Kitobni o'qish: «Хроники Академии Сумеречных охотников. Книга I (сборник)»

Cassandra Clare

The Tales From The Shadowhunter’s Academy

Печатается с разрешения авторов и литературных агентств Baror International, Inc. и Nova Littera SIA

Copyright © 2010 by Cassandra Clare, LLC

© Н. Власенко, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2015

* * *

Кассандра Клэр, Сара Риз Бреннан
Добро пожаловать в Академию Cумеречных охотников

Саймон понятия не имел, что значит «клево потусить». И в этом вся проблема.

Сходить в поход с палатками? Да о чем речь! Остаться ночевать у Эрика или рвануть куда-нибудь на выходные – подзаработать на жизнь? Не вопрос. Смотаться с мамой и Ребеккой поближе к морю и солнцу? Никаких проблем. В любую минуту бросаешь в рюкзак лосьон для загара, шорты, пару подходящих футболок и чистое белье – и всё, считай, готов.

К нормальной жизни, разумеется.

А вот к чему он точно не был готов – так это к тому, что окажется на элитной тренировочной базе, где нефилимы – они же борцы с демонами, они же Сумеречные охотники – попробуют сделать из него еще одного члена своего воинственного племени.

И какие, интересно, вещи могут ему там понадобиться?

В книжках и фильмах эту тему как-то ловко обходят: либо герои оказываются в волшебной стране чуть ли не в той же пижаме, в которой встали с кровати, либо вообще никто даже пальцем не шевелит, а все прибамбасы появляются как будто сами собой. Да, средства массовой информации определенно упускают самое главное… А ему-то что теперь делать? Закинуть в сумку парочку кухонных ножей? Или в срочном порядке освоить искусство боя на тостерах?

Так и не решив, какой вариант лучше, Саймон выбрал самый безопасный вариант: чистое белье и прикольные футболки. Сумеречным охотникам ведь нравятся прикольные футболки? Да ладно, они всем нравятся.

– Даже не могу представить, как в военной академии отнесутся к футболкам с неприличными шутками.

Сердце скакнуло к горлу. Саймон повернулся – слишком быстро для обычного человека.

Мама стоит в дверях. Руки скрещены на груди; беспокойство на лице кажется еще сильнее обычного. Взгляд, которым она смотрит на сына, как всегда, полон любви и заботы.

Ага. Если забыть о том, что, когда ее сын стал вампиром, она вышвырнула его из дома. Но об этом она не помнит.

Об этом помнит только Саймон.

Как раз поэтому он и собирается сейчас в Академию Сумеречных охотников. И на голубом глазу заявил матери, что отчаянно хочет уехать. Магнус Бейн – маг с кошачьими глазами (и да, они у него правда кошачьи) – состряпал липовую бумажку и без труда убедил ее, что Саймон получил стипендию (липовую!) в некой военной академии (тоже, естественно, липовой!).

Так что Саймону не придется теперь каждый день видеть маму и вспоминать, какими глазами она на него смотрела, когда боялась и ненавидела его.

Когда предала его.

– Да ладно, мам, футболки вполне приличные, – ответил он. – Я же не совсем спятил. Ничего такого там нет. Даже для солдат, которые юмора вообще не понимают. Джентльменский набор королевского шута, вот и всё. Честное слово.

– Я тебе верю. Иначе никуда бы не отпустила.

Подойдя к сыну, она чмокнула его в щеку. Саймон вздрогнул. И понял, что маму это удивило. Но она ни слова ему не сказала – не перед расставанием же выяснять отношения.

– Я люблю тебя. Помни об этом, – добавила она.

Саймон чувствовал, что несправедлив сейчас, но ничего не мог с собой поделать. Мать выгнала его, считая, что под маской родного сына скрывается чудовище, – хотя должна была любить, несмотря ни на что. Он точно это знал и не мог простить такого предательства.

Пусть она об этом никогда не вспомнит, пусть даже никто в мире об этом не будет знать – Саймон не забудет. Просто не сможет.

И поэтому уходит.

Он постарался расслабиться и не отстраняться от объятий, чтобы не напугать маму еще больше. Положил руку ей на предплечье.

