Kitobni o'qish: «Проклятие принца»
Пролог
– Рессар, я не вмешивался, пока было возможным. Но ты подаёшь принцу дурной пример! Что это за споры на большее количество фавориток в сезоне? Что за пари, кто быстрее соблазнит первую дочь посла Фейри? Прекратите этот разврат в стенах моего Дворца не-мед-лен-но!
– Дядя Лукас, вы лучше всех осведомлены, что именно ваш сын, наследный принц, провоцирует меня на подобные деяния. Чтоб я подавал пример? Да никогда! Клянусь покровителем Гоблинов!
Рессар Видьер полулежал на диване, обитом атласом и не скрывал своего несерьезного отношения к разговору.
– Изворотливый наглый мальчишка, – проворчал Лукас, действующий Король земли Чародеев. – Ты же знаешь о моих планах в отношении Миркота?
– О них знаю не только я, дорогой дядя Лукас. Или вы думаете, что мой друг, наследный принц, просто так зарабатывает себе репутацию развратника и сластолюбца?
– Вы оба несносные волокиты! – фыркнул Король. – Оттого, дорогой воспитанник, если ты еще жаждешь отсрочить возвращение в родное Королевство, изволь повиноваться моему Указу.
Рессар скривился, чувствуя как топор инквизитора навис над его шеей:
– Указ?
– Именно. Собственными устами зачитаю тебе его и запрещу выносить наш разговор за стены этой залы!
Рессар тяжело вздохнул и покорно склонил голову, заранее зная, что отвертеться от исполнения Указа не посмеет.
– Итак, указ: наследному принцу земель Гоблинов, мастеру Рессару, воспитаннику Дворца Чародеев и крестнику Короля Чародеев, повелеваю – принять в качестве фаворитки одну-единственную леди, держать её при себе в своем доме не менее трёх лет. Менять фаворитку в течение этого срока запрещаю, как и выселять её из своего дома.
Король Лукас закончил, повернулся к Рессару и поинтересовался:
– Ну как?
– Зачем?
Рессар терпеть не мог женщин в своем доме. Категорически! Даже слуги – все были исключительно мужского пола.
– Затем, мальчик, что сыну моему, повесе, надобно дать другой урок – верности, почтения и любви.
Рессар скривился:
– Любви, дядя, не обещаю. Какая любовь к фаворитке? Терпения бы хватило на три года.
– Хорошо-хорошо, пусть то будет уроком почтения и терпения, – легко согласился Король Лукас.
– Внесите это уточнение в Указ, – не преминул воспользоваться этим Рессар.
– Непременно, мой дорогой воспитанник. А теперь я тебя отпускаю. И срок даю в три дня.
Рессар застыл в дверях залы и обернулся:
– Вы шутите? Мне понадобится весь сезон, чтобы подобрать себе фаворитку, которая не выбесит за неделю! В конце концов, мне её терпеть три года вашей милостью!
– Рессар, мой мальчик, я верю в тебя. Посему три дня!
* * *
– Невозможная! Я сотру её с лица земли! Ненавижу это пятно на нашем светлом доме. Как ты мог?
– Дорогая, мы снова будем трясти моим одним-единственным грешком за всю нашу совместную жизнь? – попытался утихомирить разъярившуюся супругу Бартеко.
– Единственным? – прошипела Матильда, а потом повысила голос и повторила: – Единственным?! Этот грешок уже пятнадцать лет висит на моей шее! Она сосёт из меня жизнь.
– Не привирай, – устало протянул единожды неверный супруг.
– Она сосёт из меня здоровье и красоту! Посмотри, что стало со мной за какие-то пятнадцать лет? – не унималась Матильда.
– Просто ты постарела, дорогая, в том нет вины Вильды…
– Что, паразит? Ты мне говоришь о старости?! Мне – кто никогда не покидает весеннего рассвета? Ирод! Сгинуть бы тебе, как и твоей греховной пиявке!
