Kitobni o'qish: «И обходя моря и земли»

Глава 1

 
День сегодня так себе,
Прошел и не заметил.
Заключил договора,
На объекты съездил.
В общем, было как всегда,
Ничего не ново!
Каждый день одна стезя,
До боли всё знакомо!
Вечер. Сигарета, кофе.
Книгу почитал.
Не заметил, как уснул…
Утром необычно встал…
Мокрый весь, холодный пот,
В голове – колоразброд!
Принял душ контрастный.
Вроде прояснилось!
Неужели это всё
Только мне приснилось!?.
Лук, стрела, мечи звенят!
Какое-то письмо хотят!
Двинул стременем коня,
Чуть не вылетел с седла!
Рассекает грудью конь
Воздух раскаленный!
Ну и я, в седле на нем
От страха обозленный!
Утро уж, глаза открыл,
Тут же пот их и залил!
Принял душ контрастный.
Господи! Уж ты прости!
Какой же я несчастный!
Это был ведь только сон!
А устал,
Как будто я всю ночь скакал!
Ладно. Всё. Хорош. Забыл!
Я уж на работе.
Только голова болит…
Сбили при охоте…
День прошёл – ну как всегда.
Вечер. Сигарета. Кофе.
На ночь книгу почитал,
Но спать мне неохота!
Начал слоников считать,
Раз, два, три, четыре, пять…
 
 
Только лишь глаза закрыл,
Лицо что-то щекочет.
И как будто бы меня
За ноги волочат!
Что за бред?
А в сердце страх,
Сжалось до икоты!
Я опять куда-то встрял
В снах своих полетных!
Глаза тихонько приоткрыл,
Глянул сквозь ресницы —
Точно! Волокут меня
Привязанным к луке седла.
Стрелы, лук и два меча,
В стремени торчит нога,
Конь копытами стучит,
Воин что-то говорит.
Точно, говор не чужой!
Слава богу! Значит, свой!
– Эй! – кричу. – Братва, хорош!
Так мне ноги оторвешь!
– О! Очнулся, ангелок!
Чтоб быстрей пришел в себя,
Ты, Василий, припусти
Да, что ль, по луже протащи…
Так, глядишь, язык развяжет,
Може, че нам и расскажет…
– Чем язык мне развязать,
Лучше ноги отвязать, – я кричу, —
Растянули мне стопу!
Вряд ли и ходить смогу!
– Ладно! Всё! Хорош базар!
Отстегни его, Назар.
Пусть немножко разомнется,
Далеко итить придется.
Чей ты будешь? Смерд бродячий?
Коли был бы ты путячий,
То не драпал бы от нас!
– Как же! Не бежать от вас! —
Возмутился было я.
А Василий на меня
Двинул своего коня:
– Он с седла свалил Серьгу!
Так всучил ему под глаз,
Долго не увидит нас!
Да куда же я попал!?
Как бы здесь и не пропал!
И на съемки не похоже,
Где найдешь такие рожи?
Побежать? Догонят всё же…
Могут и стрелой пульнуть,
Или вон копьё метнуть!
Эх! Пропащая душа,
Завела ж меня судьба!
– А скажите мне ну вот,
А какой сейчас хоть год? —
Вот спросил же на авось,
И тут такое началось!
– Эй, ты что, совсем дурак?
Или мажешься никак?
Коли нам сейчас соврешь,
На колу так и помрешь!
– Да лазутчик он безбожий!
То ж написано на роже!
– От проклятых басурман
Нам устраивал капкан!
– Ткни его копьём в живот!
Нехристь он! Пусть сдохнет! Вот!
Я со страху обомлел:
– Что ж вы, братцы, сразу мне
Смерти пожелали!?
Коли правду рассказать,
Верить мне б не стали!
Ну а врать я не хочу,
Хоть казните, парни!
Если сам не знаю, как
Очутился с вами…
– Ладно, паря, вижу как,
Врать ты вроде не мастак.
А от нас что побежал?
Коли правду рассказал?
– Я не знаю,
Где сейчас нахожусь и сам,
А очнулся я тогда,
За кустом, во-он там…
Думал, что с ума схожу,
Хлопаю глазами,
Слышу – скачут, ну, пойду!
Выйду перед вами!
А увидел, страх объял!
Затопчите конями!
Я назад и сиганул,
Чтоб скрыться за кустами!
А там уже и ваш, с конем,
С раскрытыми руками!
Тут и двинул я локтем!
А как забрался на коня,
Так и понесло меня!
– От-то да-а-а!
И не Емелина б праща,
Видели бы мы тебя!
Ладно. Ночь. Ложимся спать.
Завтра по росе вставать.
К князю едем на доклад,
Нам он будет точно рад!
– А кто князь? – прошу сказать.
– Дмитрий, князь!
В Коломне он, собирает рать!
«Вот же как! Упасть – не встать!» —
Дошло, куда закинула кривая.
«То ж на поле Куликовом,
Донской побьет Мамая!»
 
 
Потянулся и проснулся:
«Они сказали, по росе
Надо быть уже в седле.
Если мне еще дадут,
Часть их за стременем идут.
Ну да, всё же ничего!
Добуду и коня потом.
Со своими в окруженье,
Можно и пройти пешком!»
Что?! Опять в постели я!
Нет под головой седла!
Просто трудовые будни.
Ладно с ним… Работать будем.
Ночи ждал, как никогда!
Побыстрей нырнул в постель:
«Сон, приди ко мне скорей!»
Покрутился – нету сна!
Как же так там, без меня!?
Всё! Не можется поспать!
Может, кофейку принять?
Успокоиться чуть-чуть —
И получится уснуть?
Там дядьки, почитай, друзья,
Не потеряли бы меня!
Ведь кошма моя пуста!
 
