Kitobni o'qish: «Психология выбора»

Д. А. Леонтьев, Елена Овчинникова, Е. И. Рассказова, Анна Фам

Shrift:

Книга подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект № 12-36-01050

Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект № 15-06-06034

Введение

Мы не всегда выбираем то, что мы хотим, но всегда делаем то, что мы выбираем. Проблема выбора интересовала меня давно, и первым небезуспешным попыткам подступиться к этой проблеме уже четверть века, если считать от первого пилотажного эксперимента, представленного в разделе 3.1. На протяжении этого периода развитие теоретической концепции и ее экспериментальные обоснования шли параллельно и весьма неравномерно, поэтому разделить их – непростая задача. В главе 2 мы попытались максимально обобщенно представить теоретическую концепцию, служащую основой проведенной работы, что с одной стороны несколько искусственно, а с другой – необходимо. В каком-то смысле любая теория вынужденно представляет в виде единого среза то, что нарабатывалось за годы, неоднократно видоизменяясь на этом пути.

В конце 1980-х гг. ко мне обратилась студентка Нелли Пилипко, желавшая писать курсовую по теме выбора, к которой не было готовых подходов. В ходе планирования ее исследования был заново придуман метод анализа аргументации (лишь намного позже я наткнулся на цитированное в начале раздела 3.1 письмо Б. Франклина), ставший одновременно и исследовательским, и формирующим. Тогда же возникла идея о том, что выбор представляет собой внутреннюю деятельность, а также была выработана классификация трех видов выбора. Успешно проведенные констатирующие и развивающие эксперименты показали, во-первых, что по количеству и качеству аргументов можно судить о степени полноценности и зрелости выбора, во-вторых, что выстраивание единого пространства аргументации представляет собой если не главную, то весьма важную сторону деятельности выбора и, в-третьих, что навыкам этой деятельности можно успешно обучать. Дипломная работа на жизненном, даже животрепещущем материале выбора тем курсовых работ студентами III курса получилась очень интересной и через некоторое время была опубликована в ведущем журнале. Несколько лет спустя эти идеи получили развитие в столь же оригинальном дипломном исследовании Е.В. Шелобановой на материале профориентационного выбора школьников (см. раздел 7.2). В нем непосредственным предметом анализа и объектом формирующих воздействий стала работа по конструированию возможных будущих как последствий того или иного выбора. В этих двух исследованиях, которые были опубликованы и привлекли внимание коллег, были заложены главные идеи, касающиеся понимания выбора как деятельности. Вместе с тем сложность и «штучность» исследований в этой области долгое время не позволяли развернуть исследования широким фронтом.

Только в последнее десятилетие, когда сформировалась целая группа заинтересованных в этой проблематике молодых ученых, а сама проблема выбора нашла место в концепции личностного потенциала, удалось придать этим исследованиям новый импульс. В диссертационном исследовании Е.Ю. Мандриковой (2006) удалось, развивая метод анализа аргументации, экспериментально валидизировать теоретическую идею С. Мадди о существовании двух стратегий выбора – выбора неизменности и выбора неизвестности (раздел 4.2). Идея стратегий получила дальнейшее развитие и апробацию на разном материале в исследованиях Е.И. Рассказовой (разделы 4.3, 4.4). Помимо этого эмпирические результаты отчетливо указали на существование двух дискретных типов выбора, один из которых (личностный, или автономный, выбор) полностью соответствует теоретической модели внутренней деятельности, а второй (спонтанный, или безличный, выбор) представляет собой его редуцированный, неполноценный вариант. В этом же исследовании возник замысел методики для оценки субъективного качества выбора, которая в последующие год-два была доведена до рабочего варианта (Леонтьев, Мандрикова, Фам, 2007; см. раздел 3.2, в который включены последние данные по структурному моделированию, полученные при участии Е.Н. Осина). Эта методика способствовала окончательному оформлению ключевой идеи о том, что то, как субъект выбирает, важнее, чем то, что он выбирает. В свою очередь, из этой идеи родилось положение о субъективном конструировании выбора. Благодаря этой методике в дипломной работе А.Х. Фам было проведено исследование, где два упомянутых типа выбора выделились весьма отчетливо, и одновременно было получено немало данных о личностных переменных, коррелирующих с одним и с другим типом выбора (см. раздел 5.3).

