Kitobni o'qish: «Полёт над бездной»

1

Ярко полыхало жаркое знойное лето. Ясный июньский день клонился к багровому закату. Щедрое солнце лета уже вечерним, огромным красным диском над тихой гладью ровного озерка заспешило за полого синие горы, что, вдали образуя горизонт, смыкались с лазурным небосводом. Наконец-то унимался зной, но продолжался этот очаровано тихий шёпот торжества идиллии, чем так одарила живописность окружающего пейзажа. Идиллия, идиллия…

Отдыхающих на берегу синего, но такого тёплого озера хватало. Плавали, купались в ласковой воде, лежали, загорали на чистых золотисто жёлтых песках уютного пляжного берега. Кое-где над гладью озера неспешно сновали лодки, откуда можно было сладострастно насладиться всем открывающимся видом озера Алтаннур и его изумрудно зелёных берегов. Да, идиллия, идиллия…

Она с первого взгляда полюбила берега этого удивительного озера. Сыночки, дочки олигархов, крутых бизнесменов после окончания первого курса престижного факультета университета поехали отдыхать ох в какие престижные берега теплейших морей, на которых расположились богатейшие курорты мира: Канары, Багамы, Сейшелы, Маврикий, Мальдивы, а то и круиз по берегам, портам Средиземного моря, или же на берега Таиланда, и на берега Вьетнама, набирающие популярность, но и это не всё в длинном перечислении благодатных мест земного шара.

Она тоже дочь олигарха. И ей отец предложил в честь окончания первого курса дорогостоящую путёвку на один из престижнейших курортов на красивейших берегах означенных благодатных островов земного шара. Притом турпутёвка была бы намного покруче, чем у всех остальных вместе взятых. Но нет, она опять, упрямством ли своим, решилась на своё такое экстраординарное. Да, раньше всегда ездила на берег родного Байкала, конечно же, такой истинной жемчужины планеты. Но на этот раз она поехала в деревню по приглашению одного из родственников матери, поехала впервые.

Маленький улус, такая деревушка под названием Нарангол, что на всех языках мира означит «Солнечная долина», находилась в трёх километрах от берегов этого небольшого озерка, на берегу которого расположилась всего одна турбаза, такое длинное деревянное двухэтажной здание. Но ведь приезжали туда отдыхать, в основном, люди с таким достатком, что весьма далеки от олигархической среды. Конечно же, далеко не Канары, не Багамы, не Мальдивы, но всё же как-то родное.

Да, она увидела это озеро, его берега и поразилась…

Отдыхающих на берегу осталось не так уж много, многие ушли на турбазу, где в скором времени затевалась дискотека турбазовским размахом. Кое-кого и цветные телевизоры поманили в номера.

Она приехала сюда на велосипеде, полюбовавшись красивейшим багряным закатом огромного красного солнца, собиралась поехать обратно в деревню, где её заждались с ужином, но в высокотехнологичный век они были предупреждены ею по смартфону, и потому могли не беспокоиться.

Оставшиеся отдыхающие на берегу синего, но такого тёплого озера наблюдали за закатом огромно красного солнца, что уходило за далёкие полого синие горы, обрамляя багряностью ровные глади Алтаннура, что на всех языках мира переведётся как «Золотое озеро». И продолжался этот очарованно тихий шёпот торжества идиллии, знаменуя такую одарённость живописности окружающего пейзажа…

Днём в самый зной слышен был звонкий смех детворы, весело плескавшихся у самого берега, и взрослые не отставали в этом безудержном веселье, некоторые заплывали аж до самой середины тёплого озерка. Но это было днём, вечером же, оставшиеся немногие тихо затаённым взором, придыханием любовались удивительным закатом огромно красного диска, что недавно золотистым шаром щедро знойным шаром. И она, также со всеми полюбовавшись этим красивым природным зрелищем, приготовилась на велосипеде неспешно направиться в деревню, где её ожидал ужин с парным молоком…

Они пришли неожиданно, внезапно внеся мерзко зловещую ауру в эту прекрасную атмосферу умиротворённости, напрочь снеся светлую, именно светлую ауру.

