Kitobni o'qish: «Поцелуй льда и снега»

Кулак врезается мне в лицо, и на мгновение я вижу мерцание звезд.

– Сконцентрируйся! – гремит голос тренера. – В настоящем бою ты был бы уже мертв.

Покачав головой, я вытираю рот тыльной стороной ладони. К счастью, крови нет. Мама бы не обрадовалась, если бы мне выбили зуб. Затем я снова сосредоточиваюсь на своем оппоненте.

Не повезло же мне сражаться с принцем. Все в нашем отряде боятся вытянуть его в жеребьевке, но от этого никуда не денешься. Сегодня неудачником оказываюсь я.

Льет как из ведра, и тренировочная площадка все больше напоминает грязевую яму, что не улучшает моего настроения. Тем не менее я возвращаюсь на позицию, не обращая внимания на холодный ветер, который треплет промокшую рубашку, пронизывая до самых костей.

Принц практически на голову выше меня. До прошлого года он был одним из самых маленьких в нашей группе, а потом резко вытянулся. Мы буквально могли видеть, как он растет. Но он стал только выше, но не мощнее. Моя спина гораздо шире его, а руки сильнее. Если бы я захотел, то одним ударом мог бы выбить из него дух.

Как назло, мне это не позволено.

Никто не борется с принцем всерьез, потому что от этого зависят наши жизни.

Так что я стою, замерзший под дождем, и позволяю себя избивать.

Я уже бессчетное количество раз пытался объяснить нашему тренеру, что обучался как наездник, а не как боец в кулачных боях. К сожалению, он считает, что мы должны защищаться без оружия, если дело дойдет до драки.

Едва принц замахивается, чтобы нанести удар, я знаю наверняка, что на этот раз он целится мне в живот. У меня предостаточно времени, чтобы уклониться, но я только напрягаю мышцы.

Принц Эсмонд кривит рот и выдыхает. Надеюсь, теперь он ударит меня в лицо, тогда я смогу притвориться, что потерял сознание, и прекратить этот чертов фарс.

Вместо этого он кладет руку мне на плечо, притягивает ближе и бьет коленом между ног.

Яркие точки пляшут перед глазами, и, задохнувшись, я падаю. Мои товарищи, наблюдающие с края ринга, сочувственно шипят. С трудом поднимаю взгляд и вижу ехидную ухмылку Эсмонда. Это становится последней каплей. Я вскакиваю на ноги, не обращая внимания на боль внизу живота, и, забыв, кто передо мной, бросаюсь на него. Эсмонд, озадаченный такой переменой, реагирует слишком медленно. Я пробиваю его наспех выставленную защиту и наношу удар за ударом.

Уже после четвертого он падает на землю. Он лежит, вытянувшись во весь рост в грязи. Я смотрю на него сверху вниз.

– Ты прекрасно знаешь, что я не стал бы сопротивляться, – рычу я. – Почему дерешься так подло? Ты бы победил и так.

– Леандр, – предупреждающе рявкает тренер. – Ты говоришь с будущим королем.

Я кривлю рот.

– Помилуйте Огненные земли, если он станет королем.

Мои товарищи ахают, но никто не осмеливается упрекнуть меня. Мы все думаем одинаково. Эсмонд слишком мягок и легковерен, чтобы стать хорошим королем. Особенно в такие времена, когда земельцы постоянно нападают, грабят и убивают в приграничных областях, продолжая продвигаться вперед. Нам нужен сильный король, воин. Человек, за которым солдаты пойдут в бой, не задумываясь, что будет дальше. Но мальчик передо мной никогда не вырастет таким мужчиной, если с ним так и будут носиться как с писаной торбой.

Наш тренер первым берет себя в руки, бросается ко мне и хватает за воротник.

– Ты в своем уме, мальчик?

Я рывком освобождаюсь от его хватки.

– Это правда. Вам это известно, как и остальным. Из него никогда не выйдет короля, если мы изо дня в день так и будем без сопротивления позволять ему нас избивать.

– Если король узнает…

– Нет, – бормочет Эсмонд, поднимаясь на ноги. Грязь липнет к его брюкам и рубашке. – Мой отец ничего об этом не узнает.

