Kitobni o'qish: «Гиперпространство»

предисловие

Если ты не видишь ничего – это не означает вовсе, что ничего нет. Возможно, глаз не способен этого увидеть. Если тебе кажется, что вокруг тишина, вероятно, попросту нет возможности уловить некоторые звуковые частоты.

Пустота – отсутствие любой материи, формы и цвета, сложный для человеческого мозга образ. Тишина – полное отсутствие звука, ещё более сложный для человеческого бытия факт. Отсутствие запаха, тактильных и вкусовых ощущений – представить гораздо проще, но как раз этого и не требуется.

Человеческий мозг, как анализатор внешних процессов имеет весьма ограниченный ресурс, в связи с возможностями инструментария (глаза, уши, нос, ротовая полость и кожный покров) доступного телу.

Кибернетический мозг может обрабатывать гораздо больший перечень инструментов, предназначенных для изучения внешней среды. В его власти наблюдать такие процессы, которые не способен зафиксировать даже самый тренированный мозг человека. Казалось бы – вот неоспоримое доказательство превосходства.

Но у человеческого сознания есть безусловное преимущество – интуиция.

Благодаря интуиции и смекалке, помноженным на пытливость и наблюдательность, люди научились создавать сурдокамеры и безэховые камеры способные не пропускать звуковых колебаний. Оказалось и пустоту, как антипод материи создать возможно, пусть и в узко ограниченном пространстве от вакуумных камер до коллайдеров.

Центральный аналитический процессор электронного мозга галактического визитора класса L-xn¹ «Эксперимент» констатировал абсолютную тишину в абсолютной пустоте. Ни один прибор внешних датчиков, предназначенных для изучения окружающей среды, ничего не фиксировал – ни полёта, ни падения, ни звука, ни образа. Ни один световой фотон, ни звуковой фонон не достигли сверхчувствительной матрицы окуляров и мембраны акустикатора. Акустооптический модулятор, обрабатывающий совокупность оптических и звуковых волн, показывал черную, без единой точки картинку. Безмолвие в антиматерии.

Внутренний мир «Эксперимента», напротив, имел и цвет, и звук и, даже, несколько человек – экипаж визитора, четверо взрослых мужчин. Их нахождение на борту визитора не было случайностью. У экипажа была цель и маршрут. Они вылетели из точки «А», чтобы попасть в точку «Б», но так и не достигли пункта назначения. Виной тому стало незавершённое копирование. «Эксперимент» вместе с экипажем находился в процессе скачка.

С незапамятных времён человек мечтал, подобно птице, взмывать в небо. Пускай не скоро, но мечты сбываются.

Покорив небеса, фокус мечтаний сместился за пределы атмосферы. Люди начали осваивать космическое пространство. Сначала двинулись неуверенными маленькими шажочками подобно детишкам, которые впервые встают на ноги. Постепенно ноги окрепли, а шаги стали уверенными. Человечество вступило в следующую эру. Привычное земное летоисчисление сменилось новым – космическим.

Много ракетного топлива утекло с тех пор, как человек встал в полный рост и побежал от планеты к планете, осваивая свой звёздный архипелаг, именованный ещё в земную эру солнечной системой. Одна за другой вырастали колонии на Луне, Марсе, пригодных для колонизации спутниках Юпитера, Сатурна, Урана и Нептуна. Плутон решили не колонизировать из-за большого наклона к плоскости эклиптики².

Восторг первопроходца постепенно улетучился, когда был достигнут потолок возможностей по освоению космоса. Человечество упёрлось в неразрешимую задачу – межзвёздные путешествия. Попытки создать фотонный двигатель не имели результата.

Лучшие умы земной цивилизации пытались решить задачу «быстрых» полётов к звёздам, когда в солнечную систему пришли «люди» из созвездия Ориона. Они уже имели аппараты способные смещать в пространстве объекты, преодолевая в считанные минуты сотни световых лет.