– Я там наверняка буду занят по горло. Но попытаюсь не забыть.

Он отступила на шаг.

– Вот и умница. Тебя точно друзья довезут? Может, такси вызвать?

Она имела в виду Сумеречных охотников (Саймон выдал их за однокашников, сподвигших его поступить в ту самую военную академию). Кстати говоря, вот и еще одна причина уйти из дома. Друзья.

– Точно. Пока, мам. Я тебя люблю.

Саймон не кривил душой. Он никогда не перестанет любить маму – ни в этой жизни, ни в какой-либо другой.

Я люблю тебя безо всяких условий, – говорила она когда-то еще маленькому Саймону. – Так любят родители. И им все равно, какой у них ребенок.

Люди так легко произносят эти слова. Им даже в голову не приходит, что мир может перевернуться, как и в страшном сне не приснится, – и любовь исчезнет, словно ее и не бывало. И уж тем более никто не помышляет, что любовь может просто не пережить испытаний.

Ребекка прислала ему открытку: «Удачи, салага!» Мягкий голос сестры, ее рука, обнимающая его за плечи, – вот дверь, которая никогда не закрывалась, в отличие от двери родного дома. Саймон помнил, что сестра любила его всегда, несмотря ни на что. Но этого недостаточно, чтобы остаться.

На самом деле он уже просто не мог дальше разрываться между двумя мирами и двумя комплектами воспоминаний. Надо бежать, пока не поздно. Надо пойти и совершить какой-нибудь подвиг, стать героем – в конце концов, такое с ним уже случалось. Тогда, по крайней мере, мир хоть чуть-чуть перестанет быть бесполезным. И жизнь обретет капельку смысла.

Лишь бы только ему самому от этого не стало еще хуже.

Саймон закинул сумку на плечо и вышел на крыльцо. Положил в карман открытку сестры. Он снова уходит из дома – и снова уносит с собой любовь Ребекки.

История повторяется.

Хотя никто из обитателей Института в Академию не собирался, Саймон все равно пообещал, что заглянет к ним и попрощается перед отъездом.

Было время, когда он и сам мог пробиться через чары, окружающие здание. Но сейчас ему без помощи Магнуса не обойтись.

Разглядывая внушительную и одновременно изящную громаду Института, Саймон с беспокойством и смущением вспоминал, что столько раз проходил мимо – и видел лишь заброшенные руины. Да, это другая жизнь. В голове невольно всплыли слова Библии – о детях, которые смотрят на мир словно бы через тусклое стекло. Но когда вырастаешь, начинаешь видеть ясно¹. Впечатляющее здание возвышалось над ним во всей своей красе. Словно оно и построено-то было лишь затем, чтобы показать людям их ничтожность, чтобы каждый, кто входит внутрь, чувствовал себя муравьем, копошащимся где-то там, внизу.

Толкнув тяжелые узорчатые ворота, Саймон спустился с узкой тропинки, обегающей Институт по периметру, и зашагал прямо по лужайке.

Стены вокруг Института отгораживали от шумных нью-йоркских улиц небольшой сад, каким-то чудом умудрявшийся выживать в чадном городском воздухе. Широкие каменные дорожки. Скамьи. Статуя ангела, от которой у фанатов «Доктора Кто» точно бы взыграли нервы. Правда, ангел не плакал – но уныния в его взгляде, на вкус Саймона, было многовато. На каменной скамье посреди сада расположились Магнус Бейн и Алек Лайтвуд, высокий темноволосый Сумеречный охотник, сильный и немногословный – по крайней мере, в присутствии Саймона он обычно держал язык за зубами. Магнус, тот самый маг с кошачьими глазами, как всегда, выпендривался: сегодня он выбрал футболку с черно-розовыми полосками, сидевшую на нем в облипку. Магнус и Алек уже довольно давно встречались, так что, похоже, надоедливая болтливость мага объяснялась необходимостью говорить за двоих.

За ними, прислонившись спиной к стене и задумчиво глядя вдаль, куда-то поверх деревьев, замерла Изабель. Выглядела девушка так, словно ее застали посреди шикарной фотосессии для какого-нибудь гламурного журнала. Впрочем, она всегда так выглядит. Это ее талант.

