Kitobni o'qish: «Потапыч»
1. Ехидная луна
Я повис в полуметре над дорогой, пробитый насквозь мускулистой, мохнатой рукой… скорее лапой. Смотрел гаснущим взглядом в отвратительно скалящуюся звериную морду и сам зверел: сколько меня можно убивать, в конце-то концов?!! И главное – за что?! Я же с ним говорить пробовал, агрессии не проявлял… И ведь это второй, а если подумать – третий раз за два гребучих дня! И никто не давал мне справку с печатями что, после того как наступающая чернота зальёт всё, я снова очнусь!
А перед глазами мелькали картинки того, как я оказался в этом не слишком “удобном” положении…
***
Кивком поблагодарив Кольку-водителя, я вышел на декабрьский морозец и потянулся: устал сидеть, а пробки – уже не “проблема”, а стиль жизни. И вообще, подмигнул я бледной луне, год заканчивается неплохо. Для меня, само собой. А остальные пусть трахаются, как хотят: сами себе злобные… клиенты, искренне ухмыльнулся я.
Потопал, похрустывая снежком, к дому, мысленно подводя итоги. Дело я однозначно выиграл, а “смазанный” судья “гарантировал” отсутствие апелляции. Впрочем, верить ему может только идиот: судья же. Вот только некоторые нелицеприятные данные, а, главное, место где хранится “смазка” (причём не только от меня) за бугром – я знаю. Сам Геннадич, правда, точно не уверен, что я знаю – но подозревает, а значит не будет рисковать. Самое смешное, что дело, если даже по закону, выходило ерундовое и выигрышное. Задержание производилось с нарушениями, улики без понятых… Нет, так-то Захир, Герой страны – преступник, это само собой. Не только по выигранному делу, но и вообще. Компромат я на него собирал с искренним отвращением (куда деваться – надо, если хочешь жить), но я – адвокат, а не прокурор. И делать работу за этих ребят, которую они, похоже, окончательно разучились делать – не собираюсь.
Но, именно в текущих раскладах, дело из “докажи на пальцах, что никаких прямых улик нет” получилось довольно интересным. Судья, конкуренты Захира (тоже Герои, куда деваться), службисты, которые вроде и не при делах – у всех были свои интересы.
В общем, много всяких заинтересованных сторон, настолько, что про “суд” без кавычек и не скажешь. Но я – извернулся, договорился, нашёл вариант, в котором клиента оправдали. Есть чем гордиться, без шуток, хотя нервотрёпки было немало. В итоге – дело закрыто, клиент оправдан, а лучший столичный адвокат Михаил Евгеньевич Потапов в очередной раз доказал, что он лучший.
Правда Захир этот чёртов после суда… Да, скорее, ожидаемо себя повёл. “Слюшай, какые дила, дарагой?! Праздник!“ Судя по всему – платить не хочет, Герой. Впрочем, заплатит, никуда не денется…
Последнюю мысль прервали хлопки, стук и звуки разбиваемого стекла. Беглый взгляд через плечо показал, что Колька больше никого никуда не повезёт: ждал, бедолага, когда я зайду в дом. Были случаи, когда я срывался обратно в город, дела. И машине… Да хер с ней! Стреляют, причём чёрта с два спрячешься! И кто – понятно…
Додумать я не успел, а попытка отпрыгнуть и залечь не помогла: несколько тупых болезненных ударов повалило меня на снег. Боли, как всегда при ранениях, не было, но чувствовалось – всё. И по меркнущему свету, и по железному привкусу во рту. Хотя я, смотря на меркнущую луну, тихо и злорадно смеялся – ну не плакать же! Просто компромат, собираемый годами, был за бугром. И всплывёт, в случае моей смерти, это гарантированно. Так что: кто бы ни решил, что я “зажился” на белом свете – ждать его за порогом мне долго не придётся. Лишившиеся немалых денег и возможности покинуть страну деятели моего убийцу найдут и переправят его вслед за мной.
Луна тускнела, пока не померкла, и я провалился в черноту… открыв через мгновение глаза. И… смотрел на луну. Бледно-жёлтую, очень… дурацкое ощущение, возникло ощущение, что издевающуюся, с ехидцей смотрящую на меня!