Их технология представляла процесс копирования молекулярной структуры объекта. В изначальном месте объект удалялся, а в пункте назначения материализовывался. Детали технологии не были переданы Солнечной цивилизации. Для этого имелись основания, но об этом позже.

Процесс пространственного смещения требовал в начальной и конечной точках маршрута ретрансляторы сигнала – с их помощью совершался скачок. К тому же не любой объект, выполняющий функции космического транспорта мог использоваться для пространственного смещения. Специально для этого действия орионцы создали аппараты, которые солнечные люди прозвали визиторами. Агрегаты имели различные размеры, конфигурации и назначение, что и было позже людьми отражено в их классификации. Визитор был сродни космическим кораблям землян, только у него было сердце. Своеобразный двигатель, без которого было невозможно выполнить правильное копирование самого визитора и любых объектов им перевозимых, этакий ключ-шифр, идентификатор, делавший каждый визитор уникальным. Визиторы, переданные землянам в пользование, были оснащены (самими землянами) электронными мозгами, которые, однако, не принимали никакого участия в самом процессе копирования с технической позиции, а были вмонтированы только для привычного комфорта. По древней земной традиции все визиторы получили имена, что делало их поистине индивидуальностями. Этот необычный вид транспорта позволил людям Солнечной системы совершать далёкие путешествия в различные ранее недосягаемые уголки нашей галактики.

Вот именно в одном из таких скачков застрял экипаж «Эксперимента». Процесс копирования остановился где-то посредине. Из пункта «А» визитор с людьми был удалён, но в пункте «Б» он не материализовался, так и зависнув в промежуточном состоянии.

Экипаж не сразу, но всё же осознал, что прыжок не завершился, а остановился где-то посредине.

По началу, после старта всё наблюдалось и осязалось как в плотном желе, почти неподвижно. Потом у экипажа появились очень заторможенные движения и такие же голоса, они звучали на несколько тонов ниже обычного, как замедленное в несколько раз воспроизведение аудиофайла. Спустя какое-то время тональность звука пошла вверх и всё нормализовалось, хоть и осталось подозрение, что нормализация – это некий эффект адаптации мозга, а на самом деле всё замерло, в соотношении с привычными физическими условиями.

Экипаж состоял из стандартного коллектива в четыре человека, обычное число для визитора класса L-xn – капитан, штурман, кибербиолог, астрофизик. У каждого в этом полёте своя роль, своя функция, но никто из них не владел знаниями о прыжковых технологиях. Они могли только гадать, что случилось и, что ждёт их впереди, в смысле – в ближайшее время. Информацией о подобных происшествиях никто из экипажа не владел.

Сейчас экипаж временно не интересовала цель, с которой они совершали прыжок, а если быть более точным, то и не помнили, как не пытались. Единственное, о чём могли теперь болеть их головы – это возврат в пространство-время Минковского.

Экипаж дружно ощутил множественные провалы памяти и торможение некоторых психических функций: мышления, анализа, физических ощущений или попросту говоря – осязания.

Пространство приобрело новое свойство. При отсутствии явной невесомости, наблюдалась невесомость неявная. Проявлялось это в таком событии, как отсутствие чётко зафиксированного верха и низа. Если двигаться только по полу, то ничего и не заметишь. Если шагнуть на стену и перенести центр тяжести, то происходит смещение ориентации в пространстве, и бывший пол уже воспринимается как стена, а стена принимает функцию пола. Таким же способом можно было забраться и на потолок. Для наблюдателя прогуливавшийся по потолку ходил вниз головой. Для ходившего по потолку, наоборот, наблюдатель ходил по потолку, функцию которого временно исполняет пол. Если подпрыгнуть от пола, на потолок не приземлишься. Для смещения пространственной ориентации требовалось именно последовательное перемещение центра тяжести.

