Kitobni o'qish: «Я хотел, чтобы меня убили»

Ярославская область, Юдино

Прапорщик внутренних войск выругался и сказал:

– Похоже, на ту сторону ушли. Пусть там перекроют все! – крикнул он.

Солдат с переговорным устройством быстро повторил приказ.

– Точно ушли, – кивнул старший сержант со служебно-разыскной собакой. – Альфа бы учуяла, если бы где-то рядом были.

– Я не пойму, чего вдруг Афганец ушел? – спросил капитан МВД. – Ведь у него срок четыре года, год отсидел. И вдруг рванул.

– Может, Вихрь заставил? – предположил прапорщик.

– Кого? – усмехнулся старший лейтенант. – Афганца? Да его пытались на пересылке убедить, что носить погоны западло. Двоих в санчасть унесли, и еще двоим тоже прилично перепало. Да и упрятали его зря, я дело смотрел. В девяносто шестом он в Чечне воевал, по ранению из армии списали. Однажды в баре к жене его знакомого пристали двое азиков. Ну разумеется, Афганец заступился. И азикам перепало, и ему дали четыре года, вот так. А сейчас неизвестно, что будет. Он в колонии два месяца, и видно, что на весь мир озлоблен. Он из Воронежа к приятелю погостить приехал. Вот и задержался.

– А Вихрь – пассажир опасный, – проговорил капитан. – Срок у него восемь лет, на нем вроде еще труп висит. Не доказали на следствии, а сейчас что-то всплыло, вот он и рванул. И скорее всего их ждали. Вихрь вообще-то не входит ни в какую преступную группировку, но авторитетом пользуется. И додумались же гниды – с крыши столовой на трех сшитых простынях слетели. В часового что-то вроде бомбочки бросили. Со спичек серы набрали, чего-то добавили, и шарахнуло дай Бог. И не побоялись, что на колючку сверху попадут.

– Да мы сами виноваты, – недовольно отозвался старший лейтенант. – По всей зоне объявили штормовое предупреждение. А эти не испугались. Ну ничего, возьмем.

– Досюда и долетели? – Подполковник внутренних войск оглянулся на забор колонии. – Здесь же метров сто будет.

– Приземлились в десяти метрах от забора, – сказал начальник оперативной части колонии. – А часовой с вышки спрыгнул, когда в него бросили самодельное взрывное устройство. Конечно, болтов и гаек в него добавлено не было, скорее для психологического воздействия эта бомба была предназначена. Солдат молодой, а тут нате вам, бабахнуло. Ну он и спрыгнул с вышки. А эти перелетели и рванули к реке. Но вот почему на центральной вышке не заметили? Это я выясню и шкуру спущу, если спали.

– Нигде никаких следов, – доложил солдат с рацией.

– Значит, их ждали на лодке. Объявить перехват, – приказал подполковник. – В случае попытки сопротивления вести огонь на поражение.

– Фуу! – длинно выдохнул средних лет светловолосый мужчина. – Думал, хана придет. Еще немного, и вынырнул бы. Лучше пуля, чем захлебнуться.

– Это, наверное, так и есть, – усмехнулся худощавый молодой брюнет. – Раздевайся, надо одежду выжать. – Он стал стаскивать с себя спортивный костюм. – Пока камни не остыли, положим, и через пару часов почти сухие будут, погода жаркая.

– А тебя этому в армии учили? – тоже раздеваясь, спросил первый.

– И там тоже.

– Слушай, Афганец, а чего ты в бега пошел? Тебе ведь осталось хрен да немножко.

– Давай без вопросов.

– Лады. Менты сейчас шуруют вовсю. А ты классно придумал. Правда, у меня мотор замер, когда мы на этом парусе на забор летели. Но ништяк вышло. Я не поверил, что мы уже за забором. А когда ты рванул, понял, что и мне пора. Хорошо, ветер был такой, что чуть с ног не сбивал. Да и ты бомбочку солдату ловко бросил. Он аж с вышки сиганул.

– А где Ярославль, Вихрь? – спросил Афганец.

– Вот там. – Вихрь махнул рукой направо. – Но сейчас мы отсюда не выберемся. Перекрыли все наверняка. Хотя, если б проскочили в город, курканулись, у меня там есть пара надежных кентов.

