Kitobni o'qish: «Трилогия тумана (сборник)»
Carlos Ruiz Zafоn
LA TRILOGIA DE LA NIEBLA
EL PRINCIPE DE LA NIEBLA
EL PALACIO DE LA MEDIANOCHE
LAS LUCES DE SEPTIEMBRE
Печатается с разрешения компании Dragonworks S.L. и литературного агентства Antonia Kerrigan Literary Agency.
Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers. Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
© Dragonworks S.L., 1993, 1994, 1995
© Перевод. Е.В. Антропова, 2014
© Издание на русском языке AST Publishers, 2014
Владыка Тумана
Посвящается моему отцу
От автора
Любезный читатель!
Возможно, ты поступил бы благоразумно, если бы пропустил эти строки и сразу перешел к началу повествования, ибо книга должна говорить сама за себя и не нуждается в преамбулах. Но если тебе любопытно, как появилась на свет история, которую ты держишь в руках, то я обещаю быть кратким и не злоупотреблять твоим вниманием.
«Владыка Тумана» стал моим первым опубликованным романом, ознаменовав начало пути: после этой книги я полностью посвятил себя своеобразному занятию, каковым является труд писателя. В ту пору мне исполнилось лет двадцать шесть или двадцать семь, что казалось мне тогда довольно преклонным возрастом. Издателя у меня не было, и мне пришло в голову представить рукопись на конкурс юношеской литературы. Причем я не имел ни малейшего представления о том, что такое юношеская литература. Мне повезло, и я выиграл.
Откровенно говоря, в отрочестве я не читал книг, причисленных к категории литературы для юношества. По моему разумению роман для подростков и произведение, предназначенное для широкого круга читателей, почти ничем не отличаются. Мне всегда казалось, что юные читатели более восприимчивы и проницательны, чем люди старшего возраста. К их чести надо сказать, что они наделены смелостью и прямотой и лишены предрассудков. В их лице автор получает благодарных читателей, или же они отвергают его, решительно и бесповоротно. Молодые люди – непростая и требовательная аудитория, но мне нравятся правила игры, навязанные юностью. Я считаю их справедливыми. Что касается «Владыки Тумана», то, не располагая иными ориентирами, я решил написать такой роман, какой сам прочитал бы с удовольствием в тринадцать-четырнадцать лет и который по-прежнему вызывал бы у меня интерес в двадцать три, сорок три и восемьдесят три года.
С момента первой публикации в 1993 году «Владыке Тумана» сопутствовала удача. Книга имела успех в молодежной среде, и ее также хорошо приняли читатели, давно перешагнувшие порог зрелости.
Перечитывая вещь, написанную много лет назад, писатель испытывает неодолимое искушение переделать и переписать сочинение заново, вооружившись опытом и знаниями, приобретенными за годы литературного труда. Но в данном случае я предпочел оставить работу в первоначальном варианте, сохранив в неприкосновенности все недостатки и присущую ей индивидуальность.
«Владыка Тумана» открывает серию романов для юношества, куда вошли также «Дворец полуночи», «Сентябрьские огни» и «Марина». Эти книги я написал до публикации «Тени ветра». Быть может, соблазнившись известностью последнего сочинения, кто-то из читателей более зрелого возраста захочет познакомиться и с этими историями о тайнах и загадках. И я надеюсь, что читатели уже нового, молодого поколения получат удовольствие и, возможно, почувствуют вкус к чтению, которое откроет перед ними путь к увлекательнейшим в мире приключениям.
И тем и другим, новым читателям и читателям неофитам, мне остается лишь выразить признательность скромного рассказчика, надеющегося завоевать их симпатии, и пожелать приятного чтения.
Карлос Руис Сафон
Май 2006 г.