– Посмертие какое-то, – задумчиво пробормотал я, смотря в небо. – А черти, очевидно, на бюджетном финансировании. И им не до меня. Но, всё-таки, довольно неплохо, что смерть – не конец.
Слова звучали несколько приглушённо, ничего не болело. Что и логично – странно было бы, после смерти, очнуться с дырками от пуль, от которых умер. Хотя вообще странно, что после смерти можно “очнуться”....
– В жопу философию и прочую хренотень. Я мыслю, следовательно, существую – это, конечно, так. Но предпочту жить, а не существовать.
Озвучил ехидной луне и ночному небу всё это, я стал шевелиться и оглядываться. И посмертие меня удивило, не только самим фактом того, что оно есть. Я валялся на обочине какой-то тропинки в лесу. В траве, голый. Холодно не было, да и видимые в слабом, ехидном лунном свете деревья явно были с листвой. При этом, похоже, я не чувствовал запахов, а вот дуновение ветерка прекрасно ощущалось.
– Так, себя я слышу, – присел я, пошевелил рукой траву. – Трава – шуршит, – констатировал я. – А почему не шумят деревья? И… а может я в коме или что-то вроде того?
Обдумал я этот вариант, присев. И, как-то, вот чёрт знает что выходит. С одной стороны – очнуться относительно здоровым бы хотелось. Вот только есть ма-а-аленькая проблемка.
– Если я жив – то в себя мне лучше не приходить, – бегло обдумав расклады, пришёл к неутешительным выводам я.
Просто дело в том, что Маринка, моя “удалённая помощница” имела чёткие инструкции. Специалисты и нотариусы в Лондоне – не менее чёткие, прописанные в контракте указания. И, даже если я в коме, то скопленные за десятки лет данные уже разошлись по редакциям газет, вывалены в сеть… В общем, умерев, я наступил на хвост ОЧЕНЬ многим власть предержащим. Понятно, что у нас никто этих деятелей не посадит, разве что криво посмотрят. Только обнародование преступлений, вывода финансов, схем “отмывания” – это потеря денег в иностранных банках, невозможность уехать из страны, скорее всего – аресты за бугром активов явных, вдобавок, что самое страшное – тайных. Как прощальный подарок “с того света” – прекрасное решение. Вот только очнуться в больнице, окружённым этими “пострадавшими” деятелями (или их людьми, непринципиально), как-то не очень хочется. Очень не хочется, точнее: мне быстро и убедительно продемонстрируют, что смерть – не самое страшное.
Впрочем, всё богатство окружающего ночного пейзажа, с деревьями, лёгким ветерком и ехидной луной (вот почему ехидной – сам не понимаю, но ощущается именно такой), варианта “очнуться в больнице или остаться тут” мне не предлагало. Злобные ангелы, трудолюбивые черти и даже неумелые гурии ко мне не бежали, ни толпами, никак иначе. А значит…
Хрен знает, что “а значит”. Меня убили, варианты бреда отбросим: очень уж реалистично всё было, а опыт получения ранений у меня был, есть, с чем сравнивать. Обдумать свои ошибки… бредовое времяпрепровождение. Если что-то и можно назвать “ошибкой”, это то, что я жил не в Лондоне с Маринкой. Но прибить могут и там, было бы желание. Вдобавок работать в Лондоне особо не на кого, так что: уменьшение доходов, да и наглы – не самые приятные личности по отношению к вынужденным мигрантам. Могли всплыть неекоторые “мелкие дела”, вроде и не слишком преступные, но я остался бы без денег, а то и без штанов. Так что… да ничего я не мог сделать, кроме того, что делал. Оружие с собой таскать, телохранителя – так тоже никакого смысла. Нападали два автоматчика, отработали по мне и машине, а это без шансов: тут с собой не телохранитель, а полноценный боевой отряд нужен. Да и то не факт, что помог бы. И ещё на танке ездить, а не на машине. Не браться за “сомнительные дела”? И сидеть без работы и денег. В общем: всё, что нужно – я сделал, ошибок не совершал. Просто не повезло, ну а подарочек бывшим клиентам даже сейчас радует: как представлю их отвратительные морды, в один миг столкнувшиеся с последствиями собственных дел – просто праздник какой-то!
