Kitobni o'qish: «Околдованная»
Bertrice Small
INTRIGUED
© Bertrice Small, 2001
© Перевод. Т. А. Перцева, 2002
© Издание на русском языке AST Publishers, 2016
Пролог. 3 сентября 1650 года
Джеймс Лесли, пятый граф и первый герцог Гленкирк, умирал на поле брани, сраженный шпагой в злосчастной битве при Данбаре1. Повсюду, насколько хватало взора, лежали тела отважных воинов, преданных ему до конца. Шотландцев наголову разгромила армия вполовину меньше численностью. О, как проклинал Джеймс идиотскую самонадеянность, побудившую шотландцев покинуть выгодную позицию на холмах, окружавших данбарскую равнину, и стать лагерем прямо перед носом англичан! Приказ оказался фатальной ошибкой, ибо здесь негде было воздвигнуть укрепления, и это быстро поняла армия шотландских ковенантеров2 короля Карла II. Из двадцати трех тысяч воинов, встретивших наступление дня, только девять тысяч увидели его конец, знаменовавший крушение надежд наследника династии Стюартов.
Среди немногих уцелевших был Рыжий Хью Мор-Лесли, капитан личной стражи герцогини Гленкирк. Увидев, как падает его господин, он помчался туда, перепрыгивая через раненых и умирающих, чтобы прижать к груди Джеймса Лесли.
– Мы вытащим вас отсюда, милорд, – пообещал он.
Джеймс Лесли слабо качнул головой и, прежде чем навеки закрыть глаза, прошептал одно-единственное слово:
– Жасмин…
Сыпля проклятия вперемежку с жалобами, не стесняясь лившихся по щекам слез, Рыжий Хью собрал уцелевших воинов Гленкирка. Из ста пятидесяти человек осталось тридцать шесть. Положив тело господина на седло верного боевого коня и собрав оставшихся без хозяев лошадей, люди Гленкирка поспешно отступили на северо-восток.
Солдаты Кромвеля отнюдь не славились почтением к мертвым, равно как и к живым противникам, и Рыжий Хью лучше сдох бы сам, чем позволил осквернить и ограбить труп герцога. Джеймс Лесли будет похоронен в своей земле, как и все прежние владельцы Гленкирка, если не считать его отца.
К сожалению, большинство предков Лесли погибли в боях – битвах во имя Стюартов.
Капитан мрачно усмехнулся. В 1542-м при Солуэй-Мосс этот мир покинули второй граф и его наследник вместе с двумя сотнями мужчин и молодых парней из поместий Гленкирк, Ситеан и Грейхевн. Там же сложил голову и прапрадед самого Рыжего Хью. Однако дед, первый Рыжий Хью, остался цел и невредим и даже помог привести уцелевших домой. Теперь история повторялась омерзительно уродливым образом. Неужели так суждено небом?
Его госпожа герцогиня заранее знала, что больше не увидит своего любимого Джемми живым. Рыжий Хью Мор-Лесли видел смирение и скорбь в прекрасных глазах, когда она прощалась с мужем. Но герцог, этот порядочный благородный человек, прожил прекрасную жизнь. И семьдесят два года – срок немалый, рассудил Хью, погоняя коня.
Придется послать вестников в Ольстер, к младшим сыновьям герцога, в Англию, к остальным его детям, и даже в Новый Свет, к дочери. Все, разумеется, опечалятся, но самая младшая, Отем, будет безутешна. Этим летом она гостила в Англии и не смогла вернуться в Шотландию из-за начавшихся волнений. Что теперь с ней будет? Девочка была любимицей отца, ее баловали и лелеяли.
Что ж, это не его дело. Леди Отем Роуз Лесли отныне на попечении старшего брата, второго герцога, и своей матери, вдовствующей герцогини. Уж им лучше знать, что с ней делать.
После нескольких бесконечно долгих и тяжких дней путешествия вдали показался замок Гленкирк. Рыжий Хью натянул поводья и долго всматривался в суровые каменные башни. Одна мысль не выходила из головы: Джеймс Лесли мертв, и прежняя жизнь уже никогда не вернется.
Хью тяжело вздохнул и, подняв большую, затянутую в перчатку лапищу, сделал своим людям знак двинуться вперед.