Глава 1
Наверное, пройдет немало времени, прежде чем Макс забудет лето, когда он ненароком столкнулся с магией. Шел 1943 год, и суровый ветер войны неумолимо гнал мировой челн по течению. В середине июня Максу исполнилось тринадцать лет. В тот знаменательный день его отец – часовщик, на досуге занимавшийся изобретательством, – собрал семью в гостиной и объявил, что они в последний раз ночуют в доме, служившем им верой и правдой в течение десяти лет. Семейство перебиралось на побережье, подальше от столицы и от войны, в маленький приморский городок на краю Атлантики.
Решение было окончательным: семья уезжала на рассвете грядущего дня. К утру следовало упаковать вещи и приготовиться совершить дальнее путешествие к новому домашнему очагу.
Члены семейства часовщика выслушали новость без удивления. Все они догадывались, что почтенный Максимилиан Карвер уже давно лелеял планы покинуть большой город и поселиться в местах более пригодных для жизни. Догадывались все, кроме Макса. Известие ошеломило мальчика: если бы на его глазах взбесившийся паровоз врезался в лавку китайского фарфора, эффект был бы таким же. Макс стоял как оглушенный, с открытым ртом и лишенным выражения взглядом. В этот краткий миг транса в сознании Макса прочно обосновалась ужасающая уверенность, что его личный мир, включая школьных друзей, уличную компанию и прилавок с комиксами на углу, вот-вот безвозвратно исчезнет, развеется как дым в одно мгновение.
Остальные домочадцы зашевелились и начали расходиться с покорным выражением на лицах, настраиваясь на сборы. Макс же стоял неподвижно и смотрел на отца. Почтенный часовщик опустился перед сыном на колени и положил руки ему на плечи. В глазах Макса, как в открытой книге, отец прочитал все его чувства.
– Сейчас тебе кажется, что наступил конец света, Макс. Но я обещаю, что тебе понравится место, куда мы поедем. У тебя появятся новые друзья, вот увидишь.
– Это из-за войны? – спросил Макс. – Мы должны уехать из-за войны?
Максимилиан Карвер обнял сына, а затем, не переставая улыбаться, вынул из кармана пиджака сверкающий предмет на цепочке и вложил в руки Максу. Карманные часы!
– Я смастерил их для тебя. С днем рождения, Макс.
Корпус часов был сделан из чеканного серебра. Макс поднял крышку луковицы: на круглом циферблате часы обозначались картинками – изображениями прибывающей и убывающей по движению часовых стрелок луны. Стрелки тоже оказались не просто стрелками, а лучами солнца, улыбавшегося в центре. На крышке была выгравирована каллиграфическая надпись: «Машина времени Макса».
В тот день, сжимая в руках подаренные отцом часы и наблюдая, как родные снуют вверх и вниз по лестнице с чемоданами, Макс, сам того не осознавая, навсегда распрощался с детством.
В ночь после своего дня рождения Макс не сомкнул глаз. Пока все спали, мальчик ждал наступления рокового рассвета, предвестника вечной разлуки с маленькой вселенной, которую он для себя создавал на протяжении многих лет. Час за часом Макс тихо лежал на кровати, рассматривая голубоватые тени, плясавшие на потолке комнаты. Он будто надеялся, что призрачный рисунок предскажет, как сложится его судьба начиная с завтрашнего дня. В руке Макс держал часы, сделанные отцом. Улыбающиеся рожицы луны поблескивали в ночной темноте. Возможно, они-то знали ответ на все вопросы, которые беспокоили Макса с того вечера.
Наконец на синеватом горизонте забрезжили первые лучи зари. Макс быстро выбрался из постели и поспешил в гостиную. Максимилиан Карвер, полностью одетый, уютно устроился в кресле. Он читал книгу, по двинув ее поближе к свету керосиновой лампы. Макс понял, что не только он бодрствовал ночь напролет. Часовщик улыбнулся сыну и закрыл книгу.
– Что ты читаешь? – спросил Макс, указывая на пухлый том.
– Это книга о Копернике, – ответил отец. – Ты знаешь, кто такой Коперник?
– Я хожу в школу, – резонно заметил Макс.
У отца была манера задавать, казалось бы, совершенно нелепые вопросы.
– И что ты о нем знаешь? – не унимался он.