То были несколько подгулявших юнцов, что уже набирали мужскую физическую силу, но отнюдь не мужскую мудрость. Сокровенную тишину умиротворённости в любовании красивейшим закатом заглушили их подлый смех вдобавок с похабными словами, которыми они таким подобным образом старались как бы украсить, приукрасить своё напускное достоинство. Да, к сожалению, встречаются в жизни такие вот отвратительные метаморфозы…

Они не встретили никакого сопротивления, никто не смел, возразить, тем более упрекнуть. И оттого развязность юнцов возросла, окрепла во вседозволенности. Но и не только. Агрессия человеческой натуры идущая с каменных веков, с той далёкой эпохи неандертальцев, кроманьонцев, всем мерзким отливом и выплеснулась наружу, выплеснулась на первого же паренька, что не ушёл на турбазу, остался любоваться закатом. Набравшим силу этим юнцам под воздействием хмельного пива так и не терпелось проявить её, и вот наступил как бы подходящий момент.

Конечно же, началось с заурядного мерзкого стандарта, присутствующего в такой ситуации: мол, чего не поздоровался и есть ли закурить, и так далее. У подлости, мерзости хватает всяко разных изощрённых приёмов. Под их горячую, не горячую руку подвернулся один такой тщедушный паренёк, такой интеллигент на вид, ибо в руках держал он книгу, что ныне в век айфонов, смартфонов, различных гаджетов это как-то даже в диковинку, явление редкое, тем более если книга у юноши в руках. Может, это послужило причиной для атаки?

Нет, она, может, в силу своей воспитанности, не могла, ни за что не могла оставаться в стороне, потому привстала с горячих пляжных песков с просьбой к этим разнузданным юношам и не только. Она также обратилась с призывом ко всем присутствующим на пляже, чтобы прекратилось это зло, что никак не вписывалось в эти вечерние мгновения красивейшего заката огромно красного солнца. Но тщетно, её призывы не услышаны, не восприняты, а в ответ противно заливистый смех от данных отморозков со словами противно наглого тона в придачу:

– Ты, красавица не встревай…

И дальше всякие разные гадости, что увянут уши у культурных людей.

Они, с силой толкая этого паренька, у которого в глазах полный страх, отходили от пляжа к опушке небольшой рощицы. Там, видимо, предстояло, как следует, примерить силу, навыки…

Шли секунды, отмеряя безнадёжность ситуации. Звонить в полицию? Как знали все, на турбазе нет ни одного полицейского. Звать всех с турбазы? Оставалось только это. Но сколько понадобится времени?

В этот раскалёно распалённый момент дико зловещей экстремальности она увидела, как и все присутствующие, что за этими отморозками, с собой ведущими паренька, шёл человек, которого она не видела на пляже. И, как-то внутренним ли наитием, понимала она в этот миг заострённости, что этот человек, однако, весьма молодой с виду, хотя, все видят его со спины, никак не относится к ним – распоясавшимся юнцам, не входит в их ряды.

А этот человек шёл тихим неслышным, будто кошачьим шагом, скользил тенью этаким чёрным демоном ночи. И все присутствующие на пляже, и она, в том числе, так и застыли в ожидании. Но чего…? И невольно забродило любопытство в душах…

Паренёк, которого с силой отозвали с собой эти беспредельные отморозки, был весь в плену парализующего страха, жертвенным бараном ли в ожидании обречённом к самому наихудшему, когда за спинами увидел ещё одного. В напрочь испуганном мозгу, может, молнией света, вспышкой от сердца, от неведомого лона интуиции, но колыхнулся лучик надежды. Но почему? Но какое там рассуждение, какой анализ, когда мгновение расправы над ним уж натянуто как тетива тугого лука, заострено как лезвие бритвы, когда повис у края пропасти…

– Здорово мужики, – внезапно за спинами самодовольных юнцов раздался зычный голос весьма крепким тоном, что оглядишься сразу, – хотя, какие вы мужики, когда толпой на одного, – громовой голос при этих словах понизился до тихого тона, в легко читалось, слышалось презрение, брезгливое отвращения.