Личный волынщик герцога вышагивал впереди, выдувая пронзительно-щемящие ноты похоронной мелодии «Плач по Гленкирку», извещая обитателей замка, что Джеймс Лесли едет домой в последний раз. На подвесном мостике возникла гордая прямая фигура: это герцогиня стоически встречала скорбную процессию.
«Нет, ничто уже не будет прежним», – грустно вздохнул про себя Рыжий Хью.
Часть первая. Англия и Франция. 1650–1651 годы
Глава 1
– Ненавижу Кромвеля с его гнусными круглоголовыми3! – яростно выпалила Отем Лесли. – Это из-за него в Англии и Шотландии царит вечный траур! Ни радости, ни веселья, одна тоска!
– Отем! Черт побери! Сколько раз говорил тебе: придерживай свой болтливый язык! – раздраженно откликнулся ее брат Чарлз Стюарт, герцог Ланди.
– О, Чарли, ну кто меня услышит, кроме слуг? – огрызнулась Отем.
– Далеко не всем слугам стоит доверять в наши дни, – немного мягче объяснил герцог. – Все переменилось. Это не Гленкирк, где люди беззаветно преданы твоему отцу и по его слову пойдут хоть к дьяволу в пасть. Когда-нибудь король вернется на трон, но до тех пор мы должны быть крайне осмотрительны. Вспомни, сестра, кем были мой отец и мой дядя, король Карл, упокой господи его душу. Вспомни, что хотя я и побочный сын, но все же Стюарт. Кромвель и его братия никогда не будут доверять мне, и не без оснований, но я обязан защитить свою семью, пока безумие не покинет нашу землю и мой кузен Карл II не займет своего законного места.
– Но что нам делать? – не унималась Отем. – Эти пуритане – ужасные люди, Чарлз. Такие зануды! То и дело издают мерзкие эдикты, запрещающие самые простые радости. Никаких танцев! Никакого майского праздника! Никаких игр в шары! Никакого Рождества! Ничего, что могло бы доставить человеку удовольствие или счастье! Боюсь, и в Шотландии творится то же самое. Зато, как только я вернусь в Гленкирк, все будет по-другому, особенно с наступлением зимы, когда все дороги заметет и никто не узнает, чем мы занимаемся. Папа не обращает внимания на ковенантеров и их мрачные проповеди. Когда, по-твоему, я смогу ехать домой?
– Не знаю, Отем, – покачал головой герцог. – Теперь, когда кузену Карлу удалось занять шотландский трон, битва между ним и Кромвелем неминуема. На севере теперь небезопасно. Вряд ли девушке пристало путешествовать при таких обстоятельствах. Разве тебе плохо с нами в Королевском Молверне?
– Здесь прекрасно, – горячо заверила Отем.
– В таком случае почему тебе не сидится на месте?
– Чарли! Мне вот-вот исполнится девятнадцать! – воскликнула Отем. – У меня нет ни нареченного, ни жениха – никого, кто хотя бы привлек мое внимание! Я такая же, как моя сестрица Фортейн, если не хуже! У той по крайней мере была возможность найти мужа, но какие шансы у меня посреди бесконечных распрей и стычек? Ни двора, ни хотя бы семейных торжеств! Неужели я так и умру старой девой?!
– Ну, до старости тебе далеко, – усмехнулся брат, поднося к губам ее руку. – Ты прелестна, сестричка, и в один прекрасный день явится волшебный рыцарь, покорит тебя с первого взгляда, украдет сердце и заставит ревновать отца и всех братьев!
– Мне бы хоть немного твоей уверенности, Чарли, – тяжело вздохнула Отем. – Бесс было шестнадцать, когда ты на ней женился, а Розамунд вышла замуж за нашего Генри в семнадцать. Я старею, Чарли. Почти девятнадцать. И ни одного поклонника нет и не предвидится. Ненавижу Кромвеля!
Чарлз Фредерик Стюарт невольно рассмеялся. Его младшая сестричка так восхитительно театральна, хотя в том, что она говорит, есть зерно истины. В их нынешнем обществе вряд ли сыщется подходящая партия для дочери герцога! Да, немало мужчин предложат руку и сердце Отем из-за ее красоты и богатства и не посмотрят на возраст, но в их семье всегда позволяли дочерям выходить замуж по любви. Отем просто должна получить такие же шансы, как две ее старших сестры!