– Коперник открыл, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот.
– Примерно так. А ты представляешь, что это означало?
– Проблемы, – отозвался Макс.
Часовщик расплылся в улыбке и протянул толстую книгу мальчику:
– Возьми. Она твоя. Прочитай ее.
Макс с любопытством осмотрел со всех сторон загадочный фолиант в кожаном переплете. Можно было подумать, книге не меньше тысячи лет. Она походила на обитель духа древнего гения, прикованного к страницам вековым заклятием.
– Ладно, – перешел к делу отец, – кто пойдет будить твоих сестер?
Макс, не поднимая глаз от книги, кивком дал понять, что уступает ему честь вырвать из объятий глубокого сна Алисию и Ирину, своих сестер пятнадцати и восьми лет.
Отец отправился трубить подъем для всей семьи, а Макс тем временем угнездился в кресле, спокойно открыл книгу и начал читать. Через полчаса семейство Карвер в полном составе в последний раз переступило порог родного дома. Они отправлялись навстречу новой жизни. Вот так началось лето.
Макс как-то раз прочитал в одной из отцовских книг, что некоторые детские впечатления сохраняются в альбоме подсознания как фотографии или яркие картины, которые не тускнеют от времени. Сколько бы ни прошло лет, человек возвращается к ним, перебирая в памяти, как драгоценности, и помнит о них до конца дней. Макс понял, что означают эти слова, впервые увидев море. Они ехали в поезде целых пять часов. Внезапно, когда состав вынырнул из темного туннеля, взору Макса открылась прозрачная, пронизанная светом безбрежная гладь. Синее море, искрившееся и переливавшееся золотистыми бликами под полуденным солнцем, отпечаталось на сетчатке его глаза, словно сверхъестественное явление. Поезд катил по рельсам всего в нескольких метрах от моря. Макс высунул голову в окошко и почувствовал кожей прикосновение ветра, насыщенного влагой и запахом соли. Мальчик повернулся и посмотрел на отца, с загадочной улыбкой наблюдавшего за ним из угла купе. Тот едва заметно кивнул, отвечая на невысказанный вопрос. И тогда Макс почувствовал, что ему безразлично, что ждет их в конце путешествия и на какой станции остановится поезд: отныне он всегда будет жить только там, где, проснувшись поутру, увидит ослепительное голубоватое сияние, волшебной прозрачной дымкой устремлявшееся к небу. Такой он дал себе обет.
Макс стоял на перроне провинциальной станции и глядел вслед удалявшемуся поезду. Максимилиан Карвер оставил свое семейство вместе с багажом перед конторой начальника станции. Сам он ненадолго отлучился, чтобы договориться с кем-нибудь из местных извозчиков о доставке за приемлемую плату пяти человек, узлов и прочего барахла к месту назначения. Городок напоминал архитектурный макет – по крайней мере таково было первое впечатление Макса. И станция, и домики на окраине поселения, крыши которых скромно выглядывали из-за купы деревьев, походили на миниатюрные поделки для коллекционеров игрушечных электропоездов. Казалось, в таком городишке стоит зазеваться, и можно упасть со стола. Представив себе это, Макс задумался над новой любопытной версией теории Коперника об устройстве мира. Громкий голос матери, стоявшей рядом, побудил его спуститься с небес на землю.
– И как тебе? Оценка положительная или неуд?
– Скоро станет ясно, – отвечал Макс. – Похоже на макет. Из тех, что стоят в витринах магазинов игрушек.
– Пожалуй, есть сходство, – улыбнулась мама.
Когда она улыбалась, то выражением лица неуловимо напоминала Максу младшую сестру Ирину.
– Только не говори этого отцу, – продолжала мама. – Вон он идет.
Максимилиан Карвер вернулся в сопровождении двух носильщиков – богатырей в широченных робах, испещренных пятнами жира, сажи и какого-то вещества неизвестного происхождения. Оба были обладателями роскошных усов и щеголяли в морских фуражках, точно этот головной убор являлся частью униформы.