Так что с прошлым вопрос закроем: если я в посмертии, то это прошлое позади и хрен к нему вернёшься. А если в коматозном бреду – то оно меня само догонит, и чёрта с два я что-то с этим сделаю. А вот что мне делать-то?
Встал, огляделся, потрогал ветку. Ночь, луна, трава и дорога, на обочине которой я был. Или тропинка, но слишком широкая. Непонятно, не видно толком. В общем – подожду, решил я, бухнулся на “налёжанное место” в траве и, незаметно для себя, уснул.
Проснулся, когда уже было светло. И сразу бросилась в глаза некоторая нереальность окружающего: вроде лес, вроде солнышко светит (в отличие от луны, дневное светило воспринималось именно светилом, без всяких лишних ощущений). Небо, облака, вот только видимость была ограничена. Метров до ста – всё нормально, а вот дальше детали расплывались и сливались в сплошное пятно. Что-то вроде тумана, но какой, к чёрту, туман на ярком солнце?! Кроме того, чувствовал я себя так же, как и ночью. Не жарко, даже не тепло. Вполне комфортно, но освещаемая солнцем белая кожа тепла от него не чувствовала.
– Хм, мертвец, – задумался я, проверил пальцем зубы – зубы были как зубы.
И кожа тёплая, по собственным ощущениям, сердце бьётся, тоже чувствуется. Впрочем, любой из двух предполагаемых мной вариантов того, где я – может объяснить любые странности окружения. Так что, раз уж оглядеться нормально не могу, надо решать, что делать.
– Торчать на месте – никакого желания, – вслух, потому что на фоне проблем со светом окружающая глухая тишина напрягала. – А вот дорога… или тропа?
Присмотрелся и так и не понял, что это. Грунтовка, с пробивающейся побитой травой. Вот только колеи от колёс у неё не было: значит, пешеходная и тропа. Но почти пару метров шириной, не считая обочины – вроде и дорога. Но понятно, что торчать на месте не надо, а надо двигаться. Потому что дороги куда-то ведут, есть у них такое специальное свойство. Подумал, да и двинулся в западную сторону, куда потихоньку двигалось солнце.
Шёл… чёрт знает, сколько. Часа два по ощущениям, не увидев ничего нового и интересного. Разве что поразглядывал деревья и убедился, что чем бы не было место моего пребывания, оно странное. Потому что я – не великий ботаник, но помимо явных берёз, более-менее узнаваемых ясеней, однозначных дубов и даже редких ёлок, попадались какие-то совершенно невнятные и непонятные деревья. Красная, как у сосны, кора, именно кора а не сосновая кожура, почти без веток с острыми, тонкими и длинными листьями. Или вроде и обычное дерево, с обычными листьями, но цвет этой листвы сине-зелёный, больше в синий. В общем, растительность была частично незнакомой и в наших средних полосах такой точно не водилось.
При этом, животных, птиц или даже насекомых я не видел вообще. Не то, чтобы я так рвался быть покусанным или ужаленным, но факт небезынтересный. И начавший меня слегка напрягать, в плане возможного пропитания (хотя чёрт знает, чем мне это пропитание добывать, даже если бы оно вокруг меня кишело). Но топаю я уже пару часов, да ещё спал чёрт знает сколько… При этом не ощущаю ни голода, ни жажды, совершенно ровные ощущения. Так что, скорее всего, жрать мне и не надо. А то, что в округе нет зверья – в моём положении скорее плюс.
Но идти так можно до-о-лго. А, с учётом вероятности что я в посмертии – так и вообще вечность. Ну сколько-то я порадуюсь, представляя рыла бывших клиентов. Поликую, воображая что они сделают с Захиром (наиболее вероятным заказчиком моего убийства) и его семейкой. Но заниматься этим вечность, топая по грунтовой дороге… Как-то это на ад смахивает, причём побольше, чем котлы-черти в сказках лишённых воображения граждан. Самое поганое, что эта невнятная дымка-не дымка не даёт увидеть перспективу: то есть я вполне могу ходить кругами.
