Kitobni o'qish: «Путешествие по Святой Земле в 1835 году»

Shrift:

Часть первая

«Грядим помолитися лицу Господню и взыскати лице Господа Вседержителя: иду и аз. И приидут людие мнози и языцы мнози, взыскати лица Господа Вседержителя во Иерусалиме и умолити лице Господне».
(Зах 8:21–22)

Предисловие

«Nеl mеzzо del саmmin di nostra vitа Мi ritrоvai реr una selva oscura, Сhе la dirittа viа еrа smаrritа».
(Dапtе Inf. I. 1–3)

Пройдя половину пути жизни, я узнал, что значит быть больным душою. Волнуемый каким-то внутренним беспокойством, я искал душевного приюта, жаждал утешений, нигде их не находил и был в положении человека, потерявшего путь и бродящего ощупью в темноте леса. Да не укорит меня читатель за парафраз Тосканского Омира; слова его врезались в мое сердце и выражают в точности состояние, в котором я себя чувствовал. Мысль о путешествии в Святую Землю давно таилась во мне; я не чужд был любопытства видеть блестящий Восток; но Иерусалим утвердил мою решимость: утешение лобызать следы Спасителя мира на самых тех местах, где Он совершил тайну искупления человечества, заставило меня превозмочь многие препятствия.

Я направился чрез Вену в Триест, откуда сообщения с Египтом чаще, чем из других портов. В ожидании нагружения корабля, на котором я должен был отплыть, я посетил знакомую мне Венецию и всеми забытую Аквилею. Я отплыл из Триеста в последних числах ноября 1834 года и после бурного плаванья ступил на землю Африки декабря 7 числа, в Александрии. Имев поручения по службе, я пробыл более месяца в Каире. Оттуда я направился в Верхний Египет. Нил – и мечты завлекли меня в Нубию, до самых порогов Уади-Гальфа. На обратном пути я посетил Фаиум и Меридово озеро. Возвратясь в столицу Востока, я нашел ее в ужасном положении. Чума поглощала в Каире ежедневно до тысячи человек. Я предначертал свой путь в Палестину через Суэйс и Синайскую гору, но свирепствующая язва мне воспрепятствовала. Я должен был спуститься по Нилу в Дамьят – единственный город Египта, бывший тогда свободным от чумы. Отсюда начинается мое путешествие по Святой Земле, которое я издаю особенно потому, что оно было моею целью и что это утешает мое сердце.

Я найду теперь читателей, более уже знакомых с Палестиною: прекрасные страницы книги г-на Муравьева сблизили их со Святою Землею и, конечно, подвигнули сердца многих к страждущей под игом Церкви Иерусалимской.

Сказав читателю о пути, предпринятом мною из России, скажу также и о моем возвратном пути в отечество. Отплыв из Байрута с тем, чтобы прямо идти в Смирну, я по особенному случаю должен был, зайдя прежде в Кипр, выйти на берег Малой Азии в Саталии. Оттуда я достиг Смирны сухим путем чрез Бурдур и Сардис, видев одну из живописнейших стран в мире. Из Смирны прибыл я в Константинополь берегом Троады. Желая видеть отрасли родных славянских народов, я направился из Константинополя, чрез Адрианополь, Софию и Ниссу, в Сербию. Видел возрождающийся народ сербов; проехал Славонию и Венгрию и, наконец, чрез Галицию возвратился в Россию.

Мне остается прибавить несколько слов о видах, карте и планах, приложенных к моей книге. Места священнейших событий Ветхого и Нового Заветов были срисованы с натуры, со всевозможным тщанием; никакие живописные украшения, не существующие на месте, не были допущены в этих видах, из которых большая часть никем из новейших путешественников не были еще изданы. Вменяю себе в приятный долг засвидетельствовать мою искреннюю благодарность Российской Императорской Академии, которая доставила мне способ издать большее число видов, чем я предполагал. Остальные виды могут быть изданы особо.

