Kitobni o'qish: «Великие Борджиа. Гении зла»
Предисловие
Изложить историю династии Борджиа не так-то легко. Хотя бы в силу той причины, что в отличие от прочих династий власть в ней не передавалась от отца к сыну. Так что вернее говорить о семействе Борджиа, а не о династии. Далее, в отличие от прочих семейств, оставивших след в Истории, на долю Борджиа пришлось не 100–200 лет величия, а всего 5–10 – смотря как считать.
Однако они успели вложить в эти годы столько страсти и крови, что и по сей день история их семьи служит любимым материалом для романистов и кинорежиссеров.
Мы попробуем изложить историю Борджиа на свой лад, но их «семейный портрет» нуждается и в определенном «пейзаже». Ибо они жили все-таки очень давно, и мир с тех пор сильно изменился. Действия людей, живших пять столетий тому назад, будут непонятными, если не знать реальностей, с которыми они сталкивались.
И нам надо учесть еще и то, что их жизни были в основном прожиты в Италии и в очень необычное время – в эпоху Высокого Ренессанса. В то время это был особый мир, не слишком похожий на остальную Европу. Борджиа попали туда из довольно захолустной Валенсии, одной из провинций королевства Арагон. Им надо было многому научиться – и очень быстро.
Они оказались хорошими учениками.
Словарь терминов, бывших в употреблении в Италии во времена Борджиа
1. Гонфалоньер – знаменосец. В Папском государстве существовала должность Гонфалоньер Церкви, соответствовавшая должности главнокомандующего войсками римского папы. Во Флорентийской республике была должность гонфалоньера справедливости (правосудия) (итал. Gonfaloniere di Giustizia), который стал главой Синьории (Правительства). Ему была поручена охрана конституции «Установления справедливости».
2. Викарий – управляющий, или доверенный смотритель.
3. Титулы папы римского: Епископ Рима, Викарий Христа, преемник князя апостолов, верховный первосвященник Вселенской церкви, Великий понтифик [Патриарх Запада], Примас Италии, архиепископ и митрополит Римской провинции, раб рабов Божьих. На латыни: Episcopus Romanus, Vicarius Christi, Successor principis apostolorum, Caput universalis ecclesiae, Pontifex Maximus [Patriarcha Occidentis], Primatus Italiae, Archiepiscopus ac metropolitanus provinciae ecclesiasticae Romanae, Servus Servorum Dei.
4. Кондотьер (от итал. condotta – договор о найме на военную службу) – в Италии XIV–XVI веков руководители военных отрядов (компаний), находившихся на службе у городов-коммун и государей и состоявших в основном из иностранцев. Каждый отряд группировался вокруг кондотьера, который созывал и распускал отряд по своему усмотрению, заключал договоры (кондотты) на ведение военных операций, получал деньги (soldo – «плата», см. «солдат») и расплачивался с наемниками. Случалось, что кондотьеры захватывали власть в городах, основывая синьории. В рядах кондотьеров было немало авантюристов. Часто кондотьеры после получения платы за свою работу переходили из одного воюющего лагеря в другой и шантажировали своих нанимателей.
5. Дукат – золотая монета весом примерно в три с половиной грамма. Чеканилась в Венеции, сменила флорентийский флорин как стандарт. Круговая легенда на аверсе гласила: SIT TIBI CHRISTE DATUS, QUEM TU REGIS ISTE DUCATUS («Это герцогство, коим ты правишь, тебе, Христос, посвящается»). От последнего слова и произошло обиходное название монеты – дукат.
6. Мадонна – обращение к женщине в Италии XV–XVI веков, соответствующее теперешнему слову «госпожа».
Часть первая
Алонсо
Дон Эстебан де Борха и его одаренный потомок
I
Эмират Валенсия окончил свое существование в 1238 году. Собственно, исламские княжества в Испании к этому времени именовали не эмират, а тайфа, так что говорить надо бы о конце некоего государственного образования под названием «тайфа Валенсия» – но дело тут не в названии, а в том, что правление последнего – исламское правление – тут окончилось навсегда. Эмират Валенсия в той или иной форме существовал на протяжении 228 лет, с 1010 года.