Да, кажется, права оказалась интуиция у этого паренька ролью безнадёжной жертвенности, когда увидел за спинами обладателя данного голоса. В такой страшной ситуации хоть за соломинку для утопающего…

Стремглав обернулись властители ситуации на то пространство, откуда раздался голос, что явился неожиданностью. И увидели такого же молодого человека, как и они, вроде бы ничего примечательного в нём, так среднего роста, никакой не великан. Приметить бы им – отморозкам, что жилистые руки у этого парня до локтя отливались широко вздутыми венами, в которых от мощно тренированного сердца (да откуда разглядишь сердце) бурливо ли проносилась, текла здоровая кровь, насыщенная кислородом; на сгибе у локтевого сустава выделялись, выпирались, будто толстыми стальными канатами, крепчайшие сухожилия. Уж опытный намётанный глаз какого-нибудь тренера, специалиста точно живо определил бы под широкой футболкой сильнейшее тренированное тело, облекшее в силу, в гибкость, в выносливость, в резкость, что в данный миг экстремальности пока весьма уравновешено спокойное приготовилось, изготовилось заранее направлено…

Может, где-то зарождалось цунами…

– А это кто такой…? Большой спортсмен что ли? – так отреагировал, говорил с ехидством тона самый высокий, самый здоровый, самый атлетически сложенный из отморозков, которому, скорей всего, и отведена роль главаря.

Его словам сразу же сопутствовало ржание смеха. Потому что численное превосходство, а перед ними всего лишь один, который притом не блещет крупными габаритами. Откуда ж знать, что незнание спорта, как незнание жизни иногда чревато…

Ещё секунда, и главарь подходил к этому парню, выставил вперёд правую руку, собираясь всей пятернёй захватить за футболку и далее катком раскатать. Но случилось другое, притом в очень резком исполнении, в движении молниеносном, и главарь огромный габаритом был, очутился подневольно в движении таком же быстром, в воздухе обворачиваясь, переворачиваясь, ибо и ноги оторвались от земли, от прибережных трав, а затем и раздался сначала едва уловимый хруст (но чего?), а за ним последовал ох резко пронзительный звук, что означил истошный крик главаря, и это было криком боли. Ещё секунда, две, три, а вожак юнцов с душонками подлости лежал, корчился, извивался от боли невыносимой. Что ж было это секундами ранее? И опешило численное превосходство, оцепенело. И вуалью застилал страх, чего они никак не предполагали, полагаясь на хамство, наглость и численное превосходство. И куда ж подевалось ехидство ржания смеха?

Конечно же, отморозки, набравшиеся всего и всякого на улицах, были далеко не из робкого десятка. И потому самый смельчак из них уже доставал нож, что щелчком откинулся смачно звучно, что всегда и произведёт эффект. Но парень этот оставался невозмутим, и даже придвинулся поближе к обладателю ножа таким кошачьим шагом хищника, точно как кошка на сцепленную мышь. Хороший тренер, специалист определил бы, что у этого молодого человека ноги в данный миг единоборства, точно как предвестники взмаха подобием резкой плётки, резкого бича. И вот секунда, две, три – и нож вскинулся из руки вверх высоко, тогда как сама кисть правой руки резко встрепенулась, но ещё резче хлёсткость удара ногой, что поймал ли глаз наблюдателя, наблюдателей, каковых было немало на пляжном берегу прекрасного озера. И оппонент не уловил, как и всё это численное превосходство. И паренёк в роли жертвы также ничего не уловил.

