Kitobni o'qish: «Искушение в одном лишь взгляде»

Shrift:

The Return of the Di Sione Wife

«Искушение в одном лишь взгляде»

Глава 1

Тропическая зелень гавайского острова Мауи поражала богатством и разнообразием, в точности как обещал рекламный буклет. Дарио Ди Сионе пришел в крайнее раздражение в первую же минуту, когда спустился с трапа собственного реактивного лайнера. Плотный влажный воздух слишком интимно гладил кожу, а Дарио не переносил интимных прикосновений. Линялые джинсы и удобный дорогой пиджак обеспечивали комфорт в прохладном салоне во время долгого перелета из Нью-Йорка, но слишком тесно льнули к телу, пока он шел по бетонным плитам аэродрома к арендованному «ренджроверу». Свежий бриз разносил аромат экзотических цветов острова и терпкий запах сахарного тростника, густые зеленые заросли которого Дарио наблюдал под крылом заходящего на посадку самолета.

Дарио прижал к уху смартфон элитной модели: он доверял только разработкам собственной высокотехнологичной компании. В трубке звучал голос его ассистентки Марии.

– Машина уже ждет? – беспокоилась она. – Я настаивала на спортивной модели повышенной проходимости. Меня предупреждали, что дорога в поместье Фугинавы довольно ухабистая…

– Справлюсь, – нетерпеливо перебил Дарио с плохо скрытым недовольством. – «Ренджровер» меня вполне устраивает.

Поездка на Гавайи не входила в его планы, особенно после торжественного выпуска на рынок нового глобального продукта в прошлые выходные. Если честно, ему вообще нечего здесь делать, но ассистентка ни при чем. Винить можно только самого себя: он не сумел холодной рассудочностью победить старческую сентиментальность деда. Вместо того чтобы заниматься делами в офисе, из-за каприза старика он оказался на другом конце света среди ленивых пальм и экзотических ароматов.

Марии перешла к длинному перечню звонков и сообщений, накопившемуся за время его отсутствия – первого за последние несколько месяцев, когда он практически жил в нью-йоркском офисе. Это напомнило стрессовую ситуацию шестилетней давности, когда он только начал раскручивать перспективную компанию «АЙС». Дарио поморщился, ощущая нежное дуновение ветерка: ему неприятны ни прошлые воспоминания, ни ласки гавайского бриза, проникающего под тонкое полотно рубашки, как шаловливые пальцы женщины. Закатив глаза от собственных неуместных фантазий, Дарио потер ладонью небритую щеку и взъерошил густые волосы. Пожалуй, сейчас он мало похож на уважаемого директора крупнейшей компьютерной компании – лидера индустрии и мирового рынка электроники.

Какая бесполезная трата времени, думал он, слушая, как Марии зачитывает список звонков и дел, требующих его немедленного личного участия. Ему необходимо вернуться в свой офис на Манхэттене, а вместо этого он совершил десятичасовой перелет, следуя сентиментальному ностальгическому маршруту памяти своего деда. Много лет назад Джованни продал коллекцию любимых безделушек, о чем не переставал сожалеть еще со времен юности Дарио. Теперь девяностовосьмилетний старик, стоя на краю могилы, с обычным для него театральным драматизмом пожелал вернуть их.

«Это память о любви всей моей жизни», – заявил он Дарио, попросив выкупить пару серег у японского миллионера-затворника, живущего на Гавайях. Причем сделать это лично!

Вспоминая об этом, Дарио возмущенно фыркнул. Он бросил на заднее сиденье джипа портфель, за ним и пиджак. Как он мог пойти на поводу у деда? Впрочем, кто бы на его месте отказал старику в предсмертном, как он выразился, желании?

– Отправь мне спецификации по имейлу, Марии, – распорядился Дарио, садясь за руль. Господи, благослови эту женщину! Без сомнения, она надежнее всех, кого он знал, включая капризных и требовательных родственников. Пожалуй, стоит снова повысить ей жалованье хотя бы потому, что она не принадлежит семейному клану Ди Сионе, с которыми у него нет ничего общего, кроме кровной связи. – Подожди, пока я подключу наушники, и начинай переводить на меня звонки.