– Помолчи, – в ужасе прервал её Бартеко. – Помолчи, ладно? Не накликай беду, весна моя. Я придумаю, как уладить недоразумение…
– Недоразумение! Нашел себе оправдание, старый кобель. Нет, я уже решила эту проблему.
– Ты же не собираешься… или собираешься?
– Что ты блеешь, ирод? Что я, по-твоему, собираюсь?
– Искупаться в крови девственницы? – с ужасом закончил побелевший супруг.
Матильда прикусила губу.
– Была бы она девственницей – всенепременно искупалась. А пока выставлю её на межкоролевском аукционе. Глядишь и отобьются золотом мои пятнадцать лет страданий.
– Матильда, ты не можешь!
– Заткнись, грязный похотливец. Не тебе указывать, что мне делать и как поступать. Пошел вон. Готовь девку, пусть отскоблится, да лохмы свои расчешет.
Бартеко понуро вышел из светлицы и побрёл к дальней башне над уступом, судьба его дочери-феи была решена. Он вряд ли посмеет перечить колдунье в шестнадцатом поколении, та уже проявила невиданную для колдунов щедрость, вырастив приживалку под своим кровом до полнолетия. Теперь настал черед Вильды самой проложить себе дорогу в жизнь.
Бартеко сдернул кулон с шеи и зажал в кулаке – последний подарок от матери его дочери.
Глава 1. Купец – не бравый молодец
– Сюда, господин Видьер, здесь собраны девы со всех уголков мира.
Распорядитель межкоролевского аукциона выделил Рессару Видьеру личного служащего, который расшаркивался перед ним и рассказывал все нужные и не очень подробности о лотах. Они проходили между рядами рабов разного пола и вида, все были обнажены и стояли в полный рост, чтобы покупатели могли рассмотреть товар с разных углов.
– Чернявочка, как вам? Не угодна?
Похоже он заметил, как блеснули глаза господина, стоило тому пройтись взглядом по стану молоденькой чернокожей девушки. Но страх, даже ужас в глазах той погасил блеск глаз Видьера.
– Мне что-нибудь стандартное и незаезженное… Ничего экзотического. Не сегодня.
– Как скажете, господин. У нас есть несколько полукровок, не желаете?…
Хитрец похоже унюхал любовь Видьера к экзотике. Полукровки интересное решение, когда внешностью они сочетают вполне классические черты, но тонкими намёками, неуловимыми движениями источают опасную и такую искусительную диковинность!
– Да, – Видьер прокашлялся, чтобы сбить хрипотцу в голосе и уже твёрже закончил: – Покажи полукровок.
Им пришлось отойти от центральной залы, через боковой выход в отдельную комнату.
– Венера, голубоватый оттенок кожи единственный выдающий её признак русалки. Нема, но под водой сладкоголоса, как все морские нимфы. У этой золотистые волосы. Необыкновенна!
Видьер кивнул и сделал знак идти к следующей.
– Это Вильда, мать уверяла, что она наполовину фея, хотя никаких внешних признаков нет. Она из Королевства Колдунов. Пока никаких особенностей за лотом не замечено, но за ней уже есть несколько ставок. Думаю, я подберу господину что-нибудь поинтереснее.
Видьер задержался, разглядывая Вильду. Молодая колдунья или фея действительно ничего экзотического во внешности не имела – тёмные волосы средней длины, как у большинства девушек из земель Колдунов, светлая кожа, не привычная к солнечному свету, запуганные голубые глаза, в глубине которых мелькала… дикость? Дерзость? Вызов? Так странно противиться судьбе, когда тебя уже выставили на аукционе.
– Мать? Её продает собственная мать, согрешившая с фейри? – уточнил Видьер.
– Н-нет, – смутился служащий, испугавшись, что ненароком ввел в заблуждение богатого господина. – Я сказал мать, хотя она ей мачеха. Тут грешок совершил её родной отец, так что фея она по женской линии.