Клэри, опершись о стену плечом, не сводила взгляда с лица Изабель и что-то упорно ей втолковывала. Саймон даже не сомневался, что с ее-то талантом добиваться своего она рано или поздно заставит подругу обратить на нее внимание.

При виде любой из этих девушек сердце Саймона всегда болезненно сжималось, словно в грудь воткнули нож. А при виде обеих сразу боль стала практически невыносимой и отпускать не спешила.

Поэтому Саймон предпочел побыстрее перевести взгляд на Джейса. Тот, опустившись на колени в давно не стриженную траву, точил о камень короткий кинжал. Возможно, у него были причины делать это именно здесь и именно таким образом; хотя, скорее всего, Джейс просто знал, что за таким занятием выглядит неотразимо, и работал на публику. У них с Изабель получилось бы отличное фото на обложку еженедельника «Круче всех».

Итак, собрались все. Ради него.

Наверное, они его действительно любят и ценят. Но Саймону сейчас было все равно. Он чувствовал только странную раздвоенность. Какие-то кусочки воспоминаний говорили ему, что он хорошо знает людей, ждущих его в саду Института, что это его друзья. Но остальные фрагменты памяти – целая жизнь, если уж на то пошло, – утверждали совершенно обратное: что все пятеро – вооруженные, сильные и опасные незнакомцы, от которых лучше держаться подальше.

На самом деле это вовсе не они, а старшие Лайтвуды, мать и отец Алека и Изабель, а вместе с ними и другие взрослые члены Конклава предложили Саймону пройти обучение в Академии, если он хочет стать Сумеречным охотником. Двери этого заведения открылись впервые за несколько десятков лет – перед теми, кто мог бы пополнить ряды охотников, изрядно поредевшие в недавней войне.

Клэри идею не одобрила. Изабель вообще ничего по этому поводу не сказала, но Саймон знал, что ей тоже не понравилось предложение родителей. Джейс заявил, что сам прекрасно может выучить кого угодно – здесь, в Нью-Йорке, причем всем предметам сразу, и предложил ускоренную программу, чтобы Саймон быстро догнал Клэри.

Какая трогательная забота. В другое время Саймон непременно воспользовался бы этим предложением, да и они с Джейсом, вероятно, дружили по-настоящему, хоть он этого и не помнил. Но ужасная правда заключалась в том, что он не хотел оставаться в Нью-Йорке.

Не хотел оставаться рядом с ними.

Потому что просто не смог бы вынести постоянное разочарованное ожидание, явно написанное на их лицах – особенно у Клэри и Изабель. На него смотрели как на давно знакомого, прекрасно известного человека – и чего-то от него ждали. А он каждый раз приходит – и ничего. Пустота. Словно раскапываешь яму, в которой когда-то спрятал нечто ценное, копаешь, копаешь и понимаешь: что бы ты ни спрятал в этой яме – его там уже нет. А ты все равно копаешь, потому что не можешь смириться с потерей, потому что это ужасно и потому что… ну а вдруг?

А вдруг.

Он, Саймон, и есть то самое потерянное сокровище. Он и есть то самое «а вдруг». И именно это он и ненавидит.

Вот он, секрет, который Саймон всеми силами старался от них скрыть. Потому что боялся, что его однажды снова предадут.

Надо просто как-то пережить прощание. Выйдя за ворота Института, он исчезнет – и не появится до тех пор, пока не сможет снова стать тем Саймоном, которого они хотят видеть. По крайней мере, тогда не останется места разочарованиям и никто не будет смотреть на него как на пришельца с другой планеты. Он станет своим.

Саймон не хотел, чтобы его заметили все разом. Бесшумно ступая по траве, он остановился рядом с Джейсом.

– Привет.

Джейс поднял взгляд, равнодушно скользнул по его лицу золотыми глазами и снова отвернулся.

– А-а, это ты.

Слова прозвучали так, будто Джейс и не торчал невесть сколько в саду Института в ожидании Саймона, чтобы попрощаться с ним. Впрочем, чего еще ждать от парня, чье кредо – «Я слишком крут, чтобы ходить в школу», а второе имя – себялюбие?