– Но… – продолжает тренер.

Резким движением головы Эсмонд прерывает его и делает шаг ко мне. Я с изумлением смотрю на протянутую мне ладонь.

– Ты Леандр? – спрашивает он, когда я нерешительно беру его за руку. В любую секунду я ожидаю подлости. – Спасибо тебе.

– За что? – спрашиваю я.

– За то, что относишься ко мне как к одному из вас.

– Я… не понимаю.

– Я здесь для того, чтобы учиться, – отвечает Эсмонд. – При дворе Пламени меня окружают подхалимы и льстецы, исполняющие все мои желания. Никто мне ни в чем не отказывает. Но я не могу расти как личность, когда меня окружают подобные люди. Потому я и захотел принять участие в тренировках оруженосцев. Но до сих пор… – он беспомощно пожимает плечами, – я не стал одним из вас.

Я пытаюсь осознать его слова. Будучи сыном лорда, которому принадлежит небольшой, но прекрасный участок земли, я с малых лет играл с детьми из деревни. Я никогда не чувствовал себя изолированным. Вот почему мне сложно представить, как живет Эсмонд. Это жизнь без ограничений, где каждое его желание читается по глазам.

– Если ты хочешь быть одним из нас, ты должен пойти сегодня вечером в Браннвин, – говорю я, пожимая его руку. – После такой мокрой тренировки нам нужно съесть что-нибудь теплое.

На губах Эсмонда появляется осторожная улыбка.

– Я не против присоединиться к вам. Прости, что пнул тебя.

Я отмахиваюсь.

– Я забуду об этом, если вечером ты сможешь выпить больше меня пива.

– Договорились.

Тренер вздыхает.

– Вы, парни, слишком молоды для игр с выпивкой…

* * *

С тех пор Эсмонд стал одним из нас. Мы перестали видеть в нем принца. Он был простым тринадцатилетним, почти четырнадцатилетним, парнем, как и остальные, кто проходил обучение в оруженосцы, чтобы впоследствии стать рыцарем.

С каждым днем наша дружба становилась все крепче. Мы могли прочитать мысли друг друга, когда встречались взглядами, и стали непобедимой командой в тренировочных боях. Я всегда говорил правду, и Эсмонд был благодарен мне за это.

Когда его отец неожиданно умер и он в юном возрасте унаследовал корону, Эсмонд назначил меня и других парней из нашей группы своими ближайшими советниками.

Шли годы, большинство моих друзей отходили от дел, чтобы жениться и начать заботиться о своих имениях. Мы виделись только по особым случаям, и тогда мне приходилось выслушивать их насмешки. Хоть и высказывали они их из лучших побуждений.

– Леандр! – приветствует меня Бальдвин, когда наше подразделение собирается при дворе Пламени по случаю пятилетней годовщины коронации. Как обычно, он так энергично хлопает меня по спине, что я делаю шаг вперед. – Ты все еще крутишься здесь, при дворе?

Чувствую, как дрогнула моя фальшивая улыбка. Быстро хватаю кружку и оставляю его вопрос без ответа. Должно быть, до него дошли слухи.

– Ты знаешь Леандра, – к нам присоединяется Ансельм. – Поклонник лошадей до мозга костей. Женщина, которая хочет привлечь его внимание, должна приехать на белом коне.

– Хм-м, – бормочет Бальдвин. – В этом что-то есть.

Я опускаю пиво.

– Поищите кого-то еще, кого сможете изводить, – ворчу я. – Зал полон. Почему каждый раз ваша жертва – я?

– Потому что ты наилучший вариант, – усмехается Ансельм.

За эти годы он поправился на несколько килограммов. Я слышал, что его жена великолепно готовит. Не то чтобы я когда-то бывал у него. Тем не менее его озорная улыбка постоянно напоминает мне, сколько проблем у нас было из-за него. Девушки толпами бегали за ним, а нам приходилось его прятать. В то беззаботное время, когда мы еще были вместе.

Теперь у всех них своя жизнь – кроме меня.

– Кто-то должен позаботиться о короле, – бормочу я в свою кружку. – А поскольку вас больше нет здесь, эта задача возложена на меня.