– Ты думаешь, менты о них не знают? Пару дней надо где-то рядом отсидеться. Сейчас конец июля, с голоду не помрем. Но надо найти место, где на первый взгляд спрятаться нельзя. И кажется, я знаю такое место.

ВНИМАНИЕ: РОЗЫСК

Органами внутренних дел разыскиваются двое опасных преступников: Вихрев Виктор Анатольевич, семидесятого года рождения, уроженец города Ярославля, кличка Вихрь; Вулич Борис Витальевич, шестьдесят девятого года рождения, уроженец города Ленинграда, кличка Афган (Афганец)…

– Додумались же, – удивленно пробормотал мужчина в штатском – Как же они три сшитые простыни на крышу столовой пронесли?

– Они и сшили этот парус в столовой, – недовольно произнес начальник оперативной части. – Выждали, когда начнется усиление ветра, вылезли на крышу. Кто-то бросил на вышку банку с серой от спичек, она взорвалась. Солдат спрыгнул с вышки и ногу сломал. А эти перелетели забор. Они веревки сплели и за четыре конца натянули. Порыв ветра перебросил их через забор. Правда, уже через семь минут часовой поднял тревогу. Но преследование довело до реки Согожа, и след потерялся. Есть предположение, что их ожидали на лодке подельники Вихрева. Правда, лодку не обнаружили, но вполне допустимо, что она была резиновая и ее где-то спрятали. Преступников не обнаружили. Хотя все было перекрыто. Трассу закрыли сразу. Розыск ведется силами охраняющего подразделения внутренних войск и нашими контролерами. Вулич в прошлом офицер ВДВ, владеет приемами рукопашного боя, всеми видами стрелкового и холодного оружия. Вихрев занимался боевым самбо. По имеющейся информации, у обоих ножи, есть деньги. Сколько – неизвестно. Суммы называются разные, от тысячи до трех с половиной. Одеты оба в спортивные костюмы. Обувь – кроссовки. С собой Вулич взял около килограмма сахарного песка. Сволочь, два месяца как прибыл, и нате вам. Сволочь! – повторил он. – Вихрева вот-вот должны были забрать в Ярославль. Свидетель нашелся, Вихреву шили убийство, но доказать не смогли. Получил восемь за аварию со смертельным исходом. И ушел. У меня…

– Искать надо, – перебил его штатский. – Мужики, как я понял, они рисковые и воевать умеют. Брать надо, пока они не вышли на знакомых Вихрева. Кстати, а к кому приехал Вулич?

– К другу армейскому в Тутаев. Друга зовут Арсеньев Михаил Тимофеевич. В Афганистане вместе воевали. Вулич там год был. После армии поступил в Рязанское училище. После окончания служил на Дальнем Востоке в Хабаровске, Петропавловске-Камчатском. В девяносто шестом в Чечне был. Ранен. Комиссия его списала. Больше о нем ничего не известно. Но с криминалом не связан. По крайней мере таких сведений нет. Живет в Воронеже, ему родители квартиру оставили. Кажется, вел секцию рукопашного боя. Не женат, бывшая жена, Инга Степановна Михальчук, проживает в Запорожье. Вихрев после службы работал в частном охранном предприятии. Кого-то избил, и его выгнали. Дело не завели. Связался со своим школьным другом Ореховым и стал заниматься выколачиванием долгов. Есть подозрение, что совершил два заказных убийства. Однако доказать ничего не смогли. Дело возбуждали, но за отсутствием улик прекратили. А тут он по пьяному делу сбил мужика насмерть. Получил восемь и попал к нам. И что-то еще на него удалось раскопать. Его бы вот-вот перевели в СИЗО, а он ушел. Почувствовал, видно. А вот что заставило Вулича бежать? Непонятно. Может, в карты проигрался или…

– Он в колонии всего два месяца, – перебил его вошедший полковник. – Ни с кем не общался, так называемых кентов не имел, держался особняком. В обиду себя, разумеется, не давал. Да на него никто и не пытался наезжать. После пересылки узнали, что мужик он боевой. С Вихревым замечен не был, просто в одном отряде были. Общались, как все. А тут вдруг нате вам. Почему это случилось, будет отвечать начальник оперативной части. Розыск результатов не дал. Как сквозь землю провалились. Я думаю, следует вызвать водолазов и обследовать дно реки, может, они утонули. Никто не видел лодки в тот день и в то время. Правда, там садился и взлетал вертолет. Небольшой, видимо, частный. Но предполагать, что вертолет прилетел за Вихревым и Вуличем, не стоит.