– А я-то уж думал, не видать мне второго шанса, – отозвался Саймон. – Все-таки мы с тобой крепко связаны, как ни крути.

Джейс на секунду поднял на него взгляд – лицо застывшее, словно маска, – и вновь уставился себе под ноги.

– Вот именно. Мы с тобой – как вот это, – он скрестил пальцы. – А вообще-то даже больше. Скорее, как это, – он попытался скрестить уже скрещенные пальцы еще раз. – Сначала, правда, были у нас с тобой нелады – если ты когда-нибудь сможешь вспомнить об этом, – но потом мы это дело разрулили. Когда ты приехал и заявил, что просто все это время жутко мне завидовал, потому что я – ты вот точно так и сказал – потрясающий красавчик и неотразимый очаровашка.

– Серьезно, что ли?

Джейс ткнул его кулаком в плечо.

– Абсолютно, старик. Я помню это слово в слово.

– Ладно, неважно. Дело в том… – Он перевел дух. – При мне Алек никогда ни слова не говорит. Он просто застенчивый, или это я так сильно его раздражаю и не помню об этом? Не хочется уезжать, не разобравшись и не исправив того, что можно исправить.

Лицо Джейса снова закаменело.

– Рад, что ты спросил, – наконец сказал он. – Вообще-то, если ты не заметил, есть еще кое-какие проблемы. Девчонки не хотели, чтобы я тебе это рассказывал, но штука в том, что…

– Джейс, хватит отнимать у нас Саймона.

Клэри произнесла это твердым голосом, как всегда, и Джейс тут же обернулся и ответил ей – тоже как всегда. Только с ней одной он разговаривал вот так, больше ни с кем.

Клэри направилась к ним, и чем ближе Саймон видел ее рыжие волосы, тем больнее проворачивался нож, засевший в сердце. Какая она все-таки маленькая.

На одной из злополучных тренировок – Саймон тогда потянул запястье и был из участника временно переведен в статус наблюдателя – Джейс бросил Клэри в стену. Через несколько секунд девушка ответила ему тем же.

И все-таки Саймону по-прежнему казалось, что ее нужно защищать. Вот еще один его личный кошмар – эмоции без воспоминаний. Так и спятить недолго: он точно знает, какие чувства испытывает к этим пятерым незнакомцам, но не может объяснить их. Не может вспомнить. Не может дать друзьям то, чего они хотят. Как будто все эмоции и ощущения – вполсилы.

Клэри телохранитель точно не нужен, но где-то в глубине души Саймона прочно засел призрак – парень, всегда готовый встать на защиту этой хрупкой рыжеволосой девушки. А он теперешний, без памяти и без нормальных эмоций, точно не может им быть. Оставаться рядом с Клэри, пока он вот такой, – только зря расстраивать ее.

Нет, память понемногу возвращалась. Иногда воспоминания захлестывали его с головой, но чаще всего проступали только крохотные кусочки мозаики, упорно не складывавшиеся в целую картину. Вот они с Клэри, совсем маленькие, идут в школу, и он держит ее крошечную ладонь в своей руке. Тогда он гордился и чувствовал себя большим – взрослым и ответственным за нее. И ему даже в голову не могло прийти, что настанет день, когда он ее подведет.

– Привет, Саймон.

Глаза Клэри блестели от слез, и он знал: девушка плачет из-за него. Взяв ее за руку, Саймон почувствовал, какая все-таки у нее маленькая ладошка – когда-то нежная и мягкая, но теперь огрубевшая от оружия и постоянного рисования. Если бы он только мог поверить, что он и впрямь ее верный защитник, – что осколки воспоминаний ему не лгут!

– Клэри, пожалуйста, будь осторожна. Я знаю, ты сможешь. – Он чуть помедлил. – И позаботься о нашем бедном беспомощном блондине.

Джейс ответил ему неприличным жестом, и Саймон вдруг понял, что ничуть этому не удивляется. Скорее, даже наоборот.

Вот и еще один кусочек мозаики.

Из-за угла Института вышла Катарина Лосс. Джейс тут же опустил руку.