– Познакомьтесь, Робин и Филипп, – представил своих спутников отец. – Робин повезет багаж, а Филипп – нас. Договорились?
Не дожидаясь согласия семейства, силачи устремились к горе чемоданов и без каких-либо видимых усилий взвалили на плечи самые объемистые. Макс достал свои часы и посмотрел на циферблат с улыбающимися лунами. Стрелки показывали два часа дня. На старых станционных часах была половина первого.
– Часы на станции отстают, – пробормотал мальчик.
– Вот видишь! – с воодушевлением откликнулся отец. – Не успели приехать, и уже есть работа.
Мама слабо улыбнулась, как улыбалась всегда, столкнувшись с проявлениями лучезарного оптимизма Максимилиана Карвера. Но в ее глазах Макс уловил тень грусти и особый, хорошо знакомый свет, с детства внушавший ему веру в то, что она видит будущее, которое не дано предугадать другим.
– Все будет хорошо, мама, – подбодрил ее Макс и почувствовал себя очень глупо, как только слова сорвались с языка.
Мама погладила его по щеке и улыбнулась:
– Конечно, Макс. Все будет хорошо.
И тут Макс определенно почувствовал, будто кто-то на него смотрит. Он быстро огляделся и увидел среди прутьев решетки на окне станции большого полосатого кота. Кот не сводил с Макса глаз, словно читая его мысли. Представитель кошачьего племени зажмурился и одним прыжком (что свидетельствовало о необычайном проворстве, немыслимом для такого крупного животного, будь то кошка или не кошка) очутился рядом с малышкой Ириной и принялся тереться боком о белые носочки сестренки Макса. Девочка присела на корточки и погладила сладко мяукавшего кота. Когда Ирина взяла его на руки, кот, кротко мурлыча, деликатно лизнул пальцы девочки. Ирина заулыбалась, очарованная ласковым животным. Крепко прижав кота к себе, девочка шагнула туда, где стояли в ожидании все члены семейства.
– Мы только приехали, а ты уже подобрала какую-то тварь. Интересно, у него есть блохи? – высказалась Алисия с явным отвращением.
– Это не тварь. Это кот, и его бросили, – возразила Ирина. – Мама?
– Ирина, мы еще даже не приехали домой… – начала мать.
Девочка состроила жалостливую рожицу.
– Он может жить во дворе. Пожалуйста… – Кот вторил ей вкрадчивым, обольстительным мяуканьем.
– Он толстый и грязный, – вновь вступила в разговор Алисия. – Но ты непременно хочешь опять настоять на своем.
Ирина послала старшей сестре колючий, пронзительный взгляд, суливший объявление войны, если только та немедленно не закроет рот. Алисия с минуту держала марку, потом повернулась, сердито фыркнув, и зашагала туда, где извозчики грузили багаж. По пути она столкнулась с отцом. От его внимания не ускользнуло выражение раскрасневшегося лица Алисии.
– Уже воюем? – спросил Максимилиан Карвер и тут заметил кота. – А это кто?
– Он одинокий и брошенный. Можно мы его возьмем? Он поживет во дворе, и я буду за ним ухаживать. Обещаю, – поспешила объяснить Ирина.
Удивленный часовщик посмотрел на кота и тотчас перевел взгляд на жену.
– Не знаю, что скажет мама…
– А что скажешь ты, Максимилиан Карвер? – отозвалась его супруга. Ее развеселила проблема, с которой столкнулся муж. Об этом красноречиво свидетельствовала ее улыбка.
– Хорошо. Но его следовало бы показать ветеринару, а кроме того…
– Пожалуйста, – захныкала Ирина.
Часовщик с женой переглянулись с видом заговорщиков.
– Почему бы и нет? – Максимилиан Карвер был не в силах начинать лето с семейного конфликта. – Но ты должна о нем заботиться. Даешь слово?
Ирина просияла. Кошачьи зрачки сузились, превратившись в стрелки на позолоченном, светящемся циферблате глаз.
– Вперед! Поехали! Багаж уже погрузили, – скомандовал часовщик.
