Ведьмины сказки

Глава 1. Баба Яга и смеющийся висельник

В лёгкие ворвался холодный воздух. Темнота была такая, что подкашивало ноги. Бабушка шла впереди, освещая дорогу свечой. Не было видно ничего, кроме этой кромешной черной пустоты. Ребёнок пяти лет, вообще мало что может увидеть, когда его тащат в полночь через всю деревню в лес по каким-то тропинкам.

–Бабушка, а ты уверена, что нас дома не потеряют?

Тишина. Бабушка просто шла вперёд, не оборачиваясь и не произнося ни слова. Ноги начинали болеть, руки мёрзнуть, а от страха сильно сводило грудную клетку пятилетки.

–Куда вообще идём? Зачем? Я спать хочу. Мне холодно.

–Молчать!

Старуха резко обернулась, наклонилась. Поднесла свечу к своему лицу и прищурила глаза. Взгляд острый, злой, смотрит не сквозь свечу, а сквозь всё тело. Проще было просто убежать и попросить соседей о помощи. Но нет, ноги не слушались, словно пустили корни в холодную июньскую землю. Птицы не пели, животных не было слышно, хотя в любую другую ночь, деревенская живность редко молчит.

–Мне страшно.

–Не умрёшь. Потерпишь. ff

–Куда мы вообще идем?

–В гости!

–Я поняла, что в гости. У тебя торт, пирожные, вино и много сладостей. Дай мне хотя бы конфетку.

–Бестолковая ты девчонка. Это не для тебя, это для хозяйки. А теперь заткнись и просто иди за мной. – она рявкнула так, что с соседних деревьев улетели птицы. Безмолвно, громко взмахнув крыльями.

Путь продолжился. Холод обволакивал детское тело. Ветки били по лицу и плечам. Бабушка ускоряла шаг и начинала что-то шептать себе под нос. Они подошли к старым перекошенным воротам, густая темнота не давала разглядеть, к кому именно они пришли и почему всё же через лес.

–Сними обувь и поклонись, бестолочь! – рявкнула бабушка.

Девочка так и сделала. Задержав дыхание молча стянула ботинки и опустила голову перед входом в странные ворота.

–Да ниже ты кланяйся, идиотка. – женщина силой нагнула ребёнка.

–Здравствуй, хозяйка. Помоги мне в делах моих сердечных и чёрных. Благостных и порчённых.

Девчушка подняла голову. Бабушка достала из сумки все сладости, которые заранее собирала перед «походом», выложила всё на землю. Открыла вино, разлила его по стаканам, немного вылила на землю. Открыла пачку хороших сигарет, каких даже дедушка не курил, подкурила одну, оставила рядом с винной лужей, пачку же сложила к сладостям. Из-под подола юбки достала связку чёрных свечей, такую большую, что девочка даже двумя руками их не могла обхватить, и подожгла, оставив всё там же.

–Укажи мне верный путь, – попросила бабушка и медленно пошла дальше.

Девочка подняла глаза. В детских зрачках застыл ужас и животный страх. Кресты, могилы, надгробия. Да это же кладбище! Пронзительная тишина. Такой она ещё никогда нигде не слышала. Казалось, что эти тишина живая, тянет к ней свои руки и хочет навсегда забрать к себе. Дома у бабушки и дедушки никогда не было так тихо. Всегда было слышно либо храп деда с летней веранды, либо бабушкины чтения непонятных книг. Но в комнате, где спала девчушка всегда тикали часы, ужасно громко и противно. Первые несколько ночей они её убаюкивали, позже, начали только раздражать. Спустя много лет, это тиканье и вовсе превратится в психологическую ловушку, которая будет заставлять убирать ненавистные будильники как можно дальше от себя. Только бы не слышать, только бы не вспоминать.

В ноги впивались камушки, ветки и мелкие шишки. Холод уже не чувствовался так сильно, она будто сама стала его создавать. Бабушка шла непонятными направлениями, то прямо, то возвращаясь назад, то срезая дорогу узкими тропинками между оградками, то просто подолгу сидела над чьей-то могилкой. Девочке было страшно. С глаз лились слёзы, но она не издавала не звука, безмолвно рыдала и прощалась с родителями, думая, что бабушка тут её и оставит.