Эта женщина тоже была магом, как и ее друг Магнус. Только вместо кошачьих глаз у нее была другая особенность – синяя кожа. Саймон почувствовал, что не особо ей нравится. Может, маги вообще любят только магов? Хотя вот Магнусу же Алек вроде нравится…

– Всем привет, – сказала Катарина. – Ты готов?

Саймон ждал этого несколько недель. Но сейчас почувствовал, как в горло, словно когтями, вцепилась паника.

– Почти. Еще пару секунд.

Он кивнул Алеку с Магнусом – те кивнули в ответ. Надо бы все-таки разобраться, что произошло между ним и Алеком, прежде чем очертя голову соваться в самое пекло.

– Пока, ребята, спасибо за все.

– Было большим удовольствием снять с тебя чары… пусть даже частично. – Магнус поднял руку. Множество перстней, усеивавших пальцы мага, ослепительно сверкнули в свете весеннего солнца. Должно быть, он не только волшебством ослепляет своих врагов, мимоходом подумал Саймон. Иначе зачем ему столько колец?

Алек просто кивнул.

Наклонившись и стараясь не обращать внимания на боль в груди, Саймон обнял Клэри. Ее запах, чувства, которые рождались в нем от этих объятий, казались одновременно незнакомыми и привычными. Мозг заявлял одно, тело утверждало другое. Он попытался не обнимать девушку слишком крепко, хотя она сама, похоже, вознамерилась его раздавить. Но возражать ему бы и в голову не пришло.

Наконец отпустив Клэри, Саймон повернулся и обнял Джейса. Клэри смотрела на них. По щекам девушки бежали слезы.

– Уф, – Джейс явно был ошарашен. Хлопнул Саймона по спине и тут же отстранился.

Саймон понятия не имел, как это принято у Сумеречных охотников. Видимо, они обычно ограничивались дружескими тычками. Или каждый по-своему? Может, Джейса раздражало, что у него от этих объятий прическа испортилась? А, неважно.

Осталось самое главное.

Собрав всю храбрость, Саймон развернулся и подошел к Изабель.

Она – последняя, кому он должен сказать «до свидания». И с ней это труднее всего. Изабель не Клэри – слез от нее не дождешься. Но и на других она не похожа. Джейсу, Алеку и Магнусу, по крайней мере, жаль, что он уезжает, – но, в принципе, их мир от этого не перевернется. Изабель же казалась совершенно равнодушной – слишком равнодушной. Саймон знал, что на самом деле все не так.

– Я планирую вернуться, – сказал он.

– Кто бы сомневался, – Изабель смотрела вдаль, куда-то за его плечо. – Ты вечно выскакиваешь в самый неподходящий момент.

– Вот увидишь, я еще всех удивлю.

Саймон вовсе не был уверен, что ему удастся сдержать обещание. Просто… надо же было что-то сказать. Он знал: Изабель хочет, чтобы он вернулся – но не таким, как сейчас. Она хочет, чтобы вернулся прежний Саймон.

Девушка пожала плечами.

– Не рассчитывай, что я буду ждать, Саймон Льюис.

Но прозвучало это не менее фальшиво, чем всеми силами демонстрируемое наигранное безразличие.

Саймон несколько секунд не сводил с Изабель взгляда. Потрясающе красивая – чересчур красивая, чтобы можно было вот так запросто ее удержать. Он так до конца и не поверил своим новым воспоминаниям. Мысль, что Изабель Лайтвуд – его девушка, казалась не менее невероятной, чем существование вампиров и то, что Саймон когда-то был одним из них. Саймон понятия не имел, как умудрился завоевать эту неприступную красавицу – и как сделать это снова. Все равно что его бы попросили полететь.

Тогда, несколько месяцев назад, она и Магнус приехали к нему домой и попытались восстановить память. Сделали все, что могли, но этого оказалось недостаточно.

С тех пор они с Изабель один раз танцевали, дважды пили вместе кофе, но… вместо воспоминаний – по-прежнему пустота. И каждый раз, когда они встречались, девушка не сводила с Саймона испытующего взгляда, словно ждала чуда. Но чудо это – он знал – ему не под силу.