Ещё секунда, и откинулась голова некогда обладателя ножа, ноги едва оторвались от земли, а затем он всем телом, подобно мешку с картошкой грузно обвалился вниз на зелень беззвучно, почти безжизненно, ибо глубокий нокаут не предположит никакой активности. А главарь, лёжа в стороне, всё продолжал и продолжал извивы тела, корячась стоном.

А паутина страха уже нависала над подлыми душонками отморозков. И ещё секунда, две, три, как этот парень взвился неистовой резкостью, но ещё резче был крик пронзительности при этом, как будто ножом по сковороде, что полным дискомфортом разметались души всех на берегу озера. Он был уже высоко над головами оппонентов, и доля секунды, как самый крайний из численного превосходства отлетал, как камень из пращи, по пути подневольного полёта сметая и сметая своих же, которые уже и не подумывали о сопротивлении. Да, через секунды они вскакивали, и, напрочь, забыв о всякой чести и достоинстве, ретировались бегом, оставив на поле троих, двое из которых пребывали в глубоком нокауте, а третий званием главаря, продолжал корчиться, да впору и скорую вызвать.

Этот молодой человек, уж истинно супермен, по-дружески похлопав по плечу паренька, полностью освобождённого от незавидной роли обречённой жертвы, обернувшись, проходил мимо пляжного берега. Его уход сопровождался тишиной. А она так и не сводила глаз с него, в которых так и всколыхнулись огни восхищения, а её смартфон «Самсунг» последнего поколения, что включила по находчивости ли, записывал и записывал на видео. Но зависал вопрос: «Кто ты?» И запомнит навсегда она этот ох эпизод из жизни, а ведь не увидела бы, не была бы свидетелем, если бы выбрала Багамы, Мальдивы, Канары или же роскошно фешенебельную яхту одного из знакомых отца вместо поездки в маленькую захолустную деревню, недалеко от которой и есть берега этого удивительно прекрасного озера.

Ясный июньский день клонился к багровому закату. Щедрое солнце лета уже вечерним, огромным красным диском уходило за полого синие горы, что, вдали образуя горизонт, смыкались с лазурным небосводом. Унялся зной, и опять под вуалью светлой ауры продолжился этот очарованно тихий шёпот торжества идиллии, чем так одарила живописность окружающего пейзажа. Идиллия, идиллия…

2

На следующий день за ней в деревню приехала машина, но такая, каковую в этой маленькой деревушке редко видывали, да в общем-то ни разу, хотя, конечно заезжали иномарки, и есть у некоторых местных свои иномарки, но чтобы мерседес новейшей марки, такого не было никогда. За ней приехал шофёр ей отца, деревенские же, кто жил поближе, кто увидел такое, испытали некое уважение к ней, хотя, ничего вроде бы по жизни, особенно в пространстве деревни ещё не сделала.

Через день она уже находилась на борту той самой фешенебельной яхты олигарха, знакомого отца, куда её доставили сначала самолётом, а затем вертолётом. Кроме неё на борту оказались и ещё несколько таких же сыночков, дочек олигархов как и она, посреди которых выделялся её двоюродный брат, которого друзья его, да и другие тоже, прозвали каратистом, хотя, он посещал секцию ушу. Таких уж больших высот в спорте он не достиг, но всё равно этаким авторитетом у сверстников, у однокурсников пользовался, ибо учился далеко не на спортивном факультете.

Круиз вдоль берегов восточной, юго-восточной Азии феерически прекрасным, ошеломляющим для взоров юношей и девушек, которые, однако, не в первый раз бывали за рубежом, которые познали многие прелести райских берегов не только живописных, престижных островов. Портовые города: японский Китакюсю, южнокорейский Пусан, тайваньский Гаосюн, ранее британский – ныне китайский Гонконг, вьетнамский Дананг, ранее португальский Макао – ныне китайский Аомынь, таиландский Кота-Бару и пляжи таиландских курортов, и, конечно же, Сингапур – жемчужина юго-восточной Азии.