География и топография Палестины, в сравнительном отношении к тексту Священного Писания, доселе еще мало объяснены очевидцами. Я имел отчасти целью облегчить, в этом отношении, чтение многих мест Ветхого и Нового Заветов. В прошедшем столетии Реланд, в нынешнем Раумер оказали важнейшие услуги по этому важному предмету, а из очевидцев (собственно для Палестины) Кварезмий, Маундрель, Рихардсон, Покок и Букингам. Знаменитый Буркхарт, Зецен и некоторые другие, обогатившие нас сведениями положительными о Востоке, исследовали наиболее Аравию и страны заиорданские. Большое число древних путешественников имели в предмете описание одних святынь. Я тогда только пользовался указаниями путешественников, когда находил на месте их показания сходными с текстом Библии. Библия есть вернейший путеводитель по Святой Земле, и я считаю себя счастливым, что по большой части имел при себе во время пути только одну Библию.

Перед отплытием моим в Палестину я надеялся найти в Вене карту Сирии Аровсмита, которая была дотоле лучшею, но я обманулся в своей надежде и принужден был пользоваться одною из карт, составленных во время экспедиции Наполеона. Сожалею, что я не мог воспользоваться при издании книги прекрасною картою Беркгауза, только что вышедшею в свет. Мы надеемся, что самая лучшая карта Сирии будет издана в России. В непродолжительном времени я постараюсь доставить моим читателям особенную карту моих дорог в Палестине; эта карта составлена только по глазомерной съемке, и расстояния измерены временем; но со всеми недостатками подобного начертания, я надеюсь, что этот труд не бесполезен будет для путешественника.

План Иерусалима переведен с прекрасного Катервудова плана; я его несколько исправил и пополнил. План Храма Гроба Господня уменьшен с известного по своей верности плана г-на Воробьева. Планы храма Вифлеемского и погребального вертепа Пресвятой Богородицы взяты из латинского творения Кварезмия. Темница Св. Иоанна Предтечи в Самарии начертана мною на память.

Глава I
Озеро Мензале. – Матариа. – Сан или Цоан

«Не сохранили завета Божия, и отреклись ходить в законе Его; забыли дела Его и чудеса, которые Он явил им. Он пред глазами отцов их сотворил чудеса в земле Египетской, на поле Цоан».
(Пс 77:10–12).

Я отправлялся из Дамьята чрез озеро Мензале и пустыню Суэйзского перешейка в Палестину, куда меня так давно влекло сердце. Сквозь роскошные рощи пальм, по лугам яркой зелени достиг я тихих вод озера за час до захождения солнца. Мы отплыли на двух джермах в сопровождении двух старшин бедуинов, которым поручено было Дамьятским пашою, заготовить для меня верблюдов в Сане. Колоссальный рост моих проводников, потомков Енаковых, обращал невольно мое внимание; теперь, как и в древности, физическая сила присваивает себе власть посреди диких племен жителей пустыни. Косвенные лучи солнца золотили зеркальную поверхность озера; множество рыб выпрыгивали кругом нас, и быстрый бег их виден был на дне, по мелководью. Мы прошли группу островов, когда уже смеркалось; на них видны остатки развалин.

Все пространство озера Мензале было во времена библейские плодоносною равниною, где процветали города Панефизис или Диосполис, Тенезус, Туна, Ираклеополис малый и другие. Остатки Тенезуса, славного своими тканями, совершенно поглощенные волнами, образуют небольшой островок на середине озера; они состоят только из одной колонны, к которой причаливают рыбачьи ладьи. Наводнение этой страны объясняли разными предположениями, но никто, кажется, не заметил страшного пророчества Иезекииля: «Сия глаголет Адонаи Господь: погублю кумиры и испражню вельможи от Мемфиса, и старейшины от земли Египетския, и не будут ктому: и дам страх в земли Египетстей. И погублю землю Фаворскую, и дам огнь на Таниса, и сотворю отмщение в Диосполи, и излию ярость мою на Саин крепость Египетску и погублю множество Мемфы. И дам огнь на Египта, и мятежем возмятется Саис, и в Диосполи будет разселина, и разлиются воды. Юноши Гелиополя и Вуваста мечем падут, и жены в плен пойдут: и в Тафнесе помрачится день, егда сокрушу тамо скипетры Египетски» (Иез 30:13–18). В этих поразительных строках заключается история падения Нижнего Египта.

В глухую полночь достигли мы местечка Матариа, построенного против мыса, на прилежащих к нему островках. Здесь мы остановились до рассвета и переменили наши большие джермы на две легкие лодки. Матариа занимает место потопленного Диосполиса. Море ворвалось в землю Египетскую противу Диосполиса, как предрек Иезекииль: «И в Диосполе будет разселина и разлиются воды». Этот разрыв назван был устьем Мендезийским, по имени города Мендеза, лежавшего несколько ниже Диосполя. Развалины Мендеза видны еще доселе близ города Мензале; они ежегодно сглаживаются от разливов озера и Нила. Это место называют Телуль-дибеле. Город Мензале, давший имя озеру, имеет до двух тысяч жителей, он держится только торговлею с рыбаками Матариа.