 
– Эй! Вставай! Глаза открой,
Не перина ж под тобой!
Посмеялись мы тут все,
Разговаривал во сне,
Звал кого-то, что-то строил.
«Елки! Как же мне понять?
Так я могу не исчезать?
Если там я наяву,
То и здесь я просто сплю.
А там, когда ложусь я спать…
Тут уже пора вставать!
Фу-у-у!
Когда ж я всё же сплю?
И где тут сон, и где же явь,
Не могу никак понять.
Эх-х! Наливки б граммов …дцать!
О! Медок зовут принять!
Ну, медок не водка всё же,
Но мозги прочистит тоже!»
– А скажи-ка нам, милок,
Как-то всё да невдомёк.
Странный ты, но всё же знаешь,
Ты к себе располагаешь.
Вроде русский, вроде свой,
Но какой-то не такой!
Вот Василий, Еремей,
Тот, что стреножит лошадей, —
Они живые, как и я. А над тобой —
Круг как будто с пустотой…
– Не могу сказать вам, други,
Нахожусь в каком я круге,
И руками развожу:
«Ну вот что я им скажу?
Если правду рассказать,
Точно на колу торчать!
Демон, скажут,
В обличье русском!
И насадят на мечи,
А там уже хоть закричись!
Руку приложив к груди
И на воинов смотря,
Говорю:
– Не пытайте вы меня,
Знайте! Не предатель я!
И зачем я здесь стою,
Вестимо богу одному!
– Ладно, вера есть к тебе.
Вода точит камень.
Придет время, о себе,
Сам расскажешь, парень.
А сейчас по коням, братья,
Кто идет в дозор?
Здесь полно разъездов вражьих,
Жгут хутора, берут в полон.
А дедок уже ко мне:
– Давеча басурмане
Баб тащили на аркане!
Ох и плач стоял и стон!
Так Назар своим мечом
Одного из басурман
Развалил напополам!
Ну, а ты владеешь чем-то?
Там копье иль меч, наверно?
– Да скорей всего, что нет,
Из того, что есть у вас,
Мне знаком лишь арбалет.
Ну и то я в тех краях
Мало подержал в руках!
Учили драться на руках.
Кивнул старший головой:
– О! Эт мы знаем! Пеший бой!
Давай сразимся-ка с тобой.
Гляжу, огонь горит в глазах!
Да и размяться самому охота.
Не зря ж учили столько нас,
Крылатую пехоту!
Как до пояса разделись,
Увидел сразу, плохо дело!
Груда мышц и в шрамах тело!
Поздно что-то говорить,
Понял, поучиться надо!
Тут и взвода будет мало,
Чтоб такого завалить!
Дальше все банально просто,
Я сделать ничего не смог,
Он поиграл, как кошка с мышкой,
И скрутил в бараний рог!
– Да-а… Одно уже я понял,
В бой пускать тебя нельзя!
С сынами нашими будешь учиться,
В личной школе у меня!
Я лежу, как отбивная,
Головы поднять нет сил:
– Согласен, да, так биться,
Готов буду хоть где учиться,
В грязь лицом чтоб не упасть!
Ну, а если час настанет
И придется умирать,
В битве, может быть, неравной
Подороже жизнь продать!
– Хорошо сказал, однако!
Всё ж пора уже вставать.
Слышь, Серьга,
Ты на время уступи
Другу своего коня.
– Нет, спасибо, я пешком,
Дышится полегче так,
Что-то колет под ребром!
– Ну, смотри, твоя забота —
Постараться не отстать,
Задержались здесь мы что-то,
Нас негоже князю ждать.
 