Намекнув на их нечистую совесть, я избегаю дальнейших насмешек и надеюсь, что спокойно переживу остаток вечера.

– Ты уже видел его? – спрашивает Ансельм заговорщическим тоном. Видя мой вопросительный взгляд, он добавляет: – Портрет его невесты.

Я качаю головой.

– Эсмонд не показывал его никому, даже мне.

– Только я нахожу это странным? – интересуется Бальдвин.

Втайне я с ним согласен, но держу свое мнение при себе. Я последний друг Эсмонда здесь, при дворе. Благодаря ему у меня есть работа. Я не откажусь от этой привилегии так же легко, как мои товарищи.

Глава 1
Леандр

Примерно двумя годами позже…

Пол скользкий, мягкий от крови. Один неверный шаг, и я провалюсь в коварную грязь и глубины земли, из которых нет пути обратно. Медленная, бесславная смерть.

Я перестал считать, в скольких битвах сражался. Иногда одна следовала за другой, иногда между ними была пауза в несколько месяцев, в течение которых, однако, я не находил покоя, и дни плавно перетекали из одного в другой.

Мне говорят, что я должен радоваться, когда мне не нужно сражаться, что я должен наслаждаться жизнью. Но как это сделать, если каждый мой вдох кажется большой ошибкой? Если я чувствую вину перед всеми?

Может, на этот раз я обрету покой, которого ищу годами. Славная смерть в бою – вот чего я хочу. Меч в руке – одно целое с телом. Я повелеваю смертоносным оружием так, будто оно часть меня. Позади слышится топот бесчисленных копыт, я еду во главе отряда – как всегда. Моя верная кобыла Элора слепо подчиняется моим указаниям и без колебаний устремляется вперед. Немало земельцев попадают под ее копыта. Остальные знакомятся с моим мечом.

На протяжении многих лет мы, огненный народ, сражаемся против земляного. Даже старейшины не могут вспомнить причины, по которым началась война. Она все идет и идет. Никаких переговоров, никаких соглашений, никаких предложений мира. Ни одна из сторон не уступает другой. Какими бы выдающимися ни были наши победы, Земли продолжают сопротивляться. Даже сейчас отряд, который они послали к нам, смехотворно мал.

– Командир! – ревет, перекрывая шум боя, один из моих людей.

Я вытаскиваю меч из врага, достаточного глупого, чтобы решить сражаться со мной, и поворачиваюсь в том направлении, откуда раздался голос. Дико жестикулируя, солдат указывает на гребень холма у нас за спиной. На мгновение кровь застывает у меня в жилах. Этот ничтожный отряд был всего лишь диверсией! Позади нас ждут их основные силы.

– Соберитесь! – кричу я изо всех сил.

Всадники рядом со мной передают приказ остальным. Мои люди хорошо обучены. Они тут же реагируют. Мы выстраиваем новую линию атаки из конницы, прикрывая пеших солдат. Элора взволнованно бьет копытами, в то время как жеребец сбоку от нее танцует на месте.

Враги на гребне холма издают боевой клич, но не смеют приближаться.

– Как только они спустятся с гребня, – рычу я, – мы загоним этих ублюдков обратно.

Солдаты мрачно кивают. Все мы знаем, что почва здесь может преподнести неприятные сюрпризы. Несколько раз мне приходилось наблюдать, как хорошие парни исчезали на своих лошадях в зыбучих песках или расщелинах скал, и больше их никто не видел.

– Лучники, – приказываю я. – Огонь!

Наши стрелы уверенно попадают в цель. Некоторые земельцы в панике скатываются с холма – и тут же их поглощает мягкая почва.

– Идиоты, – рычит всадник. – Думали, мы попадемся на эту древнюю уловку?

Скрытые ловушки земельцев – единственная причина, по которой мы до сих пор не захватили эту проклятую страну. В прошлом мы много бились и заплатили за это высокую цену. С тех пор мы сражаемся только в тех битвах, где под нашими ногами твердая земля.

Все больше и больше людей спускается с холма, избегая определенных участков.

– В атаку! – кричу я, когда наш противник добирается до подножия гребня.