Матариа, несколько менее населенное местечко, чем Мензале, важнее этого города, как средоточие многочисленного народонаселения рыбаков, рассеянных по берегам озера. Дикость и независимость этих рыбаков были всегда уважаемы правительством Египта. Они имеют в своем распоряжении около 600 джермов и в случае вражды с правительством делаются пиратами. Находясь в постоянной связи с бедуинами Суэйзского перешейка, которых они снабжают травами и рыбою, они всегда уверены в их помощи, – и эти два кочевые народа, с двух противоположных стихий, подымаются по каналам Ашмуна и Моеза при диких звуках раковинных труб и опустошают плодоносные поля дельты или богатые рисовые посевы Дамьята. Доход правительства от рыбаков мензалеских очень значителен. Жилища рыбаков матарийских так же грубы, как и нравы жителей; это есть смешение нескольких хижин из илистой грязи, с тростниковыми шалашами, посереди которых видно малое число домов из неженых кирпичей; эти дома принадлежат шейхам.

Озеро Мензале ограждено со стороны моря узкою песчаною косою, которая прорвана в четырех местах; два главные прорыва судоходны; первый, который мы называем Диоспольским, иначе Мендезийский, находится, как мы сказали, против Матариа; арабы называют его устьем Дибе; второй, против устья канала Моеза, есть древнее устье Танитийское, называемое теперь Иаума-фараджа; два другие прорыва известны были древним под именем ложных устьев¹. Самую большую длину озера Мензале, от Богаза Дамьятского до берега Бир-Деодар, или до развалин древнего Тафнеса, можно положить в 80 верст, а самую большую ширину, против устья Танитийского, верст в 20. Глубина озера в обыкновенное время – от 3 до 6 футов, кроме тех мест, где проходили устья Мендезийское, Танитийское и Пелузийское; там глубина доходит до 16 футов. Плаванье по озеру приспособляется шестами. Вода озерная при разливе Нила может напоять стада; но обыкновенно она горьковата и сохраняет фосфорическое свойство морской воды. Дно состоит из ила, наносимого Нилом и смешанного с песком. Проект осушения озера Мензале чрез восстановление древних рукавов Нила, вероятно, может быть приведен в исполнение. Мегмет-Али занимается этою мыслью, которая предложена ему европейцами; но чрезвычайные труды и издержки останавливали его доселе.

Рано поутру мы входили в устье канала Моеза – древнее устье Танитийское. Тут есть небольшая плотина противу напора озерных вод. Очень высокие и густые тростники осеняют устье Танитийское; мы плыли под их живописными навесами. По сторонам паслись стада буйволов; их беспечные пастухи, сидя на траве, ловили на удах рыбу; я заметил, что они вместо поплавка употребляют пустые тыквы. Дикость этого места имеет свою прелесть. Напрасно я искал в тростниках знаменитого папируса, – он, кажется, совсем оставил Египет, меж тем как высокие кусты этого редкого растения роскошно произрастают на светлых источниках Анаписа и Цианы, близ Сиракуз.

Часа за два до Сана открылись нам его красноватые высоты. Сан, прибрежное селение бедуинов, есть тот знаменитый Цоан евреев, столица Нижнего Египта (Ис 19:11), где Бог явил славу свою, в лице Моисея, пред гордыми фараонами. В том рукаве Нила, который привел нас сюда, найден был в густой чаще тростников, дочерью здешнего фараона, тот младенец, который возвел Израиля из бездны уничижения на высоту выспренней славы, – из земли рабства в Землю Обетованную: но «они не сохранили завета Божия и отреклись ходить в законе Его, забыли дела Его и чудеса, которые он явил им. Он пред глазами отцов их сотворил чудеса в земле Египетской, на поле Цоан» (Пс 77:10–12).

В нескольких шагах от селения лежат между холмов великолепные развалины Цоана; там царственный женский колосс из черного гранита, с челом, исполненным думы, повержен среди прекрасных колонн; далее три великолепные гранитные обелиска разметаны в разные стороны; один из них, более уцелевший и самый огромный, переломлен как меч! Здесь был форум; он был обнесен высотами; обломки черепиц, глиняных сосудов и гранитных камней, дают им красноватую оттенку. Остатки Цоана рассеяны на далекое пространство.