Тогда же стало оформляться представление о готовности к выбору – специфической личностной компетенции, опирающейся на определенные характеристики личности. Эта идея получила проверку и апробацию в исследовании прикладной ориентации, посвященном вопросам внедрения профилирования образования в старших классах школы. Оно было выполнено при поддержке Федеральной целевой программы развития образования в 2008 г. с участием Г.В. Иванченко, Е.Ю. Мандриковой и Е.И. Рассказовой (см. раздел 7.1). Параллельно Г.В. Иванченко при участии Е.Н. Осина было выполнено исследование профессионального самоопределения выпускников вузов (раздел 7.3).

Последние по времени из описанных в книге исследований составили содержание диссертационного исследования А.Х. Фам (2015; см. главу 6). Они были основаны на идее сравнения разных по своему масштабу, или уровню, ситуаций выбора, которые мы условно обозначили как «судьбоносный» и «повседневный» выбор (в ряде случаев выделялся также промежуточный вариант). Как мы и ожидали, «судьбоносные» выборы отличались по своим характеристикам от «повседневных». В частности, они оказались почти не связаны с устойчивыми личностными переменными, что хорошо согласуется с представлениями о выборе в экзистенциальной философии и психологии. Были выполнены также несколько исследований Н.В. Рассказовой, развивавших и углублявших более ранние исследования (разделы 4.3, 4.4, 5.1, 5.2).

Процессы выбора заняли существенное место в концепции личностного потенциала (Леонтьев Д.А., 2006б, 2011б, в), ставшей своеобразным развитием «модели Рубикона» Х. Хекхаузена, Ю. Куля и П. Голвитцера. В концепции личностного потенциала, который понимается как потенциал саморегуляции, то есть системная организация личности, отвечающая за успешную саморегуляцию в различных сферах жизнедеятельности, выделяются три пересекающихся, но не совпадающих подсистемы: потенциал достижения, потенциал самоопределения и потенциал сохранения. Потенциал самоопределения характеризует способность личности успешно ориентироваться в промежутке между достижением одной цели (или отказом от нее) и постановкой новой цели. По сути, именно готовность к выбору оказывается интегральной характеристикой этой подсистемы личностного потенциала.

Заметная часть этих исследований была сведена вместе в большой статье авторов данной книги (Леонтьев, Мандрикова, Рассказова, Фам, 2011). Данная книга, по сути, представляет собой ее сильно расширенную (в 10 раз) версию. Она охватывает длительный период, хотя основное ее содержание описывает исследования самых последних лет. Задача ее – опираясь на имеющиеся теоретические подходы к проблеме выбора и экспериментальные исследования в этой области, построить теоретическую модель, способную интегрировать и дифференцировать различные разновидности выбора, как простые, так и сложные, как рациональные, так и иррациональные (квинтэссенция этой модели содержится в статьях: Леонтьев, 2014а, б), а также эмпирически апробировать эту модель, раскрыв ее возможности. Книгу стоит рассматривать как промежуточный, но, конечно же, не окончательный итог. Она представляет разрозненные до этой поры исследования как новый целостный, теоретически, методически и эмпирически обоснованный подход к проблеме выбора, главные плоды которого, думается, еще впереди.

Разделить вклад соавторов можно лишь условно, поскольку все содержание книги являлось продуктом регулярных обсуждений в общем идейно-концептуальном поле. Д.А. Леонтьев был автором или соавтором всех глав и разделов, за исключением 3.3, 4.3, 4.4, 5.1, 5.2; Е.Ю. Овчинникова (Мандрикова) участвовала в написании главы 1, разделов 3.2, 4.2, 7.1; Е.И. Рассказова была автором или соавтором разделов 2.3, 4.3, 4.4, 5.1, 5.2, 7.1; А.Х. Фам – главы 1, разделов 3.2, 3.3, 5.3, главы 6. Круг авторов не ограничивается четырьмя фамилиями, стоящими на обложке; кроме них, соавторами отдельных разделов книги выступили Г.В. Иванченко (7.1.1, 7.3), Е.Н. Осин (3.2.3, 6.2, 7.3), Н.В. Пилипко (3.1), Е.В. Шелобанова (7.2).