– Кто знает, – вздохнул начальник оперативной части. – Вполне возможно, Вихрев понадобился как киллер. Такого легче заставить сделать работу и убрать гораздо удобнее. Хотя Вихрь на такого киллера не тянет. Ради него не будут тратить деньги. Но где они могут быть, черт бы их подрал?!

Ярославль

– Слышь, начальник, – натягивая штаны, недовольно пробасил небритый рыжеволосый детина, – ты с какого бодуна сюда свалился? Я в прессе такой хай подниму, мало не покажется. Покушение на свободу личности.

– Алтын, – усмехнулся худощавый оперативник, – где же ты таких слов нахватался? Неужели в крытке? Ведь ты оттуда откинулся.

– И что дальше?… При чем тут, откуда я откинулся. Между прочим, я уже почти год на воле и живу честно. Если есть претензии, пиши повестку, приду, а вторгаться…

– Да просто интересно, где ты бабки берешь. Снять путану стоит не меньше полутора тысяч за три часа. Ведь ты под Цыганом ходишь? – спросил оперативник неторопливо одевающуюся девицу.

– А у нас по любви, – подмигнула она оперу. – Мы с Алтыном семью создаем, ячейку общества.

– Вот мужики на зоне со смеху помрут! – рассмеялся он. – Алтын на путане…

– Хорош, начальник, – процедил Алтын, – не путай свадьбу с похоронами. А ты, сучка, рот не разевай!

– Да я просто для смеха…

– И что такого, начальник! – пожал плечами Алтын. – Может, она по доброте душевной со мной?

– А живешь ты вроде неплохо, – осмотрел комнату оперативник. – И видик, и маг вполне. И прикинут ништяк, – оценил он висевшую на спинке стула одежду. – Да ты одевайся, – усмехнулся он. – Или ты стриптизом начал…

– Ты думай, прежде чем базарить! – зло перебил его Алтын. – Говори, чего надо?

– Ты где вчера был? – спросил стоявший у двери плотный мужчина.

– Вчера? – посмотрел на него Алтын. – Да на хате весь день проторчал, с перепоя был. Ну, решил завязать с этим делом, мать вроде собирается из деревни заехать. Вот и болел, лежал. Душ принял и…

– Кто подтвердить может? – перебил его плотный.

– Да я откуда знаю? – пожал плечами коренастый мужчина. – Я не слышал и не видел ничего. Точнее, никого. Когда Вихря упрятали, мы собрали трохи и отнесли ему на суд. Мать подогрели. А что он делает сейчас и где, хрен его знает. Сами дали ему возможность свалить, а теперь крайних ищете?

– Ты особо не блатуй, Кора, – осадил его куривший у раскрытого окна оперативник. – А то ведь попадешь, отыграемся.

– Жути на меня гнать, начальник, не надо, – насмешливо проговорил Кора. – Я живу в полном соответствии с законом. Ошибки молодости больше не повторятся.

– Слышал? – спросил плотный мужчина в белой бейсболке. – Вихрь сдернул. Да как лихо ушел! – усмехнулся он. – Какой-то парус сделал, и с крыши их ветром сдуло. Менты обалдели. Солдатика на вышке чуть не взорвали. С каким-то Афганом сдернул. Тот вроде в Афгане воевал, и кликуха прилипла – Афган, Афганец.

– Слышь, Корявый, – сказал пожилой мужик. – На пересылке какой-то армеец поломал четверых. Они ему предъявили, что он погоны носил, раздеть хотели, он им и всыпал.

– Значит, за этим Афганом хвоста нет? – спросил полный мужчина с висячими усами.

– Чист он, Запорожец. Правда, сроку всего четыре, он уже отсидел восемь месяцев, а свалил. Менты в удивлении сильном, – хохотнул Корявый.

– Нормалек сработано, – кивнул Запорожец. – Молоток, Афган, давненько с Юдина когти не рвали. И дотумкался солдатик. Туда, говорят, все из управы прикатили. Солдата с вышки поджарили, он в больничке сейчас. С вышки скаканул, как кенгуру. Но мужики попали крепко. Теперь, если возьмут до того, как они что-то отмочат, по червонцу точняком огребут. Побег и попытка устранения попкаря.