Впечатлений море, океан восхищения. Все молодые люди из числа так называемой «золотой молодёжи», отпрыски из сливок общества, ибо были на борту дети и олигархов, и чиновников с высоких постов, и депутатов, были обуяны счастьем, что не свалилось с неба, а как бы было предначертано чуть ли не с самого рождения. И, конечно же, понимали они свою значимость в этой жизни под лазурным небом этого мира. Да, так устроен этот мир…

И всё же она, именно она как-то сожалела с лёгкой грустинкой о тех немногих днях в той далёко захолустной деревне, в которой маленький деревянный сельский клуб, дом культуры, что пока не закрыт, держась на энтузиазме местной молодёжи во главе с неувядаемой пожилой женщиной – директором клуба с маленьким окладом. И не могла забыть она пляжный берег того удивительного озера с летними вечерами под куполом багряно багрового заката от красного огромного диска над синим горизонтом. И здесь на круизных берегах вечера прекрасны, и тот же огромно красный диск над волнами морей Тихого океана. И всё же…

Однажды она позвала к себе в каюту двоюродного брата кличкой «каратист», хотя тренировался он в секции ушу, так был середняком, не лучше всех, не хуже всех. Соседка по каюте была ничуть не удивлена, зная их родственные связи, да и предупредила она её о том, что она хочет им показать кое-что. И вот вечером, когда улягся красивый вечерний закат над очередным морем у берегов юго-восточной Азии, как раз у берегов Таиланда, она за столом демонстрировала видео, что яснейшим цифровым цветовым спектром выявилось на мониторе смартфона «Самсунг» самой последней модификации. Но, конечно же, и двоюродного брата и соседку по каюте не сам смартфон заинтересовал, у самих примерно такие же, а именно вот это. И вот все втроём застыли перед монитором, как когда-то в прошлом веке застывали зрители перед экранами городских кинотеатров или же сельских клубов, и было на что посмотреть. Двоюродный брат по кличке «каратист» был недвижим, тих, молчалив, весь съёжился вниманием обострённым и даже бледность покрывала его лицо, что будто оно окаменело. Да, тот случай на пляжном берегу озера Алтанннур заинтриговал…

– Ты знаешь, этот парень какой-то монстр, точно как чемпион мира… – таковой оказалась его реакция на увиденное, с чем полностью согласилась и соседка по каюте, также преисполненная огромным впечатлением от видео.

И вот они взялись просматривать видео ещё и ещё раз досконально, где надо с замедленным повторением, где надо и остановить момент, сам блик мгновения.

Главарь подходил к этому парню, выставил вперёд руку, собираясь всей пятернёй захватить за футболку и далее катком раскатать. Этот парень бликом молнии ответил встречным движением левой, притом по идеальной дистанции мгновенно определив положение руки главаря отморозков, что последовал захват в быстрейшем исполнении, то проявилось мышечное чутьё, мысли мышц, так развитое у борцов, самбистов, дзюдоистов. Далее резкий рычаг вправо, что мгновенно отразилась, рванулась пронзительная боль в локтевом суставе оппонента, что разум, сознание в потерянной реальности. И сразу всем телом оппонент в лице главаря всем телом, с руками, ногами направился, полетел в том направлении, куда направил идеально исполненный приём в исполнении этого молодого человека.

– Часто Стивен Сигал применяет такой приём в фильмах Голливуда, это арсенал айкидо… – шептал изумлённо двоюродный брат «каратист», с ней полностью соглашались девушки рядом, ранее и не связывавшие никогда популярнейшего киноактёра с айкидо, а двоюродный брат продолжал, как бы подкрепляя своё утверждение, – Стивен Сигал много лет жил в Японии, там он постигал айкидо.

И снова по настоянию «каратиста» уже в замедленном действии повторился повтор этого фрагмента противоборства и всего того, что сопутствовало данному приёму, положившего начало драке, скоротечной битве, приведшее к разгрому.