Я благодарен не только соавторам этого многолетнего проекта, но и многочисленным студентам разных лет, труды которых, не всегда приводя к отчетливым результатам, поддерживали то движение, которое привело к написанию данной книги. И хотя она является не первым продуктом нашего сформировавшегося за последние 10–12 лет научного коллектива, но первым масштабным итоговым трудом созданной в 2014 г. на его основе Международной лаборатории позитивной психологии личности и мотивации НИУ ВШЭ. К этой книге в той или иной степени причастны все сотрудники лаборатории, которым авторы выражают искреннюю благодарность.

Проблема выбора становится особенно актуальной в трудные времена, времена нестабильности и непредсказуемости. Книги вряд ли в этих случаях могут помочь, однако мы не перестаем учиться выбирать и призываем быть внимательными к тому, что и как мы выбираем в нашей жизни.

Д.А. Леонтьев

Глава 1
Подходы к пониманию и исследованию выбора в психологии и науках о человеке

В психологии и философии проблема выбора в последнее время становится все более и более актуальной, хотя исследования на эту тему пока лишены системности, ключевые понятия не устоялись, а ключевые определения продолжают обсуждаться.

Психологические работы, посвященные непосредственно проблеме выбора, довольно немногочисленны, особенно если сравнивать с количеством работ по принятию решения. Большинство работ по принятию решения базируются на имплицитном допущении, что это то же, что и выбор, только терминологически это более строгое, корректное, научно операционализируемое понятие (например: Корнилова, 2003), в то время как слово «выбор» нагружено философскими и обыденными коннотациями.

Практически единственной общепризнанной характеристикой выбора, на которую указывают разные авторы, является то, что он выступает средством разрешения неопределенности (например: Наумова, 1988). Один из ведущих социологов современности Н. Луман, опирающийся на понятие принятия решения, считает упрощение, редукцию сложности характерной чертой, а неопределенность будущего единственной инвариантой процессов принятия решения (Луман, 1994; Luhmann, 2004, S. 31, 45). Совершение выбора приводит к сокращению пространства альтернатив до одной реализуемой, к уменьшению степеней свободы. Неопределенность же означает, что в точке выбора действия не предопределены однозначно. То же, что мы обычно считаем единственным, само собой разумеющимся и безальтернативным способом действия, крайне редко является таковым на самом деле.

В остальном же наблюдаются существенные расхождения в самих базовых пониманиях и определениях выбора. Можно выделить следующие основные направления в подходах к проблеме выбора:

• выбор как сущностное свойство человека (в контексте философской антропологии);

• выбор как осознанное нравственное самоопределение в пространстве этических дилемм (в контексте этики);

• выбор как принятие рационального решения (в контексте когнитивной психологии);

• выбор как проявление личностных особенностей, мотивации и уровня развития (в контексте философской антропологии и психологии личности);

• выбор как экзистенциальный акт, смысл которого заключается не столько в принятом решении, сколько в самом процессе выбора и позиции, занимаемой субъектом в этом процессе (в контексте экзистенциальной философии и психологии).

Наряду с этими направлениями отдельное внимание в обзоре мы уделим многомерным моделям выбора, охватывающим многие аспекты этого явления и предполагающим его эмпирическую операционализацию.

1.1. Философско-этические представления о выборе

Изучение проблемы выбора в психологии восходит корнями к древнегреческим мыслителям, христианским идеологам и философам более позднего времени, рассматривавшим выбор преимущественно в контексте свободы воли, а также разрешения человеком нравственных конфликтов и моральных дилемм.

1.1.1. Понимание выбора в философии

Постановку проблемы выбора можно найти уже у Аристотеля (384–322 гг. до н. э.). По его мнению, выбор «самым тесным образом связан с добродетелью и еще в большей мере, чем поступки, позволяет судить о нравах» (Аристотель, 1984, с. 99). При этом он относит свои суждения только к сознательному выбору (pro heneron haireton), подчеркивая, что это понятие уже, чем понятие произвольного, относит выбор к тому, что «зависит от нас», и критикует взгляды тех, кто связывает выбор с влечением, желанием или индивидуальным мнением. «Влечение противоположно сознательному выбору <…> Влечение связано с удовольствием и страданием, а сознательный выбор ни к тому, ни к другому отношения не имеет» (там же, с. 100).