За это время тут сменилось 10 династий, иногда совершенно эфемерных, длившихся буквально пару лет, как было с правлением Абу Ахмада Джаффара (1092–1094), и княжество то присягало кому-то в качестве вассала, то было независимым. В числе сюзеренов значились то королевство Кастилия, то Аль-Моравиды, а одна из династий Валенсии была даже христианской.
Великий воин Сид Кампеадор завоевал Валенсию для себя и правил в ней, и его сменила его супруга, прекрасная донья Химена, но Валенсия была отбита Аль-Моравидами обратно и оставалась исламской в течение долгих 125 лет.
В 1238 году всему этому пришел конец.
Хайме Первый, юный и доблестный король Арагона, захватил Валенсию и установил в ней свое правление, а доставшиеся ему сокровища и земельные владения, как и полагалось по закону и по обычаю, разделил со своими баронами.
Одним из них был дон Эстебан де Борха, со славой носивший свой герб – могучий красный бык, топчущий зеленое поле. Ему досталась Хатива, второй по величине и значению город Валенсии, и туда-то он перебрался и обосновался со всеми своими родственниками. С него род Борха и вел свою родословную и был одним из ведущих в Валенсии. Впрочем, семейство называли не только Борха, но и Боржа, на каталанский лад.
Семейство Борха пустило крепкие корни в новозавоеванной Валенсии – у дона Эстебана было многочисленное потомство, и весь его клан служил арагонским королям и мечом, и советом и процветал, делясь на ветви, и так все и шло вплоть до 1378 года, когда в поместье дона Хуана Доминго де Борха 31 декабря, в самый последний день года, родился младенец, нареченный Алонсо.
Собственно, рождение ребенка, пусть даже и в богатой и влиятельной арагонской семье, мало что меняло в мире – это совершенно неоспоримо. Но младенцу Алонсо де Борха привелось сыграть большую роль в делах Церкви – а как раз в конце 1378 года Церковь вступила в период жестокого кризиса. В сентябре этого года в Риме мятежные прелаты, члены консистории князей Церкви, кардиналов, отвергли папу Урбана Шестого и избрали на его место другого человека, Роберта Женевского, под именем Климента Седьмого. В христианском мире, таким образом, оказались два папы сразу – и они подвергли друг друга отлучению и анафеме.
Начался Великий западный раскол1.
II
Раскол, ясное дело, возник не на пустом месте. В Европе того времени было две формы власти, духовная и светская, и в 1077 году папа Григорий VII доказал, что духовная сильнее – императору Генриху IV в Каноссе2 пришлось принести перед ним покаяние на коленях…
Но два с лишним века спустя, в 1302 году, папа Бонифаций VIII повел речи о верховенстве власти духовной над властью земной и в булле «Unam Sanctam» сообщил «…Urbi et Orbi…» – «…городу Риму и миру…», что в руках папы не один, а ДВА меча, один из которых символизирует духовную, а другой – светскую власть. И коли так, то «…короли должны служить Церкви по первому приказанию папы, который имеет право карать светскую власть за ошибку…».
Что же до папы, то он, Викарий Христа и вершитель дел его на земле, обладает правом связывать и развязывать и не подчиняется никому из людей.
Уж что там вообразил себе папа Бонифаций, сказать трудно – но Филипп Красивый, король Франции, будучи поистине христианским государем, все-таки полагал себя лицом, от папы независимым. А в Бонифации VIII видел не наместника Христа, а некоего Бенедетто Каэтани, которого следует поставить на место. И король собрал так называемые Генеральные Штаты, собрание представителей всех сословий Франции, в котором было представлено и духовенство, обвинил папу Бонифация в ереси и потребовал привлечения его к суду на Вселенском Соборе, а для того, чтобы постановление Генеральных Штатов не осталось просто мертвой буквой и пустым словом, король Филипп повелел своему верному Гийому Ногаре с отрядом отправиться в Италию, схватить папу Бонифация VIII и доставить его во Францию.