Не дожидаясь ответа, Дарио закатал рукава, проклиная жару и влажность, включил навигатор и завел двигатель новенького «ренджровера». Надев наушники, он ответил на первый телефонный вызов еще до того, как выехал за территорию аэропорта. Слушая отчет одного из вице-президентов компании о продвижении на рынке новой модели телефона, Дарио думал о своем деде и его рассказах об утраченной любви всей его долгой жизни.

С точки зрения Дарио, любовь теряется неспроста. Прежде всего потому, что она не заслуживает принесенных жертв. Согласно его любимой теории любовь – всего лишь глобальная ложь, придуманная людьми для оправдания собственных драматических и болезненных ошибок. Стоит ли сожалеть об утраченной любви после того, как обнаружилась неприятная правда о ней? Не лучше ли оставить все в прошлом и не позволять иллюзиям портить настоящее? Дарио твердо придерживался своей теории. Однако он не собирался делиться соображениями с Джованни, когда старик предавался бесконечным воспоминаниям о тайной любви, сердечных секретах и прочей ерунде. Однако настал час, когда дед отправил Дарио выполнять идиотскую миссию, которую способен выполнить любой без исключения выпускник колледжа из тех, кто проходил стажировку в его компании. Тем не менее Дарио привычно прикусывал язык, когда речь заходила о глупых эмоциях, которым люди придают такое важное значение, – просто жизни не представляют без душевных мук.

Дарио знал, что спорить на эту тему бесполезно, и не помышлял ссориться со стариком, много лет назад взявшимся опекать его с братом – своих внуков, осиротевших после гибели родителей. Кроме того, на собственном опыте Дарио убедился, что большинство людей считают его мнение циничным и на этом основании с негодованием отвергают, а к нему испытывают откровенную жалость.

Впрочем, это перестало беспокоить его уже давно – шесть лет назад, если быть точным. С тех пор Дарио все стало до такой степени безразлично, что он предпочел без спора согласиться на абсурдный поступок и выполнить просьбу деда: не доверяя миссию курьеру, пересечь половину земного шара, чтобы лично выкупить пару серег, связанных с трогательными воспоминаниями. У Дарио возникли смутные подозрения, что Джованни отправил всех своих внуков в разные стороны света на поиски сокровищ, которые любовно называл «потерянные любовницы». В последние месяцы перед выпуском на рынок нового продукта Дарио был слишком занят и пропустил разыгранный девяностосемилетним стариком очередной раунд мелодрамы семьи Ди Сионе. Дарио не забыл, что впервые сам оказался под прицелом папарацци в возрасте восьми лет, когда его шальные, непредсказуемые родители трагически погибли в случайной автокатастрофе.

В глубине души Дарио был бы счастлив порвать все связи с родственниками. Он надеялся, что со смертью Джованни это случится само собой. Его, наконец, оставят в покое, и он с головой уйдет в работу, составляющую смысл его жизни. Управление компанией «АЙС» – мирового лидера компьютерной индустрии – целиком занимало его время. Дарио гордился, что трудом и настойчивостью без посторонней помощи добился успеха, который никто не посмеет оспорить.

Когда-то единственным искренне любимым членом семьи был его брат-близнец Данте. Но Данте сам безжалостно разрушил их отношения, превратив их в пыль. Дарио не отрицал, что предательство брата нанесло болезненный удар, но послужило ему уроком на будущее: рассчитывать можно лишь на хорошо оплачиваемую преданность. Нельзя доверять людям, если лояльность – их личный выбор. Гнетущая мысль о брате возвращалась при любом упоминании о семье, недаром он старался избегать любых контактов с родственниками. Дарио считал, что, выполнив просьбу деда, как, вероятно, сделали его братья и сестры, он вычеркнет из памяти события шестилетней давности, а родственники перестанут вести себя так, словно Дарио один в ответе за то, что бросил жену и порвал отношения с Данте. Разве он заставлял Данте спать со своей женой и предать его в самый напряженный период жизни?