Резкий рычаг. Главарь головой, телом устремляется вбок, а заодно и руки, ноги. И вот локтевой сустав правой руки параллелен поверхности земли. И молниеносный по резкости удар снизу мгновенно произвёл этот человек, уж точно монстр, чудовище единоборства. И потому пронзительная боль в уже вывихнутом локтевом суставе, и потому последовал сразу истошный крик от боли. И секундой, секундами позже вожак отморозков на прибрежных травах лежал, корчился от боли невыносимой.

И уже другой фрагмент противоборства. Один из группировки уже доставал нож, но парень этот был невозмутим, так и подбирался к следующему оппоненту, вооружённому холодным оружием, тихим шагом хищника, точно как кошка на сцепленную мышь.

– Да, у него ноги точно как тетива лука или же бич, застывший бич перед взмахом, – таков был комментарий двоюродного брата, однако, хоть не досконально, но понимающего толк в единоборствах.

А видео продолжается на цветистом мониторе высокотехнологичного продвинутого смартфона. И вот секунда, две, три – и нож вскидывается из руки вверх высоко, тогда как сама кисть правой руки встрепенулась, но ещё резче хлёсткость удара ногой, что поймал ли глаз наблюдателя, наблюдателей, каковых было немало на пляже у прекрасного озера. И оппонент не уловил, как и всё это численное превосходство. И паренёк в роли жертвы также ничего не уловил. Смартфон «Самсунг» последней модификации уловил и зафиксировал навсегда.

Удар ногой, носком со скоростью разряда молнии в тыльную часть кисти, что мгновенно разжимаются пальцы оппонента, и отлетает нож, а нога, наносящего удар, не возвращаясь в исходное положение, продолжает всё тот же путь стремительности, ударно достигает челюсти, что голова опрокинута и зубы раздробятся. Доли секунды в реальности в реальности, а в замедленном повторе на мониторе «Самсунга» растянутое по времени, что взор успевает рассмотреть подробности. И далее второй оппонент скошено падал, сваливался, обвалится подобно мешку картошки с высоты, и далее надолго глубокий нокаут, с брожением вестибулярного аппарата, и зашевелился блуждающий нерв сердца.

– Вот это да, как так, двойной удар одним движением. Я сразу вспомнил Брюса Ли в фильме «Большой Босс», там он тоже ногой выбивает нож, – всё также тоном восхищения, изумления комментировал двоюродный брат, и девушки опять закивали в знак согласия.

А далее этот человек взвился неистовой быстротой, резкостью вверх высоко и вперёд кругооборотом на триста шестьдесят градусов, как быстрейший оборот вращения – резкий изворот юлы, волчка, но ещё резче крик пронзительности при этом. Ярчайший звук будто ножом по сковороде, дискомфортом парализовал души тогда у всех на берегу, что и сейчас ясно точно воспроизвёл смартфон высокой модификации, что так невольно и отпрянули все втроём от монитора. И решили повторить, но без звука.

Этот монстр единоборства уже высоко над головами хулиганствующих отморозков, и доля секунды в ударе пяткой круговым движением снаружи внутрь, что наносится боковой частью стопы точно в челюсть, как самый крайний из группировки отлетает, как камень из пращи. Траекторией подневольного полёта, ударом отброшенный оппонент улетает, отлетает, по пути сметая своих же, которые уже не подумывали о сопротивлении, что в недалёком будущем и обретутся позорным бегством подальше, подальше от этого чудовища единоборств.

– Это приём кун-фу «Усиро-гери», удар в прыжке с оборотом и пяткой точно в челюсть, – тихо с придыханием изумления говорил, прошептал двоюродный брат, куда тренирующийся в секции ушу, а затем уже громко и воскликнул тоном о искренности восхищения, – Но какое исполнение, феноменальность!

Да, видео, как и ожидала она, произвело на них огромное впечатление. Ещё некоторое время после просмотра присутствовала тишина осмысления, а затем двоюродный брат спрашивал у неё:

– Кто он? Откуда он?