Всадники кавалерии устремляются единой линий вперед, но я должен признать, что земельцы яростно бросаются на нас. Вместо того чтобы спасаться бегством, они сталкиваются с нами, атакуют наших лошадей, сбивая на землю людей.

Не знаю, скольких я затоптал. Десять? Двадцать? Пятьдесят? Слишком много, чтобы запомнить их лица. Они сливаются друг с другом, а я действую автоматически. Размахиваюсь и колю мечом вражеские тела, направляя Элору прямо по упавшим земельцам.

Уже садится солнце, когда я вытаскиваю клинок из тела врага. Моя одежда покрыта грязью и кровью, и Элора испачкана по самое брюхо. Я едва справляюсь с тем, чтобы вложить оружие в ножны. Судорожные движения, руки еле шевелятся, я с трудом держусь в седле.

Я не присоединяюсь к победному крику моих людей. Смотрю на солнце, смотрю, как оно исчезает за гребнем холма.

Еще один день, который я пережил.

Еще одна ночь, которую я как-нибудь переживу. Я жив и все еще дышу, потому что смерть снова меня пощадила.

Но, в отличие от солдат, я не в восторге от этого.

Я оставляю их праздновать, а сам ухожу, чтобы помыться и почистить свою лошадь.

– Сколько битв нам еще предстоит выстоять, прежде чем все закончится? – бормочу я, обращаясь к Элоре.

Мы выиграли. Я могу сообщить моему королю и лучшему другу весть об очередной победе, но не чувствую никакой радости, только пустоту. Независимо от того, сколько земельцев я убью, моя жажда мести требует все больше. Возможно, мне повезет и в следующей битве я встречу равного противника, который избавит меня от страданий.

– Командир Леандр, – раздается за моей спиной.

Плавным движением я вытаскиваю меч из ножен и приставляю к горлу новоприбывшего. Солдат – молодой парнишка не старше шестнадцати – смотрит на меня широко открытыми от ужаса глазами.

– П-пожалуйста, простите меня, – бормочет он. – Я н-не хотел…

Я выдыхаю и убираю меч.

– В чем дело?

Он наблюдает за мной с безопасного расстояния.

– Мы… нашли следы.

– Следы?

Он кивает.

– Земельцы верхом. Они… пересекли границу.

Я извергаю проклятие и отворачиваюсь. Одной рукой поглаживая шею Элоры, я бормочу:

– Прости, моя девочка, но этой ночью мы не найдем сна.

Глава 2
Давина

Бежать! Продолжать бежать!

С каждым ударом сердце больнее бьется о мои ребра, так что я боюсь следующего. Но еще больше я боюсь того, что будет, когда они схватят меня…

Фырканье их лошадей все ближе, а грубые выкрики приказов всадников звенят у меня в ушах.

Я заставляю себя двигаться дальше и, игнорируя возмущенные протесты тела после небольшого отдыха, начинаю бежать. Все глубже и глубже я забираюсь в незнакомый, заросший кустарником лес в надежде, что смогу скрыться от своих преследователей.

Неподалеку ветки с хрустом ломаются под весом лошади. Мое сердце на мгновение замирает, чтобы затем забиться с головокружительной скоростью. Я практически чувствую горячее дыхание на шее.

Я не смею обернуться и посмотреть, как близко на самом деле подобрались ко мне преследователи. Понятия не имею, сколько их, но слышу приказы, которые они время от времени выкрикивают лающими голосами. Язык земельцев звучит жестко и равнодушно, что идеально подходит этим низшим созданиям.

Кто-то хватает меня за волосы. В первый момент я надеюсь, что зацепилась за ветку, но потом кто-то тащит меня назад. Я кричу из-за паники. А еще от боли и ужаса. Спиной я врезаюсь в дерево, и это выбивает весь воздух из моих легких. Удар столь сильный, что, боюсь, я могла сломать что-то.

Темные точки мелькают перед глазами, и я зажмуриваюсь. Но я не должна сдаваться… Если не продолжу бежать, они достанут меня… В шоке я пытаюсь встать на ноги, но ничего не удается. Земля необычайно мягкая. Мои мышцы протестуют при любом, даже самом слабом, движении.