– Как интересно! – протянул господин, и, хотя блеска в глазах служащего не заметил, уловил нервозность в движениях старого развратника.
Хорошо быть богатым, когда даже старость, дурность внешности, жуткие бородавки на разжиревшей морде и расплывшаяся фигура не мешают покупать самых красивых рабынь на аукционе. И ведь этот господин – из королевской свиты, насколько понял своего управляющего служащий, – мог купить не одну и не двух, а дюжину красавиц!
– Она девственна, – заметил он господину, теряясь, поднимет это интерес к девушке или наоборот отобьет.
– Оставим. Следующая.
– О, следующая из гоблинов…
– Следующая.
– Но вам стоит…
– Следующая, – рявкнул господин и прошел мимо милой девушки с примесью крови тролля, ну или гоблина, как тролли сами себя величают.
– Гномы… карлицы, вас заинтересуют?
– Нет, – Видьер нетерпеливо постукивал тростью по затянутой в кожную перчатку руке. – Кто еще?
– Из полукровок – всё. Могу показать местных, чародеек из отребья? Они вычищены, проверены нашими лекарями, не побрезгуете?
– Чародеек не хочу. Покажи еще раз иномирянок.
– Пройдемте, господин!
Видьер снова постоял напротив чернявочки. Хороша, девка. Крутые бёдра, высокие упругие сиськи. Цвет кожи как спелый финик. Он её хотел. Прямо сейчас, невзирая на крайне людное место. Если не выкупить сейчас же – уйдет. Такая уйдет быстро. Но купить её, значит провалить все свои благие намерения и Указ крестного.
– Покупаю эту, – проскрипел Видьер.
К черту, с последствиями как-нибудь после разберется.
Чернявочка вскрикнула и зашлась плачем. Сообразила, значит, что господин её выкупает. Себе. Для своих утех.
Служащий тут же распорядился в отношении девушки, потом повернулся к господину:
– Зовут Калита, не девственна, но и не рожала. Проверена лекарями – чистая.
Видьер кивнул.
– Еще ту, полукровку. Как её?…
Господин пощелкал пальцами, хотя щелчка как такового из-за перчаток не получалось.
– Нимфу? Ту, что из русалок? – попытался отгадать служащий.
– Нет, другую.
– Э-ээ, тролльчиху? – Рессар Видьер скривился и отрицательно замотал головой. – Вильду, что ли?
Господин отстранил служащего и вернулся в отдельную комнату, к ряду закованных в цепи полукровок, ткнул пальцем в ту самую Вильду, полуфею.
– Господину придется перебить ставку. За нее сейчас делают ставки трое господ.
– Мне все равно. Увеличивайте ставку, пока все трое от нее не откажутся. Она сейчас же едет со мной. Отправьте в той же карете, вместе с чернявочкой Калитой.
– Но я не уверен…
Служащий заткнулся, напоровшись на колючий взгляд Видьера.
– Хорошо, я сейчас же дам знать управляющему, что господин желает перекупить лот.
– Желает, – проскрипел Видьер и потянулся рукой к личику девушки.
Та отдёрнулась, исподлобья испепеляя взглядом своего нового владельца.
– Будешь выёживаться – очень пожалеешь, маленькая колючка. Так что учись послушанию и терпению немедленно, раз в прежней жизни тебя не научили.
По мнению Видьера он был предельно учтив с девушкой, тем неприятнее было, что после его ласковых слов, Вильда не раздумывая, сплюнула на вычищенные сапоги.
– Сучка! – проскрипел Видьер.
– Похотливый козел! – также тихо прошипела колдунья.
Он расхохотался противным каркающим смехом:
– Уж не думаешь ли ты, что три остальных покупателя делают ставки за тебя, чтобы посадить в оранжерею и лелеять как нежный цветок? Тогда ты полная дурочка. Здесь найдутся те, кто в похоти отодвинет меня на задворки. Так что благодари и будь послушна.
Ей хватило ума промолчать, а Видьер с досадой посмотрел на испачканный сапог и удалился скрепить договор на покупку двух рабынь.