Прижимая кота к груди, Ирина побежала к грузовичку. Кот, положив голову на плечо девочки, уставился на Макса. «Он ждал нас», – подумал мальчик.
– Не спи, Макс. Идем, – позвал его отец, направляясь к машинам под руку с матерью.
Макс последовал за родителями.
И в этот момент что-то заставило его обернуться и снова посмотреть на потемневшие от копоти станционные часы. Макс понимал, что столкнулся с необъяснимым явлением. Он хорошо помнил: когда семейство высадилось на перрон, на часах была половина первого. Теперь стрелки показывали без десяти двенадцать.
– Макс! – нетерпеливо позвал его отец, уже сидевший в машине. – Мы уезжаем!
– Иду, – пробормотал мальчик, не сводя глаз с закопченного циферблата.
Станционные часы не испортились и работали превосходно, но имели занятную особенность: они отсчитывали время назад.
Глава 2
Новый дом семейства Карвер находился на северной оконечности длинного пляжа, обрамлявшего море, подобно драгоценной оправе из мерцающего белого песка. Тут и там росли островки дикой травы, колыхавшейся на ветру. Пляж, по сути, являлся продолжением городской улочки. Само селение состояло из деревянных домиков, максимум двухэтажных, выкрашенных в приятные пастельные тона. Каждый домик был окружен садом и обнесен белой, идеально ровной оградой, отчего они еще больше походили на кукольные, подкрепляя первые впечатления Макса. По дороге путешественники пересекли весь городок, проехав по центральной улице и главной площади, где находилось здание муниципалитета. Попутно Максимилиан Карвер с воодушевлением провинциального гида показывал им местные достопримечательности.
Местечко казалось благодатно спокойным. И оно было окутано тем голубоватым сиянием, которое заворожило Макса, как только он увидел море. В основном местные жители в качестве средства передвижения использовали велосипеды или просто ходили пешком. Улицы сверкали чистотой. Никакой посторонний шум не нарушал их мирного покоя (не считая звука мотора редких автомобилей), слышался только тихий шелест морских волн, набегавших на берег. Пока машины ехали по городку, Макс с интересом наблюдал за близкими. На лицах его родных как в зеркале отражались разнообразные мысли, возникавшие при виде декораций, среди которых теперь будет протекать их жизнь. Малышка Ирина и подобранный кот дружно производили смотр улиц и домов с безмятежным любопытством, словно уже освоились и почувствовали себя как дома. Алисия полностью замкнулась в себе и, казалось, находилась за тысячи километров от приморского городка. Макс сознался себе, что он, в сущности, ничего или почти ничего не знал о своей старшей сестре.
Мать рассматривала городок со смиренным доброжелательством. Она старательно сохраняла дежурную улыбку, чтобы не выдать беспокойства, владевшего ею. Причину ее тревоги Макс понять не мог. А Максимилиан Карвер с видом победителя обозревал новую среду обитания, бросая торжествующие взгляды на членов своего семейства, которые отвечали ему одобрительными улыбками. Здравый смысл подсказывал, что любая критика разобьет сердце доброго часовщика, убежденного, что он привез семью в рай.
Макс смотрел на улицы, исполненные света и покоя, и призрак войны представлялся теперь таким далеким, словно его не существовало вовсе. И Макс подумал, что отец, возможно, проявил гениальную прозорливость, решив переехать к морю. К тому моменту, когда грузовики выехали из города на дорогу, которая вела к дому на пляже, Макс выбросил из головы и станционные часы, и невнятную тревогу, которую внушал ему поначалу новый питомец Ирины. Мальчик смотрел на горизонт, и ему почудился силуэт корабля: черный и узкий, он тенью скользил вдоль цепочки пробковых бакенов, протянутой по поверхности океана. Спустя мгновение тень исчезла.