Интересно разведение у Аристотеля выбора и мнения: «Каковы мы, зависит от того, благо или зло мы выбираем, а не от того, какие у нас мнения» (там же). Тем самым выбор отчетливо связывается у него в «Никомаховой этике» с практическим поведенческим воплощением, однако предстает как сложно опосредованный, а не импульсивный процесс. «Делают наилучший выбор и составляют наилучшее мнение, по-видимому, не одни и те же люди, но некоторые довольно хорошо составляют мнение, однако из-за порочности избирают не то, что должно» (там же, с. 101).

Аристотель подробно останавливается на связи между выбором и принятием решения. Предположив эту связь, он развивает мысль далее, замечая, что решения мы принимаем только по поводу того, что зависит от нас. «Решения бывают о том, что происходит, как правило, определенным образом, но чей исход не ясен и в чем заключена неопределенность» (там же, с. 102). Показывая, что решения относятся не к целям, а к средствам, Аристотель в завершение анализа определяет сознательный выбор как «способное принимать решения стремление к зависящему от нас» (там же, с. 103). Понятие решения у Аристотеля практически синонимично понятию выбора и противопоставляется понятию мнения; характерно, что в современной когнитивной парадигме принятие решения оказывается ближе к понятию мнения; в его определение уже не входит связь с личной причинностью и с деятельной реализацией, подчеркивавшаяся Аристотелем. Неразрывную связь, выражаясь современным языком, когнитивной и экзистенциальной сторон выбора Аристотель формулирует так: «Как без рассудительности, так и без добродетели сознательный выбор не будет правильным, ибо вторая создает цель, а первая позволяет совершать поступки, ведущие к цели» (там же, с. 190).

В «Евдемовой этике» Аристотель высказывает похожие мысли несколько иными словами. Важно, в частности, его утверждение о том, что «выбор не бывает истинным и ложным, так же как и мнение о вещах, которые мы должны осуществить, когда мы раздумываем, должно ли делать или не делать что-либо» (Аристотель, 2005, с. 65).

Таким образом, Аристотель недвусмысленно связывает выбор с сознательностью и рассудительностью, но подчиняет когнитивную составляющую этико-мотивационной; именно с этой последней, а не с формированием мнения, он соотносит «качество» выбора. Принятие решения у Аристотеля практически совпадает с выбором, в отличие от мнения. Наконец, Аристотель последовательно связывает выбор с активной деятельной способностью к совершению поступка и с контролем над действием, то есть с тем, что сегодня называется «субъектность» (см.: Леонтьев Д.А., 2010). Сознательный выбор – это «мнение совместно со стремлением, когда после обсуждения они объединяются в поступке» (Аристотель, 2005, с. 69).

Он придавал большое значение условиям и цели поступка, отмечая: «Если цель – это предмет желания, а средства к цели – предмет принимаемого решения и сознательного выбора, то поступки, связанные со средствами, будут сознательно избранными и произвольными» (Аристотель, 1984, с. 104). По мнению Аристотеля, источник поступков находится в самом человеке (за исключением тех случаев, когда они совершаются подневольно либо по неведению); следовательно, от него же зависит, совершать их или нет. Отличие сознательного выбора от влечения (яростного порыва) заключается в его «воздержанности», отсутствии связи с удовольствием и страданием. В отличие от желания, сознательному выбору подлежит лишь то, что человек считает от себя зависящим (а не вечное, не изменчивое и не случайное). Сознательный выбор всегда касается того, о чем человек имеет представление как о благе, но он может быть как порочным, так и добродетельным, и в последнем случае его хвалят за верность (в отличие от мнения, которое хвалят за истинность).