Рядом с Изабель у него пропадал дар речи – больше всего Саймон боялся ляпнуть что-то не то и разрушить все, что с таким трудом воссоздано. Не хватало еще, чтобы девушка страдала из-за него.

– Ну что ж поделать, – сказал он. – Я буду по тебе скучать.

По-прежнему не глядя на Саймона, Изабель схватила его за руки.

– Если я тебе понадоблюсь – только позови.

И сразу отпустила – так же резко.

– Окей. – Он отступил в сторону, где Катарина Лосс уже наводила портал в Идрис – страну Сумеречных охотников. Расставание получилось таким неуклюжим и болезненным, что Саймону совершенно наплевать было на удивительное волшебство, творящееся прямо перед ним.

Он помахал всем пятерым – людям, которых едва знал, но все равно любил. И надеялся, что они никогда не узнают, с каким облегчением он сейчас с ними расстается.

Словно гора с плеч свалилась.

Кое-что об Идрисе Саймон помнил: башни, тюрьма, строгие лица, кровь на улицах – но все это случилось в городе, в Аликанте.

А портал вывел их с Катариной за город, в долину, склоны которой изумрудно зеленели от пышных лугов. На мили вокруг – только различные оттенки зеленого, сменяющие друг друга до самого горизонта, где в солнечном сиянии хрустально сверкали башни Города Стекла. В другую сторону тянулись леса – темно-зеленое изобилие, испещренное тенями. Верхушки деревьев трепетали на ветру, словно павлиньи перья.

Катарина огляделась, сделала несколько шагов и оказалась прямо на вершине холма. Саймон последовал за ней. В то же самое мгновение тень от ближайшего леса накрыла их с головой, как полупрозрачная вуаль.

В следующую секунду Саймон обнаружил, что стоит на краю тренировочной площадки – ровного поля, со всех сторон обнесенного оградой. Глубокие метки в земле показывали, куда нужно бежать или в какую сторону метать оружие.

В середине площадки, в самом сердце леса, словно вставленное в оправу из вековых деревьев, возвышалось настоящее чудо архитектуры – высокое серое здание с башенками и шпилями. На ум Саймону пришло мудреное слово «контрфорс» – а как иначе описать, что камень, вырезанный в форме ласточкиных крыльев, поддерживает крышу?

Фасад здания украшал витраж. В потемневшем от времени изображении еще можно было угадать величавого и жестокого ангела, воинственно поднявшего меч.

– Добро пожаловать в Академию Сумеречных охотников, – нежным голосом пропела Катарина.

И стала спускаться по склону. Саймон шел рядом, кроссовки его скользили по мягкой, осыпающейся земле, так что Катарине даже пришлось ухватить его за рукав куртки, чтобы не дать скатиться по холму.

– Надеюсь, ты захватил туристические ботинки.

– В жизни не носил ничего подобного, – отозвался Саймон, уже понимая, что выбор вещей оказался не совсем верным. Инстинкты его не подвели – они просто оказались совершенно бесполезны.

Катарина, видимо, окончательно разочаровавшись в Саймоне – даже не смог узнать, что нужно взять с собой! – притихла и молча шла под сенью ветвей, в зеленом лесном сумраке. Деревья понемногу редели, расступались; наконец в лицо ударил солнечный свет, и Академия выросла перед ними во всей своей красе.

Чем ближе они подходили, тем больше мог разглядеть Саймон – и здание уже не казалось ему таким прекрасным, как там, на вершине холма, когда он был исполнен благоговейного страха. Одна из высоких тоненьких башен угрожающе наклонилась. В арках чернели птичьи гнезда; в окнах то тут, то там, словно воздушный тюль, трепетала на редкость толстая и плотная паутина. Из витража выпало одно стеклышко, и ангел, лишившийся глаза, теперь больше смахивал на пирата, чем на небесного воина.

Воодушевления от увиденного Саймон не испытывал.

Перед фасадом Академии, под пристальным взглядом ангела, он заметил еще нескольких человек: высокую женщину с пышной копной розовых волос и двух девушек, своих ровесниц, у нее за спиной – видимо, тоже учениц Академии, предположил Саймон.