Двухэтажный коттедж возвышался метров на пятьдесят над уровнем моря. Его окружал скромный сад, обнесенный белым заборчиком, отчаянно нуждавшимся в покраске. Дом был целиком белым, не считая темной крыши, и сохранился довольно хорошо, учитывая, что он стоял на берегу и ежедневно подвергался воздействию влажного ветра, пропитанного солью.
По дороге Максимилиан Карвер рассказал жене и детям, что дом построили в 1928 году в качестве летней резиденции на море для семьи известного хирурга из Лондона – доктора Ричарда Флейшмана и Евы Грей, его жены. Одно время местные жители смотрели на коттедж с недоумением и настороженностью. Супруги Флейшман не имели детей, вели уединенный образ жизни и как будто не испытывали желания знакомиться с соседями. Приехав сюда в первый раз, доктор Флейшман отдал четкое указание доставить строительные материалы, равно как и рабочих, непосредственно из Лондона. Такого рода каприз практически утраивал стоимость дома, но состоятельный хирург мог себе это позволить.
Зимой 1927 года горожане с иронией и опаской наблюдали, как сновали туда-сюда многочисленные грузовики и суетились бригады рабочих. Строительство продвигалось медленно, но дом в конце пляжа рос потихоньку с каждым днем. Наконец весной следующего года маляры в последний раз прошлись по стенам коттеджа кистью, и через несколько недель супруги поселились в новом доме, планируя провести в нем лето. Дом на пляже стал оазисом счастья для четы Флейшман. Он, как талисман, принес им удачу. Жена хирурга, вроде бы лишившаяся возможности иметь детей из-за давнего несчастного случая, сразу забеременела. Двадцать третьего июня 1929 года она произвела на свет ребенка. Роды, проходившие под кровом прибрежного дома, принимал муж. Мальчика назвали Якобом.
Якоб явился благословением небес, с его рождением привычки и манеры прежде нелюдимых, предпочитавших одиночество супругов Флейшман преобразились как по волшебству. Очень скоро доктор с женой поладили с местными жителями, снискав всеобщую любовь и уважение. Идиллия длилась несколько лет. Все это время семья счастливо жила в доме на пляже, вплоть до трагедии, разразившейся в 1936 году. В августе, ранним утром, маленький Якоб утонул, когда играл перед домом у моря.
Свет и радость, которые принес в семью долгожданный ребенок, померкли в тот день навсегда. Зимой 1936 года здоровье доктора Флейшмана стало неуклонно ухудшаться, и вскоре его лечащие врачи признали, что лето 1938 года ему увидеть не суждено. Через год после несчастья поверенные вдовы выставили коттедж на продажу. Покупателя не нашлось, и дом много лет стоял в дальнем конце пляжа пустой и всеми забытый.
Максимилиан Карвер узнал о существовании дома по чистой случайности. Однажды часовщик поехал за инструментами и запасными деталями. На обратном пути он остановился на ночлег в прибрежном городке. За ужином в маленькой местной гостинице он вступил в беседу с хозяином и поделился мечтой жить в небольшом тихом городе – таком как этот. И хозяин гостиницы вспомнил, что неподалеку продается дом. Максимилиан решил тогда повременить с отъездом, чтобы на другой день осмотреть владение. Возвращаясь домой, Карвер прокручивал в голове цифры, прикидывая, можно ли открыть в городишке часовую мастерскую. Он сообщил своей семье о переезде только через восемь месяцев, но в глубине души принял решение сразу.
День приезда запомнился Максу как калейдоскоп престранных, порой забавных, не связанных между собой картин. Для начала, едва машины остановились перед домом и Робин с Филиппом начали разгружать вещи, Максимилиан Карвер ухитрился споткнуться о предмет, похожий на старое ведро. Совершив короткий головокружительный полет по немыслимой траектории, он приземлился на белую изгородь, сокрушив около четырех метров забора. Происшествие не имело серьезных последствий: члены семейства часовщика повеселились, тщательно скрывая улыбки, а жертва отделалась парой синяков.