Дарио возмущало общее мнение семьи, считавшей, что у него серьезные проблемы с головой, если он до сих пор не простил измену ни брату, ни жене. Хорошо еще, что ему удалось вовремя разоблачить их: они оба обманывали его, убеждая во взаимной неприязни в то время, когда Дарио был слишком занят реорганизацией основанной вместе с братом компании и ее слиянием с «АЙС». Все неурядицы, стресс, бессонные ночи усугубились открытием, что близкие люди интриговали за его спиной. В эту минуту здесь, на Гавайях, Дарио понял свою главную ошибку – он слишком много внимания уделял мнению семьи Ди Сионе. Пора положить этому конец.

– С меня довольно, – хрипло бормотал он в замкнутом пространстве «ренджровера», в паузе между телефонными звонками. – Вот доставлю старику проклятые серьги и закрою эту страницу.

Он проехал через деловой центр города, следуя бесстрастным указаниям навигатора, миновал коробки супермаркетов и сетевых ресторанов, свернул на дорогу к центру острова. Шоссе петляло сквозь густые заросли сахарного тростника, поднимаясь в гору. Дарио вынужден был признать, что с высоты холма открывался великолепный вид: Тихий океан сверкал в лучах жаркого солнца, далеко внизу зеленью и золотом поблескивал соседний остров, по гребню древних вулканических гор выстроились ветряные мельницы, а вдоль дороги на ветерке покачивали кронами пальмы, экзотические цветы поражали невероятными расцветками.

Дарио не признавал отпусков, но если бы ему пришлось отправиться на отдых, он выбрал бы другое место. Он не мог представить себя валяющимся в шезлонге у бассейна, на пляже или где-то еще. Дарио вспомнил, что последний раз «расслаблялся» в компании одного из гениев-миллионеров Силиконовой долины, увлекающегося экстремальными видами спорта. Они совершили затяжной прыжок с парашютом вдоль отвесных скал ущелья Колорадо над бурлящими порогами реки. Но это вряд ли можно назвать отдыхом.

Сколько Дарио себя помнил, он всегда трудился. Возможно, если бы шесть лет назад он не был зациклен на работе, то заметил бы приближение опасности. От него не укрылось бы лицемерие жены и брата. А он лишь наивно полагал, что они не способны на предательство. Дарио нетерпеливо тряхнул головой, отгоняя мрачные воспоминания.

Шоссе вилось по кромке утесов над океаном и вдруг перешло в грунтовую дорогу. Дарио сбавил скорость. Связь прервалась прямо в середине разговора с одним из инженеров. Дарио тяжело вздохнул: навигатор указывал, что до цели путешествия еще далеко.

Трудно понять причину, почему человек выбирает уединенную жизнь в стороне от мира. Дарио знал, что нынешний владелец дедушкиных ювелирных украшений довольно богат, успешен в бизнесе, но отличается эксцентричным нравом. Впрочем, капризы хороши в меру, и современная дорога к жилью никогда не помешает.

Дарио любил Нью-Йорк. Ему нравился город, в котором жизнь никогда не затихает, и в четыре утра на улицах так же оживленно, как в полдень. В толпе легко затеряться, но его мгновенно узнают в любимом ресторане. Как можно жить в полной изоляции, даже если тебя окружает такая красота? В чем смысл? Тишина и одиночество оставляют слишком много места для сентиментальных размышлений.

Настоящее удовлетворение Дарио приносила только удачная сделка, увеличивающая стоимость его делового портфеля, что удавалось ему лучше всего.

Он проехал маленькую бакалейную лавку, единственный признак цивилизации на мили вокруг, и по гравию продолжил путь вниз к подножию горы. Слева от дороги тянулась древняя каменная стена, за которой круто по склону поднимались зеленые пастбища, а справа заросшие сорняками поля сменялись скалистыми утесами. Дарио казалось, он попал на другую планету.