Затрещина, которую Ногаре дал папе Бонифацию при аресте, отозвалась эхом по всей Европе – так глубоко престиж папства не падал еще никогда…
Ну, во Францию Бонифаций VIII не попал – он умер через месяц после полученной пощечины. Как говорили – от потрясения. А на его место был избран новый папа, француз, и сама резиденция пап была перенесена из Рима во Францию, в Авиньон. «Авиньонское пленение пап» продолжалось без малого 70 лет, и нельзя сказать, что это было такое уж пленение. Просто папы были французами, большинство кардиналов тоже были французами – и папство, и французская монархия выступали в качестве партнеров, используя силы друг друга для взаимной пользы.
В Авиньоне папы чувствовали себя в безопасности – их защищала светская власть могущественнейшего из монархов Европы. Ясное дело, в светских делах влияние пап резко упало – но вот зато в делах Церкви оно резко возросло. Епископы и аббаты теперь уж больше не избирались, а назначались, и делалось это, конечно же, папами. Резко выросли доходы папской казны, понадобился аппарат управления финансами, возникла развитая администрация, которой надо было контролировать все сферы церковной жизни.
Но, как известно, ничто не вечно. Неудачи в войнах сильно поколебали престиж французской короны – и папа Григорий XI вернулся в Рим. Он умер через год. Его преемник, Урбан VI, поссорился со своей консисторией кардиналов, и они избрали на его место другого папу, Климента VII, который вернулся в Авиньон.
Ну, а дальше мы уже знаем – папы отлучили друг друга от Церкви.
III
Конфликт так и не получил разрешения. К великому соблазну мирян, духовная власть обрела две главы, и главы эти неистово поносили друг друга и изо всех сил вербовали себе сторонников. Педро IV, король арагонский, предпочитал сохранять нейтралитет, но на стороне Авиньона выступил важный прелат Арагона, его тезка, кардинал Педро Мартинес де Луна. Авиньонский папа Климент VII назначил его своим легатом в Испании, ответственным за защиту правого дела и в Кастилии, и в Арагоне. В Валенсии же эту же функцию защиты правды Божьей взял на себя отец Винцент Феррье, пламенный проповедник, слушая которого прихожане плакали от умиления.
Вот он-то и обратил внимание на юного Алонсо де Борха и предсказал ему большое будущее. Еще до того, как отец Винсент напророчил, что «…Алонсо украсит мир и послужит чести своего рода…», он уже двигался по стезе духовной карьеры – в возрасте четырнадцати лет стал студентом канонического права в университете в Лериде. Там он и получил докторскую степень, причем как юрист изучал не только церковное, но и гражданское право – и показал в этом такие успехи, что позже и сам читал в университете лекции. В 1387 году король Педро умер, и его наследник Хуан Первый оставил политику нейтралитета и целиком и полностью встал на сторону Авиньона. Это оказалось на редкость мудрым решением, потому что в 1394 году авиньонский папа Климент скончался и на его место был избран кардинал Педро де Луна, ставший папой Бенедиктом XIII.
При арагонском папе для арагонских королей открывались самые хорошие перспективы, и благорасположение Святого Престола помогло и Алонсо де Борха. Его сделали каноником кафедрального собора Лериды. А уж заодно передали функции и «оффициала», то есть как бы официального чиновника Церкви не только самого собора, но и вообще всей епархии. На этом посту он показал высокую компетентность и заслужил всеобщее одобрение.
Здесь же Алонсо де Борха узнал кое-что и о политике. Папа Бенедикт поссорился с королем Франции и был вынужден бежать в Перпиньян, под защиту арагонского войска. В дикой сваре кардиналы и из Авиньона, и из Рима собрались в Пизе, низложили обоих пап – и римского, и авиньонского – и избрали на их место третьего, Александра Первого, который, однако, вскоре умер. Его сменил Иоанн XXIII, и даже такому ученому юристу, как Алонсо де Борха, нелегко было понять, на чьей же стороне тут правда.