 
Мы немного задержались,
Но роса уже сошла,
И листочки все поднялись,
Пробудились ото сна.
Тихо вышли на дорогу,
Если такова была.
Земля потверже ненамного,
Да чуть выбита трава.
Воздух – трудно надышаться!
Синевы туман стоит,
Можно даже напугаться,
Крикнешь – аж в ушах звенит!
И природой любоваться,
Слушать ветер, пенье птиц,
Не устанешь наслаждаться,
Красотою без границ!
Сколько мы уже прошли,
Я устал шаги считать,
Только в сторону отступишь,
Вспоминаешь сразу мать!
Просто тучи комаров
Начинают враз кусать.
Все смеются надо мной:
– Что? Скусали кровопивцы?
– Надо просто чаще мыться!
– Ты в них плюй!
Гнус они – народ тупой!
Полетят за ней толпой!
– Что? Не получается? —
Смеются. Издеваются!
И Серьга смеясь сказал
(он меня и пожалел):
– Ты кольчужку бы поддел,
А поверх рубашку,
Меньше бы тогда потел,
И для гнуса твого тела
Точно будет не достать!
Тут уж я не утерпел:
– Что ж вы сразу не сказали?
Что? Хотелось так поржать!?
– Да не сердись ты братец! Боже!
Всякий так быстрей поймет!
Лучше гнус пусть кровь испьет,
Чем басурман её прольет!
Мы вот к бою все готовы!
А ты идешь разинув рот! —
Старший продолжал наказ:
– Ты учись уже сейчас,
Смотри, что делают они,
Как ступают, где мечи,
Как щит держат у груди.
Всё запоминай, сынок!
Это первый наш урок!
С комарами пролетел, ну что же —
Со временем придёт и опыт!
Но! Кольчугу пододел,
От комаров защита всё же.
Двигались лесной тропою,
А поля оставляли стороною,
Объясняли – мало нас де,
Восемь было пеших воев
И четыре, что в седле.
Поменялись и дозоры,
Только мы всё шли и шли.
Солнце в небе уж к полудню,
Тени за спину легли.
– Вот Ярило разошёлся!
Шлем горит, аж спасу нет, —
Прошептал дед Филарет,
Он из воев самый старый. —
Где-то здесь Назар построил
От врагов наших секрет.
Видишь, прямо два холма?
По ним сверху не пройдешь,
Между ними есть тропа,
Можно двигаться лишь в ряд.
Тут когда-то наш отряд
Врагов встречал с той стороны,
Было нас
Вдвое больше, чем сейчас,
А татар – в десяток раз!
Мы поставили кордон
И из лучников заслон.
За ночь столько их набили,
До утра стоял здесь стон!
– А обойти что, не резон?
– А куда тут обойдешь?
Справа, слева от холмов
Болотина верст на сто,
Дальше вьётся как змеюка
Мутная река Гнилуха,
Вброд её не перейдешь!
Ступишь в реку – пропадёшь!
А по левой есть овраг,
В нём кусты растут годами
С ядовитыми иглами.
Мы их ходим собирать,
Чтоб пикулями стрелять.
Надо в плен тайно кого-то,
Одной иголки, и то много!
День и ночь – все будет спать!
Ну а с двух – можно не встать.
Вот и прут здесь напролом,
А мы их рубим – поделом!
А за холмами
Степь раскинулась до звезд!
Там один ковыль растет.
Там гуляет татарва,
Табуны свои пасет.
– Пулемет бы вам сюда,
Да отлить бетонный дот!
И забыли б басурмане
Сюда дорогу навсегда.
– Что такое пулемет?
Из чего бетонный дот?
– Тьфу ты! Я ж совсем забыл!
Вам до них лет так пятьсот!
– Что? Пятьсот! Эт сколько ж это?
Внукам нашим не дожить! —
Раскрыв подбитый даже глаз,
Подскочил ко мне Серьга, —
Начинаешь ты темнить,
Тайну держишь у себя!
Ну-ка, братец, подь сюда,
Ща я вытряхну тебя!
– Да это присказка такая!
К слову просто говорю!
А пулемет —
То вещь простая,
Многозарядный стреломёт!
Только ты на спуск нажал,
Есть один там каблучок,
Новую стрелу подал.
И еще есть рычаги
Для возврата тетивы!
Вот и всё! И весь мой сказ!
Серьга затылок почесал:
– Ух ты! Это ж сколько сразу
Можно выстрелить за раз?!
«Знали б вы, что ту заразу
Я придумал вот сейчас».
– Все встаём, привал окончен!
Кто не успел, тот опоздал!
Я хлебом чуть не подавился
Эту фразу я узнал!
Быстро разом все поднялись,
Потянулись, чуть размялись,
И в мозолистых руках
Появились вдруг кресты.
Тихо встали со словами:
«Боже! Ты
Нас спаси и сохрани!»
Вышли снова на тропу.
«Что нас ждет там впереди?..»
 
 
В кресле за столом сижу,
Знаю, там я уже сплю.
Карандаш в руке кручу,
Стукну обушком об стол
Или же другим концом
Рисую круг овальный.
Уж весь лист я исчеркал,
Всё понять пытаюсь —
Для чего мне сниться стал
Этот сон реальный!
Это очень тяжело.
Как прожить две жизни?
Одной я здесь сейчас живу,
Другая та, что ночью снится.
Мне, конечно, интересно,
Чем закончится мой сон,
Когда-то это прояснится…
 
 
«Что такое? Где я был?
Вроде на ногах стою», —
И по небу ещё плыл
Солнца диск горящий. —
«Точно! Я ещё не сплю!
Вот он, луч палящий,
Падает мне на щеку,
Пробиваясь сквозь листву».
«Нет! Я настоящий!
Это же сейчас мой сон,
С реальностью сошлись вдвоем!
Значит, можно оставаться?
И не блуждать туда-сюда?
А там я тоже не терялся».
Две параллели в одном теле!
И вдруг они пересеклись…
Нет тяжелее бремени,
Чем блуждать во времени!
Про эти будни я читал,
Кое-что со школы знал,
Ну так, не сильно,
Но память мне напрячь посильно!
Что на поле Куликовом —
Помню то сражение,
Мамай его и проиграл,
Собрал остатки и сбежал!
Об этом лучше помолчать,
Меня ведь могут не понять.
И может так сложиться,
Потуги помощи моей,
Зная, что должно произойти,
Могут совсем не пригодиться!
А я, оставив знаний след
И не желая сам,
Нанесу один лишь вред!
«Ну что ж…
И ожидание плодов незнания порой,
Как время, тайной разродится,
Покажет, кто же я такой!»
 
 
Мы топали всё этой же тропой,
Хотя она могла ветвиться.
Идя за воина спиной,
Я ничего не замечал,
И думками забитой головой
Воткнулся носом Филарету в спину!
– Ой! Что за черт!
Я нос себе разбил,
И кровь течет! —
Ещё бы! Там вся спина,
Защитные пластины! —
Чего остановился!?
– Да тише ты! Юродивый! —
Филарет шепнёт. —
Не видишь – вот
Нам первый знаки подаёт!
Не двигаться и замереть!
Ты ляг-ка лучше на живот,
Чтоб за тобой мне не смотреть!
Будь осторожен! Здесь смертью пахнет,
С любого боку может прилететь.
Дозор засёк передовых,
Увидели во время смены.
Ещё б чуть-чуть вперед прошли,
Нарвались бы на вражьи стрелы!
Но басурмане каковы!
Уж больно зачастили к нам на рубежи!
Первый выстроил всех в ряд:
– Очередной передовой отряд,
Эти не грабят. Они следят!
Те, что пожечь
Да взять в полон хотят,
Постов своих не выставляют,
С ворованным быстрей
Вернуться бы назад!
А эти – вон! Двоих послали.
За ними так, шагов на пятьдесят,
Ещё с десяток басурман сидят.
Филарет и ты, Назар, вы
Чего угодно в метании сильны!
У вас не руки, а ножи. —
Дальше первый объяснял:
– Но надо взять кого-то в плен,
Уж будьте так добры! Пошли!
Разделись тихо до рубах,
Не звякнули кольчуги и мечи.
Сложили аккуратно на щитах,
Перекрестились – и
Неслышной поступью ноги
Как провалились в наступивший мрак..
 
