Kitobni o'qish: «Извечная любовь»

В жизни каждого человека однажды наступает момент, когда всё его существование делится на «до» и «после», когда спокойная гладь его видения избранного им пути начинает волноваться, когда гранитная почва устремлений внезапно превращается в зыбучие пески неопределённости. Подобные моменты зачастую и становятся особенными, предопределяющими дальнейшую судьбу человека.

Именно таким событием для Тимофея стало случайное знакомство с одной прекрасной девушкой. Её лучистые глаза были безобманным свидетельством её кристально чистой, заботливой души, которую ему ни у кого не доводилось больше встретить. По злосчастному, безжалостному року Тимофей был вот уже как двадцать два года разлучён с той, которая стала смыслом его жизни. Но какие бы камнеподобные проблемы ни сыпались на голову Тимофея, сквозь какие бы дремучие леса страданий не приходилось проходить ему, он, опьянённый своими немеркнущими чувствами, неизменно приходил к ней.

Добравшись, вот уже в миллионный раз, до той улицы, того дома, где провела своё детство любовь всей его жизни, Тимофей в самозабвенном упоении смотрел на детскую площадку, на которой та некогда играла, на дома, мимо которых проплывал её изящный стан, на бульвар, который был для неё приятной отдушиной в этих серых джунглях. Всё, что окружало его в этом замечательном районе, пробуждало в нём те, почти забытые, ощущения, которые он испытывал десять-пятнадцать лет назад, стоило его сознанию погрузиться в безоглядные дали сладостных мечтаний о своей любимой. Тимофей снова увидел те восхитительные картины из прошлого, что наполняли его сердце неописуемым восторгом и безмерным счастьем. И будь в его распоряжении хоть миллиарды лет, он бы всё также продолжал любить её всем сердцем и всей своей пламенной душой, ведь он отдал той девушке всего себя, полностью, без остатка. После той великолепной, судьбоносной встречи жизнь Тимофея больше ему не принадлежала. И посему только ощущение близости этой сказочной любви наполняло его жизнью. Как и сейчас.

Вдали от той девушки, чьё имя он укрыл непроницаемым покровом сокровенной и безгласной тайны и навечно запер в своём сердце, Тимофей был подобен упавшему с дерева осеннему листу. Оторванный от родного дома, преданный всевластной воле безжалостного ветра, он мог лишь послушно лететь туда, куда его гнали воздушные потоки. Этот лист на вид ещё был живым и ярким, однако его уже ничто не подкрепляло. Он, безвольный, доживал последние дни поры собственного увядания.

Именно таким листом и ощущал себя Тимофей. Навсегда утраченная, огороженная от него неустранимою преградой девушка осталась где-то вдалеке, на тихом островке её многогранного и очарованного счастья. И всё, что оставалось Тимофею – это безмолвно наблюдать за ней со скалы, стоя у обрыва своей жизни.

Он зашёл в торговый центр, поднялся на третий этаж и безошибочно отыскал то место, на котором они сидели с его возлюбленной в последний раз. Уже прошло больше одиннадцати лет с момента их последней встречи. Однако все проведённые с ней мгновения были вырезаны на его сердце, и поэтому Тимофей прекрасно помнил каждую деталь, каждое сладкозвучно сказанное ею слово, каждое изящное движение её прелестных рук. Но особенно ему запомнились её лучезарные и жизнерадостные глазки. Исходящий из них теплотворный свет проникал прямо в душу Тимофея и наполнял её безмерной радостью.

И вот, сидя на том же самом месте, он, как будто снова ощущал её присутствие. Проваленный в бездонный омут вдохновенных грёз, Тимофей явственно видел свою любимую, снова сидевшую рядом с ним. Её весёлый смех, подобно пьянящему вину, согревающе вливался в его разум. Окружённые непреодолимым для других ореолом безмятежного общения, они не замечали никого вокруг. Даже неумолимый бег суточного времени остался незамеченным. Лишь пришедшее на её телефон сообщение сумело вырвать их из благостного мира этого уединения.

Подобно тому сообщению, в разум Тимофея ворвалось тревожное предчувствие – и все упоительно прекрасные иллюзии рассеялись, подобно предутреннему сумраку, отступающему перед восходящим солнцем. Мужчина поднялся с места и пошёл тем же маршрутом, что и одиннадцать лет тому назад – со своей любимой. Тимофей по-прежнему ощущал её присутствие рядом с собой. Да разве же могло быть по-другому? Ведь в его душе безвылазно гнездилась та необоримая, извечная любовь к ней, которую он пронёс сквозь долгие годы мучительной разлуки.

Следуя велению своей израненной, но любящей души, Тимофей забрёл на почту, постоял там немного, будто снова дожидаясь, когда его любимая получит на руки посылку. После чего вышел на улицу и, зайдя за дом, остановился на том самом месте, где они расстались и где он видел её в последний раз.

Тогда Тимофей не пошёл за ней, а, обращённый в каменное изваяние, остался смотреть ей во след, пронзаемый миллионочисленными стрелами тяжкого страдания, что насылала на него жизнь.

Сегодня же, он мог пойти вслед за ней, воплощённой в неосязаемое, но явно зримое видение. Так Тимофей и вышел на бульвар, и среди выстланных увядающим ковром опавших листьев он увидел свою любимую, которая сидела на этом ковре, отклонившись назад и упираясь в землю отставленными назад руками. Её облачённые в светлые джинсы изящные ножки были вытянуты вперёд и немного согнуты в коленях (левая ножка – почти под прямым углом). На её белую, украшенную светло-оранжевым рисунком футболку падали висевший на шее амулет и один наушник. И конечно же – её шикарные волосы, которые на голове были убраны назад чёрным ободком.