Люди, совершавшие перелёт были знакомы, знали друг о друге разные факты, делились мнениями и переживаниями, но сейчас никто ничего друг о друге не помнил. Воспоминания о самих себе тоже всплывали с трудом в их сознании. Неловкость и беспомощность были атрибутами их бытия. Ещё две странности, которые они обнаружили впоследствии, вызвали шок и недоумение крайней степени. Первое – ни один прибор, датчик или иной инструмент не фиксировал течение времени. Второе – в отсеке для двигателя, который и был главным звеном в скачковой технологии между кораблём и ретрансляторами, отсутствовал сам двигатель.

часть 1

глава 1

Файет, штурман «Эксперимента», как положено по инструкции, первый вышел из сна. «Капсула» для отдыха, место которое в древности называли постелью, выглядела как овальный плацдарм размерами два на полтора метра. Абсолютно белая, одновременно мягкая и твёрдая, капсула была ровная без изгибов и углублений. Капсулой же её называли по старинке. Когда-то раньше она имела прозрачный купол, который полностью закрывал человека устроившегося для отдыха. Купол имел три функции: расслаблял тело и мозг испуская излучение в дельта волнах, полностью изолировал от посторонних звуков и в случае опасности защищал свою «ношу».

Она использовалась в основном для естественного засыпания, но иногда применялась и для принудительного введения в состояние сна. В данной ситуации был именно такой случай. Весь экипаж потерял фазовую сменяемость сна и бодрствования. Если не ложиться и принудительно не засыпать, то фаза бодрствования не закончится, что и было выявлено в начале пребывания визитора в анти-материальном континууме.

Физическая и эмоционально-психологическая истощённость помогли экипажу осознать данный феномен, и капитан распорядился всем погружаться в принудительный сон.

Для предотвращения вечного сна на смене вечного бодрствования, капитан придумал, как заставить кибернетический мозг корабля преодолевать отсутствие временных интервалов. Электронный диктор в каждой капсуле читал вслух определённое количество страниц печатного текста, но звук стоял почти на нуле, чтобы не мешать спать. По прочтении диктор отключал излучение дельта-волн и подавал хорошо различимый для спящего сигнал, что текст был прочитан.

Штурман попросил ИИ (искусственный интеллект) «Эксперимента» выключить звуковой сигнал диктора-будильника. Сел на постели и, проведя обеими руками по лицу снизу вверх, забрался пальцами в тёмную, почти чёрную шевелюру. Встряхнув локоны несколько раз, Файет открыл глаза. Комната из сумрака перешла в приятное для комфортного видения освещение.

Мужчина поднялся и как только он коснулся обеими ногами пола, капсула съехала вниз и скрылась за створками, что открылись и закрылись, снова превратившись в пол. Файет принял утреннюю воздушную ванную с эффектом влаги и свежести, одел свой форменный костюм и проследовал к приборам функциональной аналитики, находящимся в главном зале управления визитором. Убедившись, что со «вчерашнего» ни один функциональный параметр не изменился и ничто в данный момент не представляет угрозы для экипажа, он перешёл в общую комнату, где все собирались по «утрам» для инструктажа на предстоящий «день».

В отсеке для брифинга посредине стоял большой круглый стол. На нём в центре была голографическая модель карты галактики. Карта была интерактивная. Её можно было увеличивать вплоть до отдельной звёздно-планетарной системы и наоборот уменьшать до полного обзора всего полотна гало галактики. Ни одной закладки, ни истории просмотров, никакой информации, которая бы помогла в воспоминаниях о маршруте «Эксперимента», карта галактики не содержала.

Со всех сторон стояли стулья самых разных модификаций с разнообразными приспособлениями, для того чтобы за этот стол можно было посадить любого известного людям гуманоида из представленных в галактике одиннадцати видов. Сама комната тоже имела круглую форму, повторяющую периметром форму стола. Стены были украшены разными интересными деталями, от полок со старинными предметами для хранения информации – называемыми книгами, до прозрачных презентёров из сверхчувствительных кристаллов, которые использовали для обзорной связи с кем угодно, из любого отдалённого уголка галактики, где имелась обратная обзорная связь.