– Ты, наверно, думала, что сможешь сбежать от нас, – доносится до меня низкий мужской голос. Я слышу сильный земельский акцент, но мне трудно сфокусировать взгляд на говорящем. Все кажется таким размытым, будто я пытаюсь разглядеть дно озера сквозь толстый слой льда.

– Никому не сбежать от нас. Рассказывай, где она! И тогда, девочка, может быть, мы пощадим твою жизнь.

Я поднимаю голову. Даже от такого движения сквозь меня проносятся волны боли, но я сжимаю зубы, чтобы не произнести ни звука.

Мужчина сидит на огромном, угольно-черном боевом коне, который нервно бьет тяжелыми копытами. Сам человек не так впечатляет, как его скакун. Как большинство земельцев, он невысокого роста. Его ноги едва дотягиваются до стремян, и я не удивлюсь, если ему нужна лестница, чтобы вообще забраться в седло.

Мой взгляд мечется из стороны в сторону. Еще один воин, тоже верхом. А где остальные? Их было пятеро, если я не ошибаюсь.

Пятерых воинов хватило, чтобы прикончить нас одного за другим.

Мы чувствовали себя в безопасности, в конце концов, после двух недель путешествия мы почти достигли столицы. День, когда мы бы добрались туда, должен был стать радостным днем. Не для меня, а для других. Но я была бы счастлива за них и улыбалась.

Но теперь не осталось никого, кому я должна была улыбаться.

Воин упирается пятками в бока коня, так что тот делает шаг вперед. Я быстро подтягиваю ноги к груди и обхватываю их руками, чтобы не попасть под сокрушающие копыта.

– Я спрошу тебя еще раз, – рычит он, и его акцент становится отчетливее. – Где принцесса?

Я презрительно фыркаю.

– Вам нужна принцесса, а вы тратите свое время на меня? Откуда мне знать, где она? В последний раз я ее видела, когда вы напали на нас.

Крупица радости растворяется в панике, бушующей внутри меня. Она, должно быть, сбежала. Надеюсь, остальные не идут за ней по пятам…

Когда земелец заставляет коня подойти ближе ко мне, я вскакиваю на ноги и прижимаюсь спиной к стволу дерева. Взгляд, которым он окидывает меня, вызывает у меня тошноту. Я судорожно сглатываю, чтобы подавить поднимающийся к горлу желудочный сок.

– Наш король будет недоволен, если мы не приведем ему принцессу, как было приказано, – бормочет воин, видимо, собираясь с мыслями, в то время как его взгляд задерживается на моем лице.

Я вскидываю подбородок.

– У вас нет короля! Только выскочка, играющий в правителя.

Он приподнимает бровь.

– Опасные слова для такой красивой штучки, как ты.

– Я не боюсь тебя, – я вкладываю в эту ложь как можно больше уверенности.

– Нет? – От его улыбки у меня мурашки по коже. – Но ты должна. Наш король будет недоволен, но… думаю, я смогу успокоить его, если вместо этого приведу ему служанку из Ледяного королевства. Только мы должны заранее отрезать тебе язык, так как ты, очевидно, не можешь держать его в узде.

Я делаю вид, что неприкрытые угрозы не могут причинить мне вреда. Однако внутренне содрогаюсь от страха. Не нужно много воображения, чтобы представить, что со мной будет, едва я стану рабыней в Земном королевстве.

Я бросаю пронзительный взгляд на воина и его товарища, стоящего позади.

– Не смейте прикасаться ко мне, иначе…

– Иначе что? – усмехается первый. – Если бы ты была одной из волшебниц, ты бы уже давно заставила нас оледенеть. Нет, ты обычная служанка. И с сегодняшнего дня ты будешь служить нам.

Прежде чем успеваю прошипеть «Никогда!», я слышу топот копыт. Кровь у меня в жилах тут же замирает. Они, наверное, нашли их… а теперь догоняют своих товарищей. Я могла бы сбежать от одного. От двоих, возможно, с помощью богини. Но от троих или целого отряда? Исключено!

Я беспокойно оглядываюсь в поисках выхода. Но куда ни глянь, кругом незнакомый лес.