Дюжие извозчики перетащили баулы к террасе дома и, посчитав свою миссию выполненной, испарились, предоставив семейству честь самостоятельно внести вещи вверх по лестнице. Когда Максимилиан Карвер торжественно отворил дверь, из проема пахнуло затхлостью, словно вырвался на свободу призрак, долгие годы находившийся в заключении в этих стенах. Помещение было подернуто тонкой дымкой пыли, сквозь опущенные жалюзи сочился неяркий свет.
– Боже мой, – пробормотала мать Макса, представив, сколько тонн пыли предстоит убрать.
– Чудесно, – поспешил поделиться впечатлениями Максимилиан Карвер. – Я же вам говорил.
Макс и Алисия безнадежно переглянулись. Малышка Ирина в растерянности взирала на обстановку дома. Но прежде чем кто-то из домочадцев успел открыть рот, кот Ирины спрыгнул у нее с рук и, пронзительно мяукнув, устремился вверх по лестнице.
Последовав его примеру, Максимилиан Карвер переступил порог новой семейной резиденции.
– Хорошо, что хоть кому-то тут понравилось, – едва слышно прошептала Алисия. Во всяком случае, Максу показалось, что она произнесла эту фразу.
Первым делом мама распорядилась, как водится, открыть настежь двери и окна, чтобы проветрить комнаты. А затем на протяжении пяти часов семья в полном составе самозабвенно трудилась, чтобы навести порядок и сделать новое обиталище пригодным для жизни. Точно хорошо обученные бойцы спецподразделения, каждый четко выполнял свою миссию. Алисия убирала комнаты и стелила постели. Ирина, вооружившись метелкой, выгребала из потаенных уголков залежи пыли, а Макс, следуя за ней по пятам, собирал грязь. Тем временем мама раскладывала багаж и мысленно брала на заметку, что нужно сделать прежде всего. Максимилиан Карвер прилагал титанические усилия, чтобы оживить трубы, светильники и прочие механизмы, впавшие в летаргию за годы бездействия. И стоит отметить, задача выдалась не из легких.
Наконец семейство собралось на террасе. Сидя на ступенях крыльца своего нового дома, дети и родители наслаждались заслуженным отдыхом, любуясь морем, наливавшимся золотом с наступлением заката.
– На сегодня достаточно, – признал Максимилиан Карвер. С ног до головы он был покрыт сажей и пленкой неизвестного происхождения.
– Недельки через две, если потрудиться, дом приобретет божеский вид, – добавила мать.
– В комнатах на втором этаже полно пауков, – пожаловалась Алисия. – Они громадные.
– Пауки? Ух ты! – воскликнула Ирина. – На что они похожи?
– На тебя, – отозвалась Алисия.
– Не ссориться, ладно? – вмешалась мама, потирая кончик носа. – Макс их уничтожит.
– Не обязательно их убивать. Достаточно поймать и выпустить в саду, – возразил часовщик.
– Всегда мне везет. Вечно я должен совершать подвиги, – пробурчал Макс. – Можно подождать с истреблением насекомых до завтра?
– Я и не подумаю спать в комнате, кишащей пауками и бог знает какой другой нечистью, – заявила Алисия.
– Неженка, – с осуждением изрекла Ирина.
– Чучело, – огрызнулась Алисия.
– Макс, пока не началась война, разберись с пауками, – устало попросил Максимилиан Карвер.
– Их убить или только попугать? Я могу заломить пауку лапу и…
– Макс! – резко оборвала его мать.
Макс встал, потянувшись, и вошел в дом с твердым намерением расправиться с его коренными обитателями. Мальчик двинулся к лестнице на второй этаж, где располагались спальни. С верхней ступеньки за ним пристально наблюдал кот Ирины: сверкающие глаза смотрели в упор, не мигая.
Макс продефилировал мимо животного, охранявшего подступы на второй этаж подобно часовому. Как только мальчик сделал шаг в сторону ближайшей спальни, кот тотчас последовал за ним.