День выдался на редкость расточительным и в то же время сулящим изысканные развлечения.
* * *
– Господин Рессар не терпит шума в своем доме, не терпит запахов еды вне кухни и столовой. Не терпит перестановки мебели и предметов интерьера. Не терпит смены и замены интерьера. Не терпит гостей в доме, особенно женского пола.
– Он хоть что-нибудь терпит? – спросила озабоченная Вильда, уже который час выслушивая наставления мажордома.
– Не терпит женского голоса в доме, женской болтовни, запаха женских духов, цветов и всего прочего, что приносят в дом женщины. – Припечатал высокий сухощавый мажордом средних лет. – Убирать комнаты господина будешь с одиннадцати до трех, в то время, когда он уже вышел из покоев и еще не вернулся из Дворца. После трех категорически запрещено появляться на этаже господина.
– Это радостная весть, милый кэр Фенхель! Значит, господин меня выкупил не для постельных утех? – Вильда запросто могла захлопать в ладоши, но что-то подсказывало ей, что господин Рессар этого тоже не терпит.
– Нужны вы ему для утех, как же! Он любит девушек… поигристее. Вы же постная и необтёсанная. Так что ваши обязанности расписаны: уборка, стирка и готовка.
– Это очень щедро. А скотный, птичий двор – за мной не закреплены? Огород с прополкой?
– Это столица королевства, деточка! Скажете тоже «скотный двор». Все что тебе потребуется для кухни из овощей и мяса – будешь покупать на местном базаре. Считать умеешь?
Вильда кивнула, заламывая руки в предвкушении.
– Тогда составишь мне список покупок, а я первое время помогу тебе с расчетом бюджета. Затем возьмешь всё на себя.
Девушка закивала. Все обязанности были очень знакомы и совершенно не обременительны, потому что дома, на базар её никогда не отпускали, более того, зелень она сама выращивала в огороде, а птицу и скот выкармливала в хлевах и в птичнике.
– Что еще? Забыл, память уже подводит. Ах, да! Господин Рессар Видьер – наследный принц Королевства…
– Да вы что?! – опешила Вильда.
Она даже подумать не могла, что принц Королевства может лично ходить по аукционам и выбирать себе рабынь. Хотя он был такой старый и уродливый, что возможно, это был единственный способ привести в дом работниц и любовниц.
Хотя там, на мгновение, когда Вильда неверно моргнула, ей показалось, что это невероятной красоты блондин. Статный, изысканный и элегантный. Но когда она снова моргнула, красавец исчез, являя отвратительного толстяка.
– Именно. Потому сплетни в стенах этого дома, и тем более вне этого дома, будут караться жестоко. Тебя взяли на место забитого насмерть повара, за то, что язык на базаре распускал про нашего принца. Поняла?
Вильда не смогла выдавить и слова, так и кивала с разинутым от изумления ртом.
– Вот и славно. Теперь, кажется, всё сказал. Вот тебе фартук. Рабочая одежда в шкафу за дверью. Комната небольшая, но в ней тебе только ночевать придется. Всё устраивает?
Вильда кивнула:
– А чернявочку, которую господин купил вместе со мной, тоже к работе приставили?
Кэр Фенхель поперхнулся, потом откашлялся, чтобы ответить:
– Нет, леди Калита получила покои смежные с покоями господина. Надо ли мне уточнять для чего?
Вильда скривилась. Какие уж тут уточнения? Наследный развратник – фу!
– Тогда поди, наведи порядок на кухне и приготовь лёгкие закуски к пяти часам. Возможно, к господину придут друзья, необходимо будет накрыть стол.
– Закуски? Пирожные и канапе к чаю?
– Мисси Вильда, к господину всегда приходят друзья мужского пола! Пирожные и зефирки с чаем оставьте до леди. Мужчинам готовьте мясные закуски и запеканки. И минимум зелени и салатов. Это не соответствующая еда для мужчин.