Развернем книги Пророков посреди поверженных кумиров, над обломками этих обелисков, одетых мистическими иероглифами. Вот глаголы Исаии: «Се Господь седит на облаце легце, и приидет во Египет, и потрясутся рукотворенная Египетская от лица Его… совет их разсыплю и вопросят богов своих и кумиров своих… И предам Египет в руце человеков властелей жестоких… сия глаголет Господь Саваоф. И испиют Египтяне воду, яже при мори, а река оскудеет и изсхнет… И изсхнет весь сонм водный и во всяце лузе тростнем и ситнем, и злак зеленый весь иже окрест реки, и все сеемое при реце посхнет ветром растленно. И возстенят рыбарие, и возстенят вси мещущии удицу в реку, и мещущии неводы и мещущии сети возрыдают. И студ приимет делающих лен разчесаный и делающих виссон, и будут делающии я в болезни, и вси творящии сикеру опечалятся и поболят душами. И юродиви будут князи Танесовы (Цоановы): мудрии царевы советницы, совет их объюродеет. Како речете Царю: сынове смысленных мы, сынове царей древних. Где суть ныне мудрии твои, и да возвестят тебе и рекут: что совеща Господь Саваоф на Египет? Оскудеша князи Танесовы (Цоановы), и вознесошася князи мемфитстии» (Ис 19: 1–13). Египет, так долго порабощавший Израиля, был стерт с лица земли от Востока. Все бедствия пришли к нему от Востока! «И будет страна Иудейска во страх Египтяном!» (Ис 19:17). Не одна История являет нам полное исполнение пророчеств; сама природа свидетельствует вечную истину. Пройденный нами путь показывает море, поглотившее землю порабощения Израиля; многие рукава Нила исчезли, а другие смешались с горькими хлябями моря: Египтяне испиют воду яже при мори, а река оскудеет. Вся окрестность Цоана и других древних городов нижнего Египта, как мы увидим далее, превратилась в бесплодную пустыню; трава иссохла от серных и соляных частиц моря, а остальная часть земли обратилась в заглохшее болото. Хитрые художники эфирных газов и виссонов, о которых также говорит Диодор, торгуют теперь соленою рыбою с жителями Салахие, меняя их на финики: «И студ приимет делающих лен расчесанный и виссон». Исчез самый папирус, который передавал векам мудрость египетскую, и последние предания жрецов Изиды и Озириса поглощены пламенем Омара в Александрии. Мы видели также, что Мемфис привлек к себе всю славу Цоана, который, еще при Иеремии, был столицею Нижнего Египта. «Оскудеша Князи Цоановы и вознесошася Князи Мемфитстии». Заметим также, что рыболовство осталось от времен библейских главною промышленностью здешних жителей. Цоан стоит на ряду древнейших послепотопных городов; в Моисеевой Книге Числ сказано, что он сооружен семью годами после Хеврона (Числ 13:23).

Глава II
Суэйзский перешеек

«Понеже младенец Израиль, и Аз возлюбих его и из Египта воззвах Сына Моего».
(Ос 11:1)

…Здесь начинается царство бедуинов. Пастушеская кочевая жизнь укоренилась на пустынях суэйзских со времен великих царственных пастырей египетских XV династии. С Библиею в руках мы узнаем через три с половиною тысячи лет те же нравы и обычаи и видим в ней самые перевороты природы. Колена бедуинов напоминают колена израильские. Малое число колен бедуинов, называемых пастушескими, занимаются обрабатыванием полей, а остальные, вольные как воздух, гуляют с табунами коней, верблюдов, буйволов и со стадами, от степей Пальмиры до Атласа. В одном Египте считают до 50 колен, из которых 15 пастушеских; число бедуинов в Египте простирается до 40 тысяч; из них 7 тысяч наездников; а число тех, которые находятся на плате у Мегмета-Али, доходит до 10 тысяч; в этом счете албанцы и дели. Он платил доселе до 1200 кошельков² жалованья каждым пятистам бедуинам. Они остаются на службе только до той поры, пока сами хотят, и отходят по собственному их произволу, возвращая однако то, что забрали деньгами, потому что им платят всегда вперед за целый год. Паша подарил им некоторые земли на границе пустыни для удобности сзывать их, а еще более, чтобы привлечь их к земледелию и смягчить их независимый нрав. Мегмет-Али в сношениях своих с бедуинами показал много искусства; он приобрел их доверенность твердым исполнением своих обещаний и собственною своею доверительностью к ним.