Подумав это я остановился, присмотрел холмик на обочине, присел на него и задумался… И с матом вскочил! В мою голую задницу меня что-то совершенно неожиданно уязвило! Я подскочил, ощупывая уязвлённое и уставился на гневно верещащего зверька, сидящего на верхушке холмика. Вроде – барсук или что-то такое, не уверен: чрезмерно мохнатый, серо-рыже-чёрный, с полосками, сантиметров двадцать без хвоста (хвост, пушистый и больше похожий на беличий, был воинственно задран кольцом вверх).
В общем, зверёк сидел, барабанил передними лапками по холму, гневно (и явно нецензурно) трещал в мой адрес. И на мордочке его было очень понятно написано, что он думает про всяких дылд, голым жопом садящимся на его обиталище.
Тем временем я ощупал укушеную часть себя, убедился, что потоков крови и вырванных кусков мяса не наблюдается. И вообще, не так уж и больно: я больше от неожиданности дёрнулся, да и испугался, если начистоту. А убедившись в том, что немаловажная часть меня не претерпела ущерба, я с интересом стал разглядывать барабанящего и верещащего зверька. Он был первым живым существом, которого я видел в этом странном месте, так что вглядывался я очень пристально и… немного удивлялся. Ну ладно, то ли барсук, то ли белка – я в сортах дичи не слишком разбирался. Но были некоторые странные моменты. Первый: у зверька были белые, выделяющиеся склеры. Зрачок не круглый, радужка тёмно-жёлтая, но белые склеры, судя по тому, что я знаю – прерогатива людей и высших приматов, у которых глазная мимика достаточно важна, чтобы такие “мелочи” стали эволюционно закреплёнными. Вторым фактором, вызывающим удивление, была шерсть зверька. Первое время мне казалось, что она просто отливает на солнце, но, приглядевшись, я понял: она… светится. И не “голубой отлив”, а слабое, похожее на электрическое мерцание кончиков волос. Наконец, у зверька была достаточно отчётливая мимика. Не только глазная: мордочку он презрительно кривил ОЧЕНЬ выразительно. Очень странное животное. И вообще – животное ли?
– Ну прости, зверюга, – негромко и спокойно произнёс я, плавно разводя руками. – Что ты тут живёшь – я не знал, сел не со зла, – зверёк на мои слова перестал барабанить и верещать, забавно склонил голову набок, уставившись на меня и развернув в мою сторону приподнятое ухо. – А ты говорить умеешь? – задал я довольно идиотский, но… закономерный вопрос.
Просто это свечение, не говоря о глазах, да и то, что зверёк меня именно куснул, а не грыз… Скажем так, учитывая ГДЕ я – вероятность того, что он заговорит со мной человеческим голосом была пятьдесят процентов. Или заговорит, или нет.
Зверёк посидел, позыркал на меня, помахивая ухом. Оглушительно фыркнул (или чихнул), поднялся и гордо утопал за холмик, где у него была какая-то нора.
– Ну нет и нет, – пожал плечами я. – Ладно, раз посидеть не пришлось – попробую на ходу подумать.
И потопал дальше, хотя думалось как-то… не очень. И зверёк ещё этот… Ну вот совсем с толку сбивал, мистика всякая в голову лезла, а при всех прочих равных – от неё не отмахнёшься.
Топал я, начав удивляться тому, что не устаю, как вдруг впереди показался перекрёсток. А это уже что-то интересное. Зашагал живее,добрался до перекрёстка и замер. Дело в том, что с боковой дороги на основную двигал… призрак. Хотя, скорее, “тень”, тёмный газ, что-то такое, хотя виделось это как тёмная, частично прозрачная, бесформенная тень. И не одна, а две, пригляделся я, стараясь лишний раз не шевелиться. Большая колеблющаяся теневая блямба впереди, чуть поменьше – сзади. Правда, на меня эти блямбы никак не реагировали, неспешно, но и не медленно повернули на основную дорогу и продолжили движение, скрывшись в дымке.
– Ничего не понимаю, но очень интересно, – негромко пробормотал я, отойдя на обочину.