Лошадь и всадник приближаются. «Он один, – думаю я. – Значит, они ее все-таки не нашли? Или, может, она?..»

Всадник не снижает скорости даже после того, как видит нас. Вместо этого одним плавным движением вытаскивает меч. Я задерживаю дыхание. Такая реакция заставляет земельца повернуться. Он на мгновение замирает, а потом рычит своему товарищу что-то, чего я не понимаю.

Однако предупреждение доходит слишком поздно до второго земельца. Одним чистым ударом ему отсекает голову. Я зажмуриваюсь. Часть меня благодарна, что сраженный мужчина больше не может кричать. Сегодня я слышала слишком много предсмертных криков…

Когда меня грубо хватают за руку, я открываю глаза. Земелец выскользнул из седла, и теперь лезвие его меча приставлено к моей шее. Он обхватывает меня рукой, зажимая мне рот. От его близости и запаха влажной, затхлой земли и пота, который он источает, я почти задыхаюсь.

– Ни шагу ближе! – кричит он мужчине. – Или малышка будет дышать через дырку в горле!

Я бы с удовольствием рассмеялась. Как будто это остановит его! В конце концов, я ни разу в жизни не видела этого человека. Ему все равно, если я…

К моему удивлению, как истинный рыцарь, он выскальзывает из седла и кладет окровавленный меч на землю. После, подняв руки, отступает на два шага.

– Как ты можешь видеть, я безоружен, – говорит он. Его голос звучит одновременно мягко и грубо. – Отпусти девочку.

Воин издает хрюкающий звук.

– Забудь об этом! Она пойдет со мной. А теперь возвращайся туда, откуда пришел!

Мужчина вздыхает:

– Боюсь, это невозможно.

Я извиваюсь в хватке земельца, но тут же затихаю, когда он сильнее прижимает лезвие к моей шее, царапая кожу.

– Перестань набивать себе цену, девочка! – шепчет он мне на ухо. Ледяная дрожь пробегает по моему телу. – Тебе понравится у нас, обещаю.

«Вот уж точно нет!» – думаю я и резко запрокидываю голову. Рука земельца соскальзывает, и я кусаю его. Отвратительный привкус грязи и пота наполняет мой рот, но я сильнее вонзаю зубы в его кожу, пока он не начинает выть и не ослабляет хватку.

Я чувствую дуновение воздуха на лбу, за которым следует сдавленный звук. Мгновением позже земелец падает.

Когда я хочу повернуться, мужчина уже рядом, расправляет вокруг меня свой темно-красный плащ.

– Не смотри, – бормочет он, осторожно притягивая меня к себе.

Я вся дрожу и с благодарностью опираюсь на него, даже когда раздражающий внутренний голос ругает меня за это. В конце концов, я не знаю, не из тех ли он… Он мог бы…

Когда он мягко кладет руку мне на спину, я закрываю глаза и отдаюсь манящему теплу, источаемому его телом. «Только на минутку,» – говорю я себе. Чтобы снова набраться сил.

Только теперь, когда я могу успокоиться, я чувствую, насколько истощена. Мышцы ноют от бега. Порезы на руках и ногах, которые я получила в густом подлеске, пульсируют. У меня так болит спина, что я не могу стоять прямо. Я сильнее опираюсь на своего спасителя. Ведь он мой спаситель? Он помог мне. Но… почему?

– Все в порядке? – озабоченно спрашивает он некоторое время спустя. Я медленно поднимаю голову и заставляю себя открыть глаза. Он высокий. Это первое, что я замечаю, когда напряжение покидает меня. Я едва достаю до его подбородка. Мой взгляд скользит по четко очерченной челюсти. Он слегка сжал губы. Прямой нос, возможно, слишком широкий. Наконец я смотрю в его глаза.

Такого цвета я еще никогда не видела.

Во Фриске, стране, откуда я родом, у всех жителей яркий цвет глаз. Такой же, как у меня, синий, а также ярко-зеленый или насыщенный бирюзовый. Цвет – чистый, суровый и холодный, как наша страна.