– Уж мама знает, что делать, – попытался успокоить сестру Чарлз.
– Если я когда-нибудь доберусь до Гленкирка, – мрачно буркнула та.
– Ходят слухи, что в Шотландии произошла схватка и армия парламента победила войско короля Карла. Но все это лишь домыслы, наверняка ничего не известно. Поеду я, пожалуй, в Вустер на этой неделе, может, что и узнаю, – решил герцог.
– Вустер? Ты едешь в Вустер? Когда?
В комнате появилась молодая герцогиня Ланди вместе с двумя своими детьми.
– Попробуй поискать нитки, Чарли. У нас не осталось ни одного мотка. Нечем чинить и штопать, не говоря уже о том, что Сабрине и ее братьям давно нужна новая одежда. Они из всего выросли. Спасибо твоей запасливой семье, у нас хоть материя есть! Но что можно сделать без ниток?
Бесс Стюарт, настоящая красавица, в светло-каштановых волосах которой играли золотистые отблески, а серо-голубые глаза светились теплым сиянием, покорила сердце Чарли Стюарта с первого взгляда. Младшей дочери графа Уэлка только что исполнилось шестнадцать, а Чарли в свои двадцать шесть считался первым повесой и распутником при английском дворе. Но когда янтарные глаза узрели милое личико Бесс Лайтбоди, его сердце было мгновенно покорено. Он начал ухаживать за ней самым серьезным образом.
Узнав об этом, граф Уэлк и его супруга пришли в ужас. Подумать страшно, что бастард покойного принца Генриха от прекрасной, но пользующейся не слишком хорошей славой Жасмин Лесли, бывшей, в свою очередь, отпрыском пресловутой семейки О’Малли, молодой человек, которого, невзирая на постыдное внебрачное происхождение, открыто принимали и любили не только король, но и вся его родня, ухаживает за их младшей дочерью!
Они немедленно отослали Бесс домой, в Дорсет, в полной уверенности, что покончили с ее глупым увлечением. Но при этом недооценили «противника».
Не прошло и недели, как в поместье прибыл посланец короля и объявил, что Бесс дали почетную должность фрейлины. Тогда граф Уэлк попытался защитить дочь от настойчивых знаков внимания и стал искать для дочери подходящего жениха из респектабельного семейства и по возможности с такими же религиозными и политическими убеждениями. Ему нужна была порядочная, скромная, благочестивая семья, где могли бы напомнить дочери о долге и обязанностях послушной и покорной жены.
Он снова не воспринял Чарлза всерьез. И снова прогадал.
Узнав от Бесс о намерениях графа, Чарли отправился за помощью к дяде, королю Карлу I. Поняв, какие чувства владеют племянником, король призвал к себе графа и графиню Уэлк.
– Мой племянник, герцог Ланди, сообщил, что желает жениться на вашей дочери Элизабет, – начал он, – и просил меня обратиться к вам. Хотя ваш род недостаточно знатен для члена семьи Стюартов, мы все-таки решили согласиться на такой брак, ибо нежно любим племянника. Кроме того, в отличие от остальных придворных он впервые просит нас о милости. Приведите дочь завтра в этот же час. Если она согласится, мы устроим свадьбу.
Король улыбнулся одной из своих самых благосклонных улыбок и знаком позволил графу и графине удалиться.
Те попятились с поклонами и реверансами, но, оказавшись за дверью, граф дал волю гневу и немедленно послал жену в покои королевы с наказом привести дочь в их скромный городской особняк, где намеревался поговорить с ней по душам. Мысленно он поклялся, что Бесс не выйдет замуж за бастарда. Кроме того, его разгневало утверждение монарха, что кровь Лайтбоди менее голубая, чем у незаконнорожденного отпрыска королей.
Когда женщины наконец пришли, граф рассказал дочери об аудиенции.
– Ты никогда не пойдешь с ним к алтарю, Бесс! – воскликнул он. – Объявишь королю, что не желаешь выходить за его племянника. Тебе все ясно?
– Я не сделаю этого, милорд, – заупрямилась Бесс. – Мы с Чарлзом любим друг друга. Я с радостью стану женой королевского племянника и скажу об этом его величеству.