 
К бою готовы были даже кони,
Стояли тихо, уши навострив.
Заложены на луки стрелы,
И, ножны чуть рукою прихватив,
Все ждали.
Не сомневались в Филарете и Назаре!
Но!
Случай всякий надо исключить.
И, как бы глянув невзначай:
«О боже! Кто же их учил?»
Разбивши круг по секторам,
Они прикрыли даже тыл!
Вот это школа! Вот так класс!
И это всё дошло до нас!
Поклон вам в землю, наши предки!
Что самый лучший наш спецназ!
Появилось в горле жжение
И легкое дрожанье рук,
Как раньше, перед боем, напряжение,
Когда не видишь ничего вокруг,
И в уши отдаёт сердцебиение!
Нет мысли. Хотя, есть одна!
«Нам надо победить врага!»
До боли в деснах зажимаешь рот
И ждешь…
Командный крик: «ВПЕРЁД!»
В атаку с яростным: «УРА!»
Бежишь, усталости не чуя!
Как будто дикий зверь в тебе живёт!
И ощущение же,
Вам скажу я…
И вот сейчас команды жду,
Сижу, как сжатая пружина,
И слушаю свой сердца стук,
И с чувством дрожи,
Пробиваемой по жилам,
До боли в скулах сжат мой рот,
И вот
Поднятая рука:
«Внимание! Сюда идут!»
Враги крадутся?
Нет! Наши волокут.
Обоих сняли! Полуживы…
– Что?! Басурмане!
Хотелось вам наживы?
С такими вам не совладать! —
И гордость распирает грудь:
– Эх! Где бы стопку замахнуть?
Тут кто-то двинул по башке!
– Чего ты лыбишься, детина?
А ну-ка быстро подь ко мне!
Будут на месте спрос вести,
Иди-ка, тоже посмотри.
– А пальцы отрезать им будут?
– Ты че? Сдурел?! Мы не они!
Коли молчишь, под сердце нож,
Глядишь, другой и запоёт.
Да и другой…
Не жилец на этом свете тож…
Но он же знал, куда идёт?!
Тут, брат, бои идут!
Земля, бывает, кровью так полита,
Что красные ручьи бегут…
Из стрел и копий здесь леса растут…
А души воинов в них и живут,
И нету разницы, на чьей был стороне,
Делить им нечего уже!..
Ну так и есть! Один молчит.
Другой глазами, ишь, стрижёт,
Как с первым разберутся,
И этот сразу замычит,
Услышишь, как своих сдаёт!..
Уже воняет! Мокрые штаны!
Тьфу! Басурмане! Нечистота!
Тут к горлу ком мне подкатил:
– Пойду-ка я схожу в кусты,
Что ел, то выплеснуть охота…
Ну, сам допрос описывать не стану.
Уж это точно не для строк!
Одно возьму себе в зарок,
Что в плен сдаваться смысла нет!
С мечом уж лучше в поле лягу,
Бр-р! Чем как барану…
Собираемся в совет.
И Первый говорит:
– С десяток их, чуть меньше нас,
Я предлагаю окружить,
Пока их всех не перечтем, не бить,
Шальной стрелы чтоб не словить!
В живых не надо оставлять,
А этого возьмём с собой!
Он сын мурзы,
И есть что князю рассказать.
А мне сказали охранять.
Мол, непривычен, слаб ещё!
Как кровь увидел, так…
И, честно, я был рад тому,
Уж лучше что, пока постерегу!
 
 
Всё! Дальше двинули опять.
Вражину кинули на круп.
Да! Трудно тут на рубеже стоять!
И с сих времен до наших дней
На землю эту вражьи орды прут.
Богатства ищут?
А смерть находят лишь на ней!
И бойся, враг! Трясись,
Уж коли РУССКИЕ пойдут!
Чужого точно нам не надо,
Но своего не отдадим!
И этой правдою веками
Стояли мы! И так стоим!
Хорош мне лирикой блистать,
Пора и дальше выступать.
 

Глава 2

 
Ну вот, дошли мы до Коломны…
И ей был сильно удивлен я.
Из бревен крепостные стены,
Сторожьи башни по углам,
А вдоль кремля колы торчат,
И рвы – защита от набегов. Но!
Я то видел все из кирпича!
– В каком году-то применили камень?
То ль Грозный правил, или Годунов?
И негде ж подсмотреть!
Ну что за память!
Да ладно! Я и рад тому,
Что вижу эту старину!
Сам кремль окружён посадом,
То есть посадскими людьми.
Купцы, ремесленники, кузнецы.
В кремле самом, я понимаю,
Войска, что город охраняют,
Да князь с боярами живет.
А люд простой туда пускают,
Набат к мечу когда зовёт!
Мне тут немножко рассказали,
Про жизнь посадов городских.
Что если есть опасность окружения,
Естественно, сжигают их,
А люди переходят в ополчение
И вместе с войском отражают нападение,
А коли крепость устоит,
И с ней несломленный народ,
Живых удел – погибших схоронить,
А на выжженной земле
Новые посады возведёт!
И жизнь продолжится делами!
И в ножны упадут мечи!
И снова молот застучит по наковальне!
И криком город разбудят торгаши!
Я многое услышал здесь
Про жизнь людскую.
Увидел сам и понял: это труд!
Они, как мы, о будущем мечтают,
О райских кущах,
Что когда-нибудь придут…
 