Что за тени, что хотели, почему тени – не ясно. Но ясно, что пользуются дорогой. И, наверное… очень аккуратно попробую пойти по боковой дороге. Посмотрим, откуда тени двигались, может, что-то понять в окружающем посмертье (или бреде) смогу. И в том, и в том случае – не лишнее.
После чего сошёл с дороги и по обочине, на границе с лесом, двинулся в сторону, откуда пришкандыбали тени. Топал до темноты, ничего и никого не встретил, думал уже присесть-отдохнуть, чуть углубясь в лес (а может, и не стоит, с учётом зверька – мало ли кто, кроме него, в лесу может водиться). В общем, строил я планы на ночёвку, но начать обустраиваться не успел. Впереди, в сгущающихся сумерках, над лесом засиял какой-то… столб света, иначе не скажешь. Видимый с гораздо большего расстояния, чем примерные сто метров размытия. И… очень такой, похожий на луну. Ехидный и саркастичный, иначе не скажешь.
Так что я мысли об отдыхе отбросил и стал пробираться вперёд: вероятность найти там ответы на тысячи вопросов был довольно велик.
2. Посмертная фауна
По мере приближения столб ехидно-жёлтого света, видный даже из-за деревьев, увеличивался, приобретал новые детали, в виде спиральных завихрений… света. Вообще, с ним, как и с “тенями”, выходило, что это не столько свет, сколько светящийся объект типа газа. Ну, варианты “плотная тень” и “плотный свет” как-то херово укладывались в моё миропонимание, хотя… Чёрт с ним, по большому счёту. И с Миром, и с его пониманием, которые у меня были. Где бы я ни был – тут это неприменимо, к гадалке не ходи. И хрен она тут есть, эта гипотетическая гадалка.
Так, с бардаком в мыслях, я приблизился к поляне. Её заливал этот плотный свет, ну или светящийся туман – и так, и так сказать можно. Из центра поляны в небо бил столб более яркого (хотя приглушенного и ехидного) света. И луна показалась, так что сравнивать было с чем – всё то же, издевательское свечение. Посмотрел я на это в условных ночных сумерках (условных, потому что от свечения было вполне достаточно света) и решил на поляну выйти. Страшновато, с одной стороны. Но с другой – чего бояться? Что-то делать надо, разбираться надо. А ждать дня… Зачем? И так ехидного света достаточно, всё засвечено, можно сказать.
Вздохнул мысленно, да и потопал на поляну, для начала – по периметру, а потом и к центру приблизился по спирали. И стал обладателем кучи информации, которую хрен знает, как интерпретировать. Первое: поляна была, можно сказать, “мощёной”, чего со стороны не видно. Но мощёной не просто так. Её покрывали срезанные практически заподлицо с землёй древесные пни. Гладкие, практически окаменевшие, притом здоровенные и настолько близко друг к другу, как деревья в принципе расти не могут: ни света, ни почвы не хватит. Но – были, факт, данный в ощущениях, ногам поприятнее, чем по траве шкандыбать.
Далее, на поляне копошились тени, неразличимые издали из-за жёлтого света, но именно из-за него заметные вблизи. Не реагирующие на меня от слова “совсем”, я даже рукой в одну, мысленно поморщившись, потыкал. Рука прошла сквозь тень без препятствий, а тень продолжила бултыхаться-подёргиваться.
И, наконец, к столбу я подойти не смог. Приблизившись ближе к центру поляны, я стал ощущать сопротивление. Как будто светящийся туман-свет становился всё более плотным. То есть, дышать я мог, но при приближении к центру на моём пути сконденсировалась всё более и более, помимо продвижения, плотная подушка тумана. То есть на определённый момент я просто не мог сделать шага, нога не двигалась. Подёргался я с разных сторон, ну а что? Если куда-то не пускают, то там ТОЧНО есть что-то интересное, а может, даже полезное. Но пройти не смог, да и махнул рукой. Потому что и без этого недостижимого света было, о чём подумать.