Кэр Фенхель вышел, а Вильда позволила себе поворчать:
– Почему же? Козлам салатики с зеленью хорошо заходят… – пробубнила она под нос, завязывая фартук и расправляя оборки. А потом направилась в нижнее помещение, оборудованное под кухню.
* * *
– Фенхель! Это что за бешеная сумма? Здесь какая-то ошибка? – Рессар Видьер с изумлением смотрел на погашенный чек за его подписью на сумму в несколько тысяч золотых.
– Нет, господин. Это счет с аукциона, – невозмутимо ответил мажордом.
– И за которую из них я вывалил целое состояние? Что-то я не припомню, чтобы мне называли такие суммы.
– Из договора следует, что триста пятьдесят золотых вы заплатили за чернявочку Калиту, остальное ушло, чтобы перебить ставки за полуфею Вильду.
– Почти четыре с половиной тысячи?! За недофею? И даже недоколдунью? – вытянулось лицо Рессара.
– Совершенно точно, господин. Видимо, те господа очень желали заполучить её, но вы перебили им ставки.
Рессар не нашелся что ответить, только развел руками и тяжело вздохнул.
– Поверишь ли ты, что я меньше был бы раздосадован, если именно Калита досталась мне за четыре тысячи?
– Она в соседних покоях вашей фаворитки, мой принц.
– Где?
Мажордом вздрогнул, потому как был уверен, что верно угадал желания господина.
– Нет-нет-нет, Фенхель, немедленно переселяй её вниз! Покои фаворитки оставь пустыми, для всех не вхожих в дом пусть ходят слухи, что покои заняты. А для домашних – пусть правильно разносят слухи. Понял?
Мажордом побледнел, но поспешил откланяться и убежал исполнять повеление господина.
– Вот и славно… Хотя могло быть в разы дешевле. Чёртова колдунья, кто же так хотел твою невинность?
Рессар снял с рук белые перчатки и потёр ладони. Кожа рук слезала от постоянного ношения перчаток, струпья чесались и зудели, ни на миг не давая забыть кто он и где его место. А так хотелось забыть…
Все чаще одолевало желание дотронуться пальцами до особенно красивого личика и почувствовать тепло нежной кожи. Но не с его проклятьем. Не с его «даром», как говорил отец. Дар, который стал проклятьем.
Рессар снова натянул перчатки и вернулся к рабочему столу. Взгляд упал на погашенный чек. Ладно, наряду с разочарованием от Вильды, его ждет много приятных ночей с Калитой. Пойти познакомится с ней сейчас или оставить на вечер?
* * *
– Новые комнаты тебе понравились? – голос больше походил на мурлыканье большого кота. – Покажи мне, где разместил тебя строгий старик.
– Конечно, господин, пройдите за мной, – женский весело журчащий голосок принадлежал Калите.
Это кого же она повела в свою комнату? Вильда вытерла руки о фартук и выскочила из подсобки в длинный коридор.
Высокий, хорошо сложенный мужчина весьма недвусмысленно положил руку, затянутую в белую кожаную перчатку, ниже талии Калиты и вел её в дальний конец коридора, как раз в отведенные для той покои.
– Стоять! – прокричала Вильда и пусть сейчас она не знала, что делать дальше, но очень надеялась криком привлечь кэра Фенхеля.
Мужчина остановился и обернулся, удивленно изучая Вильду надменным взглядом разноцветных глаз: зеленого и голубого. Он был неописуемо хорош. Не совсем во вкусе Вильды, но надо быть слепой, чтобы хоть на минуту не сойти с ума и не потерять голову от его внешности.
Тонкий нос с раздутыми трепещущими от злости ноздрями, плотно сжатые губы на чисто выбритом лице, чуть смуглая кожа и удивительно белые удлиненные волосы.