 
Ну, наконец!
Пробрались сквозь посады!
Остановила стража у ворот,
Серьгу увидели с заплывшим глазом,
И ржать давай, разинув рот!
А он сказал, что зубоскалам
Щербинки меж зубов пробьет,
Что, как освободится, сразу
На пост сюда к ним и придет.
Нас пропустили. И, под охраной,
До княжеских хором и проводили.
Наш Первый на доклад ушёл,
А мы в хлеву расположились,
Я завалился прямо в стог,
Уж на ногах стоять не мог!
И запах свежескошенной травы
Заполнил мозг аж до предела,
И провалиться мне бы в радужные сны!
Но рядом захрапело чьё-то тело…
Заткнул я уши, но храп стоял такой!
То Филарет улегся рядышком со мной,
Чтобы, наверно, как в походе,
Я под охраной был и мой покой.
«Да чтоб ты подавился храпом!» —
И нос ему я зажимал, и рот!
Ничто его не пронимало,
Пришлось поддать ему под бок.
– Ты что не спишь? – прошамкал Филарет. —
Нас скоро позовут держать ответ,
Кто видел что? Какие мысли?
Так что вздремни пока, сынок! —
Сказал и повернулся на бок.
И тут же храпом хлев наполнил!
Я,честно, всё что мог исполнил,
И чтобы деду сон подпортить,
Я с чистой совестью
К храпящей морде,
Обувки подложил…
И только лишь глаза закрыл,
Раздался голос мальчика в хлеву:
– Дружина! Вас кличут ко двору!
Там Князь Великий, и
Боярин знатный, и
Воевода будет тож,
За ним гонца послали ож!
Все подскочили враз!
Видно, дела серьёзные,
Раз Сам решил послушать сказ.
Мы ж притащили пленника,
Мурзы-безбожника сынка.
Да я ещё, неясно, кто?
Меня немножко затрясло…
Готовит войско Князь к великой битве.
И если червь сомнений гложет,
Конечно, он отдаст приказ
Меня на дыбе уничтожить!
Не знаю даже, как сказать,
И сразу ноги стали ватные… —
«Ну что ж, семи смертям
Уж точно не бывать!
А вот одну принять придется всё же,
Естественно, хотелось бы попозже…»
Ну, да не мне об том решать! —
«Эх! Были бы заслуги ратные!
Да где ж их взять!?»
Шагнул я за порог,
А дальше уж ступить не смог…
 
 
В хоромах княжеских сидели трое,
Боярин знатный и Великий Князь.
Держались за столом на равных
С нашим заставным Головой
И слушали его рассказ:
– Так вот, не зря ты, Дмитрий,
Кинул клич по всей Руси!
Чтобы князья забыли распри,
Войска свои поставили все под щиты,
Объединив для битвы главной.
Мамай собрал татар немало!
И с ним в союз вступил Ягайло.
И ещё тебе мой сказ…
Олег Рязанский предал нас!
Как, впрочем, и предполагал ты,
Поставит войско под Мамаевы щиты.
В полон мы взяли отпрыска мурзы,
Он много знает о Мамая планах.
Где войско собирают разношерстное они,
Литва, рязанцы и татары!
Стучали пальцы по столу…
Князь знал ответы и сему:
– Ягайло не был другом никогда!
Придет то время и за предательство
Поплатится Литва!
А вот Олегу, просто некуда деваться,
Рязань сейчас и так разорена!
Коль к нам пойти,
Так под Мамая подставляться.
А мы не можем
Встать защитой для Рязани!
Пойдем туда, погибнем все, и сами!
С двух зол и выбрал он Мамая,
Олег, прекрасно понимая,
Не будем мы Рязань стяжать
И Русь на русских натравлять.
Рязанцы нам всегда родные,
Они оплот наш и поныне!
И слушайте меня все вы!
Чтоб волос не упал с рязанской головы!
А план нам надо подобрать такой,
Сразиться чтобы лишь с одною татарвой!
Негоже русским помогать татарам!
И так крови родной пролито уж немало.
Да. Надо собирать Совет.
Чуть не забыл!
А что ещё с тобой за человек?
– Не ведаю даже, с чего начать,
Всей правды как мне рассказать.
Не знаю толком я её,
Пытались мы понять его.
Откуда залетела птица,
По говору и русский он,
А многих слов как будто бы не знаешь.
Но если фразу скажет он,
То все прекрасно понимаешь.
И видно,
У нас только и нача́л учиться,
Что как называется и как говорится.
Проверял, не воин он,
И ни мечом, и ни копьём
Не управлялся никогда!
И это точно – не купец!
На рынке глянул на него,
Как обманул торгаш-юнец
И как обчистили его!
– На дыбу, может быть?
– Да, Князь! Не може! Да ты что!?
До дыбы довести и не успеешь,
Помрет от вида лишь от одного!
– Ну ладно! Буде! Послушаем его.
А там на месте и решим,
Как поступить, что делать с ним.
Втроем и вышли на крыльцо:
– А ну, малец, ты крикни их,
Знатных ратников моих!
И только вышли все,
Встали в ожидании,
Последнего же в странном одеянии
На землю уронили стражи
И копьями к земле прижали.
 