«Не нужно было играть с её восковыми куклами, так я и знала, что она их не для меня слепила».

–Не ной. Не стращай покойников, вон, подле тебя уже пару десятков стоят корчатся. Холодно ей, ишь ты. Посмотри-ка! На, накинь вот, – Бабушка протянула большой тёплый платок, внучка обмоталась им несколько раз.

–Спасибо, бабушка, – она опустила голову, укутываясь в платок, пытаясь спрятать там свой страх и ужас, который будет испытывать любой нормальный ребёнок, если бы его привели ночью на деревенское кладбище.

–Отвернись. И не уходи далеко, рыскать ещё тут между рядов, искать тебя. Отец ведь не поймёт, если я тебя тут на ночь оставлю. Просто стой на месте и не ной. Всё, не мешай, – старуха, что-то зашептала над могилой.

Девочка лишь успела заметить в пламени свечи, большое красное сердце. Куча иголок рядом и красивый нож с деревянной ручкой. Она озиралась по сторонам, стараясь увидеть хоть что-то успокаивающее среди крестов и оград. Ничего. Бабушкино шептание только больше наводило жути. Шум. Какой-то треск среди деревьев. Будто дверь скрипит. Ребёнка затрясло от страха, панический ужас, но ещё страшней было бы сейчас злить и без того гневную бабушку. Она просто закрыла глаза и начала звать на помощь внутри себя. Скрип. Она отрыла глаза. Впереди по-прежнему могилы и деревья. Но откуда там человек? Он живой?

–Бабушка, бабушка, ему нужна помощь, скорее! – девчушка обернулась к могиле, где сидела старуха в тот момент, когда та со всей дури воткнула в принесённое сердце нож.

–Чёртова девка, я же просила заткнуться, – они не кричала, лишь шипела, зло и сильно выставив вперёд зубы. – Кого ты там увидела, тупица?

–Вон он, бабушка! Мужчина, у него веревка вокруг шеи намотана, вон смотри, над могилой, видишь, где ель растёт! – девочка схватила одной рукой бабушку за юбку, а второй в ужасе указывала пальцем на злосчастное дерево.

Старуха щурилась. Она смотрела на макушку внучки и в сторону дерева, на макушку, на дерево и так несколько раз. Ухмылка проскочила на её морщинистом лице. Она зажгла несколько свечей, взяла девочку за руку и подвела ближе к дереву. Опустилась на колени и поднесла свечи к лицу девочки.

–Смотри через огонь, через пламя свечи, так лучше его видишь? – старуха жадно, с нетерпением ждала ответа, хоть какой-то реакции от внучки.

Девочка взглянула через пламя.

–Ааааа.

Она закричала на весь погост. Замахала руками и уткнулась лицом в бабушкино плечо. Зарыдала и затряслась всем телом. Старая взяла её за руку, шепнула что-то в макушку.

Солнечный луч упал прямо на лицо. Девочка открыла и тут же зажмурила глаза от яркого света. Голова сильно болела, в ушах шумело, ноги были словно ватные. На щеках несколько царапин от веток, ступни болели. Она не помнила, как оказалась дома. Последнее воспоминание, это смех мужчины, верёвка которого обвивала шею. Бабушка поднесла свечу сильно близко к лицу, брови и ресницы были опалены.

–Я просил тебя, нет, правда просил, чтобы ты не брала её с собой. Ей 5, Татьяна, 5. Как я буду смотреть сыну в глаза? – дедушка громко ругал бабушку на улице.

–Ой, да будто ты сейчас прям с радостью ему в глаза смотришь. Она единственная, Володя, единственная из всех этих детей, кто видит и чувствует. – Бабушка огрызалась и никак не хотела принимать дедушкину позицию.

– Пусть так. Но ей 5, не рановато ли учить её всему этому? И есть ли вообще в этом смысл.

– Ты ещё спрашиваешь? Ты же прекрасно понимаешь, что мне осталось совсем чуть-чуть. А передать кому-то всё необходимо. В конце концов, я смогу питаться её силами, пока она не знает, как ими распоряжаться.

–Просто надейся, что она ничего не расскажет родителям. У нас и без того отношения не самые радужные. На этом разговор окончен. Сегодня они приезжают за ней.

