Kitobni o'qish: «Мишка»
В старинном зеркале, обрамленном темно-коричневой рамой, отразилась мохнатая спина, покрытая упругими складками. Тут же из зеркала выпрыгнул луч, поспешивший обосноваться на одной из фотографий. Место показалось недостаточно уютным, и он перепрыгнул на другую, в поисках спасительного плота, на белой безжизненной стене, тихой Питерской квартиры.
«Красавец, ну какой же, черт возьми, красавец» – складки на черной спине передернулись и в огромное зеркало, упирающееся в лепной потолок, уставилась одноглазая морда французского бульдога.
«Ну хорош, Мишка! Не зря хозяйка и хозяин так тебя любят»
Размышления собаки прервал дерзко вмешавшийся звон стационарного телефона. Мишка не был готов к такой подставе и истерично разразился лаем, который вибрирующей трелью, смешиваясь с оглушающим звоном телефона, побежал по метровым стенам бывшей коммуналки на улице Пестеля, и ударился о дверь в самом конце длинного, словно скрипичная струна, коридора.
Дверь распахнулась и на пороге показался мужчина в барском бордовом халате.
Ростиславу Адольфовичу было ближе к шестидесяти, сухой, невысокий мужчина, как и все в этом безжизненном доме, отражал стойкую аристократическую выдержку, привитую вакциной хорошего образования и престижной работой в институте Агротехнологий.
Ростислав Адольфович пошатнулся в дверях, направил маленькие круглые очки на такие же мелкие глаза, пригладил взъерошенные волосы и, шаркая бордовыми тапками по лакированному паркету, отправился на вопли неравного дуэта. Пройдя середину пути, он внезапно замер на фоне луча, уместившегося на групповом снимке на фоне осеннего леса, где толпа из одетых в спортивные шапочки людей широко улыбалась призрачным пустым глазам, отразившемся в стекле рамки для фотографии.