Глаза мужчины – такое разнообразие оттенков, что я не могу их все назвать. Теплый коричневый цвет преобладает, но в нем встречаются вкрапления золота и зеленого. Радужная оболочка делается ярче ближе к зрачку, практически становясь золотой.

Он хмурится, пока я откровенно разглядываю его. Неохотно я отрываюсь от его глаз. У него темные волосы. Я не уверена, каштановые или все же черные. По бокам они короче, и отдельные пряди падают на лоб.

– С тобой все в порядке? – повторяет он предыдущий вопрос.

– Я… думаю, что да, – хриплю я. Язык не хочет подчиняться. – Ты… у тебя есть что-нибудь попить?

Очевидно, удивленный моим вопросом, он отпускает меня и подходит к своей лошади. Пока он роется в седельной сумке, я оглядываюсь через плечо. Позади меня лежит земелец. С кинжалом между глаз. Как ни странно, его смерть меня нисколько не трогает.

В поле зрения появляется фляжка.

– Ты не должна смотреть, – упрекает меня мужчина.

Я пожимаю плечами и открываю флягу.

– Он не первый мертвец, которого я вижу сегодня, – бормочу я. Сделав глоток, кривлю рот. – Есть у тебя что-нибудь… покрепче воды?

Незнакомец удивленно распахивает глаза.

– Я… ну, ты знаешь… иначе мне не избавиться от ощущения вкуса его руки, – спешу объяснить я.

Отвратительное ощущение грязи, соединенное с металлическим привкусом крови, все еще липнет к моему небу. Незнакомец вынимает из сумки на поясе небольшую плоскую фляжку и после недолгих колебаний протягивает мне.

– Но только глоток, – бормочет он. – Довольно крепкое.

Я киваю и отпиваю горькое пойло. Понятия не имею, что это такое. Оно горит в горле, распаляя огонь в моем животе. Кроме того, оно избавляет меня от отвратительного вкуса во рту. Я лишь слегка кривлюсь, когда протягиваю незнакомцу фляжку.

Некоторое время мы нерешительно изучаем друг друга. Если бы он хотел навредить мне, у него уже было предостаточно возможностей. Тем не менее я остаюсь настороже. Меня все еще волнует вопрос – теперь, когда никто больше меня не преследует. Хотела бы вытеснить его из мыслей, но мне нужно знать.

– Ты… встретил других на пути сюда? – спрашиваю я.

– Других из Фриски? – бурчит он.

Я киваю.

– Нет. Я следил за отрядом земельцев и случайно наткнулся на тебя.

Он оглядывается, переводит взгляд с мужчины позади меня на другого, который лежит немного в стороне. Лошади исчезли, а я даже не заметила.

– Их было пятеро, – добавляю я.

– Семеро, – уточняет он. – Двоих я поймал, как только они перешли границу. Но остальные ускользнули от меня.

Его взгляд возвращается ко мне. Он осматривает меня с головы до ног. В отличие от того, как это делал земелец, меня его взгляд не смущает. В его взгляде нет блеска желания, кажется, он просто хочет разобраться в моем наряде. Знаю, даже без замечаний с его стороны, что это необычно – встретить молодую женщину в бриджах и рубашке, заправленной за пояс. Еще и без обуви.

– Что ты здесь делаешь? – наконец спрашивает он. – До ближайшего города несколько дней, а до столицы почти неделя. Пешком… – Его взгляд возвращается к моим грязным ногам, – …на это может потребоваться две недели.

Внутренне я сжимаюсь от стыда. Ботинки, которые я взяла с собой, мне не подошли. Они были слишком большими, поэтому я решила путешествовать босиком. Так как все равно большую часть времени была верхом.

– Я… ехала в эскорте, – объясняю я. – На нас напали.

Он снова хмурится так, что между бровями пролегает глубокая складка.

– Эскорт. Из Фриски? – Он открывает рот. – Пожалуйста, не говори мне, что…

Я киваю.

– Я принадлежу к свите принцессы.

Застонав, он руками трет лицо.

– Принцесса Эйра должна приехать только в следующем месяце и совершенно другим маршрутом! Какого черта! Что побудило вас путешествовать так близко к границе земельцев?

Я пожимаю плечами.