 
«Ну вот и всё!» – мелькнуло в голове.
И нету страха даже,
Кровь побежала по гусиной шкуре,
И я представил мясо на шампуре…
Князь молчал, и все молчали.
Как будто он чего-то ждал,
Как будто он решенье принимал,
Казнить иль дать ещё пожить.
А мне не боязно уже
Предстать перед его очами,
Греха я за собой не знал,
И коли кто-то к ним меня послал,
Готов судьбу свою я с ними разделить!
И голос Князя я услышал,
Как будто прозвучало свыше!
И властью веяло, и добротой,
Звучал чуть с легкой хрипотой,
Как меч булатный!
Раскалённый в огненных боях,
И вновь остужен на семи ветрах!
Он завораживал собой! И
Как-то сразу же давал понять,
Что этому Лицу не стоит лгать,
А так сложилось, вот судьба!
Что ложь для них – то правда для меня!
Князь приказал поднять:
– Ну что же, гость незваный мой!
Рассказывай! Откуда будешь, кто такой?
Если ты купец-лазутчик,
То скажу – ты не везунчик!
И никак я не пойму,
Что не владея мыслью мудрой,
Как же смог своей натурой
Ты в доверие втереться Алексею самому?
«Ведь знал же, что ответ держать!
Нет бы – заранее слова поподбирать!
И надо ж было с Филаретом мне связаться!
И что теперь?
Ведь всё равно не удалось поспать!
Вот точно, Князь заметил обо мне,
Нет мыслей мудрых в этой голове!»
Я развожу руками:
– Позволь мне, Князь, но не прими за лесть!
Что славой полон ты и добрыми делами,
И слухи си идут по всей Руси!
И много люд простой сложил сказаний.
И если нет доверия в тебе ко мне,
То от руки твоей я смерть почту за честь!
Но выслушать прошу наедине,
А там решишь, что, – то я и приму.
Помедлил Князь и на крыльцо поднялся,
Меня охранник в спину подтолкнул.
А Филарет шепнуть не постеснялся:
– Ну, с Богом, сын, найди обратный путь!
Должок за сапоги тебе остался!
Серьга похлопал по плечу:
– И у меня должок под глазом!
Я возмущался:
– Да чтоб вы провалились разом!
За смертью может быть иду.
А вы о долговых наказах!
Князь засмеялся:
– Поделом! Видать, ты всех уважил!
И заходи-ка ты в мой дом,
Послушаю твои рассказы.
Вошел в хоромы и с порога,
Рукой себя перекрестил,
И, глядя прямо на икону,
У Бога я прощенья попросил.
Махнул рукой мне Князь,
На лавку сел за стол,
Хотел разуться я, нагнулся,
Поняв, не стоит. И в обуви прошел.
– Я прошлым, Княже, не блещу,
Ещё бы знать его мне гоже!
Случилось так, что провалился я во тьму,
А выполз на пути сторожи!
И задаю себе я сам вопрос,
Зачем же нужен здесь я всё же?
Зачем Всевышний поменял мою судьбу?
Каких наказов выполнить я должен?
– Наказ один!
Нам Богом данные навечно земли
От ворогов спасти и сохранить!
И к этому мое стремленье!
СИЛЬНА ЛИШЬ РУСЬ —
КОЛИ ЕЁ ОБЪЕДИНИТЬ!
А ты то, сам, пришел к чему?
– То, что знаю много я,
Скрыто и от самого меня.
Но тебе скажу лишь одному,
Иди к Сергею Радонежскому.
Расскажи про мысль свою,
Тебя что сильно угнетает.
А Преподобный слов на ветер не бросает,
И в речи той его ответа
Ты не найдешь ценней совета!
Ему не верить ты не можешь!
Делами праведными славен, как и ты!
Его послушай, а после, если уж захочешь,
То голову мне отсеки!
– Я вижу, ты о многом знаешь,
И думы тяжкие мои…
Но знания твои мне не страшны,
Скажу тебе, к себе располагаешь,
Нам будет в месте по пути.
Не буду я пытать тебя словами,
Поговорим потом,
Коль будешь ещё жив.
Князь у окна остановился,
За спину руки заложив,
Задумался, слегка глаза прикрыв,
И молвил:
– Ну что же, люд без прошлого, живи!
У Алексея будешь при дворе,
В темнице запирать не стану,
Совет мой, – не шалить тебе.
О нашем разговоре не болтай!
Я всё сказал. Теперь ступай.
Как пьяный, вышел не крыльцо,
Спустился и, в объятиях дружины
Я понял, как мне повезло!
Увидеть снова их
И голоса друзей родимых!
– Жить будешь! Это хорошо!
– Нам этот день отметить надо!
– Пойдем-ка выпьем по крыночке медку!
Да и покушать уж пора бы!
 