Голоса стихли. Бабушка замолчала. Через несколько минут раздался удар топором по дереву. Дедушка ушёл рубить дрова. Он всегда так делал, когда нервничал или просто хотел уйти от разговора. Бабушку он боялся, но всегда защищал внучку.

Отношения между бабушкой, дедушкой и родителями девочки были сложные. Папа был не первым их ребёнком и держался в большинстве ситуаций достаточно холодно и отстранённо, считая, что воспитывали его старшие братья и сёстры. В 18 ушёл в армию. Отношения между родителями так и остались не выясненными, а обиды были просто отложены в дальний ящик, на потом. К слову, это потом так и не наступило. Даже после рождения Аси.

Ася – девочка 5 лет. В сложных отношениях с бабушкой. Тяжело назвать эти отношения сложными, когда ребёнку всего 5. Бабка не признавала внучку и косо смотрела на папину жену. Ребёнок рос и сомнения по не многу развеивались. Бабушка по ночам всегда куда-то ходила, постоянно собирала какие-то травы и шептала что-то людям в спину, стоило им только косо на неё посмотреть. Для маленького ребёнка, это всё было странно, и она просто считала свою бабушку сумасшедшей.

–Ба, а Яга существует? У неё правда, костяная нога? – спрашивала Ася дедушку, когда тот накрывал её одеялом по самый нос.

–Существует, Наська, существует, – «Наська», так называл её только дедушка, потом, спустя много лет девочка наложит запрет на это сокращение имени. Так мог поступать только один человек, только на одно единственное «Наська» она откликалась, на дедушкино.

–А она, что, правда живёт в избушке?

–Правда. Я думаю, когда ты подрастёшь, бабушка расскажет тебе куда больше. И про Бабу Ягу, и про Кощея, и про всё на свете. А теперь, спи.

–Деда? – маленькая ручонка обхватила мужчину за палец правой руки.

–Ну вот егоза¹, ну что ещё?

–А почему бабушка такая не добрая?

–Спи. – он выключил свет, оглядел комнату и вышел.

Наступила темнота. Глаза быстро привыкли и можно было разглядеть силуэты мебели. Кровать, на которой бабушка спала зимой. Рядом туалетный столик времён далекого СССР. Между двух окон комод, на котором стоял телевизор, накрытый вязанной салфеткой. Под окнами по креслу, на которых так любила сидеть маленькая Ася. Она спала на диване, в ногах и голове которого также стояли кресла. Но другие. Такие большие, крепкие, с деревянными подлокотниками, лак на них от старости начинал слазить, и она всё время его ковыряла. Над телевизором висели часы. Они громко тикали, днём кричала кукушка. В детстве этот звук успокаивал и под него очень быстро засыпалось. Некий ритуал спокойствия. Спустя 10-17 лет она возненавидит все часы, которые хоть не много умеют тикать. Любой механизм, который издаёт омерзительный тикающий звук. Она не сразу поймёт, что именно этот звук, будто гравером прошёлся в её памяти оставив нечто вязкое, от чего руки становятся липкими. И это нечто хочется смыть, стереть металлической щёткой и как следует продезинфицировать.

В углу что-то шевельнулось. Ася подняла голову. Стук, еле слышный цокот копыт. Тень быстро проскользнула под окнами и тут же пропала.

–Деееееда! – девочка закричала, закрыв глаза ладошками.

–Что кричишь?

Тут же ответила бабушка. Она стояла в проходе со свечой в руке. Волосы были распущены, а не как обычно убраны в платок. На теле просторная ночная рубашка, поверх которой накинут красивый цветной халат. Бабушка была не из маленьких, и в темноте напоминала девочке грозовую тучку.

–Ба, там кто-то есть. У него копытца и на голове что-то. Ба, мне страшно, включи свет. – Девочка указывала пальчиком в темноту, где только что видела какие-то движения.

–Ну и что? Есть и есть. Анастасия, запомни. Не темноты нужно бояться, а того, кто в ней.

–Я не хочу видеть того, кто в этой темноте. Бабушка, включи свет.

–Не хочешь никого видеть?

–Да, и того дядечку, не хочу видеть.

–Какого именно? – бабушка села на край дивана, на котором лежала внучка. – Того, которого мы видели на погосте вчера ночью? Или того, кто сейчас здесь скакал?