На протяжении последующих двух тысячелетий проблема выбора ушла из сферы философского анализа, и даже к обсуждению общих вопросов свободы воли философы вернулись лишь в XVIXVII столетиях. Проблему собственно выбора затрагивал И. Кант (Кант, 1965), который пытался найти точки соприкосновения детерминированности человеческого поведения, с одной стороны, и возможности свободного выбора им своих поступков, с другой. Позднее последователь И. Канта философ В. Виндельбандт (Виндельбандт, 1905) рассматривал несколько оснований выбора: случайные или постоянные мотивы, когниции и реальные чувства или воображения и «представляемые чувства». По его мнению, выбор можно рассматривать как свободный акт, только если он опирается на постоянные мотивы, отражающие сущностные характеристики конкретного человека, а не на ситуативные, случайные мотивы.

Первый детальный анализ проблемы выбора в науках о человеке в Новое время был сделан более полутора столетий тому назад Сереном Кьеркегором в одной из его главных книг «Или – или», которая на русском языке издавалась под названием «Наслаждение и долг» (Киркегор, 1994). За прошедшее с тех пор время о выборе было написано очень мало того, что можно поставить рядом с этим глубоким и блестящим анализом. Характерно, что в нем на передний план выступает внерациональный характер выбора, его несводимость к процессам оценки и взвешивания альтернатив. Кьеркегор задает экзистенциальный ракурс подхода к проблеме выбора не как к отдельному психическому акту или рациональному решению, а как к ситуации, в которую оказывается неминуемо вовлечена личность в целом. Выбор или уход от него имеют последствия для всей жизни человека и для его Я, существенно выходящие за рамки того порой частного вопроса, который является предметом решения. «Выбор сам по себе имеет решающее значение для внутреннего содержания личности: делая выбор, она вся наполняется выбранным, если же она не выбирает, то чахнет и гибнет» (там же, с. 234). Смысл выбора, таким образом, оказывается заметно шире самой ситуации выбора; он не только в сути ответа на вопрос, в принимаемом по конкретному поводу решении, но и в том, как именно личность включается в нахождение ответа, каким путем этот ответ получен.

«Выбираемое находится в самой тесной связи с выбирающим, – говорит далее Кьеркегор, – и в то самое время, когда перед человеком стоит жизненная дилемма: или – или, самая жизнь продолжает ведь увлекать его по своему течению, так что чем более он будет медлить с решением вопроса о выборе, тем труднее и сложнее становится этот последний, несмотря на неустанную деятельность мышления, посредством которого человек надеется яснее и определеннее разграничить понятия, разделенные “или – или” <…> Внутреннее движение личности не оставляет времени на эксперименты мысли» (там же, с. 235). Здесь Кьеркегор подчеркивает, что мы решаем проблему выбора не как интеллектуальную задачу, мы вовлечены в поток, который несет нас по своим законам, и именно выбор является залогом возможности сойти с этой траектории. И если человек «забудет принять в расчет обычный ход жизни, то наступит наконец минута, когда более и речи быть не может о выборе, не потому, что последний сделан, а потому, что пропущен момент для него, иначе говоря – за человека выбрала сама жизнь, и он потерял себя самого, свое “я”» (там же).

Кьеркегор подчеркивает динамичность выбора. Минута выбора очень важна, говорит он, потому что «в следующую минуту я буду уже не так свободен выбирать, поскольку успею уже пережить кое-что, и это-то пережитое затормозит мне обратный путь к точке выбора. Если кто думает, что можно хоть на мгновение отрешиться от своей личности или возможно действительно приостановить жизнедеятельность личности, тот жестоко ошибается. Личность склоняется в ту или другую сторону еще раньше, чем выбор совершился фактически, и если человек откладывает его, выбор этот делается сам собою, помимо воли и сознания человека, под влиянием темных сил человеческой природы» (там же, с. 236). В другой своей работе «Страх и трепет» (Кьеркегор, 1993) С. Кьеркегор отмечал, что каждое решение, принимаемое человеком, может вести его в будущее или удерживать в прошлом; таким образом, человек свободен в выборе направления своего выбора.