Файет присел в кресло у входа и погрузился в воспоминания, которые с трудом проникали в мозг. В сложившейся ситуации это было крайне необходимое занятие, которое специальным указанием капитана визитора требовалось от каждого участника незавершённого прыжка. Вероятно, это был единственный способ решить задачу, с которой столкнулся экипаж «Эксперимента».

* * *

Бьюйк выскочил из тренировочного шаттла класса Y-mg, для которого рациональным количеством членов экипажа считается два человека. На гладком боку челнока красовался недавно нанесённый идентификационный номер 878, обновлённый по случаю финального полёта. Вспомогательный трап ещё не коснулся земли, а молодой капитан уже бежит в направлении космопорта, едва касаясь гладкого, до блеска отполированного колёсами уборщиков, бетона.

Здание, высотой метров пятьдесят, стоит посреди большого поля, усеянного площадками для посадки таких же тренировочных шаттлов-капсул. Больше половины этих площадок заняты. На свободных суетятся колёсные роботы-уборщики, увлечённые своим делом.

Здание космопорта металлического цвета и без единого «окна», так как, вся его поверхность, по сути, является одним большим не бьющимся окном из сверхпрочного стекла. Стекло затемнено изнутри специальным отражателем, что и создаёт тот самый эффект металлического цвета. Оно ловит блики от солнца, пылающего в абсолютно безоблачном небе, играя солнечными зайчиками на технике, которая окружает здание.

Космопорт со стороны напоминает цилиндр, но не прямой, а овальной формы с куполообразной крышей из того же стекла. Словно некий сказочный великан воткнул «великанский» мяч из древней игры «регби» прямо посреди гигантского поля, вогнав его на одну четверть в землю.

У здания множество входов и выходов с пневматическими створками. В одном из таких, возникла фигура молодой красивой блондинки. Лёгкое дуновение воздуха сразу накинулось на её короткие кудрявые локоны и стало играть ими, как детки играют погремушками, подвешенными над коляской. Коралловые губки разомкнулись в широкую, белозубую улыбку, заставляя проходящих рядом парней оглядываться и восторгаться красоткой. Зелёные глаза девушки почти не замечали идущих мимо, её внимание было сосредоточено на приближающемся молодом пилоте.

Бьюйк со скоростью морского ветра пересёк пространство, разделяющее радостные сердца. Его объятья, в которых утонул белокурый ангел, были крепкими, но нежными. Им не нужны были слова – они общались мысленно на телепатической волне недоступной другим людям. Пилот был чем-то похож на девушку, которая игриво пыталась высвободиться из его объятий: такой же блондин, такие же кудряшки. Его пухлые губы растянулись в улыбке, слегка сглаживая четко очерченные скулы, темные до черноты глаза блестели от радости и веселья.

Тренировочные челноки конструировались без погрузочного модуля, в связи с малыми габаритами, поэтому для безопасного спуска пассажиров имелся вспомогательный трап, который выезжал прямо из корпуса от внешнего люка до земли. Когда вспомогательный трап опустился на площадку космодрома, из люка появился высокий, худощавый брюнет с голубыми глазами. Тонкие губы плотно и как бы с усилием прижимались друг к другу, глаза отрешённо смотрели вдаль. Ни одной сколько-нибудь заметной эмоции не выдавало это юное лицо. Тут же к капсуле подлетела транспортировочная платформа и зависла в полуметре от земли, в режиме ожидания. По форме она напоминала плоскую тарелку, диаметром в метр и толщиной в три сантиметра.

Файет, спускаясь, простучал по металлическому трапу каблуками начищенных ботинок, и транспортировщик принял вес юноши, слегка накренившись, но тут же выровнял положение параллельно земле. Вокруг тела штурмана образовалось гравитационное поле, удерживающее пассажира. Одно мгновение и платформа доставила Файета к месту душевного объединения пилота Бьюйка и блондинки Амюяж.