– А Вихрю, – сообщил Корявый, – мокруху, похоже, шьют. Какого-то свидетеля нашли. Так что он вовремя сдернул. А вот солдатик непонятно, почему ушел. Он по бакланке сел, двух зверей поломал, они к жене его кента по Афгану полезли. Он им и вломил. Но почему сейчас сдернул?

– А баба Вихря нынче себя неуютно чувствует, – покачал головой Запорожец, – и ее хахаль тоже. Хотя наглый пес, за ним кто-то стоит. Но вот кто? Уж больно выделывается сучонок. А что про этого Тарасюка известно?

– Ничего, – ответил Корявый. – Прикатил из Питера, там вроде живет. Богатый буратино, тачка, упаковка и сам при бабках. Но шустро он, сучонок, Анну в постель уложил. Наверное, она и раньше Вихрю рога ставила. А сейчас решила, что время пришло. Соседка, тетя Соня, базарит, вроде собирается Анна свинтить с хахалем.

– Что? – испуганно спросила миловидная женщина. – Как сбежал?

– И такое иногда бывает, – сказал стоящий перед ней старший лейтенант милиции. – Значит, вы его, Анна Васильевна, не видели?

– Слышь, мент, – усмехнулся вышедший из спальни высокий качок, – ты в своем уме или крышу снесло? Если бы Вихрь сюда заявился, вы бы его уже в больницу везли. Я, получается, хахаль Анны, а Вихрь – муж. И наверняка он полез бы выяснять отношения. Ну и пришлось бы мне ему пару ребер сломать. Так что, если заявится, я вам позвоню, – засмеялся он. – А вы «скорую» не забудьте за собой позвать.

– Я бы на твоем месте ушел отсюда, пока не поздно, – сдержанно посоветовал милиционер. – Вихрь – сбежавший преступник и ушел не просто, а с попыткой убийства часового. Понимаешь, что ему светит? Он в ДШБ служил, кстати, на границе с Афганом, а также мастер спорта по боевому самбо. Предъявите документы. Я старший лейтенант, участковый инспектор Гладышев.

– Пожалуйста! – Качок вытащил из кармана рубашки паспорт и протянул милиционеру.

– Тарасюк Остап Андреевич, – пробормотал милиционер. – Из Питера. Надолго?

– Да нет, через пару дней уедем. Вот продадим дом и уедем.

– Но дом принадлежит Вихреву, – сказал участковый.

– Это его проблемы, – усмехнулся Тарасюк. – Он все перевел на Анну, а она нашла свое счастье. Развод оформлен. Вихрев, кстати, согласие дал, так что все законно.

– А как же дочь Вихрева? Ей ведь уже шестнадцать.

– Она и моя дочь, – усмехнулась Анна. – Надеюсь, вы не забыли?

– Да, помню, – кивнул милиционер. – Но не думаю, что Вихрев…

– Послушай, мент, – сказал Тарасюк, – ты его лови, а не…

– За оскорбление могу задержать, – зло прервал его старший лейтенант.

– И что? Кто подтвердит? Я с тобой, ментяра, очень вежливо разговариваю. А напишешь заяву, мой адвокат тебя с потрохами сжует. Усек? Или, может, бабок тебе дать? Штуки евро хватит?

– Блатуешь? – усмехнулся участковый. – Уезжай скорее, а то Вихрь застанет, и тебе мало не покажется. Если появится, советую сообщить милиции, – опередил он открывшего было рот Тарасюка и, козырнув, вышел.

– Мне страшно, Остап, – прижалась к нему Анна. – Ведь Витька – дурак.

– Не боись, подруга. Появится, сам будет милицию звать. А где дочурка твоя? Может, она папане и устроила побег?

– Зачем ты так? – рассердилась Анна. – И об Оле ты говоришь как-то неуважительно.

– Да все нормально будет. В Питере мы ее устроим как надо.

– Она любит Витьку. Я родила ее, когда мне было восемнадцать. Витька как раз из армии вернулся. Он приезжал в отпуск, и мы с ним…

– А она точно его? – перебил Тарасюк.

– Перестань! – возмутилась Анна. – Мы же договорились, что ты будешь к ней хорошо относиться.

– Да все нормально. Было бы лучше, если б она у твоих стариков осталась. Понимаешь, я хочу своего ребенка, а она уже здоровая телка. Может, оставишь ее у стариков? Василий Иванович говорил, что будет лучше, если Ольга с ними останется. Ты подумай.