– Не сметь! – завопил граф Уэлк.
– Посмею, – стояла на своем Бесс.
– Я изобью тебя до полусмерти, если посмеешь противиться мне, дочь моя! – взорвался граф.
– Тогда я покажу королю следы от кнута! – пригрозила она. – И не утаю, кто им орудовал!
Послышался стон. Графиня Уэлк, бледная как полотно, рухнула в кресло, прижимая руку к сердцу.
– Посмотри, что ты сделала с матерью! – укоризненно воскликнул граф.
– Она просто удивлена тем, что я говорю с вами так же прямо и откровенно, как мечтала сама все годы жизни с вами, милорд, – преспокойно заметила Бесс. – Пожалуйста, сэр, будьте справедливы. Чарли впервые сделал даме предложение. Он любит меня настолько, что отважился просить короля осуществить нашу мечту.
– Ты беременна? – рассерженно осведомился граф.
Графиня снова застонала и в отчаянии прикрыла глаза.
– Что? – потрясенно выпалила Бесс.
– Ты позволила вольности этому бастарду? – уточнил отец. – Легла с ним? Отвечай, девчонка!
– Ваш допрос не только возмутителен, но и оскорбителен, сэр, – спокойно ответила Бесс. – Я ничего не позволяла герцогу. И не опозорила себя развратным поведением. Как можно благородной девушке лечь в постель с мужчиной без благословения церкви? И как вы посмели даже предположить подобное, милорд?
– Я твой отец и имею полное право удостовериться, что ты чиста, особенно здесь, при дворе, где сплетни, даже насквозь лживые, могут погубить репутацию девушки. Я всего лишь пытаюсь уберечь тебя, Бесс. Ты мое младшее дитя.
– Благодарю за участие, милорд, – сухо бросила Бесс, – но теперь, с вашего разрешения, я должна вернуться во дворец. Королева позволила мне отлучиться на два часа, и я уже опаздываю.
Сделав реверанс, она поспешно удалилась.
Граф и графиня, не видя иного выхода, неохотно согласились с решением дочери. Чарлз Фредерик Стюарт и Элизабет Энн Лайтбоди были обвенчаны в королевской часовне замка Виндзор третьего мая 1639 года. После свадьбы они немедленно покинули двор и наезжали в столицу лишь изредка. Все остальное время счастливая чета проводила в Королевском Молверне, поместье Чарли. И ко всеобщему удивлению, жизнерадостный очаровательный Стюарт-с-левой-стороны-одеяла превратился в преданного и любящего мужа.
– Какого цвета нитки? – осведомился герцог.
– Какого найдешь, – отмахнулась жена. – Если можно, что-нибудь посветлее. Черных наверняка сколько угодно: эти пуритане вечно чинят свои мрачные одеяния, пока за штопкой не будет видно ткани. Но ты все-таки попробуй отыскать светлые тона.
– Можно мне с тобой в Вустер, папа? – попросился старший сын герцога Фредерик.
– С радостью побуду в твоей компании, Фредди, – кивнул отец.
– Когда? – допрашивал мальчик.
– Через несколько дней.
– Позволь и мне, – вмешалась Отем. – Умираю от скуки.
– Нет, – покачал головой Чарли. – Сама знаешь, на дорогах пошаливают.
– Я могу переодеться мальчиком, – настаивала девушка.
– Ни один человек в здравом уме не примет тебя за мальчика, – усмехнулся брат, покосившись на упругую грудь. – Разве можно скрыть такие сокровища, Отем? Природа щедро одарила тебя, как и нашу матушку.
– Не будь вульгарным, Чарли! – осадила она. – Что за пошлости!
Бесс весело хихикнула, но, тут же взяв себя в руки, пообещала:
– Ничего, сестрица, мы найдем чем заняться! Яблоки уже поспели, и мы можем помочь делать сидр. Сабрина обожает это занятие!
– Твоей дочери всего девять, Бесс. Девятилетним девочкам все по нраву. Ну почему тупой парламент круглоголовых обезглавил короля Карла и объявил гнусную Английскую республику? Я хочу поехать ко двору, но какой двор без короля? Кровь Христова! Надеюсь, твой кузен, молодой король Карл, скоро вернется, чтобы править нами. Всем, кого я знаю, до смерти надоели и мастер Кромвель, и его приспешники. Они называют погибшего короля предателем, но, по-моему, те, кто лишает жизни законного монарха, и есть самые настоящие изменники!