– Только ради тебя, дед, – бормотал он, пообещав себе, что делает последнюю уступку досаждавшей ему семье.

Лишившись спутниковой связи, Дарио остался наедине с тяжелыми мыслями, которых старательно избегал последние шесть лет. Он выключил кондиционер и открыл окно, впустив в кабину волшебный бриз, полный солнца и аромата незнакомых цветов. Свежий ветерок порхал над ним, нежно лаская и проникая под кожу. Удивляясь своим фантазиям, Дарио нахмурился и сосредоточился на ухабистой дороге, разглядывая непритязательный сельский ландшафт. Невозможно поверить, что путешественники всего мира стремятся попасть на Гавайи. Впрочем, в этой части острова не было ни фешенебельных отелей, ни знаменитых полей для гольфа. Дарио окружала дикая природа – горы и пустынные пляжи, усыпанные вулканической галькой. На голой вершине показалась маленькая белая часовня, гордо стоящая на границе земли и моря, и скрылась из глаз. Дарио продолжал путь по узкой дороге, снова поднимавшейся в гору и петлявшей между черных скал.

Когда его терпение было на исходе, он уперся в железную ограду, за которой простиралась усадьба Фугинавы. Переговорив с невидимым охранником по интеркому, он въехал в открывшиеся ворота. Грунтовая подъездная аллея выглядела более ухоженной, чем так называемое шоссе. Она лениво извивалась вдоль скал над морем и наконец привела к широкой живописной поляне позади длинного внушительного здания, из окон которого открывался захватывающий вид на простиравшийся до самого горизонта океан.

Выпрыгнув из «ренджровера», Дарио расправил плечи и глубоко вздохнул, чувствуя легкое головокружение от избытка солнечного света и свежего воздуха. Окутавшая вершину горы туманная дымка струилась над ним прозрачной голубой лентой, усиливая нетерпеливое ожидание, которое ему с трудом удавалось скрывать. Он не собирался поддаваться сентиментальным эмоциям, пускай даже теплые лучи приятно ласкали лицо после запарки последних дней в офисе и долгого перелета. Дарио посмотрел на часы – приближался полдень, когда его секретарь назначила встречу с представителем Фугинавы. Как только он получит злосчастные серьги для деда, немедленно вернется в аэропорт и вылетит в Нью-Йорк, чтобы завтра же снова приступить к работе. Ничто не заставит его задержаться в этой глуши дольше, чем необходимо.

Пригладив пальцами волосы, Дарио направился к украшенной азиатским орнаментом парадной двери: шаги отчетливо звучали в удивительной тишине. Створки двери бесшумно распахнулись. Улыбчивый слуга жестом предложил следовать за ним и провел Дарио через элегантно обставленный дом с высокими потолками и медленно вращающимися вентиляторами. На стенах висели легко узнаваемые картины знаменитых художников. Интерьеры плавно перетекали в открытые пространства, наполняя помещения светом и природными ароматами. Дарио находил это… легкомысленным и даже тревожным, принимая во внимание бесценные полотна. Впрочем, его это не касалось. Ведь это не его картины подвергались риску. Он лишь терял здесь драгоценное время.

Слуга предложил ему присесть в кресло под сенью цветущей лианы на открытой веранде с завораживающим видом на Тихий океан. В царившей тишине Дарио казалось, что он слышит шум волн, разбивающихся внизу о черные утесы, хотя вряд ли звук мог проникать на такое расстояние. Он решительно засунул руки в карманы. Уж если ему довелось оказаться в дальней точке края света, приходилось признать, что красота этого места почти стоила того.

Почти.

Услышав за спиной шаги, Дарио обернулся, торопясь перейти к сделке, ради которой совершил это безумное путешествие, и быстро завершить ее, чтобы как можно скорее вернуться в Нью-Йорк. Ему наплевать, что над ним возвышается вершина спящего кратера. Он слишком занятой человек, чтобы наслаждаться фантастическими видами…

Дарио застыл.