– Не знаю.

Двоюродный брат и соседка по каюте обещали ей никому не говорить об этом видео, и оказались на высоте, ибо никто из числа «золотой молодёжи» – сыночков, дочек олигархов, чиновников, депутатов, таких сливок общества не узнал, не узнает.

А круиз продолжался. Страны восточной, юго-восточной Азии – азиатские тигры: Южная Корея, Тайвань, некогда британский, ныне китайский Гонконг, некогда португальский Макао, ныне китайский Аомынь, как и набирающий силу Вьетнам, как и великие Япония и Китай – самые высокотехнологичные районы мира удивляли, поражали и природной красотой, и, конечно же, той самой кричащей технологичностью самых высоких вершин, откуда далеко не призрачно проглядывалось будущее. Что ж, смотри, лови, вкушай радость настоящего момента «золотая молодёжь»!

Через месяц в начале августа личный шофёр отца на том самом элитно сверкающем авто марки «Мерседес Бенц» вёз её в ту самую далёко захолустную деревню, маленький улус Нарангол, что недалеко от берегов того самого озерка Алтаннур, где летом всегда изумительный закат огромного багряно багрового солнца над водой.

3

«Есть много людей, которые тренируют тело, но лишь немногие тренируют свой мозг», – говорил великий японский айкидзин Коити Тохэй – ученик великого Морихэя Уэсибы, основателя айкидо. Его Учитель всего лишь один раз процитировал ему эти слова великого айкидзина, и он запомнил.

В процессе постижения мастерства однажды Учитель дал ему такое задание, которому он сначала вроде бы удивился (хотя, что удивляться, когда Учитель накануне прочитал ему статью одного автора из одного журнала), он хорошо понял суть задания, и потому постарался выполнить его, да и заодно на себя посмотреть на данном этапе Пути.

Найти змею и посмотреть ей в глаза. И он постарался со всей тщательностью выполнить задание, что поначалу показалось ему каким-то из рода экстравагантного.

Он искал змею в степи, в лугах, в лесу, в тайге. Раньше приходилось ему ещё в детстве встречать их, и все эти встречи были, конечно же, случайны. Тогда они, мальчишки, при встрече убивали их.

Однажды поймав гадюку, они, ещё живую, тут же ради интереса бросили в муравейник красно-бурых муравьёв. Муравьи моментально набросились на такого пришельца, изволившего посягнуть на их территорию. Гадюка поначалу извивалась от укусов многочисленных солдат ли огромного муравейника, а затем она выпрямилась, точно как палка, по-особенному для защиты снарядив свой змеиный организм. И тщетны старания солдат муравейника. Тогда они, мальчишки, перенесли змею на горячую золу, угли от костра, и вот тут-то она стала изгибаться, ибо прежнее защитное средство на сработало против огня…

В детстве он частенько мячом играл у дома, так отрабатывал удары по мячу в сторону деревянного сенника, и когда мят отлетал от сенника, то старался поймать его как вратарь. И вот тогда-то однажды он случайно и заметил внизу у самого нижнего венца гадюку, что наполовину высунулась из дыры под венцами. Тогда его сначала охватил страх, а бабушка сидела неподалёку на крыльце, занятая своим делом. Ничего она заметила в поведении внука, в перемене его лица. Но успокоился он, и страх преодолел, но долго всматриваться в змею не стал, это не в зоопарке. Но бабушке ничего не сказал, но и мячом перестал играть у сенника, выбрав для этого другое место. Вот так мирно и соседствовали долгое время.

Однажды в лесу они, мальчишки, увидели гадюку какой-то странной формы: посреди её гибкое верёвочное тело прерывалось двумя выпуклостями круглой формы. Тогда поймали змею и таким мальчишеским озорством, граничащей с жестокостью убив её, распороли живот, тело: внутри оказались мыши, не пережёванные, не переваренные, примерно час назад проворно юркавшие на воле. Какова ж была она – змеиная охота?

