«Хроники Бейна. Книга третья (сборник)» kitobidan iqtiboslar
Алек шел по улице, а Магнус снова надеялся. На что? Жизнь столько раз учила его, что надеяться глупо, но он ничего не мог с собой поделать – как ребенок, которому говорят «нельзя», но он все равно продолжает исследовать этот мир. Быть может, времена изменились, и эта любовь будет совершенно не похожей на то, что он испытывал раньше. Вполне вероятно, следующий год будет приятным для них обоих. И он, Магнус, не останется один с разбитым сердцем.
– Он тебе очень нравится, да? – спросила Изабель. – Мой брат?
– А, так ты про Алека, – улыбнулся Магнус. – Я думал, ты про моего кота.
Изабель, оценив шутку, весело рассмеялась:
– Нет, серьезно, нравится же?
– Так ты решила поговорить про мальчиков? Прости, но я, честно говоря, не готов. Может, зайдешь в другой раз, когда я буду в пижаме? Мы будем делать питательные маски, расчесывать друг другу волосы, и тогда-то я тебе расскажу, что твой братец – просто мечта.
Взгляд Магнуса уперся в рекламный постер. Пожилая пара – мужчина и женщина – печально смотрели друг на друга. Внизу подпись: «Годы идут и приходит… бессилие». Вау, не в бровь, а в глаз. Он покосился на Алека и обнаружил, что тот тоже смотрит на постер. Мысли заметались, как в горячке: черт, мне же за триста перевалило… Знает ли об этом Алек? А если знает, не сочтет ли за импотента? Дедуля, тебе принести кефир?
Одежды у него было на хороший магазин, и всё – дизайнерские вещички. Если Магнус и следил за чем-то, если учесть, что жил он на свете не первый век, так это за модой. Когда мода менялась кардинально, а менялась кардинально она довольно часто, он со слезами на глазах избавлялся от «старья». И тут же бежал покупать новое. Он не считал себя тряпичником – он был рыцарем моды и, веди он жизнь обычного смертного человека, стал бы, наверное, звездой фэшн-индустрии. («Да какая ты звезда, ты – жертва», – иногда подсмеивалась над ним Катарина.)
– Ты же знаешь, есть причины, по которым мы должны помнить, что с нами происходит, – мягко укорила его Катарина.
– По мне, воспоминания должны иметь срок годности. Как продукты, прости за сравнение.
– Ах, Магнус, Магнус, – спокойно произнесла Катерина, и по ее голосу колдун понял, что она улыбается. – Сарказма в тебе на десятерых, но ты никогда не был злым. Гены генами, но сердце у тебя доброе.
– Понимаешь, у Алека сегодня день рождения. Ему восемнадцать, и я хотел бы что-нибудь подарить ему. На дни рождения принято дарить подарки, ведь они показывают твое отношение к людям. Но я понятия не имею, что для него выбрать, и был бы рад твоему совету. Похоже, его совсем не интересуют вещи, например одежда, чего я понять не могу. Но что тогда дарить? Оружие? Ну, на мой взгляд, дарить нунчаки не очень-то романтично. И еще… Тебе не кажется, что, если я сделаю ему подарок, он подумает, что я слишком навязчив, и испугается. Мы начали встречаться не так давно, и его родители даже не знают, что Алеку нравятся мальчики… тем более дегенеративные колдуны, так что я предпочел бы подарить что-нибудь небольшое, не бро сающееся в глаза. Или все-таки ничего не дарить? Как ты знаешь, Катарина, я всегда готов отойти в тень. У меня либеральные взгляды. Я… я пресыщенный жизнью интеллектуал. Не хочу, чтобы он меня неправильно понял или решил, что подарок значит больше, чем он значит. Что ты по этому поводу думаешь?
– Магнус, – сказала Катарина. – У меня тут люди умирают. – И она дала отбой.
Если бы подобное случилось с кем-то другим, объяснений нашлось бы на целую библиотеку, но случилось это именно с ним. Зря он думал, что с его-то любовным опытом, да что там с любовным – просто с опытом, которого накопилось, как пыли в шкафу, ему уже ничего не грозит. Многомудрый, осторожный, способный кого угодно обмануть, причем без всякого колдовства… И вдруг какой-то мальчишка пробил всю эту его глухую оборону! Но что самое поразительное, Алек и не пытался ее пробить. Просто пришел и сказал: «Ты мне нравишься».
Катарина не была на свиданиях уже лет пятнадцать. До этого у нее был молодой человек, за которого она собиралась замуж, но все откладывала, откладывала, и в конце концов он умер от старости, не потеряв, однако, надежды, что дама его сердца все-таки назначит день свадьбы.
– Я рад тебя видеть, – сказал он, изобразив виноватую улыбку.
– Не надо строить такую моську. Я не твоя пассия, дорогой. Я твой друг. Нам лучше поесть пиццы, а не делать всякие глупости.