Девочка прикусила губу и смотрела в дальний угол комнаты большими зелёными глазами.

–Ни того, ни того.

–Я тоже не хотела их видеть. Не хотела, и вот не вижу. Зато слышу, и хорошо слышу. Они страшно кричат и просят помощи, уж лучше бы я видела их безмолвные лица.

–Бабушка, так тот дядя, который на дереве вчера висел, он громко смеялся. Как он так смог? Разве так можно?

–Смеялся? Ты и смех его слышала? Интересно как. – бабушка потушила пальцами свечу, погладила внучку по волосам. –Как бы тебе так объяснить. Мы не всегда можем контролировать то, что видим. Иногда сами просим увидеть то, чего не видят другие, а иногда слышим и видим против собственной воли. И как бы ты не зажмуривала глаза, как бы ты не закрывала уши, это бесполезно. Эти картинки, этот звук всегда будет проникать нам в голову.

–Кому нам, бабушка? – девочка села, поджав под себя коленки.

–Ведьмам.

–Бабушка, а ты что, ведьма? Как Баба Яга? – глаза ребёнка стали большими, мелькнул огонёк страха.

–Я и есть Баба Яга.

«– Ну да, я не представляю, что можно ощутить, услышав такое от бабушки.

-Удар плетью по спине и ушат ледяной воды на голову.»

Этот диалог случился с Асей спустя 18 лет, после бабушкиных слов. Не самая счастливая сказка на ночь. Принцесса умерла, принц так и не прискакал, белого коня растащили на органы для ритуальной части.

Глава 2. Дракон, который не любит мыться

Она всегда сидела там. На крыльце. На верхней ступеньке. Ноги расставлены широко, прикрыты длинной юбкой, руки на коленях. Складывалось впечатление, что она охраняет крепость с принцессой. Только за это время никто так никогда и не видел принцессу, видимо, суждено ей было в девках ходить, лет так эдак до восьмидесяти. Принца, кстати, от которого положено охранять принцесс тоже никто никогда не видел. Есть вероятность, что они подружились с драконом и тот просто рубит дрова на заднем дворе и варит ей крепкий чай перед сном. Над домом во дворе росло большое дерево. Его тени хватало закрыть большую часть двора. Когда дракону становилось в этой тени особенно прохладно, он оставлял свой пост и отходил погреться на солнце возле башни, на деревянную скамейку, учтиво построенную принцем.

Взгляд у дракона был соответствующий его должности сторожа. Прищур недоверия к каждому прохожему, шепоток в спину противным соседкам и обязательный ритуал – плевок в след тому, ну кто уж больно не нравится. Бдения никогда не надоедали дракону, видимо принцесса была слишком хороша собой, настолько хороша, что так и не нашёлся тот принц, который смог бы побороть страшного сторожа тёмной башни под названием «крепость одиночества».

Охрана пустого места так увлекала дракона, что тот вошёл во вкус и слишком уж вжился в роль вечного охранника. Приезжие на экскурсию внуки, не привлекали внимания и не вызывали особого восторга у огнедышащего. Лишь равнодушие и желание скорее сбежать в свою пещеру. Принц украдкой сбегал в магазин за сладостями, чтобы «всё как у людей». Одних внуков радовали больше, других меньше, на третьих и вовсе не обращали внимания.

После еле тёплой встречи все усаживались на той самой верхней ступеньке, обменивались дежурными вопросами и делали вид, что всем тепло и хорошо, дружно и по-семейному весело. Иллюзия счастья, это было любимое увлечения дракона. Уже вполне понятно, что дракон – бабушка. Как и положено вымышленным персонажам, она обладала большим количеством сказочных качеств. Забота, внимание, доброта, открытая любовь, щедрость и радушие – всё это сказка.

–Ась, останешься ещё погостить? – бабушкин прищур и еле заметная улыбка в уголках губ, не внушала желания оставаться в деревне ещё хоть на минуту.

–А деда возьмёт меня с собой на рыбалку? – пара детских глаз устремилась на дедушку, который только гладил свою седую щетину.

–Ну, если карасей всех не распугаешь, чего же не взять. Оставайся, бабушка тебе сказки на ночь будет читать, она вчера нашла старую книгу. – Дед развёл руками, нашарил в кармане портсигар, извлёк самокрутку, и выпустил клуб густого табачного дыма.