Вернулся на дорогу, да и потопал, задумчивый, по дороге в обратный путь. Дело в том, что я, кажется (почти гарантированно!), понял, что это за тени. Это, судя по всему, живые. Люди, животные, что-то такое. Потому что если присмотрется к теням, совершенно бесформенным, то выходило, что это какая-то домашняя животина в стойлах, ну и люди в домах. Ни самих домов, ни стойл, ни людей я не видел, само собой. Но из общего взаимоположения, размеров теневых блямб, а главное – их поведения друг относительно друга выводы просто напрашивались. Как минимум, несколько пар теней точно трахались – просто ничем иным их не хаотичные, а ритмичные взаимоподёргивания не могли быть. И… ни черта не понятно. Но с учётом “посмертия” выходит, что я в каком-то душевном мире, в котором живые отражаются этакими тенями. Может, и не так, вплоть до того, что тени – это нормальный вид для местных аборигенов, а я – несвойственная форма жизни… хотя стоп. Зверёк: вполне материален, кусач. И как-то на тень-призрака не тянул совсем…
Додумать это мне не дал ещё один представитель, чтоб его, местной фауны! Правда, осознал я это далеко не сразу: меня сбило с ног ударом по плечам, в шее чувствовалась резкая боль, накатила слабость… и тут я натурально ОЗВЕРЕЛ! Какого хера меня какая-то пакость, которой я даже не видел, убивает?! Не желаю умирать!
И, несмотря на бредовость этого желания (но вполне искреннего), оно реализовалось: слабость откатила, хотя боль в шее и плечах была чертовски неприятной. Правда, если сравнивать с пулевыми ранениями перед прошлой смертью – ерунда. Потому что мне сейчас было чертовски больно, а от серьёзных ран – больно не бывает, сначала уж точно. А, напротив меня, прижавшись к земле между деревьями, ощерилась оскаленной пастью угольно-чёрная рысь. Метр с чем-то длиной, гибкая, но явно рысь, несмотря на чёрный цвет: бакенбарды, кисточки на ушах, хвоста почти нет. И, как и зверёк из-под холмика, светилась: если бы не “подсветка” я бы эту тварь и разглядеть бы не смог в ночном лесу. На кончиках чёрной шерсти твари сияли тусклые голубые огоньки, выдавая этаки контур. Так же светились фиолетовые глаза, и даже… пасть с зубами. Не ярко, красноватым и белым светом, но достаточно, чтобы их различить. И рычала эта тварь на меня, припав к земле: точно готовясь к прыжку.
А что мне делать-то?! Голому, в лесу… Бежать? А смысл, догонит, сожрёт усталым. И нет никакого смысла пытаться лезть на дерево – она туда заберётся и начнёт харчить с ног. Это я так растяну “удовольствие”, причём скотской рыси, а не себе! Допустим, отожрёт она мне ногу и удовлетворится – тварь не столь велика, чтобы меня целиком схарчить. Вот только безногим жить мне как-то не улыбается, да и есться по кусочкам. Но что мне делать-то? Хотя…
От животных человека отличает, помимо кучи неприятных и идиотских моментов, разум. Правда, эти самые неприятные моменты тоже из-за него, да и чёрт с ними. Главное: хищники охотятся по шаблону. Эта рысь – засадный хищник, прыгающий на загривок жертвы с дерева. Мне сейчас чертовски повезло: она то ли промазала, то ли ещё что-то, чёрт знает. А на данный момент тварь рычит на земле и ждёт не просто так. У неё нет рабочих схем, как меня прибить: я очевидно выбиваюсь из списка её типичной добычи. Оставить в покое она меня не оставит, это по рычанию понятно. Да и как бы мне не хуже стало, если она убежит: набросится на меня второй раз с верхотуры, а мне второй раз не повезёт. Но идти на второй заход “с дерева” тварь не собирается: рычит, глазёнками сволочными бегает, прикидывает, как бы на меня напасть. И вот тут кроется мой шанс. Палок и камней в округе нет, а если есть – искать их верное самоубийство. От рыси взгляд отрывать нельзя, тотчас же кинется. Но именно кинется, у неё всего два способа наносить ущерб: когти и зубы. И точно бросится в прыжке – по другому не умеет. И это шанс, дохлый и мизерный, но какой есть. Помирать я точно категорически не согласен!