– Да, действительно, так будет лучше, – улыбнулась Анна.

– Вот и ништяк. Бабки посылать ей будешь. Если появится у нее желание в Питер приехать, так это запросто.

– Хорошо. – Анна прильнула к Тарасюку.

– Может, Вихрев бежал из-за жены? – задумчиво пробормотал подполковник милиции. – Она подала на развод, и он дал согласие. Но Вихрев не из тех…

– Да плюнул он на нее, товарищ подполковник, – усмехнулся подтянутый капитан. – Вихрев здесь вовсю по бабам ходил. Только дочь он любит. Но Анна оставляет ее у своего отца. Кстати, Тарасюк представляет его фирму в Санкт-Петербурге.

– Вот как? Тогда эту неожиданно вспыхнувшую любовь Тарасюка к Анне можно понять. Вихрь и не женился бы на Анне, если бы не дочь. Анна часто ездила в Питер якобы по делам фирмы. А значит, к любовнику. И, воспользовавшись ситуацией, развелась. Вихрева мы, конечно, возьмем, как только он появится в городе. Все стукачи заняты сейчас лишь этим. Правда, информация обойдется в круглую сумму.

– Но куда они делись? – спросил капитан. – Может, действительно утонули?

– Чисто, – сообщил водолаз, которому помогли взобраться на катер трое мужчин. – Унести не могло, – добавил он. – Течение не очень.

– Я с самого начала слабо в это верил, – признался начальник оперативной части. – Хотя не буду скрывать – с большим удовольствием посмотрел бы на двух утопленников. Они могли по Ухтоме уйти до поселка с таким же названием, а там отсиживаются. Вывод один – они сумели уйти. Хотя это маловероятно. Неужели прошли через посты?

* * *

– Похоже, наши тела ищут, – усмехнулся Вулич.

– Точно, – тихо отозвался сидевший рядом с ним Вихрев. – Но ты мужик рисковый. Я собирался напролом рвануть. Вдруг повезет и какую-нибудь тачку выцепим. А ты остался и придумал. Как ты про это место узнал? – шепотом спросил он.

– Я в СИЗО с одним местным сидел, он и рассказал, что мальчишками за бабами подсматривали, когда они белье полощут. Я и запомнил.

– Так вот почему ты спросил, где река…

– Тсс! – Вулич приложил палец к губам. Сквозь кусты они увидели возвращающиеся от катеров лодки.

– Кум руку себе грызет, – прошептал Вихрев. – В первую очередь ему наложат по полной программе.

– Товарищ майор! – послышался громкий крик. – Посты можно снимать! В Андрюшине двое с ножами ограбили коммерческий магазин! Тяжело ранены продавщица и хозяин магазина! По приметам это Вихрев и Вулич!

– Опа! – Вихрь подмигнул Вуличу. – Значит, им не до нас сейчас! – Он мотнул головой влево, откуда слышался отборный мат.

ОРИЕНТИРОВКА

Бежавшие из мест заключения Вихрев и Вулич совершили разбойное нападение на магазин в поселке Андрюшино. Тяжело ранены хозяин магазина и продавщица. Преступники захватили двуствольное охотничье ружье и патронташ, патроны шестнадцатого калибра. Кроме того, у хозяина магазина бандиты забрали газовый пистолет и две обоймы к нему. Принять меры к задержанию! Приметы преступников…

Ярославская область, Тутаев

– Бежал? – недоверчиво переспросила двух милиционеров молодая женщина с младенцем на руках. – Но как же так? Мы же в Москву в Верховный суд написали. Бориса неправильно осудили. И что ему теперь будет?

– Если явится добровольно, – ответил старший лейтенант, – то по минимуму получит, явка учтется. А так лет десять набросят. Они же в часового взрывное устройство бросили. А если придет и скажет, что бросил не он, а подельник, то…

– Кто? – переспросила женщина.

– Ну, тот, с которым он бежал. Тогда года два добавят. Так что, если на вас выйдет, объясните ему: чем дольше бегать будет, тем больше получит. Ведь им есть что-то надо, а значит, на него столько висяков навешают, что и на двадцать пять хватит.

– Чего навешают? Каких висяков?

– Ну, дел нераскрытых, совершенных за то время, что он в бегах.