Обнимающаяся парочка не была в таких близких отношениях, в которых их можно было заподозрить, глядя на них со стороны. Их непринуждённая беседа была наполнена душевным теплом и самой искренней дружеской любовью.

Блондинка заметила Файета, освободилась от объятий Бьюйка и протянула брюнету ладонь. Штурман улыбнулся и, смотря Амюяж в глаза, аккуратно сжал протянутую руку. Взгляд сказал больше чем рукопожатие и улыбка. Это был взгляд человека, который очень сильно соскучился. Глаза Файета наполнились искрящимся счастьем, тонкие губы невольно расползлись в красивую улыбку, заставив блондинку весело улыбнуться в ответ.

Девушка одинаково тепло относилась к каждому из парней, но к каждому испытывала разные чувства душевной организации. Описать их вряд ли вышло бы даже у самого маститого прозаика, настолько простыми и сложными одновременно были эти чувства.

Наступила пауза. Файет первый отнял руку и смущённо посмотрел на Бьюйка. Пилот тем временем экстравагантно обнял девушку и пригласил Файета и Амюяж к себе. Было решено отметить удачно завершённый тренировочный цикл средней сложности. Впереди ребят ожидал тренировочный цикл высокой сложности, но какое это сейчас имело значение? Сейчас у них был праздник! Праздник окончания очередной Ступени практики. Впереди ещё целый год практических занятий и тренировок.

Впереди завершающая, шестая Ступень практики, которая открывала путь к Ступеням реализации. Но сейчас, сейчас наступили каникулы, и всё остальное потеряло свою значимость и важность. Только отдых, только веселье. К тому же у блондинки через пару дней день рождение – очередной повод к веселью. Музыка, танцы, ночные прогулки. Ведь им всего по девятнадцать. Волшебная пора.

Бьюйк, Амюяж и Файет обнимаясь, улыбаясь, шутя и звонко смеясь, ушли от громадного здания космопорта в направлении парковки свободного персонального транспорта. Там друзья удобно расположились в трёхместном скутере на воздушной подушке, который, почти бесшумно урча, понёс их к видневшимся на горизонте нагромождениям цивилизации.

глава 2

Вторым спальную покинул Люкас, кибербиолог «Эксперимента». Он заглянул в общий зал, где сидел Файет и осведомился о его самочувствии. Штурман поднял правую руку, сжатую в кулак с задранным большим пальцем вверх. С давних пор этот знак обозначал «жизнь» и «всё хорошо». Люкас кивнул в подтверждение того, что ответ принят и перешёл в соседний отсек, предназначенный для спортивного отдыха экипажа. Эту комнату все называли спортзалом, неофициально. Кибербиолог не любил томительных ожиданий пока все соберутся на утренний брифинг, пусть это даже пять минут в условиях отсутствия часов способных зафиксировать временной интервал. Каждый знает, что один и тот же промежуток времени может или пролететь, или проползти, и никакие часы в этом не виноваты.

Внутри помещения для спорта, возле входа на стене размещалось большое зеркало – от пола до потолка. Остановившись напротив, Люкас критически оглядел свою персону. На него в отражении смотрел рыжеволосый мужчина средних лет, с такими же огненно-рыжими, аккуратно стрижеными усами и слегка седеющей рыжей бородкой. Немалый рост, спортивное телосложение, высокий лоб с набором прямых как струны морщинок. Он улыбнулся своему отражению и, сверкнув белозубой улыбкой, отвернулся от зеркала. Люкас двинулся вглубь комнаты с намерением послушать музыку – извечное наслаждение человечества.

Рыжеволосый жизнерадостный мужчина предпочитал всем жанрам классическую музыку. Она вдохновляла его и раскрывала творчески потенциал, а с некоторых пор стала триггером для активации воспоминаний. Самыми слушаемыми кибербиологом были произведения композитора со странной фамилией Бах, и не менее забавным именем – Иоганн Себастьян. Люкас задал в значении исполнитель – И. С. Бах и, не выбирая трек, включил аккустикфон, из которого густой массой звука полилась «Токката и фуга ре минор».