Набрав побольше воздуха, Вильда стремительно подошла к паре, оттеснила Калиту:
– Тебе стоит уйти и запереться изнутри, – и практически затолкав её за дверь, Вильда решительно повернулась к обнаглевшему и сбитому с толку гостю: – весьма грубо так себя вести по отношению к добросердечному хозяину. Хоть вы и гость господина Видьера, это не дает вам право тискать его фаворитку!
Мужчина в белых перчатках хмыкнул и сложил руки на груди, небрежно прислонившись к стене:
– Позвольте спросить, разве это фаворитка? Разве она не должна занимать соседние покои с вашим хозяином вместо нижних комнат для прислуги?
– Вы в своем доме будете распоряжаться где селить фаворитку, а наш господин поступает так, как ему удобно. Он уже пожилой и не совсем здоровый, чтобы прыгать по лестницам дома. Гораздо удобнее посещать девушку в нижних комнатах. Можно даже сразу из сада…
– Да? – удивился гость. – А я об этом как-то не подумал…
– Вы не посмеете! Я же вас предупредила, что она принадлежит хозяину и крайне невежливо оказывать ей особые знаки внимания. Иначе я доложу о ваших проделках господину Видьеру.
– Нажалуешься? – прищурился и склонился над Вильдой незнакомец.
– Да, – отступила она. – Так что вернитесь в залу и дождитесь бутербродов. Специально для вас положу нарезанный окорок, можете вцепиться в него своим зубами. А окорока Калиты оставьте тому, кто их купил.
– А кто же хотел вонзить зубы в твои окорока, что они обошлись господину в такую баснословную сумму?
– Ох, до чего же вы ветрены, уже на меня скалитесь? Пожалейте свои зубы, кэр, потому что после моих окороков они у вас повыпадают. Я потомственная колдунья, знаю невероятное количество проклятий. Поостерегитесь.
Где-то в животе Вильды затаился страх, не слишком ли она далеко зашла с этим молодым господином? А все из-за Калиты. Чернявочка привлекала к себе внимание как только появлялась на виду. Еще бы молодой мужчина упустил такую девушку.
– А! – вздохнула с облегчением Вильда. – Вот и кэр Фенхель, он вас проводит.
Она развернулась и побежала в сторону кухни. Мажордом подошел и поклонился:
– Господин Видьер, те ли комнаты я выбрал для вашей фаворитки? Вы довольны?
Рессар кивнул, не сводя взгляда с дверей кухни:
– Да, Фенхель, всё отлично, я могу входить в комнаты даже из сада.
– Из сада, господин?
– Именно. Потому что стар и немощен. Покажи мне, где спит моё небольшое состояние?
– Мой принц?
– Где ты поселил вторую? Вильду? Потомственную колдунью, чтоб её…
– Конечно, господин. Я провожу вас.
Рессар мог сделать не больше двух шагов одну сторону и в другую в комнатке, где поселили Вильду.
– Здесь тесновато, Фенхель.
– У мисси Вильды нет гардероба и потребности развлекаться, не выходя из комнат, тоже нет. Большую часть времени мисси проводит на кухне.
– Не уверен, Фенхель. С одной стороны, я не хочу видеть её в своем доме, не хочу сталкиваться и терпеть её. С другой, все три года она вполне может служить мне прикрытием, выдавать себя за мою фаворитку. Но удастся ли провести Короля, если у милой леди-колдуньи будут распаренные руки кухарки?
– Мой господин? – растерялся мажордом. – Но вы сами отпустили повара на заслуженный покой. Как он рыдал от счастья, что может на старости лет понянчить внуков!
– Да-да, пусть нянчит… Давай оценим её готовку, а потом решим, какое применение найти её рукам, так?
– Как скажете, мой принц.
– И еще, – остановился в дверях Рессар. – Нам стоит лучше проработать слухи и тебе более тщательно провести беседу с прислугой. Ты бы знал, какую нелепицу несла мне девчонка в коридоре!
– Я сейчас же поговорю с ней.
– Нет, Фенхель, сейчас не стоит. Хочу еще развлечься. Оставь её в неведение относительно меня.