Кьеркегор различает два вида выбора, которые он связывает с двумя описанными им типами личности: эстетическим и этическим. В первом случае это непосредственный выбор на основе вкусов и предпочтений в духе пословицы «Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше». Сам выбор обусловлен особенностями сравниваемых альтернатив, и потому сравнительно предсказуем, и вместе с тем ситуативен, и легко может смениться другим. «Так, если молодая девушка следует выбору сердца, то, как бы ни был прекрасен этот выбор, его нельзя назвать истинным выбором: он совершается непосредственно» (там же, с. 239). В этическом выборе сам акт выбора, его качество имеет решающее значение: важно не столько то, что выбирается, сколько то, как. В нем «личность проявляет всю свою силу и укрепляет свою индивидуальность, и, в случае неправильного выбора, эта же самая энергия поможет ей прийти к осознанию своей ошибки» (там же). Человеку свойственно ошибаться, мы ошибаемся и исправляем наши ошибки. Но исправить наши ошибки мы можем только в том случае, если мы признаем ответственность за наш выбор.

Само состояние подлинного (этического) выбора является благотворным для человека вне зависимости от того, что именно выбрано. «Эту минуту можно сравнить с торжественной минутой посвящения оруженосца в рыцари – душа человека как бы получает удар свыше, облагораживается и делается достойной вечности. И удар этот не изменяет человека, не превращает его в другое существо, но лишь пробуждает и конденсирует его сознание, и этим заставляет человека стать самим собой» (Киркегор, 1994, с. 252). Человек становится сам собой, осознавая себя как выбирающего. Через пробуждение сознания в акте выбора он пробуждается, «собирает себя» (Мамардашвили, 1997). Таким образом, для Кьеркегора выбор – это не техническая операция, служащая решению ситуативной задачи, а то, что обладает высочайшей ценностью само по себе. «Решись только на выбор, и ты сам увидишь, – говорит Кьеркегор, – что это единственное средство сделать жизнь действительно прекрасной, единственное средство спасти себя и свою душу, обрести весь мир и пользоваться его благами без злоупотребления» (Киркегор, 1994, с. 253). Речь, конечно, идет именно об этическом выборе, основание которого в свободном решении личности, но не о непосредственном, эстетическом выборе. «Непосредственность, как цепь, привязывала человека ко всему земному, теперь же дух стремится уяснить себя самого и извлечь человеческую личность из этой зависимости, чтобы она могла сознать себя в своем вечном значении» (там же, с. 266).

Разрыв этой зависимости Кьеркегор прямо связывает с принятием ответственности за себя и выбором себя самого, который перерождает человека. «Выбор сделан, и человек обрел себя самого, овладел самим собою, то есть стал свободной сознательной личностью, которой и открывается абсолютное различие – или познание – добра и зла. Пока человек не выбрал себя самого, различие это скрыто от него» (там же, с. 305–306). Эстетик, по Кьеркегору, сам себя не выбирает: «Пока человек живет исключительно эстетической жизнью, вся его личность – плод случайности» (там же, с. 339), а его жизненной задачей становится «культивирование своей случайной индивидуальности во всей ее парадоксальности и неправильности» (там же, с. 340). Жизненной же задачей этика «становится он сам: он стремится к облагороживанию, урегулированию, образованию, всестороннему развитию своего “я”, иначе говоря – к равновесию и гармонии души, являющейся плодом личного самоусовершенствования. Жизненной целью такого человека становится также он сам, его собственное “я”, но не произвольное или случайное, а определенное, обусловливаемое его собственным выбором, сделавшим его жизненной задачей – его самого во всей его конкретности» (там же, с. 341).

Интересную трактовку этой мысли предлагает Ш. Иенгар, констатируя, что мы находим себя в эволюции процесса выбора, а не просто его результатов (Iyengar, 2010, p. 110). «Можно сказать, что мы стремимся прийти в состояние гомеостаза с помощью петли обратной связи между идентичностью и выбором: Если я таков, то я должен выбрать это; если я выбираю это, то я, по-видимому, таков» (Ibid., p. 109). Т.В. Корнилова с соавторами также в согласии с этим констатируют, что в актах выбора человек ориентируется не только на предвосхищения исходов в развитии ситуации, но и на то, кем он станет в результате своего выбора (Корнилова, Чумакова, Корнилов, Новикова, 2010, с. 12), однако подробнее эту мысль не развивают.

В художественной литературе и кино предложено немало убедительных иллюстраций того, как сделанный в критической ситуации выбор трансформирует личность в целом. В их числе «Фауст» И. Гете, «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского, фильм В. Аллена «Мечты Кассандры».