 
И солнца лучик, пробиваясь
Сквозь толщу бревен, через щель,
И до меня дополз втихую,
Своим теплом чтоб обогреть.
Он по щеке упорно полз все выше,
И слой щетины его не задержал,
Лицу, через траву налипшую,
Своё тепло мне отдавал.
И в полудрёме, этой неге
(Пока что сон не отпускал),
И краем уха я услышал
Крик петухов – о зорьке возвещал.
А запах сена!!! М-м-м!!!
Я этим воздухом бы только и дышал!
Кристально чистый, ароматный, свежий!
Без медовухи мозг мой опьянял!
И вот лежу я на копне соломы,
И лучик на глаза уже упал,
Веками подёрнуть попытался,
А их как будто кто-то мне сковал!
Потрогал я лицо ладошкой,
Глаза опухли, нос картошкой,
Болела нижняя губа, и в теле
Прям такая ломота!
Оно стонало всё и ныло.
«О Боже! Что же вчера было!?» —
Пытаюсь обратиться к памяти своей.
И, оказалось, больно даже
Мне только покопаться в ней.
Как хочется воды!
И медленно пополз с копны.
Ещё и обувь потерял с ноги одной,
И этою ступнёй босой
На что то тёплое ступил…
И тут оно как замычит!
Дошло, что подо мною бык.
И на спину себе меня он уронил,
Когда со страху подскочил.
И настал момент такой,
Что сам я тоже испугался,
Руками и ногами обхватив быка,
На нем верхом и оказался!
Галопом вылетев из хлева,
С протяжным криком помчался со двора,
А я, вместо того, чтоб спрыгнуть,
Ещё сильней схватился за бока!
Забег, конечно, был не долог,
Бык, оборвав из шкуры полог,
С разбегу вынес часть ограды
У озера на всём ходу и встал,
А я, свалившись прямо в воду,
Гусиное семейство раскидал!
И тут поднялся такой хохот!
С утра уже трудились все.
А у меня как будто молот,
Что в наковальне, стучал по голове!
Я весь продрог, пока сидел в воде.
Аж до костей добрался холод!
На четвереньках выбравшись на берег,
Улегся сразу на траве.
Слышал, как вокруг меня
Крутилась стайкой ребятня.
Дразнили дети и свистели!
Поддал всем радости и смеха
Своим катанием с утра
И искупался на потеху!
И через звонкий смех той детворы
Донесся чей-то нежный голос:
– А ну-ка, разбежались, сорванцы!
Пока вам отче
Не взлохматил на затылке волос!
Рушник, мил человек, возьми
И обсушись, а то вода
Уж веет холодом с утра!
И из кипрея испей чай,
Чтобы так, невзначай,
Старый дядька водяной,
Хворь не отправил за тобой!
Накрыла рушником и скрылась,
Как будто мне это приснилось!
Я и забыл уже про боль!
Кручу слепою головой.
– Что закрутил своей башкой? —
А это был уже Серьга,
Упало сразу настроение слегка:
– Скажи мне честно, ты ж мне друг?
– Теперь – ну да! – с улыбкой
Ответил мне Серьга.
– А почему теперь-то вдруг?
А что вчера?
– Вчера попили мы медку,
А ты у Князя на глазу.
Вдруг будет что с тобой не так!
И Князь тебе не долго жить прикажет,
И я, прикинув, что да как,
Как ни крути, пришлось уважить…
Не одному же мне носить синяк!
– Злопамятный ты всё же, гад!
– Теперь с тобой мы не разлей вода!
Где будешь ты, с тобой и я!
Вставай, дай руку, нам пора!
Уж баня парится с утра!
Девки веничком прогреют,
Разомнут, что обомлеешь!
– С бабами!? Не! Не пойду!
Сам потом один схожу.
– Да ты что? У нас всегда
Бабы парят мужика!
– Ага! Так уж и поверил я,
Значит, с бабами сходить?
Да хорош уже шутить!
– Да не вру! Вот крест тебе!
Коли ты не веришь мне!
– Ну-у! Тогда пошли с тобой,
Раз тебе так не впервой.
– Что-то не могу понять,
Ты же парень вроде свой,
А ведешь себя, ей-ей,
Как из фряжеских земель!
И чтоб тебе меня понять,
Я историю одну,
Пока идем, хочу сказать.
Как-то раз, лет пять назад,
Посетил наш стольный град,
Весь заносчивый такой,
Фряжский рыцарь, он со свитой
Прибыл к нам, в грязи, не мытый
И вонял, прости меня,
Как из ямы нужника!
И чтоб до князя допустить,
Ему бояре предложили
Нашу баню посетить!
Ну, всё было чин по чину,
Девки, веники и квас!
Только кто же знал из нас,
Девок голых как узрел,
Лапать начал их тотчас!
Ты бы видел, что там было!
Наши бабы разошлись!
Был избит он, ты поверь,
И голым вышвырнут за дверь!
Баня наша не для тех,
Кто ищет в ней себе утех,
В ней все помыслы чисты!
А соблазны для жены.
– А мне что делать коль тогда?
Где же у меня жена?
– Да я тож без половинки.
Но в бане уж устои таковы,
Что все свои срамные мысли
Выкинь ты из головы!
 
 
Горячий веник и холодный квас,
Мочалка из сухой травы
И кадка ледяной воды!
Я маму вспоминал не раз,
Какие к Богу помыслы!?
Мне выжить только бы сейчас!
Ну а после, уж выйдя на крыльцо,
Прохладным ветерком повеяло в лицо,
Покинули и хворь, и боль,
Открылись и мои глаза,
О Господи! Какая красота!
И легкость в теле такова,
Что и не чувствуешь свой вес,
Казалось бы, подпрыгни —
Достанешь до небес!
В русской бане дух такой,
Я был рожденным заново
И телом и душой!
– Чего стоишь? Пошли со мной,
Тебя определили на постой,
И не в стогу тебе же спать,
Хоромы дали! Просто кладь!
Заботу выказал наш Алексей.
Я был уж там, идем скорей!
 
 
М-д-а-а… Не знаю, как и описать…
Сиё жилье хоромами назвать!?
Снаружи крыша —
Дощатый настил со мхом,
Окошки в стенах
Затянуты, похоже, бычьим пузырём.
Домишко сложен сам из брёвен.
А двери!
Чтоб туда войти,
Встать надо на колени
И ползти!
А внутри – пол из земли!
Но! Есть хоть печь,
Стол, лавка и
Место, где прилечь…
Стать в полный рост я уж не смог,
Затылком подпираю потолок.
– Серьга, здесь срочно
Надо кое-что исправить,
Домишко чуточку подправить,
Венцов так пару подложить,
Полы из досок настелить,
Дверь входную выше приподнять,
По-новому соорудить кровать.
Сам по себе дом небольшой,
Всё разместится в комнате одной.
Мы строили с Серьгой четыре дня!
Мозоли появились у меня,
Трудились, не покладая рук!
И краше дома не было вокруг!
Грустно так смотрел Серьга:
– Моя хата, в сравнении, – собачья конура!
– А ты ко мне перебирайся!
Хоть вечерами нам вдвоём
Будет поболтать о чём.
Серьга довольный,
Улыбкою расплылся
И за вещами тут же смылся!
А я побрёл в торговые ряды,
Из одежонки посмотреть что
Да прикупить еды.
 