На мгновение ему показалось, что у него галлюцинации.

Это не могла быть она.

Черные как вороново крыло волосы прямыми прядями падали на плечи – гладкие и блестящие, какими он их помнил. Гибкое, безупречное тело легко угадывалось под длинным черным платьем, столь вызывающим в тропическом климате. Оно спадало вдоль длинных-длинных ног до самого пола. А лицо! Тонкий овал с большими черными глазами, слегка приподнятыми в уголках, точеные скулы. Ее пухлые губы до сих пор необъяснимым образом приводили его в трепет – об этом напомнила непроизвольная и непростительная реакция тела.

Дарио не сводил с нее глаз. Взрослый мужчина, наделенный богатством и властью, он стоял и смотрел, словно видел перед собой призрак, навеянный мистическим гавайским ветром. Словно, как экзотическая бабочка, она могла упорхнуть в любой момент.

Но она не улетела.

– Привет, Дар, – сказала она со спокойной сдержанностью, которая так бесила его. Она произнесла ласкательное имя, которым только ей было позволено называть его.

Только Анапе. Его жене.

Неверной жене, подлой предательнице, которую он не желал видеть до конца своих дней. Он так и не развелся – ему нравилось думать, что крепче, чем кандалами, она навсегда привязана к человеку, которого обманула шесть лет назад. Он затянул петлю на ее нежной, стройной шее.

Теперь, когда она стояла перед ним, как призрак из прошлого, эта мысль уже не казалась Дарио такой привлекательной. Более того, он понял, что совершил непростительную ошибку.

Шесть лет Анаис Киоко с ужасом ждала этой минуты – боялась и мечтала о ней с одинаковой болью, но все равно оказалась неготовой к встрече с ним, с ее Дарио.

Он всегда являлся неожиданно, заставал врасплох. Ни обычным зимним вечером, когда она впервые увидела его, ни потом, когда они были женаты и он ворвался в дом, обвинив ее в самом худшем предательстве, а потом исчез, ни сейчас…

Анаис думала, что сможет контролировать ситуацию, не позволит снова парализовать ее волю, но сначала ей надо прийти в себя после шока от встречи… Если хватит сил.

– Какого черта ты здесь делаешь? – прорычал Дарио.

Тот самый голос – низкий и глубокий – затронул тайные струны ее души. Анаис всегда ждала его, хотя испытывала сомнения, что встреча когда-нибудь состоится и он приедет после того, как бросил ее и столько лет хранил жестокое, упорное молчание. Тем не менее спустя столько лет он явился собственной персоной.

Дарио стоял на веранде дома Фугинавы, за его спиной перекатывались зеленые холмы острова и сверкал безбрежный океан – это походило на полет фантазии. Время не изменило его, не согнуло, не обезобразило в наказание за содеянное, как бывает в детских сказках. Черствое сердце и беспочвенная подозрительность не изуродовали мужественную внешность, как он того заслуживал.

К несчастью, Дарио Ди Сионе оставался самым красивым мужчиной, виденным ею в жизни. Он излучал мужскую силу и естественное обаяние, которое менее харизматичные мужчины часто пытаются компенсировать запахом туалетной воды или лосьона. На нем были обычные джинсы, выглядевшие как офисная одежда, что удается только очень стильным и богатым мужчинам, а рубашка из тончайшего полотна эротично льнула к широкой груди. Закатанные рукава обнажали золотистую кожу и выпуклые мускулы сильных рук. Анаис знала, что глаза за стеклами авиаторских очков могут поспорить синевой с безоблачным небом Гавайев, особенно по контрасту с чуть длинноватыми черными волосами и темным налетом щетины на резких небритых скулах.

Черт побери, почему вопреки здравому смыслу, она по-прежнему так остро реагирует на него?

– Я задал вопрос.