Решено. Очередную неделю девочка надумала провести в деревне. Может бабушкины сказки будут интересными, а походы с дедом на рыбалку спасут её от скрипучих половиц в доме.

Наступил вечер, а за ним и черед процедур перед отходом ко сну.

–Я там баню затопил, вроде уже прогрелась, иди. – Дед никогда не обращался к бабушке по имени, а если проскакивало, то это было так редко, что Ася уже и не уверена была, что её зовут именно так, а не как-то иначе. Даже после внезапно выпрыгнувшего имени, мужчина чувствовал себя крайне неудобно, в глазах вспыхивал огонёк вины и надежда, что никто этого не заметил. Все прекрасно знали, что если обращения нет, то фраза или вопрос адресованы именно к бабушке.

–Пошли, внучка, я тебе сказку расскажу.

Ася поднялась с кресла и поплелась за бабушкой. День был жарким и мучительно долгим. Родители не стали сопротивляться желанию ребёнка погостить у бабушки и дедушки.

–Бабушка, а может лучше перед сном?

–Что? – бабушка резко остановилась.

–Ну, сказку. Может, лучше перед сном расскажешь? – девчушка подняла уставшие глаза на дракона.

–Нет. Сейчас. Пошли, чего плетёшься? – Бабушка шла к бане.

Баня была старой. Доски и брусья, из которых та была построена, уже давно разбухли от влаги, постройку вело влево. Дверь противно скрипела, когда открывалась, а для того чтобы открыть её изнутри, нужно было приложить немало усилий. Внутри пахло плесенью, скамейки были скользкими и ужасно липкими. Зато веники, всегда были свежими и так вкусно пахли, что можно было на время забыть обо всех минусах этой «омывальни».

Внучка позволила бабушке раздеть её и покорно ждала, пока женщина в свою очередь снимет одежду с себя. Но дракон остался в длинной тонкой рубашке. Они зашли в парилку.

–Садись на среднюю полку. Подыши спокойно, подумай о прошедшем дне. Скажи спасибо, за всё, что с тобой произошло, по углам глазами не шарь. На звуки внимания не обращай. А я, наверх залезу, полежу, ты мне потом пятки побьёшь веником.

–Ба, а как же сказка? – девочка послушно уселась и уставилась на свои маленькие ножки.

–Ишь, шустрая какая. Расскажи, да расскажи. Расскажу. Ты только слушай внимательно, запоминай всё. Это не совсем сказка, было это взаправду.

Бабушка уселась рядом с внучкой. К жару уже привыкли, телу было тепло и спокойно. Дыхание восстановилось, и не нужно было жадно хватать воздух.

–Давно это было. Лет, наверное, 20 назад, может 30. Давно, в общем. Дом выдавал девку замуж. Тогда праздновали ещё всей деревней, неважно, знаешь ты эту семью или нет. На праздник все попадали. Порой, даже соседние деревни приезжали, настолько всё широко разворачивали. Дом был на соседней улице. Старый такой, его ещё первые жители деревни закладывали. Возле дома того, росла большая такая сосна. Жители у дома были не плохие, бабы работящие, мужики тоже, рожей в грязь не падали. Перед свадьбой мыться было положено. Хозяин баню затопил, а девчонок там много было. Тогда вообще у всех было много детей. Это сейчас, мода на большие семьи сгинула.

–Ба, так это потому что, родители работают всё время, кому ж за детками то смотреть?

–За младшими, всегда старшие приглядывали. Никто вроде не умирал. Мы тоже всегда в работе были. На полях, да на заводах. Всё потому что денег теперь мало стало всем.

–Ну что дальше? Он баньку затопил?

–Затопил. Первые бабы мыться уходят, смывают с себя всю грязь. После уже и мужики заходят. В тот вечер не успел хозяин дома помыться. Но гости уже ждали, семья была собрана. Ну и решил мужик после в баньку сходить. Ох, свадьба была шикарная. Невесту тогда выдавали знатную. Гуляли допоздна, вернулись все домой уже за полночь. Ну а мужик то не мытый остался. Решил баню по новой затопить, да помыться перед сном.

Бабушка вновь перебралась на верхнюю полку.

–Постучи мне веником по пяткам.