Под кроссовкой хрустнула ветка, и все трое испуганно заозирались. В следующее мгновение розовая блондинка перешла в наступление: ринувшись прямо к новоприбывшим, она повисла на Катарине, словно та оказалась давно пропавшей и наконец-то найденной сестрой. Катарина, похоже, ничуть этому не обрадовалась.

– Мисс Лосс, слава Ангелу, вы здесь, – воскликнула розоволосая. – Все пропало, совсем пропало!

– Кажется, мы не имели удовольствия быть… знакомы, – помедлив, заметила Катарина.

Женщина взяла себя в руки и отступила от мага, кивая так усердно, что розовые волосы так и летали вокруг ее плеч.

– Я Вивиана Пенхоллоу. Ректор Академии. Счастлива с вами познакомиться.

Несмотря на ее официальный тон, Саймон никак не мог отделаться от мысли, что Вивиана Пенхоллоу слишком молода, чтобы возглавлять Академию, особенно сейчас, когда Сумеречным охотникам так отчаянно нужны новые воины, а Академия десятилетиями стояла закрытая.

Вот что бывает, когда ты дальний родственник Консула, предположил Саймон. Правда, разобраться в хитросплетениях власти в Идрисе, как и в генеалогических древах нефилимов, ему так и не удалось. Похоже, у них все так или иначе родственники друг другу.

– И в чем проблема, ректор Пенхоллоу?

– Если начать с самого начала, то мне кажется, что нескольких недель, выделенных на ремонт Академии… иных слов, чтобы описать ситуацию, кроме «чудовищно недостаточно», я подобрать не могу, – выпалила Вивиана Пенхоллоу. – Многие преподаватели уехали, и я не думаю, что они намереваются вернуться. Строго говоря, они мне это заявили лично – и в выражениях не стеснялись. В помещениях холодно, а сами классы… вполне могут просто обрушиться. К тому же у нас проблема с едой.

Катарина подняла бровь цвета слоновой кости.

– Что за проблема?

– Еды просто нет.

– А-а. Да, это проблема.

Плечи ректора опустились, будто не в силах выдерживать свалившийся на них груз.

– Эти девушки – старшие ученицы Академии и представительницы славных фамилий Сумеречных охотников: Жюли Боваль и Беатрис Велес Мендоса. Они прибыли вчера и оказались просто неоценимыми помощницами. А это, должно быть, юный Саймон, – улыбнулась ему Вивиана.

Саймон испытал странное удивление – и никак не мог понять почему, пока не вспомнил, что лишь немногие взрослые нефилимы станут улыбаться затесавшемуся среди них вампиру. Однако никаких прямых причин возненавидеть его у ректора не было – по крайней мере, пока. Вдобавок она явно была очень рада видеть Катарину – видимо, надеялась, что та ей поможет.

– Верно, – ответила Катарина. – Нечего было и надеяться, что здание, простоявшее пустым столько десятилетий, можно будет полностью привести в порядок за несколько недель. Вы бы лучше показали мне самые опасные места. Вместе мы что-нибудь придумаем, чтобы потом не пришлось причитать над трупиком малолетнего Охотника, сломавшего себе шею.

Все уставились на нее.

– Я имею в виду, чтобы избежать подобной немыслимой трагедии, – поправилась Катарина и широко улыбнулась. – Может быть, кто-нибудь из девушек покажет Саймону его комнату?

Она явно старалась избавиться от Саймона. Все-таки он ей не нравится. Неужто он и магу чем-то успел насолить?

Ректор несколько секунд не сводила с Катарины взгляда, потом опомнилась.

– Ах да, конечно. Жюли, можно тебя попросить? Отведи его в башню.

Брови девушки взметнулись.

– Точно?

– Да, точно. Первая комната, как войдешь в восточное крыло, – напряженным голосом повторила ректор и снова повернулась к Катарине. – Мисс Лосс, я снова выражаю вам искреннюю благодарность за визит. Вы действительно можете помочь нам справиться с некоторыми проблемами?

– Есть такая поговорка: чтобы убрать бардак за нефилимом, нужен кто-нибудь из нежити, – заметила та.

– Ни… никогда не слышала, – смутилась Вивиана.