– Отем! – умоляюще прошипел брат.
– Ах, да никто не слышит, Чарли, – беспечно заверила Отем.
Герцог устало покачал головой. Соглашаясь на визит сестры, он не предполагал, что от нее будет столько беспокойства. Чарли по-прежнему продолжал считать Отем ребенком, но через месяц ей уже исполнится девятнадцать. Почему, спрашивается, отчим и мать не нашли для нее подходящего жениха?
Тут Чарлз вспомнил, скольких трудов им стоило выдать замуж старших дочерей. Ну какого жениха для дочери герцога можно отыскать в глуши горной Шотландии? Отем следовало отвезти ко двору, но все эти годы в стране не утихала гражданская война, а потом дядю казнили. Теперь весь английский двор жил в ссылке – кто во Франции, кто в Голландии. Он не знал родительских планов в отношении Отем, но что-то нужно предпринять, ибо девушка совсем созрела – и далеко ли до беды!
В день отъезда в Вустер еще до рассвета прибыл гонец. На дворе стоял октябрь, дороги еще не замело, и гонцу стоило немалых трудов уклониться от вражеских разъездов. Но он был человеком осторожным и все-таки сумел пересечь шотландско-английскую границу, откуда легко добрался до Королевского Молверна. Мрачный, с угрюмым измученным лицом, он сообщил, что привез письмо для леди Отем.
– Йен Мор! Отец послал проводить меня домой? – обрадовалась Отем. – Как мама? До чего же хорошо вновь видеть кого-то из своих!
Гонец безмолвно и, как заметил Чарлз, со слезами на глазах вручил ей письмо.
– От вашей матери, миледи.
Отем поспешно сломала печать и, развернув пергамент, пробежала его глазами. Лицо ее все больше бледнело, и наконец она с тоскливым криком прижалась к брату. Письмо, выскользнув из рук, упало на ковер. Девушка, дрожа, залилась горькими слезами.
Гонец поднял послание и вручил герцогу, обнимавшему сестру за плечи. Чарли торопливо прочел ровные строчки. Лицо его исказилось печалью и гневом.
Отложив письмо, он глухо приказал:
– Ты останешься здесь, пока не отдохнешь как следует, Йен Мор. Или моя мать прислала тебя в Англию, чтобы оберегать Отем?
– Я вернусь, как только немного приду в себя, милорд. Простите, что принес столь грустные вести.
– Отведи лошадь в конюшню и приходи ужинать на кухню. Смайт найдет тебе место для ночлега, – кивнул герцог и принялся успокаивать безутешную сестру.
– Что случилось? – охнула вошедшая Бесс, поняв, что дела плохи.
– П-папа, папа м-мертв! – всхлипнула Отем. – О, пусть дьявол заберет Кромвеля с его войском!
И вырвавшись из объятий брата, бросилась куда глаза глядят.
– О, Чарли, мне так жаль! – покачала головой Бесс. – Может, мне пойти за ней?
– Не стоит. Отем считает слабостью плакать на людях, – пояснил Чарли. – Уж такой она была с детства. И сейчас наверняка хочет побыть одна.
– Но в чем дело? – допытывалась Бесс.
– Джеймс Лесли погиб при Данбаре, защищая моего кузена, короля Карла. В его годы не следовало идти в бой, особенно если вспомнить о том, что Стюарты вечно навлекают несчастья на Гленкирк, но ты знаешь, что отчим был человеком чести. И заплатил за свою преданность собственной жизнью. Мама пишет, что приедет в Англию до наступления зимы, чтобы поселиться в принадлежащем ей вдовьем доме в Кэдби, и просит, чтобы Отем оставалась с нами до ее приезда или переехала к Генри. Мой единокровный брат Патрик Лесли потрясен смертью отца и стесняется взять на себя обязанности главы дома. Мама считает, что он скорее привыкнет, если она покинет дом и ему не на кого будет опереться. И разумеется, права.
– Но как она пустится в дорогу в такое время? Сколько опасностей ее подстерегает! – встревожилась Бесс.