Девочка взяла веник, окунула его в таз с горячей водой и начала бить им ноги бабушки.

–Баню он затопил и пошёл в парную. Да вот только уже не вышел. Жена услышала крики и стуки с заднего двора. Лето было на улице, окна на ночь не затворяли. Примчалась к бане, дверь пыталась открыть, да никак не получается. Позвала соседей на подмогу. Мужики дёргали дверь, всё бесполезно. Взяли топор, начали рубить. Топор только щепки срубал, не поддавалась ему дверь. Крики уже стихли, мужик перестал стучаться, дверь то сама и открылась. Через пару дней вся деревня вновь собралась, но только уже на похороны.

–Ой! – веник выпал из рук девчушки. Она зажала ладошками рот. Большие глаза смотрели на бабушку. – Бабушка, да какая же это сказка? Сказки хорошо заканчиваются, а эта уж какая-та страшная сказка.

–Так это и не сказка, я же сказала. Было это на самом деле.

Бабушка встала со скамейки и молча начала мыть внучку. Мочалка была слишком жёсткой и оставляла на детской коже красные царапины.

–Запомни внучка, если добром всё закончилось, значит, добро – проиграло. Зло, оно ведь сильнее, праведнее. Не проигрывает, а позволяет одержать победу.

–Ну а как же мужчина то? От чего он умер, ба?

–Так банный заморил, нечего было за полночь в баню идти.

–Банный? – глаза девочки стали большими, рот невольно открылся. Веник она положила на лавку и села рядом. – Так, а чего же он его заморил то? Он что, зло?

Бабушка вздохнула. Достала какую-то баночку, открыла, зачерпнула в ладонь зелённую массу и начала растирать её по волосам внучки.

–Вовсе нет. Банный – это обитатель бани. Раньше, его каждый знал и уважал. Женщины в бане рожали, и оставались там на три дня, под его защитой. Женщин этих конечно тоже без присмотра не оставляли, бабки-повитухи с ними сидели, и караулили.

–С ними? Караулили от кого? – вопросов было огромное множество, они все путались в детской голове и даже не успевали собираться в одну.

–С женщиной и с её новорожденным. А караулили, чтобы банный ребёночка то не подменил на бесёнка маленького или не удушил, прибрав душу к себе. За полночь мыться не ходили, потому что в это время банный моется со своей семьёй, или к нему в гости приходит другая Нечисть. Так что одно воскресенье в неделю, баню топили, но мыться туда никто не ходил.

Бабушка закрыла баночку и открыла другую. Теперь по волосам размазывалась уже серая масса, которая пахла пропавшими грибами и плесенью.

–Бабушка, а как понять, что банный живёт в бане? Он же не в каждой бане жил? – девочка не сопротивлялась и лишь покорно крутила головой по направлению бабушкиных рук.

–В каждой. Если банному не нравилось место, на котором баня стоит, то он обязательно её спалит. И на этом месте уже никогда ничего не строили, не хорошим место считалось.

Дракон замолчал. Манипуляции с волосами внучки закончились. Он окатил её холодной водой из железного таза и укутал в тёплое махровое полотенце с красивым рисунком на углу. Сам дракон вылил на себя таз тёплой воды и замотался в халат. Дверь скрипнула и сама открылась, будто в благодарность за сказку, за память.

–Бабушка, а у нас в бане он есть? Как он выглядит вообще?

–Под ноги смотри, уже темнеет, навернёшься ещё. – На улице уже действительно стемнело, дедушка стоял на крыльце и курил, выпуская густой и тяжёлый дым. Девчушка ковыляла босиком по дощечкам, которые были выложены от бани до самого дома. Такие гладкие и тёплые, не бегать по ним босиком – сплошное издевательство.

–Так как, бабушка?

– Обычно он старается быть невидимым. Только вот тишиной особо не злоупотребляет, может побубнеть посидеть на верхней полке, может начать веники не пареные перебирать. Людям является редко, но если и является, то чаще похож на домового, старичок без одежды, либо облепленный листьями с веников. Кто-то вовсе говорил, что он появляется в виде большой чёрной сущности, похожей на человека. Кому как приходит.

–А ты его видела, ба?

–Хм, а как же. Подожди, и ты ещё увидишь. Иди к деду, он уже, наверное, постелил тебе.