Французский философ-интуитивист А. Бергсон рассматривал выбор как проявление свободы воли человека, личностный, волевой поступок, совершаемый в плоскости сознания, но детерминируемый тем, что лежит вне этой плоскости: «Подлинная ситуация выбора, в которой сошлись несколько жизненно существенных альтернатив, принципиально неподвластна рассудочному вычислению и вообще принципиально неразрешима в той самой горизонтальной плоскости жизни, где она возникла и проявилась. Для осуществления выбора необходим переход сознания в другое измерение, в другую – вертикальную – плоскость» (Бергсон, 1992, с. 303). Согласно Бергсону, осознание своего намерения и последствий поступка меняет саму личность, в результате чего альтернативы, из которых приходится выбирать субъекту, являются по определению неравноправными из-за движения сознания вперед по временной оси. По А. Бергсону, выбор, воплощающий в себе акт принятия решения, личностный поступок и свободу воли, обусловлен всем предшествующим жизненным путем личности и личностным развитием. Совершение личностного, свободного выбора становится возможным лишь благодаря тому, что его предопределяет весь предшествующий выбору жизненный путь человека, накопленный им в процессе развития опыт.

Ключевое место понятие выбора занимает в работах экзистенциальных философов XIX–XX вв., рассматривающих этот феномен в аспекте свободы – детерминированности человеческих поступков, риска, неопределенности и ответственности личности за собственную жизнь. Несмотря на неоднородность этого направления и зачастую противоречивость позиций разных авторов, можно выделить общий вектор рассмотрения проблемы выбора: отсутствие предзаданности природы человека («существование предшествует сущности»); формирование человеком самого себя и трагичность, необратимость этого процесса.

В трудах К.Т. Ясперса проблема выбора выступает одновременно как философская проблема, вопрос веры и одна из ключевых проблем психотерапии. Согласно его учению, для осуществления подлинного выбора (выбора в себе «образа божьего») необходимо обратиться к религиозной или философской вере. Полемизируя со сторонниками психоанализа, автор подчеркивал роль свободного, экзистенциального выбора пришедшего на психотерапию человека: «При всех советах пациенту, стремлении помочь ему взглянуть на его реальную ситуацию, на его личностный мир и на самого себя, важнейшим остается решительное Да или Нет пациента» (цит. по: Руткевич, 1997, с. 29); задача психотерапевта – лишь подвести пациента в процессе общения к мысли о необходимости такого выбора.

М. Хайдеггер определял выбор как универсальную структуру фактичного экзистирования, осуществляемого в условиях неопределенности, в открытой и многомерной перспективе понимания собственной фактичности и проектирования собственного будущего. Фундаментальным выбором вот-бытия, к которому, в конечном итоге, сводится всякий бытийный акт, является выбор человека между возможностями быть подлинно и неподлинно, между «самостью» и «безликостью» (Хайдеггер, 1993). Согласно Хайдеггеру, со-существование с Другим является неотчуждаемым моментом индивидуации вот-бытия, поскольку внутреннее напряжение фундаментального выбора вот-бытия осуществляется в форме «внешнего» конфликта его самобытия и его неподлинной «подчиненности», конфликта собственных и чужеродных бытийных возможностей (Борисов, 1997).

По Ж.-П. Сартру (1989, 2004), человек – это «существо, которое устремлено к будущему и сознает, что оно проецирует себя в будущее» (Сартр, 1989, с. 323), а личностный выбор – это творение себя, воплощение в жизнь проекта самого себя, который переживается субъективно как преодоление внешних препятствий через обретение «смысла в выборе» (Сартр, 2004, с. 498). С каждым выбором человек выбирает не только себя, но и человека вообще, признавая за тем или иным выбором ценность. При этом накопление выборов образует так называемый фундаментальный проект (Сартр, 2004), задающий общую направленность целей в жизни. Фундаментальный экзистенциальный выбор человека – это выбор своего жизненного проекта, выбор себя, сопряженный с проявлением экзистенциальной ответственности (ответственности за человечество в целом), принятием неопределенности и переживанием тревоги: «Если я услышу голос, то только мне решать, является ли он гласом ангела» (Сартр, 1989, с. 325).