– Уверяю, она найдет выход, – хмыкнул муж. – Если мама чего-то пожелает, не многие посмеют стать у нее на пути. Сейчас главное – Отем. Она вполне способна разыскать Кромвеля и попытаться его убить. Нужно отвлечь ее от мыслей о немедленной мести.
– И как ты это сделаешь? – поинтересовалась супруга.
– Отем безумно любит родных. Я скажу, что любая глупость с ее стороны печально отразится на их участи. Не только на судьбах Лесли из Гленкирка, но и на моей, и на Индии с Окстоном, Саутвудов, кузенов в Клерфилде и Блекторне, бедной старенькой толстой двоюродной бабушки Уиллоу и ее выводка – словом, всех нас. Она удержит в узде свой гнев, даже если это ее убьет. За это я могу ручаться. До появления мамы мы продержимся, а потом… она знает, как поступить. Мать – умнейшая из женщин. Единственная, кто может держать в руках мою младшую сестрицу. Отец, упокой господи его душу, безумно любил ее и баловал, – со вздохом заключил герцог.
Несколько дней Отем не выходила из спальни, и горничная Лили носила ей подносы с едой, которые госпожа сначала отсылала назад. На третий день Отем начала есть, а к концу недели пришла в себя и даже на прощание поговорила с Йеном Мором, которому предстояло трудное путешествие домой в Гленкирк.
– Ты был при Данбаре? – спросила она, усадив шотландца перед камином в большом фамильном зале.
– Был, миледи, – глухо пробормотал он.
– Сколько ушло и сколько вернулось?
– Сто пятьдесят человек. Тридцать шесть добрались до дому, миледи. Да и то чудом, – признался гонец.
– Удача изменила отцу, – согласилась Отем.
– Стюарты всегда приносили нашему народу одни беды, миледи. И что хуже всего, новый король даже не похож на Стюартов. Темноволосый парень, но в душу может влезть не хуже любого Стюарта. Ваш отец последовал за ним, только повинуясь долгу. Достойным человеком был Джеймс Лесли.
Отем кивнула и вручила Йену запечатанный пакет.
– Отдай матери, когда вернешься. Я буду ждать ее в Королевском Молверне.
– Увидим ли мы вас в Гленкирке когда-нибудь, миледи? – озабоченно спросил он. Простое открытое лицо омрачилось.
Отем печально покачала головой:
– Не знаю, Йен Мор. Честное слово, не знаю. Во всяком случае, когда я покидала Гленкирк, мне и в голову не пришло, что больше я его не увижу. Но теперь, когда погиб папа… не знаю, что и будет.
– Новый герцог приглядит за вами, миледи, – твердо заявил Йен.
– Патрик? – рассмеялась Отем впервые с той минуты, как узнала о гибели отца. – Хорошо бы он за собой и за Гленкирком приглядел, Йен Мор. Смерть папы потрясла его своей внезапностью, но еще больше его ужасает необходимость взять на себя ответственность за Гленкирк и его жителей. У Патрика просто не хватит времени на меня. Мне лучше оставаться в Англии с Чарли и Генри. Лучше и спокойнее.
Легкая улыбка коснулась губ гонца. Леди Отем Лесли оказалась куда проницательнее, чем он предполагал. Впрочем, она из рода Лесли, где все женщины умны, находчивы и изобретательны. Очевидно, девочка становится взрослой. Что ж, давно пора.
Гонец поднялся и низко поклонился.
– Я передам послание вашей матушке, как только приеду, миледи. Что передать вашему брату?
– Я желаю ему удачи, счастья, и благослови его господь, – шепнула Отем. – И скажи, что я надеюсь на встречу.
Йен Мор почувствовал, как слезы жгут глаза. Будь прокляты сторонники ковенанта! Почему они не могут оставить все как есть, вместо того чтобы затевать свары и убивать молодую поросль Шотландии? Почему их дорогая герцогиня принуждена вместе с дочерью бежать из родного дома? Черт бы побрал и ковенантеров, и пуритан, а заодно и короля!
Он судорожно сглотнул и глухо пробормотал:
– Я передам ваши добрые слова герцогу Патрику. Берегите себя, миледи.
– А ты – себя, Йен Мор, – ответила Отем. – Господь пусть бережет тебя в дороге. Не рискуй понапрасну.