 
То ли базар, толь рынок,
Как ни назови,
И люд здесь собирается,
По-моему, со всей земли!
И чем тут только не торгуют —
Китайский шелк, персидские ковры,
Огромные тюки парчи,
Меха, одежды разной горы,
И так же всё у них воруют!
То тут, то там кричат:
– Держите вора!
Я вас умоляю!
Чем торговать, уже не знаю!
В ответ ему:
– Да ла-а-дно!
Поумерь свой пыл!
Его уже и след простыл!
Сложилось всё уже веками,
Места, где обитают торгаши,
Не будут обделённые ворами!
И я средь этой толчеи бродил,
И что купить хотел, товар здесь был.
Купить – вот только трудно так сказать,
Уж проще было обменять.
За пару трёпаных кроссовок
Две пары кожаных сапог!
Подошвы – материал особый,
Сильно уж он интересен,
Каких я только не наплел им песен!
В придачу получил штаны,
А ткань была из конопли!
Кафтан мне дали за ветровку,
Что сшита была из плащёвки.
За джинсы Levis и ремня
Ворох выручил нательного белья!
И тешу я себя надеждой
Для них: чудной своей одеждой
Хода истории не изменю,
И в книгах летописцев я не натопчу!
И тут, когда пытался натянуть кафтан,
Голосок знакомый за спиною прошептал:
– Ты мне вернешь рушник?
Пока надел и развернулся в тесноте,
Хозяйки голоска уж нет нигде,
Как будто ниоткуда он возник!
Уж не привиделось ли мне?
Спросил я у купца тогда:
– А за спиною у меня
Девушка была ли где?
– Была дивчина. Ох, краса!
Черноволоса! И стройна!
Глядела в спину на тебя,
Смеясь, что-то прощебетала
И, юркнув меж рядов, сбежала!
Что? Глянулась она?
– Да только слышал, видеть бы!
– А ты почаще заходи!
С девчатами она бывает,
Где ювелирные ряды,
Там они и пропадают!
Сюда что занесло одну,
Вестимо Богу одному!
Домой спешил как никогда,
Уж точно кто о ней и знает,
Так это мой дружок Серьга!
Его, конечно, я порасспрошу!
И, думками своими окрыленный,
Забыл, естественно, и про еду,
Вот как оно бывает!
 
 
А в хате уж командовал Серьга.
Довольный своим переездом,
В углу свалил нехитрый скарб,
Зато оружию нашёл он место!
Два лука, стрелы, три меча,
Кольчуги, латы и шлема.
Увешана уж вся стена!
И вид уже не для жилья,
А будто оружейная палата.
А в углу
Лишь шапка да накидка на меху.
– Одежда где?
– Да всё ж на мне!
Сносил иль порвалась,
Обнову выдаст сразу князь!
Ведь мы – глаза его и уши,
Он бережет, кто честью ему служит!
Мы тень его, где он, там мы!
Быть неприметными должны.
И выполним любой приказ!
Хоть днем, хоть ночью
Пусть застанет нас!
И Дмитрия доверием будем дорожить,
За князя за такого
Не жаль и живота сложить!
Его ты словом к нам назначен,
А это, брат мой, много значит!
И Голова наш, Алексей,
Сказал, чтобы с тобою я
Занялся домом для жилья.
И в школу отроков определить
Да кой-чему там научить.
Заняться ратными делами
Как хочется мне поскорей!
Война близка, не за горами!
Уж запах крови доносится с полей!
– А я к купцам сейчас ходил,
Торговый люд о том же говорил.
Женщин много меж собой ревут,
Мужей, мол, скоро в ополченье заберут.
– Смотрю, чуток прибарахлился,
Кафтанчик, сапоги, штанишки тож,
Совсем за местного сойдешь!
– Для местного великоват я всё же.
– Как Пересвет! Вы с ним похожи!
Вот кто воин-то, отменный,
С бородою, здоровенный!
Управляется мечом,
Словно лёгким посохом!
Из боярских, слышал, он,
Принял постриг преподобного инок.
Что ж сегодня за денек?
Пролетел и не заметил,
И в животе уж всё сосет!
– На базар-то я ходил,
А поесть там не купил!
С толку сбила девушка одна.
– Ну-ка, ну-ка! Кто така?
– Да если б видел, только слышал,
Да и то лишь пару раз!
У тебя хотел спросить я,
Она рушник мне приносила,
Там, у озера, в тот час.
– Знаю, это ж наша Рина!
Её отец – наш Голова!
И тебя, что ль, зацепила?
Бесполезно! Стольких женихов отшила!
Только тратишь время зря!
Ей из лука пострелять
Да мечом бы помахать!
На коне на всем скаку
Чучелу снести башку!
Как владеть мечом секретно,
Учится у Пересвета.
Ты смотри, случай чего,
Ещё отрубит кое-что!
С девками по рынку ходит
И с пацанами дружбу водит,
С ними бьётся на мечах,
Да так, что парни в синяках!
Её цветочком не привлечь,
Любовь её – копье да меч!
Алексей за ней блюдёт!
Обидит кто, щадить не будет,
Любого в клочья разорвет!
Да и мы Даринку любим,
Так бывает, что она
Нас защищает и спасает
От гнева Алексеева!
И, бывает, провинишься,
То к Даринке сразу мчишься,
Та смеется, озорна:
«Эх ты, дяденька Серьга!
Не миновать тебе кнута!»
И знает тоже, Алексей,
Коли Рина лыбой блещет,
Ласкова и так кротка,
Просьба будет за друзей,
Тятя ж не откажет ей!
Пусть накажет!.. Не сполна,
Лишь бы голова цела!
Так что не гонись за ней.
– Да я туда и не спешил,
Просто у тебя спросил.
– И не думай про харчи!
Так как мы народ служивый,
На довольствии стоим
У князя Дмитрия в дружине.
И столоваться мы пойдем
Прямо к Алексею в дом.
– Вот дела!
Что, каждый день ходить туда?
– Да ещё и мал того!
Учиться будешь у него!
Там и повстречаешь Рину,
И коли на неё ты попадешь,
Целых ребер во всём теле
Искать будешь – не найдёшь!
«Ох и чувствует душа,
Отхвачу по полной я!»