Анаис моргнула, стряхивая оцепенение в напрасной надежде, что он не заметил ее замешательства. Пальцы непроизвольно впились в кожаную папку с документами. Она не сможет обмануть прежде всего себя.

– Надеюсь, ты без особого труда добрался сюда, – произнесла она спокойно, как на обычной деловой встрече, которые часто проводила по поручению мистера Фугинавы, будучи его адвокатом и главной линией защиты, – он предпочитал общаться с внешним миром через нее. – Дорога сюда весьма сложная.

Дарио не шелохнулся, однако ей показалось, что он протянул руку и зажал ее шею в кулак. Анаис поняла, что непроизвольно задержала дыхание, но все-таки заставила себя вдохнуть. Он снял темные очки и пронзил ее разъяренным синим взглядом.

– Вот как, Анаис, – прошипел он со злой насмешкой. – Решила затеять прежнюю игру?

Ему не удалось смутить ее: за прошедшие годы она изменилась, стала сильнее, не так ли? Анаис не отвела взгляд.

– Продолжим разговор, который мы не закончили шесть лет назад, Дар? Ты действительно этого хочешь? Или ты, как тогда, откажешься выслушать меня?

– Разве был разговор? – В его голосе звучали стальные ноты, говорившие о внутреннем напряжении, отчего у Анаис тоже все сжалось внутри. – Я подобрал бы более грубое слово для сцены, которую застал.

– Можешь винить только свое грязное воображение, – возразила она, стараясь сохранить сдержанный, профессиональный тон. – Все это не имеет ко мне никакого отношения.

Дарио засмеялся. Однако не тем веселым смехом, который она услышала в их первую встречу в Колумбийском университете: она училась на третьем курсе юридического факультета, а Дарио заканчивал магистратуру. Тогда в его голосе звучала искренняя радость и жизненная сила. Сейчас все было иначе. Совсем по-другому.

– Мне неинтересно, поэтому можешь не продолжать, – сказал он, зло сжав челюсти. – Я приехал сюда за парой сережек, а не для того, чтобы ворошить прошлое или играть с тобой в затейливые игры. Давай перейдем к делу, Анаис. Или это подстава, и ты нарочно заманила меня в капкан?

Только чудом ей удалось сохранить невозмутимость. Судя по воинственной позе и яростному блеску глаз, он искренне не понимал, что происходит.

– Ты же знал, что встретишься со мной. – Анаис не была уверена, что голос звучал по-прежнему спокойно. – Мы переписывались по имейлу несколько недель.

– С тобой переписывалась моя секретарша, – поправил он, нетерпеливо тряхнув головой. – Мне хватает действительно важных дел. И, пожалуйста, не льсти себе. Если бы я знал, что ты здесь, моей ноги не было бы на этом острове.

Анаис хорошо помнила этот ледяной тон, которым он произнес жестокий приговор в тот чудовищный, последний день их супружеской жизни, после чего ушел, не оборачиваясь. Словно время остановилось. Ничего не изменилось. Дарио по-прежнему считал ее лживой распутницей. Она не могла поверить, что он так легко и быстро сделал вывод на основании единственного невинного эпизода – ее разговора с Данте, имевшего простое объяснение. Дарио не задержался ни на секунду, чтобы выслушать или даже… накричать на нее. Он исчез.

Все это означало только одно: ожидание сегодняшней встречи обернулось наивными фантазиями, которые она трепетно лелеяла до сих пор. Она тешила себя надеждой, что его чудовищное предательство отрезвило ее, и даже поверила, что Дарио тоже сожалеет об импульсивном поступке – возможно, он умерил гордыню и наконец спокойно разобрался в случившемся. Анаис ужаснулась не только беспочвенности надежд, но своей слабости, зависимости, смирению после пережитого унижения.

Однако больше, чем оскорбленные чувства и разбитое сердце, Анаис волновало другое: он все еще ничего не знал о Дамиане.

Дарио прилетел на крошечный гавайский остров за парой серег, а не из-за нее. И тем более не ради их сына.

Bepul matn qismi tugad.