И вот тут-то новый король арагонский, Мартин, скончался, не оставив наследника. Вопрос об урегулировании престолонаследия пал на плечи папы Бенедикта, все еще укрывавшегося в Арагоне от своих врагов. Дело было нелегким – королевство Арагон состояло из собственно Арагона и из присоединенных к нему провинций, Каталонии и Валенсии, и надо было найти кого-то, кто устраивал бы всех. В конце концов, проявив большую мудрость, папа Бенедикт сумел провести того кандидата, который его устраивал, – это был принц Фернандо, внук арагонского короля Педро Третьего. Новый король был очень обязан папе – и он не только поддержал его в его делах, но и стал опираться на его приверженцев. Одним из них был Алонсо де Борха.
Теперь он служил не только папе, но и королю.
IV
Что сказать? Служба пришлась очень кстати, потому что звезда патрона и покровителя Алонсо де Борха, папы Бенедикта, Педро де Луна (или как его стали звать в Европе – папы Луна), стала все очевиднее закатываться. Собравшийся в 1414-м Констанцский Собор3 низложил всех трех пап, настаивавших на своих правах, и избрал нового, Мартина V. А поскольку папа Луна отказался принять решение Собора, он был отлучен от Церкви.
Упрямый старик не сдался и продолжал сидеть в своем неприступном замке на побережье Арагона, окруженный четырьмя кардиналами, сохранившими ему верность, – но к тому времени Алонсо де Борха был уже личным секретарем Альфонсо V, короля Арагонского, и служил ему так, что король доверил ему обучение своего сына Ферранте. Сын был незаконный, но рос мальчиком многообещающим, и мы о нем еще не раз услышим.
Что до Алонсо де Борха, то он стал одним из главных советников короля Альфонсо, способствовал его примирению с новым папой римским и был награжден – в 1429 году его возвели в сан епископа Валенсии.
Он оказался прекрасным дипломатом, вел переговоры между королем Арагона и его братом Хуаном Наваррским и кузеном Хуаном Кастильским, а в 1420 году, когда королю Альфонсо удалось наконец захватить Неаполь, он послал Алонсо де Борха на Собор в Регенци в Арагоне в качестве своего вице-канцлера. Уже в 1421 году Алфонсо V предлагал папе римскому дать Алонсо де Борха, своему доверенному секретарю и вице-канцлеру, красную шапку кардинала – но успеха не добился, папа просьбу проигнорировал, хоть и вежливо, без прямого отказа.
Было сочтено, что епископства в Валенсии для него вполне достаточно.
Начиная с 1432 года Алонсо де Борха пришлось сосредоточиться на делах арагонской короны в Италии. Обладание Неаполем было хоть и достигнуто, но оставалось шатким, и королю Альфонсо требовалось иметь там превосходного политика, юриста и дипломата, на которого он к тому же мог спокойно положиться. Алонсо де Борха в придачу к прочим своим качествам был лоялен и надежен. И к тому же способен быстро учиться. Это было необходимо, ибо он входил в новый мир, не похожий на тот, в котором он жил раньше.
В XV веке в Европе правило копье.
Конечным доводом в любом споре являлась военная сила, а закованный в латы рыцарь верхом на боевом коне и с длинным копьем в руках представлял собой такую силу в наиболее концентрированной форме. Конечно, он не мог действовать один – ему были нужны оруженосцы, но рыцарское копье было настолько мощным оружием, что рыцарь и все, кто был ему необходим как помощники, в сумме представляли собой воинскую часть, некую единицу военной силы, которая так и называлась – «копье». На то, чтобы снарядить такую военную единицу, требовались ресурсы целой деревни, но так и делалось, ибо не было ничего важнее. Сила государств Европы измерялась в количестве «копий», которые они могли выставить.
Следовательно, государям было необходимо иметь как можно больше деревень. Конечно, к ним хорошо было иметь в добавку и какие-нибудь рудники, и торговые города, где можно было устраивать ярмарки, и так далее – но самым главным было иметь обширные земли.
Это было правилом номер один: земля – основа могущества.
Но в Италии это правило оказалось перевернутым наизнанку. Там торговые города перестали быть просто местом для проведения ярмарок, а стали вместо этого центрами производства таких вещей, которые нигде больше делать не умели. Если рыцарю хотелось заполучить изысканную одежду из тонкого цветного сукна, ему следовало купить его, а делали сукно во Флоренции. Если ему хотелось облачиться в самые лучшие доспехи, какие он только мог себе представить, – надо было обращаться в Милан. А если ему приходило в голову порадовать себя чем-нибудь редкостным, что привозилось с Востока, – к его услугам были венецианские купцы, у которых чего только не было. На этом и выросли торговые города Италии и стали уже не городами, а государствами.