– А разве так можно?! – возмутилась она. – Борис боевой офицер. Он в Афганистане солдатом был, а потом…

– Мало ли кто кем был, – усмехнулся старший сержант. – Сейчас он беглый опасный преступник. Бросил в часового взрывпакет, хотел убить его и взять автомат. Так что…

– Пошли вон! – требовательно проговорил вышедший на костылях худой бледный мужчина.

– Что? – шагнул к нему старший сержант.

– Хватит, Оприн, – остановил его старлей. – Извините. Кем он был, учитывает суд при вынесении приговора. А сейчас он объявленный в розыск преступник категории А. Это значит особо опасный. Поэтому если он вдруг как-то с вами свяжется, дайте ему совет – пусть явится с повинной. И тогда…

– А вы сами, старший лейтенант, верите в справедливость суда? – неожиданно спросил мужчина.

– Нередко бывает, что судят справедливо.

– Только в передаче «Суд идет», – отрезал инвалид. – А Вулич уже испытал на себе справедливое решение районного суда. Мы кассационную жалобу в областной направили. Ответ тот же – виновен, приговор оставить в силе. А он жену мою спас, на нее двое азиков напали с ножами.

– Пусть Богу свечку ставит, – вмешался старший сержант, – что за нападение на сотрудников милиции не добавили.

– Они первые начали, – сердито возразила женщина. – Подбежали и сразу Бориса дубинкой. А второй ногой ударил…

– Но суд разобрался, – перебил ее старлей. – Извините, если что не так, но слова мои запомните. До свидания.

– Прощайте, – буркнул инвалид.

– До свидания, – мягко попрощалась женщина. Милиционеры вышли. – Зачем ты так, Миша? Старший лейтенант мне показался…

– Все они одинаковы. А ты, Зоя, похоже, виноватой себя чувствуешь. Не надо. Подонков в наше время гораздо больше, чем…

– Но если бы не я, то…

– Ты ни в чем не виновата. – Он прислонил один костыль к стене и осторожно привлек к себе жену и ребенка. – Борис сделал то, что должен был сделать любой мужчина.

– И все равно мне как-то не по себе, ведь он в тюрьму из-за меня попал.

– Из-за тех гнид. И давай, Зоя, больше об этом не говорить.

– Жаль Вулича. И не пишет. Так хочется ему сообщить, что у нас сын Борька растет.

– Я написал в Ярославль, попросил сообщить адрес Вулича. Но похоже, ответа мы не дождемся.

– Да успокойся ты, Али, – говорил рослый парень в темных очках, – получим мы с этой парочки. И за Магомета, и за тебя. У них вроде свой магазинчик появился. Вот и будут отстегивать каждый месяц по десятке. А если нет, для начала наедем по-хорошему. Если не поймут, инвалиду вторую лапку попортим. Да они сразу поймут, что оплачивать больничные надо. Можно было и раньше, но мы тоже люди-человеки. – Он засмеялся. – Она же брюхатая была. А так уже маленькому пара месяцев, и пора бы вам больницу оплатить. От того, который вас туда отправил, ничего не дождетесь, под ваше дело ментов упрятали. Они же его начали мочить, когда примчались. Ну он и ответил. Следователь сволочь попался, от дела с ментами отмазал этого офицера хренова. Ну а за вас ему впаяли четыре года. Узнаем, где сидит, цынканем, его там раком поставят.

– Сделай его, – попросил плотный молодой мужчина. – И бабки с этих получи. Твои они, и я еще заплачу.

Воронеж

– Вот это новость! – покачал головой капитан милиции. – Вулич сбежал. А ведь в Верховный суд написали, адвоката хорошего в столице нашли. И что же теперь? – Он выругался.

– Он в солдата взрывпакет бросил, – напомнил сидевший за столом майор. – Теперь Борька влип очень крепко. Жаль мужика.

– А мне государство жаль, – проговорил капитан. – Делают из солдат преступников. Борис настоящий солдат, и не завидую я тем, кто у него на пути встанет. Не удивлюсь, если он пришибет пару-другую работников нашей доблестной милиции.

– Только бы не додумался сюда приехать, – вздохнул человек в штатском. – Тогда нам придется его брать. Очень бы этого не хотелось.