Несмотря на строгий приказ паши Дамьятского, нам привели очень дурных верблюдов; мы не имели времени выбирать лучших, потому что табуны верблюдов рассеяны по далекому пространству до Суэйса. Мы направились на Салахие в 4 часа пополудни. Мы ехали частью вдоль озера, потом мимо многих водоемов и каналов, по дикой равнине, подернутой соляными частицами. Один из заглохших каналов, нами виденных, был знаменитый Пелузский рукав; он был еще судоходен при Александре Македонском, который проник в него с своею флотилиею из Газы. Этот рукав называют Абуль-Манаджи. Он выходит неподалеку от склонения Нила в рукав Дамьятский, направляясь мимо Гелиополиса и Белбеиса к пустынной долине Тумелат, где он соединялся с древним каналом Нехао и Птоломеев, который должен был соединять Чермное море с Нилом. Этот канал мог бы быть довершен с успехом; он был начат с севера. Проект подобного канала между Каиром и Суэйсом оставлен, но Мегмет-Али решается устроить чугунную дорогу между этими двумя важными пунктами, и уже им послан в Англию Галловай-Бей для закупки железа. Что касается до сообщения через канал Чермного моря с Средиземным, – этот гигантский труд едва ли может быть исполнен. Тогда б надобно было воспользоваться следами канала Птоломеев, продолжа его сквозь так называемые горькие озера (lacus amari) в устье Танитийское или соединя Пелузский рукав с устьем этого рукава, которое еще существует. Но на всем пространстве Суэйзского перешейка почва песчана, отчего работа была б чрезвычайно трудна; сверх того, на этом пространстве нет каменоломен для обшивки канала; песочные метели засыпали бы его в малое число лет без неусыпного смотрения; все это, при теперешней малонаселенности Египта, невозможно. К тому же такое сообщение более бы принесло выгод англичанам, чем Египту, и может быть, поработило бы его Европе. Мегмет-Али слишком хорошо это понимает. Рукав Чермного моря выше Суэйса, переходится вброд при отливе, а во время прилива вода возвышается до 5 футов. Поверхность Чермного моря возвышеннее поверхности Средиземного моря, как полагают, 18-ю футами. Потопление дельты, чего многие опасались, могло бы быть отвращено с нынешним усовершенствованием плотин. Проект Птоломеев был гораздо удобоисполнительнее, но его канал едва ли бы мог служить для провода кораблей. В апреле рукав Дамьятский не имеет более 14 футов воды. Розетский рукав глубже, но его гавань мелка; при северном ветре этот проход опасен даже для барок. Ни по одному из этих рукавов пароход не может дойти от Средиземного моря до Каира.

Еще не доезжая Салахие, нас застигла темная ночь. Утомленные пустынным путем, мы радостно въехали под кров густого пальмового леса, окружающего местечко Салахие; но провожатые наши сбились с пути: более двух часов скитались мы в чаще этого леса по разным направлениям, с тяжелыми верблюдами; один из моих людей едва не погиб, упав вместе с своим огромным животным в водоем. Наконец около полуночи въехали мы в дом к кашефу, на двор, обнесенный высокими мазаными стенами. Арабы, предуведомленные о нашем прибытии посланным вперед кавасом, для заготовления лучших верблюдов, грелись вокруг разложенного огня. Тут мы провели ночь в каком-то сарае, называемом диваном.

Местечко Салахие напомнило мне Нубию: оно состоит из жилищ, разбросанных по далекому пространству пальмового леса. На другой день правитель Салахие, очень молодой человек, пришел ко мне пить кофе и чрезвычайно был доволен, что в моем присутствии жители Салахие подходили к нему целовать его руку. Верблюды были пригнаны, но недоставало мехов для воды. Я объявил кашефу, что я без того не выеду, пока он не снабдит меня этою необходимою потребностью для пустыни. Сборы взяли у нас много времени. Салахие занимает то место, где было римское укрепление Селе (Selae). Несколько выше, по направлению Пелузского рукава к озеру Мензале, существовал древний египетский город Магдал.