Деревянные половицы нежно поскрипывали под ногами. Макс начал охоту на паукообразных с комнат на юго-западной стороне дома. Из окон открывался вид на пляж. Солнце на горизонте клонилось к закату. Макс внимательно исследовал пол, высматривая мелких мохнатых и прытких тварей. После уборки деревянный настил выглядел довольно чистым, и Макс не сразу обнаружил первого представителя семейства арахнид. Он увидел, как из угла к нему решительно направился паук внушительных размеров, как будто сородичи выслали вперед воина, чтобы он обратил врага в бегство. Длина паука достигала примерно половины пульгады1, у него были восемь лап и желтоватое пятно на черном туловище.
Макс протянул руку к венику, мирно стоявшему у стены, намереваясь отправить насекомое в мир иной. «Просто смешно», – подумал он, тихонько потрясая веником и представляя, что держит в руках палицу или меч. Он примеривался нанести смертельный удар, как вдруг кот Ирины бросился на паука и, как маленький лев, разинув пасть, схватил добычу и смачно принялся жевать. Макс выпустил веник и с изумлением уставился на кота, ответившего ему недоброжелательным взглядом.
– Ай да кот, – пробормотал мальчик.
Животное проглотило паука и удалилось из комнаты, вероятно, в поисках его сородичей. Макс подошел к окну. Семья все еще отдыхала на террасе. Алисия вопрошающе посмотрела на брата.
– Не волнуйся, Алисия. Вряд ли ты снова увидишь пауков.
– Проверь как следует, – наказал Максимилиан Карвер.
Макс кивнул и отправился в комнаты, окна которых выходили на северо-запад, на задворки дома.
Мальчик услышал, как где-то рядом мяукнул кот, и предположил, что еще один паук принял смерть в когтях полосатого истребителя насекомых. Комнаты в задней части дома оказались меньше тех, что располагались вдоль главного фасада. Из окон Макс увидел панораму, открывавшуюся позади дома. К коттеджу примыкал небольшой задний двор с сараем, где можно было держать ненужные вещи или даже автомобиль. В центре дворика вздымалось могучее дерево – его крона возвышалась над слуховыми окнами чердака. Выглядело дерево очень старым, Макс решил, что ему уже лет двести, не меньше.
Двор заканчивался забором, отмечавшим границы приусадебной территории, за ним простирался луг. Поодаль, на расстоянии примерно ста метров, виднелось нечто вроде укрепления, окруженного стеной из беловатого камня. Дикая растительность заполонила пространство внутри ограды, превратив его в кусочек джунглей. В зарослях угадывались очертания фигур – человеческих фигур, как определил Макс. Окрестности освещали последние лучи заходящего солнца, и мальчику пришлось усиленно напрягать глаза. То был заброшенный сад. Сад скульптур. Макс завороженно созерцал необычную и печальную картину, которую являли собой белые статуи, оплетенные сорняками. Место напоминало маленькое деревенское кладбище. Входом служили кованые ворота с пиками на концах балясин, запертые на цепь. Над воротами, на верхушках пик, Макс разглядел герб – шестиконечную звезду. Дальше, за стеной сада скульптур, лежала опушка густого леса, растянувшегося на много миль.
– Сделал какое-то открытие? – Прозвучавший за спиной мальчика голос матери вывел его из транса, в который он погрузился под влиянием удивительного зрелища. – Мы уже подумали, что тебя съели пауки.
– А ты знаешь, что за домом, у леса, есть сад скульптур? – Макс указал на каменную ограду, и мама выглянула в окно.
– Вечереет. Мы с твоим отцом собираемся в город, чтобы купить хоть что-нибудь на ужин. Так чтобы продержаться до завтра, когда мы сможем запасти продукты. Вы с Алисией остаетесь за старших. Присматривайте за Ириной.
Макс согласно кивнул. Мать коснулась губами его щеки и стала спускаться по лестнице. Макс вновь устремил взгляд на скульптуры в саду. Их силуэты постепенно растворялись в сумеречном тумане. Ветер посвежел, повеяло прохладой. Макс закрыл окно и собирался сделать то же во всех остальных комнатах. В коридоре к нему присоединилась малышка Ирина.