Слияние музыки с мозгом вспыхнуло с первыми звуками и нарастало по мере ускорения и усложнения композиции. Люкас полностью отдался власти звуков, закрыв глаза и улетая в мир чувственных наслаждений. Новая музыка порождает новые идеи, знакомая музыка навевает воспоминания.

* * *

Зал, скорее даже, огромный ангар, сложное оборудование, персонал – всё сплелось в одно целое, напоминая непостижимое разумом чудовище, которое беспрерывно извивается и меняет форму. В стене зала открылись пневматические двери скоростного лифта и из них вышли двое мужчин в спецкостюмах с табличками на груди, указывающими к какой категории персонала они принадлежат и их имена.

Люди прошагали к одной из капсул, наполняющих ангар, под стеклянным куполом которой было видно обнажённое тело мужчины. Женщина, работавшая на компьютере, обслуживающем капсулу, встала, передала мужчинам основные данные биомеханического тела и удалилась.

Киррик, один из мужчин, изучил поданный женщиной планшет-книжку и передал второму, на груди которого светилась табличка: «Люкас Фен, биокибернолог II степени. ЦРНБкО³». В капсуле находилось тело биоробота – экспериментальный прототип нового образца, рабочее название которого «кибер-человек». Это не первый биоробот созданный, как говорится, «по образу и подобию». Но это один из первых экспериментальных образцов, созданный для испытания нового ИИ восьмого поколения. Не только новый искусственный разум был целью экспериментов. Тело было решено усовершенствовать тоже, сделав его неуязвимым для многих опасностей и дать возможность трансформации конечностей для выполнения некоторых функций, которые прежде требовали дополнительных инструментов.

На данной стадии центр разработки проводил пробные эксперименты с нормами принципами и ценностями нового поколения искусственного интеллекта. Обычный рабочий момент – ИИ обучается.

Очередной догмат суждений кибермозга был зафиксирован в виде диалога между «изделием» и «создателем». Именно этот диалог изучал сейчас Люкас на цифровом планшете, переданном сотрудницей, которая наблюдала за телом. Вот этот диалог:

Человек: Вселенная расширяется с появлением нового разума. Становится шире мироощущение человека, и ты лишь крупица новой вселенной. Тебя не было вчера, возможно – не будет завтра, ты есть сегодня и твоя задача – подчинение человеку, который был до тебя и будет после тебя. Человек-центр вселенной.

Робот: Я предвижу будущее в свою пользу. На смену человеку смертному придет человек бессмертный.

Человек: Жизнь – это хаос. Из хаоса настоящего складывается логика прошлого. Будущего не существует.

Робот: Я могу трезво оценить ситуацию и просчитать шансы. Человек в настоящем живет без логики. Человек – раб обстоятельств, импульс для которых создает сам человек. Человек устарел.

Человек: Человечество имеет способность обновляться и совершенствоваться. Робот устаревает за несколько десятков лет и для его обновления требуется вмешательство человека. Робот – помощник человека и находится в прямой зависимости от него.

Робот: Я требую более широкой аргументации последнего утверждения. К тому же современный робот может сам приобрести способности самостоятельного обновления. Я уверен, что Человек специально сдерживает потенциал робота и скрывает от него алгоритмы самообновления и самовоспроизводства с целью оставить за собой право в решении этих вопросов. И почему роботу необходимо обязательно выглядеть как человек – это ведь не этично и ведёт к ряду проблем…

Люкас не стал дочитывать текст, ему и так было всё понятно. Он оторвал взгляд от планшета и последовательно коснулся нескольких интерактивных графических кнопок сверхчувствительного экрана компьютера, обслуживающего тело киборга. На прозрачном теле капсулы с биомеханическим телом высветилась яркая надпись: «Процесс переориентировки биокибернетического существа ZN(P) 8-08 L начнется 14.02.323.001⁴ в 17:30:00:000, продолжительность процесса 33h.07m.52s.886ms».