Девчушка побежала к дому, резво запрыгнула по ступенькам на крыльцо и схватила дедушку за руку. В этом прикосновении было столько трепета и тепла, что не вместится в одно предложение. Ни в один абзац и, наверное, даже рассказ. Через ладошку она отдала всё своё тепло, любовь, привязанность, благодарность и детскую чистоту, какая ещё горела в её сердце.

–И я тебя люблю, мелочь.

–Как? Как ты узнал, что именно об этом я и подумала?– девочка одёрнула ладонь.

–Я просто догадался, пошли спать.

Дедушка улыбнулся, посмотрел на бабушку и подхватил внучку на руки. На его руках было вовсе не страшно смотреть в тот тёмный угол комнаты, где ночью кто-то шевелится. Когда он укрывал её тонким летним одеялом, сразу же клонило в сон, который не тревожил её страшными картинками.

–Уснула? – Бабушка сидела в летней кухне и пила крепкий чай.

–Да, за пару секунд. Ты её чему-то научила? Как я это почувствовал? – Дедушка потёр ладони друг о друга с приятной улыбкой на лице. Сел рядом с бабушкой и протянул ей руку.

–Что? Чему? Я её ничему не учила. Я только убедилась в том, что она видит тех, кого нам уже не увидеть.

–Руки. Она схватила меня за руку и такой прилив тепла. У меня даже ноги подкосило. Будто меня свалило волной нежности и детской любви. Как?

Бабушка убрала чай в сторону.

–Дай руку.

Дедушка протянул руку. Дрожащую, в коричневых пятнах и крупных синих венах. Бабушка взялась за неё, закрыла глаза и. И ничего.

–Ну что?– дедушка смотрел на неё и ждал ответа, объяснений, принципа того, как это работает.

–Что, что. Ничего. Я не чувствую её. Энергии её нет на твоих руках. Как будто она закрыта стеной. Прабабка, по глазам читала, бабушка через крест нательный, я вижу мертвяков просто. Не наша что ли? От кого такой дар?

Дедушка одёрнул руку. Засунул её к себе в карман, будто там было всё самое ценное, что он смог заработать за всю жизнь.

–Да как, не наша-то? Наша. Точнее, ваша. Просто видимо криво передалось. Или мелкая ещё. Куда ей, ещё и 6 лет то не исполнилось ребёнку. Ты это брось! Отдай ребёнка родителям. Не дури! Я спать пошёл.

Дедушка ушёл спать.

Дракон взгромоздился на ступени и всю ночь что-то шептал, глядя в одну точку. Лишь поутру, за час до первых петухов и восхода солнца, он покинул башню и ушёл в пещеру. В глубоких думах и с большим сомненьем, а может стоит начинать защищаться от принцессы? Как бы, не сменились роли, и под охраной не была злая ведьма, чьё колдовство, в миг, погубит дракона и навек потушит его огонь.

«-У тебя не было желания сходить к психиатру, лет в 18?

-Боюсь, что психиатр бы потом не захотел со мной расставаться, я не готова к такому лучшему другу».

Из разговора с подругой, после бутылки виски и исповеди о своём деревенском детстве спустя 17 лет.

Глава 3. Потерянный смех

Спичка вспыхнула. Темноту в комнате осветило не большое пламя чёрной восковой свечи. На улице лил проливной дождь. Капли стучали об окно и дребезжали по крыше. Ветра не было, только стук падающего дождя и шипение воска.

–Не во имя отца сына да духу святого, а во имя Диаволов лихих… – бабушка сидела на коленях и перебирала в руках чётки.

Девочка расположилась рядом и глазела на игривый огонёк свечи, который резвился на чёрном воске. Особенно ей нравилось, как он начинал трещать, когда бабушка повторяла свои странные слова. Волосы ребёнка была распущены и как следует расчесаны. Бабушка сняла платок, днём для неё это казалось чем-то невозможным, будто мир может от этого рухнуть. Их окутывала тишина, слышалось только бабушкино повторение непонятных слов. Она что-то просила. Но у кого? И что именно? Голос бабушки был чёткий, уверенный, взгляд сосредоточен и устремлён в одну точку.

–Бабушка, что ты делаешь? Мне страшно.

