Душа сутенера

Мне совсем не обязательно каждую ночь спать с женщиной. Мне доставляют удовольствие совсем другие вещи — книги, путешествия, хорошее вино. Может быть, именно поэтому я еще не женат и не собираюсь этого делать в ближайшие сто лет. Говорят, что нельзя умирать в одиночестве, нужно, чтобы рядом был человек, готовый подать вам стакан воды. Так вот что я вам скажу на это утверждение. Если у вас есть деньги, рядом с вами будет стоять очередь желающих протянуть вам стакан воды. А если у вас нет денег… боюсь, что вы умрете от жажды, пока доползете до своего стакана, даже имея кучу родственников.

Если женщина не понимает некоторые вещи с первого раза, она не поймет и со второго.

Мужчина может купаться в грязи, опуститься на самое дно общества, оказаться в тюрьме, в дерьме, в колонии, но, выйдя оттуда, он может смыть с себя всю грязь и снова стать тем, кем был. Возможно, с потрясенной душой, но обрести некоторое равновесие. Женщине этого не дано. То есть абсолютно не дано. Если вы сломали женщину, если макнули ее лицом в грязь, если заставили пройти через испытания, то она этого никогда не забудет. Проститутка может притвориться графиней, но стать графиней она никогда не сможет. Рано или поздно прошлое даст о себе знать. У женщины происходит некий сдвиг в сознании. Может, потому, что мужчины больше скоты, чем нам кажется? И они реагируют на все иначе, чем женщины? Не знаю. Но думаю, что моя теория верна. Эти рассказы французских писателей о бывших проститутках, ставших графинями, — все вранье. Просто в том обществе графини были такими же проститутками. Им не нужно было притворяться.

Мужчины же в большинстве своем консерваторы-собственники. Некоторые звереют при одной мысли, что рядом с его женой может появиться другой мужчина. Хотя, что в этом необычного, я не понимаю. Если она не захочет, то посторонний не появится. А если захочет, то изменит самому лучшему мужу, и ничего здесь не поделаешь.

Если молодая женщина изменила своему мужу один раз, она может изменить и во второй. Один муж — это всегда очень много, а двое мужчин — всегда очень мало.