Но тварь как сидела, рыча, так и сидит, не сводит с меня взгляд. Не бросается, меняет опорные лапы, готовая к прыжку, но не прыгающая. И явно ждёт моей ошибки. И… наверное, стоит ей эту “ошибку” предоставить. Пока я не устану, решимость не пропадёт. Так что, мысленно взвыв, я отвёл взгляд. Не от твари, а от её глаз, смотря на лапы. И – сработало. С щелчком ломающихся веточек и шелестом травы тварь кинулась на меня, вытянув когти и раззявив пасть. А я радостно оскалился, потому что в этом и был мой шанс. Лапами тварь явно намеревалась вцепится в плечи, а пастью начать рвать и трепать то, что между плеч. И это будет больно. Но шанс очень неплохой, сгруппировался я, подставив левое плечо и правый бок. В которые тварь радостно и вцепилась, что было чертовски больно. Но, чтобы выжить, мне предстояло сделать себе ГОРАЗДО больнее. И я, не первый и не десятый раз мысленно взвыв, со всей дури ударил в нос над раззявленной пастью кулаком.
Полные злобного торжества буркалы рыси сошлись на пострадавшем органе, после чего её от меня отбросило. А я, не выдержав, подпрыгивал и дёргался, злобно ругаясь:
– …больно то как, с-с-сука! – взял я себя в руки через четверть минуты.
Просто тварь запустила в меня когти, основательно зацепившись. Это дало мне дополнительный упор для удара – в морде рыси даже что-то хрустнуло, судя по ощущениям. Но ударив и отбросив её, я содрал с себя восемь ощутимых полосок кожи и мяса. Реально больно, хотя рек крови нет, бегло кинул я взгляд на плечо и бок. Переключил внимание на рысь, которая свернулась в клубок в паре метров от меня, подвывая-плача, царапая и так кровящую носопырку когтями.
То что жива это ожидаемо, в свою способность прибить тварь с одного удара я и сам не верю. Но вот то, что она в сознании – хреново. На текущий момент явно не горит желанием на меня бросаться, но и не убегает. И что мне с ней делать-то? Как-то перспектива охреневать в атаке на хищницу не радует, но и отпускать её – тухлый вариант, залижется-отлежится и полезет мстить. Хотя, сейчас появилось время поискать палку-камень, или что-то такое, дошло до меня. Так что стал я оглядывать-осматривать округу, краем глаза следя за хищницей. Округа, к сожалению, меня пока не радовала: какие-то полусгнившие, ломающиеся по собственным весом палки, камней сюда местные дизайнеры вообще не завезли. А рысь, тем временем, добавив своей морде царапин от когтей, перестала драть морду, надулась и с прибулькиванием (явно от крови) зашипела на меня. Ну… кидайся, я только “за”, встал в стойку я. Сейчас у тебя, голубушка, координация нарушена, вдобавок – явная травма. Так что я даже под когти подставляться не буду: среднего удара в нос хватит, чтобы вырубить, а то и убить. Если осколки костей удастся вбить в голову, что вполне возможно.
Но рысь на меня не бросалась, а уставилась своими слегка косящими, пульсирующими фиолетовым светом глазами, продолжая клокочуще шипеть. И постепенно на периферии зрения стало даже не темнеть – ехидная луна среди деревьев давала не так много света, и так было темно. Скорее – мутнеть, так же, как на стометровой границе этого странного места, только уже вблизи. И пульсация глаз с этим помутнением были связаны, происходили синхронно. Меня что, загипнотизировать, что ли, пытаются? Не буду в эти глаза смотреть, решил я и перестал смотреть в глаза, уставившись на нос и пасть твари. Только это, похоже, ни черта не помогло: из помутнений стали раздаваться трески, шелестение, порыкивание. Вот чёрт знает…
– М-м-мать!!! – только и смог взвыть я, отскочив от здоровенных, метровой длины белых и острых колонн-зубищ, выскочивших из земли в месте, где я только что стоял.
Зубищ было шесть штук, сомкнутых как в пасти. Они пробили землю (и хорошо, что не меня), секунду постояли и втянулись обратно. Это… бред, но рефлексировать нет времени. И реальность показала, что его и вправду нет. Ветки становились когтями, имея меня в виду, откуда-то появлялись потоки пламени, бьющие в меня.