– Не накаркай, Иванов, – буркнул майор. – Я действительно боюсь этого, ведь мы с Борькой…

– И я воевал с ним вместе, – перебил его капитан, – в Афгане. Он в Рязань потом уехал, а я в Нижний Новгород. Вроде потерялись, а потом в Чечне встретились. В Урус-Мартане он пулю поймал. Левое легкое наполовину пуля скрутила. И все, был капитан, а стал просто…

– Хватит, Горюнов, я тоже с Вуличем в Афгане был. И в Чечне встречались. Значит, судьба-индейка шутку злую сыграла. Сейчас Вулич опасный преступник и я, не задумываясь, буду стрелять, если он попытается оказать сопротивление, – сказал майор.

– Какой ты правильный, Федин – усмехнулся Иванов. – Уже забыл, что Борька тебе жизнь спас? Помнишь?…

– Он выполнял свой воинский долг, и на его месте любой поступил бы так же. А сейчас он побегушник и пытался убить часового.

– Сволота ты, Мишка! – Иванов вышел.

– Вот он тебе такому правильному и всадит нож! – громко проговорил ему вслед майор.

– Я бы с тобой сейчас на захват не пошел, – пробормотал Горюнов. – Раньше ты по-другому рассуждал, а теперь тебе с этим жить, – кивнул он и тоже вышел.

Майор отбросил авторучку и вытащил сигарету.

– Вам легко говорить, – прошептал он. – А если он здесь появится? И за ним еще пара трупов будет? Он действительно хороший солдат, этим и опасен втройне.

– Да успокойся ты! – Горюнов подошел к нервно курящему Иванову.

– Конечно, я все понимаю. Борис – преступник. И опасный преступник. Если засадили его за чисто мужской поступок – защитил жену боевого товарища, то сейчас он уже сознательно пошел на преступление. И в солдата эту хреновину бросил. Но не верю я, что он его убить хотел, ведь он бежал не для того, чтобы изменить приговор.

– В том-то и дело. Он перешагнул черту, отделяющую человека от зверя. А что нервы у него ни к черту, ты знаешь. Он сорвался. Не мог подождать немного, ведь Арсеньев…

– А ты бы не сорвался? Ведь все понимают, что посадили его не за то, что женщину спас, а за двух ментов, язык не поворачивается их милиционерами назвать. А эти азербайджанцы решили, что могут все, ножи вытащили.

– Да освободили бы его. А теперь все, на Вуличе крест поставлен. И он наверняка бежал не для того, чтобы в монастырь пойти. Он на тропу войны вышел, я уверен в этом.

– И я это понимаю. Но уже, похоже, ничего не исправишь. Очень бы не хотелось, чтобы он в Воронеже объявился. А он может. И так мы не в восторге от нашей работы. Ловишь-ловишь, им срок дают, потом освобождают по кассации или сразу после задержания отпускают. Раньше такого не было. И еще. Посмотришь на безработного, который ездит на джипе и имеет роскошную дачу. Откуда это у него? Всем плевать, а тех, кто пашет, налогами душат.

– А Ирка знает о том, что случилось с Вуличем? – спросил Горюнов.

– Да ей плевать, – усмехнулся Иванов. – Он ей нужен был только для защиты от Пожарника, ведь Вулич успокоил его.

– И что делать будешь? – спросила вышедшую из подъезда эффектную блондинку открывшая дверцу «мерседеса» черноволосая красавица.

– А тебе, Нелли, не все равно? – усмехнулась та. – Или теперь воспользуешься моментом?…

– Перестань, Ирка. Ты не боишься, что Вулич появится и…

– Не боюсь. Во-первых, его скоро поймает милиция, а во-вторых, у меня надежная защита. Руслан любому голову за меня открутит. А вот тебе посоветую: когда Вулича поймают, ты сможешь расписаться с ним в тюрьме.

– А ты дрянь все-таки! – Нелли вошла в подъезд. Позади «мерседеса» остановился зеленый джип.

– Чего она хотела? – открыв заднюю дверцу, спросил черноволосый атлет.

– О Вуличе говорила, – усаживаясь рядом, усмехнулась Ирина. – Мол, не боюсь ли я…

– Пусть только появится, – проворчал атлет.

– Я так и ответила.

– Да ей просто квартира и дача Вулича нужны были, – сказал полный лысый мужчина. – А на него ей плевать. Помнишь, как она втерлась к Вуличу в доверие? Прямо беззащитная, беспомощная девочка! – Он рассмеялся. – А Вуличу было плевать на все, и она этим воспользовалась.