– Постараюсь, миледи, – пообещал тот, но оба знали, что он лжет. Йен Мор поступит так, как велят долг и обстоятельства, лишь бы поскорее вернуться в Гленкирк и отдать письмо.
Только в конце октября герцог Ланди вместе со старшим сыном отправились в город Вустер, до которого было чуть меньше дня езды.
– Вернемся к твоему дню рождения, да еще и с хорошим подарком, – пообещал он сестре.
– Больше я не стану праздновать дни рождения, – мрачно объявила Отем. – Пока не стану замужней женщиной. Но если хочешь привезти мне подарок, потому что нежно любишь, так и быть, приму. – Глаза ее весело заискрились.
– Ты получишь подарок, потому что я нежно тебя люблю, милая, – подтвердил Чарли, с радостью замечая, что Отем постепенно выходит из убежища скорби, куда забилась после смерти отца. Она никогда не забудет Джеймса Лесли, но жизнь продолжается. Оставалось надеяться, что к зиме приедет мать и поможет Отем излечиться окончательно. Чарлз Фредерик Стюарт с ужасом думал о том, как тяжело переживает мать кончину мужа. Она потеряла первых двух супругов, когда ей не было еще двадцати. Его собственный отец, принц Генрих Стюарт, любовник Жасмин, умер через два месяца после рождения сына. Она не хотела выходить замуж в третий раз, но Джемми Лесли не желал мириться с отказом. Они были женаты тридцать пять лет. Что теперь с ней будет?
Чарлз отправился в Вустер в сопровождении семилетнего сына и отряда воинов. Правда, местные жители отличались преданностью королю, но осторожность не помешала бы. Великолепные осенние пейзажи вокруг радовали глаз. С полей убрали хлеб, и сборщики колосков низко склонялись над жнивьем. В садах сняли урожай яблок и груш. Коровы и овцы паслись на склонах холмов, покрытых поблекшей травкой.
Они добрались до города еще засветло и остановились в «Короне и олене», большой уютной гостинице, где хорошо знали герцога.
На следующее утро они отправились в собор у реки на церковную службу. Фредди удивленно озирал огромный алтарь, величественные своды и великолепные витражи. Много времени заняли поиски ниток, заказанных женой. Поручение оказалось куда сложнее, чем предполагал Чарли, но наконец в крохотной лавке мелочного торговца они нашли требуемое. Больше всего было, конечно, черных, но попадались и белые, и других цветов. Герцог Ланди скупил все что можно, с радостью заплатив за нитки втридорога. Кто знает, когда он снова попадет в город и останется ли у хозяина что-то в запасе?
Остаток дня он провел, показывая сыну красоты города. Маленький Фредерик Стюарт раньше не бывал в Вустере, да и вообще нигде, если не считать визитов к родственникам. Накормив сына плотным ужином, Чарли уложил мальчика в постель, а сам отправился к друзьям, что, собственно, и было истинной целью его приезда. Местные джентльмены при всякой возможности встречались, чтобы обменяться новостями и слухами о гражданской войне и последних эдиктах Кромвеля.
Мужчины уселись в дальней комнате, подальше от посторонних глаз и под надежной защитой хозяина гостиницы, ярого роялиста.
– Говорят, сражение при Данбаре обернулось настоящей бойней и король был побит армией в три раза меньшей, чем его собственная, – заметил лорд Хейли. – Как, черт возьми, это вышло? Ходят слухи, что король покинет Шотландию, чтобы отправиться в Голландию, ко двору своей сестры, или к матери в Париж.
– На первый вопрос, Хейли, отвечаю, что шотландцы оставили выгодную позицию на холмах и спустились на равнину. Несколько столетий назад, во время первой битвы при Данбаре, они уже проделывали такое, но, похоже, собственные ошибки их ничему не научили. Во второй раз они проиграли сражение по той же самой причине, – сообщил герцог Ланди.
– Откуда тебе известны такие подробности, Чарли? – удивился его друг лорд Морленд.
– Мать прислала гонца из Шотландии с известием, что отчим погиб при Данбаре. Сам посланец оказался одним из немногих уцелевших из всего отцовского полка. Когда Джемми Лесли погиб, его люди подобрали тело и покинули поле боя. Вы знаете, какая репутация у людей Кромвеля, которые не стесняются обыскивать и обирать мертвых. Воины Гленкирка не желали оставлять господина в их «нежных» руках. Взяли его тело, собрали коней и вернулись домой.