– Очень странно, – голос Катарины становился тише – она уже направилась к зданию Академии. – А в Нижнем мире ее часто повторяют. Очень часто.

Саймон, оставленный на попечение Жюли Боваль, внимательнее присмотрелся к своей спутнице. Вторая девушка ему понравилась больше. Нет, Жюли очень симпатичная, но лицо, нос и рот – странно узкие, словно ее голову однажды взяли и сильно сжали.

– Саймон, верно? – спросила она, и ее узенький ротик показался ему еще уже. – Пойдем.

Она развернулась – резко, как сержант-инструктор на строевой подготовке. Саймон следом за ней переступил порог Академии и оказался в огромном зале со сводчатыми потолками. Здесь вовсю гуляло эхо. Задрав голову, он попытался разглядеть, чем вызван зеленоватый отсвет на потолке: это лучи солнца, проходящие через витраж, или просто мох, наросший на балках?

– Не отставай, – голос Жюли донесся откуда-то со стороны темного дверного проема, прячущегося в нише каменной стены. Всего Саймон насчитал шесть таких дверей. Владелица голоса уже исчезла, и пришлось нырять в темноту на ощупь.

За дверью его ждала еле освещенная каменная лестница, ведущая в такой же темный коридор. Со светом тут явно были проблемы: его давали крошечные окошки, вырезанные в толще стен. Саймон вспомнил, что читал про такие окна-бойницы: в стрелка, прячущегося в ней, попасть снаружи практически невозможно, а сам он может спокойно стрелять по нападающим.

Жюли провела его по одному коридору, спустилась в другой по короткой лестнице, прошла по третьему и пересекла маленькую круглую комнату, за которой открылся очередной проход. Пялясь в темноту, чувствуя под пальцами гладкий камень, вдыхая странный запах, Саймон вышагивал по бесконечным коридорам и не мог отделаться от мысли, что попал не в нефилимскую Академию, а в какой-то некрополь.

– Значит, ты охотник на демонов, – перевесив сумку с одного плеча на другое, он догнал Жюли. – И на что это похоже – убивать всякую нечисть?

– Я – Сумеречный охотник. А ты здесь как раз для того, чтобы найти ответ на свой вопрос, – ответила девушка, остановившись перед одной из множества одинаковых дверей – из потемневшего от времени дуба, с чугунными петлями и ручкой в форме ангельского крыла. Столетиями к ней прикасались сотни рук, и теперь металл матово блестел, а некогда тщательно вырезанные перья стерлись почти до гладкости. Жюли открыла дверь.

За порогом оказалась маленькая комната с каменными, конечно же, стенами. Напротив двери – окно; сквозь запыленное стекло едва пробивается свет. Из мебели тут имелись только две узкие кровати с резными деревянными колоннами и огромный гардероб, кренящийся набок, словно ему отпилили одну из ножек. На кровати Саймон заметил раскрытый чемодан.

Что ж, похоже, скучать в одиночестве ему тут не придется: на табурете спиной к ним стоял незнакомец. Он медленно повернулся к вошедшим и теперь взирал на них сверху вниз, словно статуя на постаменте.

Да, именно на статую парень и походил больше всего – если только одеть ее в джинсы и красно-желтую рубашку-поло. Черты лица – ровные, чистые, словно совсем недавно вышедшие из-под резца скульптора. Золотой летний загар, темно-карие глаза, вьющиеся русые волосы, свисающие до бровей. Широкие плечи, спортивный вид – точно так выглядели практически все Сумеречные охотники. Саймон уже начинал подозревать, что Ангел просто не выбрал бы себе в помощники астматика или человека, хоть раз в жизни получившего в лицо волейбольным мячом.

Парень улыбнулся, и на щеке появилась ямочка.

Саймон не считал себя знатоком мужской красоты. Но, услышав позади еле слышный звук, обернулся через плечо.

Жюли резко выдохнула и чуть подалась вперед, кажется, сама того не сознавая, – он ясно это видел.

Саймон закатил глаза. Похоже, нефилимы через одного – несостоявшиеся (а может, и состоявшиеся, кто их знает?) модели нижнего белья, включая его нового соседа. В таком случае над ним, Саймоном, жизнь определенно подшутила.