– Вот ты это понимаешь, Колобок, – вздохнула Нелли, – а Борька поверил в ее беду. А потом еще эта поездка и арест.

– Любишь ты его, – усмехнулся Колобок. – А как же Антон? Ведь он твой муж.

– Я не собираюсь с ним разводиться, но хорошо помню – Вулич спас нас. В полном смысле этого слова.

Ярославская область, Юдино

– Мне эта окрошка из воды, сухарей и сахара по ночам сниться будет, – проворчал Вихрев. – Четыре дня, как кроты, в этой мокрой яме. Боишься лишний раз захрапеть, чихнуть. Думаешь, сняли посты?

– Скорее всего да, – кивнул Вулич. – Правда, на нас еще дело повесили. Разбой с двумя трупами.

– Но пострадавшие в больничке были.

– А может, уже померли.

– И что делать сейчас будем?

– Для начала надо сменить одежду. Эта провоняла и выглядит не очень. Денег у нас тысяча триста пятьдесят. Из оружия два выкидника. Но главное – наша обувь. – Он поднял развалившуюся кроссовку. – Китайский ширпотреб. Так что придется босиком.

– А если менты? Босиком не убежишь.

– Будем надеяться, что не нарвемся. И запомни: сейчас мы для всех самые что ни на есть опасные бандиты, и любой, кто увидит, сразу сообщит в милицию. Идем, как в тылу врага, как в Афгане, где местное население поддерживает духов.

– А если нарвемся на кого-нибудь?

– Его я беру на себя.

– Мочить будешь?

– На войне как на войне.

– Слушай, я обещал не спрашивать, но сейчас мы с тобой вне закона. Почему ты все-таки…

– Выберемся, за бутылкой коньяка расскажу. А так разговора не получится, настроение не то.

– Ловлю на слове.

– Через полчаса выходим. Идем к трассе.

– Ты в своем уме?

– Главное – дойти до трассы. Нас сейчас ловят где угодно, только не на трассе у Юдина. Встретить ночью кого-то из контролеров зоны маловероятно. А вот если идти по реке или по полю, наверняка кто-то увидит. Рыбаки, какой-нибудь полуночник. В общем, идем к трассе. По одному, но в поле зрения друг друга. Малейшее не то, пойдем на захват машины и заложника. Все равно кого. Ты не против?

– Нет! – засмеялся Вихрев и тут же зажал себе рот ладонью.

– Не расслабляться, – улыбнулся Борис.

– А ты все-таки авантюрист, – покачал головой Виктор. – Я и не думал уголовником становиться. Работал в ЧОПе, на хорошем счету был. Потом с бабой проблемы появились, погуливать она начала. Ее пахан имеет в Питере несколько оптовых магазинов-складов. Продает богатство волжской фауны – рыбу, икру и прочее. У него с Астраханью отлажено, он и там шеф. К тому же я подозреваю, что за его спиной кто-то из работников наркоту поставляет в Питер. Из Астрахани с рыбой приходит. Считаю наркомафию подлежащей истреблению. Братишка младший подсел на иглу, и все, кончился и как человек, и вообще. Мать бил. Повезло ему, что он до того, как я приехал, от передозировки сдох. Я бы точно порешил сучонка. А тут встретил одного старого знакомого, Ореха, уголовника со стажем. Он меня и втянул. А потом…

– Ты убивал по заказу? – перебил его Борис.

– За бутылкой коньяка отвечу, – криво улыбнулся Виктор.

– Здесь переночуем, – пожилой водитель остановил «КАМАЗ», – а то глаза слипаются. Ложимся, Санек, – кивнул он сидевшему рядом парню.

– Может, я поведу? – зевая, спросил тот. – А ты подремли…

– Вообще-то ты сам постоянно зеваешь. Сейчас три. До десяти перекемарим, позавтракаем и вперед. Здесь зона рядом, так что опасаться сволоты, грабящей на трассе, нечего. Ложимся.

* * *

– Слышь, мужики, – удерживаясь за ветку березы и пошатываясь, промычал небритый мужчина, – где я есть?

– Отвали! – Вихрев толкнул его в грудь. Мужик упал и тут же захрапел.

– Отлично! – улыбнулся Вулич. – Снимаем двое штанов и две рубашки. – Он кивнул на висевшее на веревке белье. – И ему положи что-нибудь. До утра проспит и наверняка крайним останется, про нас и не вспомнит.