Я от всего этого уворачивался, вот только выходила фигня: я не могу увернутся от всей этой пакости, физически! Никак не могу, хоть что-то меня бы точно задело, а я цел, даже борозды от когтей рыси не кровят. Это… гипноз, уже совсем было поверил я, отломил веточку, воткнув в смыкающиеся челюсти. И веточку – зажевало, с лёгкостью, без сопротивления. И я не только понимал, но и чувствовал каким-то десятым чувством, что источником окружающей чертовщины является рысь. Раненая, она не оставила намерения сожрать меня, а теперь этой чертовщиной пытается меня вымотать и напугать. И использует то, что считает мне наиболее страшно: когти, зубы и огонь. Колдует, шаманит, как угодно можно называть, но делает. И то, что я уворачиваюсь от всего этого безобразия – как раз следствие того, что я ни черта не боюсь ни когтей, ни зубов, ни огня. Опасаюсь, как разумный человек, но не боюсь. А, в данном случае, видимо, надо чтоб я “вышел из себя”, а боялся – вообще идеально.
Ну да ладно, что происходит – то ли понимаю, то ли чувствую. То, что меня не закогтило, не зажевало и не зажарило – вполне сойдёт за доказательство-подтверждение моих рассуждений. Но вечно уворачиваться я не смогу, устану… Чёрт!
На мыслях об усталости меня чуть не закогтила вылезшая из окружающего марева ветка с когтями, чтоб её! Взбодрился, стал снисходительно и с иронией поглядывать на зубы-ветки-огоньки – и реально помогло. Я даже не отскакивал, а просто отходил от них. И это замечательно, но вот устанет ли клокочуще шипящая рысь, не сводящая с меня злобного взгляда? Ой как не факт, она развалилась на земле, приходит в себя, судя по всему.
Так, а если подумать: да, творится чертовщина, но интуитивно-понимаемая. Меня может убить, если я потеряю над собой контроль, испугаюсь. На саму рысь это не распростроняется, только на мутную чертовщину. Но, если её злобное колдунство, точнее, его результат, зависит от моего отношения, то почему бы мне не колдовать самому? Правда, непонятно как, но рысь – явно не разумна. Хищник, опасный, но не более. Зверёк-бурундук был явно более разумен. Так вот, не разумна, а колдует какую-то чертовщину. А я чем хуже?
Правда, как – непонятно. Стал, уворачиваясь, представлять камень-палку, желать чтоб они были: ну как-то наиболее логично показалось. И, через минуту этого бредового занятия, навернулся в траву: допредставляся, чтоб его, чуть ногу не сломал об хрен знает откуда взявшийся булдыган! Не обращая внимания на боль бросился на четырёх костях к булдыгану – и хрен мне. Его не было. Не было, судя по всему, потому что я, наворачиваясь, мало того что перестал его “активно желать-представлять”, но и потому, что желал провалиться подальше, потому что нога болела.
Да и чёрт с ним, в конце концов! Получилось, а значит – звиздец тебе, кошатина, с оскалом взглянул я в пульсирующие глаза рыси. И не стал слишком пыжится – я ЗНАЛ, чего боятся кошки. И фиолетовые глаза наполнились настоящим ужасом, когда рысь с визгом проваливалась в бездонный (ну, по крайней мере таким представлял) колодец с ледяной водой. Завизжала, булькнула и… всё. Ни волнения по маслянисто блестящей под луной поверхности метровой лужи без дна.
– Поздравляю, Миша, ты – волшебник, – с истеричным смешком озвучил я. – Но жив… или чёрт знает что со мной, но условно цел – и хорошо, – заключил я.
И тут лужа перестала быть. Я, очевидно, расслабил внимание, ну и лужи просто не стало. А от места, где она была, в мой адрес понёсся светящийся голубоватым туман. И впитался в меня без следа, быстро и меня не спрашивая, правда, мне от этого противоправного туманного деяния… похорошело, с удивлением понял я, охлопывая организм. Царапины на плече и боку не исчезли без следов, но даже на ощупь ощущались как полученные год назад, а то и больше. Нога, которой я въехал в каменюку – не болела. И не было боли, да и никаких следов в месте, с которого началось моё знакомство с рысью.