Однажды когда свечерело, уже перед сумерками ещё в те самые дни перед самым началом Пути постижения мастерства во время тренировочного бега таким кроссом по грунтовой дороге у опушки леса он чуть не наступил на двух гадюк, которых не заметил, не увидел. Лишь в самое последнее мгновение узрел краем глаза, а то бы точно придавил бы, не придавил, но могло быть последствие. А ведь точно получил бы ответный ход от них в виде ошеломляюще резкого рывка укусом, и тогда змеиный яд в тело, и гадюка, хоть и не кобра, но вовремя не обратись в клинику к врачу – летальный исход также неизбежен…

Да, тогда в нём всё рванулось таким взрывным быстрейшим образом, что от неожиданности вспрыгнул, подпрыгнул высоко и свершил стремительно стартовый рывок спринтера. И отбежав, остановившись, успокоившись немного, крадущимся шагом вернулся на то место грунтовой дороги, где повстречал этих склизких хищников, всегда вызывающих отвращение, но более чувственную жуткость, а то и приступ ужаса. Он опять увидел их, размеренно извиваясь, с обочины грунтовой дороги уползающих в заросли степной травы, в этаком движении их грозно взыграла сила хищника, и в тот миг мерзко холодком озноба дыхнуло в сердце его – ещё подростка, и невольно всколыхнулось чувством трепета…

Он долго преднамеренно искал встречи хоть с одним из них: заглядывал чуть ли не под каждый кустарник в шибири – в густейшем лесном массиве, что шириной примерно в полкилометра, длиной от пяти километров и более из тайги клином врезается в каждую долину солнечной байкальской Бурятии. Искал в степи, у подножий сопок, у излучин бурливых рек, но тщетно. Эти хищники, которых не раз встречал в детстве, когда надо, не попадались, не встречались, будто по какой-то своей почте передавали друг другу, что их ищет один парень, успешно идущий по Пути…

В тот июньский день было нестерпимо жарко, на опушке шибири (однажды великий телеведущий, учёный Николай Дроздов в своей передаче «Мир животных» высказался о том, что название огромнейшего географического региона Сибирь идёт от «шибири») он прилёг к огромному ручью, текущей от холодного родника, попить воды с берега. Попил, утолил жажду и собирался далее окунуться головой, дабы освежиться, как что-то его остановило…

Повернул голову влево и увидел…

За ним наблюдали, оценивали…

Такую огромную гадюку никогда он не видел, хоть в книгу рекордов Гиннеса. Он был свернут в клубок, изготовленный к прыжку. На него смотрел хищник.

И было ли данное пространство сферой момента его охоты?

Нет, он не подпрыгнул, не вспрыгнул от неожиданности, как тогда подростком по той грунтовой дороге во время тренировочного кроссового бега в начале Пути, нет, на этот раз был он спокоен, и вальяжно, степенно, важно размеренно было каждое его движение. Он привстал на одно колено, но не поспешил встать, зачем. Так он будет ближе к хищнику, что может навести ужас не только на всякую движимую живность, но и на человека.

Два самурая, сидя, застыли в позе лотоса. Мечи ожиданием ли возлежат перед ними. Кто первым рванётся к мечу, тот повержен насмерть…, ибо это и есть мастерство воина бусидо…

Тогда знойно воспалило июньское солнце. Распалённый воздух у шибири вибрировал подобием волн. И не было свидетеля интереснейшей сцены на опушке шибири. Застыли друг перед другом человек, преклонённый на одно колено, изготовленный ли к прыжку, и змея, приподнятой головой над клубком, изготовленный ли к прыжку.

И тихий ветер не издаст лёгкой ряби на ровно покойной глади чистой воды озера…

Он всмотрелся в немигающие глаза, и будто уходил в некую ирреальность от реальности, от пьянящих запахов алтарганы, тихого журчания широкого ручья у шибири, и даже от света солнца. Один на один мозг человека и мозг змеи.