Девочка подняла руку над огоньком свечи. Тот лихо заплясал, свеча затрещала, воск начал сильно таять. Огонёк то угасал, то разгорался с новой силой.

–А ну прекрати! Я тебя просила просто сидеть молча рядом, не задавать своих тупых вопросов и уж тем более не совать свои кривые ручонки куда не следует!

Старушка резко ударила девочку по руке. Длинные ногти поцарапали детскую кожу, на свечу упала пара капель крови. Громкий хлопок и скрежет послышались за спиной ребёнка. Глаза у девочки округлились от ужаса, бабушка привстала с колен. Её прищур был устремлён в дальний угол комнаты, она слегка качала головой, будто соглашалась с кем-то.

–Убирайся отсюда. Вставай и иди к себе – бабушка прошипела сквозь зубы, так злобно, что у Аси по позвоночнику пробежал холод.

Босыми ногами девочка пошлёпала в зал. Залезла под одеяло и закрыла глаза. Мерещились какие-то огоньки, цокот копыт и тихий смех. Голова кружилась и хотелось только поскорее заснуть. Бабушка что-то продолжала шептать, то повышая голос, то вовсе замолкая. Дедушка спал на веранде, ему там нравилось. Прохладно и не мешает бабушке. Он никогда до конца не понимал её, и просто предпочитал игнорировать ей ночные увлечения.

Девчушка вылезла из-под одеяла, спустила ноги с дивана и тихо, на цыпочках прокралась к деду.

–Деда, ты спишь?

–Нет, а ты чего тут?

Дедушка лежал на кровати и смотрел в окно, как капли дождя стекают по стеклу, а ветка большого дерева бьётся о забор.

–Деда, мне страшно там, можно я тут у тебя посижу?

–Конечно, залазь на кровать, зябко сегодня.

Девочка забралась на край кровати, и натянула на себя угол мягкого пледа. Стало теплее, спокойней. С дедом, она чувствовала себя защищенной, но не понимала, почему он не поговорит с бабушкой, чтобы та перестала мучать ребёнка.

–А бабушка всегда по ночам куда-то уходила? Почему ты с ней не ходишь?

На лице мужчины появилась улыбка. Еле заметная, просто уголок губ полез вверх. Он закрыл на пару секунд глаза и сел рядом с внучкой, обняв её за плечо.

–А мне с ней нельзя. Просился. Много раз просился. Не брала, что-то ворчала всё время, и сама уходила куда-то.

–И что, ты ни разу сам даже не хотел пойти за ней? Ну так, чтобы она не узнала?

–А как же! Хотел. И ходил. Но понимаешь, Настька, не каждый обрадуется тому, что может увидеть. Я и вовсе окаменел. Испугался, одним словом. Неделю потом бабку твою стороной обходил, дикие вещи творила.

Дедушка вздохнул и пожал плечами. Будто вспомнил, ту страшную картину, о которой хотел рассказать. Внучка подняла голову и посмотрела на него.

–А что ты там увидел, деда?

–Наверное, мне не стоит тебе об этом рассказывать. Бабка наша, ой как не обрадуется.

–А она всегда такой была?

–Какой, такой?

–Ну, злой.

Старик задумался. Нахмурил брови и почесал густую щетину. Повисло молчание. Дедушка вспоминал, как давно он вообще знает свою жену, и была ли она когда-то приветливой.

–Ложись на подушку, вот тебе плед, укрывайся. Я в кресло сяду.

Девочка послушно улеглась в кровать и натянула плед по самые глаза. Она ждала какой-то чудесной истории, которая погрузит её в лёгкий, сказочный мир. Где не будет злых ведьм, драконов и танцующих свечей. Темноты и цокота копыт в углу комнаты. Но дедушка молчал. Одну минуты, две, три. Она начала уже засыпать, как тот начал рассказывать.

–Знаешь, иногда мне кажется, что она действительно всегда была такой. Злой, нелюдимой. У неё было сложное детство, может поэтому, а может и потому, что её бабушка тоже таскала внучку с собой на кладбище. Но всё же, она улыбалась. Когда была молодая – была ужасно красивой. Длинные волосы, щеки горят от румянца, ресницы такие густые и глаза. Глаза были особенно красивыми. Тогда то, я и понял – влюбился.