Должно заметить, что путь израильтян из Египта ошибочно полагают на картах от Мемфиса. Царь Давид обозначает Цоан местом действия между Моисеем и фараоном Египетским (Пс 77:12), а в книге Моисеевой путь этот начертан довольно подробно. Сперва объяснена причина, почему Моисей не повел Израильтян прямым путем в Землю Обетованную: «Егда же отпусти Фараон люди, не поведе их Бог путем земли Филистимския (Палестина), яко близь бяше, ибо рече Бог: да не когда раскаются людие видевше рать, и возвратятся во Египет. И обведе Бог люди путем, иже в пустыню к Чермному морю» (Исх 13:17–18). Далее: «Воздвигшеся же сынове Израилевы от Сокхофа, ополчишася во Офоме при пустыни (Исх 13:20)… И рече Господь к Моисею глаголя: рцы сыном Израилевым, и обратившеся да ополчатся прямо придворию, между Магдолом и между морем, прямо Веелъсепфону: пред ними ополчишися при мори. И речет фараон людем своим о сынех Израилевых: заблуждают сии по земли, затвори бо их пустыня» (Исх 14:1–3). Прежде этого Моисей сказал фараону, что он пойдет на три дня пути в пустыню для принесения там жертвы Богу; это есть расстояние от Цоана до Суэйса; к тому же Моисей избрал этот путь с намерением, чтобы скрыть от фараона свое направление к земле Филистимской. Но путь из Мемфиса в Палестину чрез Суэйс есть путь почти прямой, который не соответствует тому обводу, в пустыню к Чермному морю, о котором говорит Моисей. В дополнение ко всему приведенному, заметим еще одно место, ясно показывающее направление израильтян от Цоана. При восьмом бедствии, ниспосланном от Бога чрез Моисея на египтян, «утро бысть, и ветр южный взя пруги и наведе я на всю землю Египетскую… и покрыша лице земное, и истле земля» (Исх 10:13–15). Когда же молитва Моисеева отвратила это бедствие «премени Господь от моря (Средиземного) ветр велик и взя пруги, и вверже их в море Чермное» (Исх 10:19). Эти две выписки применяются очень естественно к Цоану, но никак не могут быть отнесены к Мемфису. Нельзя означить теперь места Сокхофа и Офома, но достаточно знать, где находился Магдал, а этот пункт определен положительно на вышесказанном месте, по римским путевым таблицам. Даже Веелъсепфон (Baal-Tsephone) можно с вероятием принять за город Пифо или Тифон, первый из четырех городов, сооруженных израильтянами во время их рабства, как сказано в i главе Исхода; в 14 главе этот же город назван двойным именем: Ваал-Тифон, как бы соединение двух идольских имен; а я читаю в Данвилле, что в Коптской Библии, переведенной с греческой, город Ироополис (Быт 46:28) переведен: Нефом; тот же ученый географ пишет следующее: «Мы видим из книг Стефана Византийского, что Ироополис был прозван 'Άιμος по той причине, что здесь пролилась кровь Тифона, сраженного молнией. Из этого можно заключить, что город Аварис, о котором говорит Иосиф, по свидетельству Евсевия, есть один и тот же с Ироополисом, потому что Аварис по древней феологии египтян, назывался городом Тифона, и то место, которое назначает Манефон, по свидетельству Иосифа, для Авариса, на восточном берегу канала Вувастийского, – совершенно то же самое, которое занимает Ироополис». Итак, место Ироополиса или библейского Ваал-Тифона верно определено между Суэйсом и Магдалом, – слова Писания: «Рцы сыном Израилевым… да ополчатся прямо придворию, между Магдалом и между морем прямо Веелъсепфону (Ваал-Тифону)» (Исх 14:1–2) совершенно объясняются. Читатель простит нам эти изыскательные подробности; они были необходимы для объяснения предмета. Вот превосходная картина шествия израильтян в пустыне и трогательные строки о перенесении костей Иосифа из Египта: «И взя Моисей кости Иосифовы с собою: клятвою бо закля Иосиф сыны Израилевы, глаголя: присещением присетит вас Господь, и изнесете от сюду кости моя с собою… Бог же вождаше их в день убо столпом облачным, показати им путь, нощию же столпом огненным, светити им. И не оскуде столп облачный во дни и столп огненный нощию пред всеми людьми» (Исх 13:19–22).