И оказалось, что поперек Апеннинского полуострова, поперек всей Италии, прошла разделительная линия. Великое государство итальянского Юга, Неаполь, управлялось примерно так же, как прочие рыцарские королевства, – копьем. Три великие державы северной Италии – Милан, Флоренция и Венеция – стояли на торговле и тонком ремесле.
На Севере Италии правило «золото». «Копья» здесь покупали.
А посередине между Югом и Севером, разделяя «копье» и «золото», лежали Папская область и ее столица, великий Рим.
Здесь правила Церковь.
Алонсо Борджиа, князь Церкви
I
К середине XV века Рим несколько вырос, но по-прежнему сильно уступал по-настоящему крупным городам Италии вроде Флоренции, а уж о том порядке, который завела у себя Светлейшая Республика Венеция, римлянам оставалось только мечтать. Единственным крупным «продуктом», которым Рим мог похвастаться, был папский двор, который притягивал к себе просителей и паломников, дороги, которые вели к Риму, контролировались баронами, в теории связанными вассальной присягой Святому Престолу, но на практике весьма независимыми, и в самом городе Риме могучие кланы – Колонна и Орсини – имели свои укрепленные резиденции. Начиная с Мартина V, окончательно утвердившего Святой Престол в Риме, все папы поощряли своих кардиналов в Риме же и селиться и в придачу к кардинальской шапке передавали им попечительство о той или иной римской церкви. Но поскольку жить в городе было небезопасно, кардиналы, как правило, свои резиденции строили так, чтобы при случае они могли послужить и оборонительной позицией.
Алонсо де Борха в следующие 10 лет в Италии в основном и жил, а когда в 1444 году наконец стал кардиналом, то окончательно перебрался в Рим. Там его стали звать на итальянский лад – не Борха, а Борджиа.
Ему тоже понадобилась резиденция – исключением из правила он не стал. Алонсо ди Борджиа, «испанский кардинал», получил на свое попечение церковь под названием Basilica dei Santi Quattro Coronati – «Санти-Куаттро-Коронати», или «Четверых Коронованных Святых». Вот ею он и занялся. Была выстроена и резиденция, примыкавшая к церкви, но она была сравнительно простой.
Причины тому были несложные: во-первых, кардинал Алонсо ди Борджиа был небогат, ибо его доходы ограничивались тем, что он получал как епископ Валенсии, во-вторых, у него было на диво мало врагов, так что строить башни и фортификационные укрепления ему было незачем. Жизнь он вел скорее аскетическую, много занимался госпиталем при церкви, помогал бедным и не вмешивался в свары в Священной коллегии.
У него хватало других забот – в первую очередь дипломатических.
Собственно, он и кардинальскую-то шапку получил в знак благодарности за примирение короля Альфонсо со Святым Престолом. Папа Евгений IV признал дона Альфонсо законным королем Неаполя и согласился с тем, что его наследником там станет принц Ферранте, незаконный сын короля Альфонсо. Альфонсо был правителем Арагона, Каталонии, Валенсии, Сицилии и Сардинии, законных детей у него не было, и свои наследственные владения он должен был передать брату, дону Хуану. Неаполь он считал своим личным завоеванием и собирался оставить его своему побочному сыну – и Алонсо де Борха, в ту пору епископ Валенсии и секретарь короля, сумел представить папе это решение в самом благоприятном свете.
Он указал Святому Отцу на то обстоятельство, что куда лучше иметь соседом Ферранте как короля Неаполя – и только Неаполя, чем какого-то другого принца, у которого в руках окажется не только Неаполь, но вдобавок еще и все ресурсы Арагона. На том и порешили.
И Ферранте, бывший воспитанник Алонсо де Борха, стал наследным принцем Неаполя, а Алонсо де Борха стал кардиналом.
Силою вещей он стал к тому же представителем интересов короля Арагона в Риме.