– Джемми Лесли мертв? Поверить не могу! – ахнул лорд Морленд.
– Упокой господи его душу, – заметил лорд Хейли, сверстник герцога Гленкирка. – Я еще помню, как он пытался ухаживать за вашей матерью и охотился с вашим дедом и дядьями. Хороший он был человек. Будь проклят Кромвель и его революция!
– Вы говорите совсем как моя сестра, – усмехнулся Чарли. – Она ругает Кромвеля и его мерзких круглоголовых.
– Надеюсь, не публично, – встревожился лорд Хейли.
– Я много раз предупреждал ее, чтобы придержала язык, – заверил герцог. – Хоть бы скорее приехала наша мать.
– Ваша мать приезжает из Шотландии? Кровь Христова! Она никогда сюда не доберется! Повсюду рыщут конники Кромвеля! Неужели не можете ее остановить? – возмутился лорд Хейли.
– Не могу, – просто ответил Чарли. – Уверяю, она путешествует под надежной защитой… Что же касается слухов о том, что кузен Карл бежит из Шотландии, не верьте. Карл еще даже не был коронован, так что он останется до тех пор, пока не произойдет знаменательное событие.
– Но люди Кромвеля удерживают Эдинбург, – напомнил лорд Морленд, осушив кружку с вином.
– Шотландские короли по традиции коронуются в Сконе, а там сейчас наши войска, – возразил Чарлз.
– Думаете, после коронации шотландцы поднимутся на защиту короля? – спросил лорд Плимтон.
– Не знаю, – тихо признался Чарлз, наполняя собственную кружку. – Шотландию веками раздирали религиозные распри. Не удивлюсь, если окажется, что они сыты по горло войной и желают всего лишь мира и покоя. Если это желание окажется сильнее их гордыни и верности монарху, значит, мы, англичане, должны поднять королевский стяг и сделать все, чтобы избавиться от круглоголовых.
К потолку поднимался табачный дым, голубоватые клубы висели в воздухе. Мужчины раскуривали трубку за трубкой, пили вино и октябрьский эль и продолжали негромко совещаться. Англичане устали от войны не меньше шотландцев. У кого хватит решимости и энергии свергнуть Кромвеля и его сторонников? Большинство дворян не доверяли Стюартам, шотландцам по происхождению, почти пятьдесят лет назад сменившим на троне старую королеву Бесс. Правда, Карла II, рожденного в Англии, любили и почитали. По общему мнению, он был первым истинно английским Стюартом. Если бы покойному принцу Генриху, старшему сыну короля Якова I, позволили жениться на прекрасной вдовствующей маркизе Уэстли, ныне Жасмин Лесли, королем стал бы тот самый Чарлз Фредерик Стюарт, что сидел сейчас среди них. Уж он не восстановил бы против себя парламент и пуритан, как это сделал его дядюшка Карл I, за что и лишился головы.
– Итак, – проворчал лорд Плимтон, – мы должны сидеть тут, беспомощные и бессильные, пока всем заправляет шайка простолюдинов, имевших наглость распустить палату лордов и убивших законного монарха. Пропади они пропадом!
Его собеседники дружно рассмеялись, хотя чувствовали себя такими же беспомощными, ибо были вынуждены дожидаться появления короля.
Внезапно дверь с треском распахнулась, и на пороге возник дородный задыхающийся лорд Биллингсли.
– Немедленно по домам все кто может, – пропыхтел он. – В округе бродит отряд круглоголовых! По слухам, ими командует сэр Саймон Бейтс, бессердечное чудовище, устроившее резню в Оксфордшире. Солдаты зверски расправились там с семьей сэра Джералда Крофта!
– Кто вам сказал, Биллингсли? – осведомился лорд Морленд, вскакивая.
– Я сам видел круглоголовых, когда подъезжал к городу, и поверьте, едва успел спрятаться в кусты, – честно признался тот. – Моей жене еще рано становиться вдовой, джентльмены.
– Думаю, она стала бы самой веселой вдовой во всей Англии, невзирая ни на каких пуритан, – прошептал лорд Морленд герцогу Ланди.