– Я… не знаю… я просто…

Он прерывает меня резким взмахом руки.

– Можешь сказать, где на вас напали?

Я с трудом сглатываю, проходя мимо него и изучая лес вокруг. Я пришла оттуда. Или… оттуда? Мне все кажется одинаковым. Коричнево-зеленым, совсем не таким, как дома. Во время побега я столько раз меняла направление, что не могу сказать, откуда пришла.

Незнакомец верно истолковывает мои колебания.

– Значит, нет, – задумавшись, он стискивает зубы. – Может быть, я смогу пойти по их следу.

Продолжая говорить, он спешит к своей лошади, которая мирно щиплет траву, поднимающуюся между опавшими листьями. Несмотря на спешку, его движения мощные и плавные одновременно. Никогда не видела, чтобы кто-нибудь двигался так, как он: будто хищник на охоте, которому прекрасно известно, что он находится на вершине пищевой цепи. Из-за того точного броска кинжала я подозреваю, что он солдат, но сила, которую он излучает, и уверенность, с которой двигается, не позволяют сделать иного вывода: он наверняка сражался во многих битвах. При этом я думаю, что ему не больше двадцати и…

Когда он кладет руки на седло и ставит ногу в стремя, мои мысли внезапно останавливаются.

– Эй! – кричу я. – Что… что насчет меня?

Он бросает на меня через плечо насмешливый взгляд.

– А что насчет тебя? Я спас тебе жизнь.

– Да, но я… – Я смотрю в землю, теребя подол рубашки. – Я не знаю, куда идти.

Я не должна ему доверять – в конце концов, я его совсем не знаю, – но у меня нет иного выхода. Если он прав и ближайшее поселение в нескольких днях пути, даже верхом… Кто знает, сколько земельцев еще бродит по этому лесу! Я не смогу противостоять им в одиночку. А в чужой стране без средств я далеко не уйду. У меня нет ничего, кроме того, что на мне.

Когда он снова поворачивается к лошади, я впадаю в панику.

– Ты спас меня только для того, чтобы оставить на произвол судьбы?

– Послушай, малышка, – ворчливо говорит он, поворачиваясь ко мне. – Я здесь только потому, что последовал за земельцами. То, что я нашел тебя, было чистой воды случайностью и не входило в планы. Я должен отправиться за теми, кто сбежал, чтобы они не проникли дальше в глубь страны. А еще я должен найти принцессу.

Я проглатываю самоуважение и разыгрываю последнюю карту, которая оставалась у меня на руках.

– Я умру здесь. И это будет твоя вина.

Я смотрю, как он стиснул зубы, и молюсь богине, чтобы мои выводы оказались верными. Я надеюсь, что он солдат Короля Огня и, следовательно, подчиняется кодексу чести, запрещающему ему оставлять беззащитную деву в беде.

Приложив максимум усилий, чтобы убить меня одним взглядом, он шумно выдыхает. От меня не укрывается даже игра света в его глазах, которые, кажется, сверкают от гнева.

– Радуйся, что я дал клятву, – рычит он. – Я выведу тебя из леса. Но если ты меня задержишь, я брошу тебя! У меня нет времени возиться с тобой. Так что поторопись!

Его слова задевают меня сильнее, чем следовало бы, но я воздерживаюсь от комментариев. Опустив голову и крепко сжав губы, я бросаюсь к нему, но игнорирую протянутую руку. И забираюсь в седло без его помощи, сев по-мужски, обхватив ногами лошадь. Та удивленно поднимает голову, но, очевидно, приходит к выводу, что меня нечего бояться, и продолжает щипать траву. Я похлопываю ее по шее.

– Ты идешь или нет? – недовольно бурчу я, глядя на него, и встречаю удивленный взгляд. Чувство победы, усиливающееся с каждой секундой, пронзает меня, но тут же испаряется, когда я замечаю мрачное выражение его лица.

– Сядь немного ближе к шее, – ворчливо говорит он, прежде чем сесть в седло позади меня.

Я напрягаюсь, несмотря на протест измученных мышц. Когда я просила не оставлять меня, я не подумала, что лошадь-то всего одна. И что он будет сидеть у меня за спиной. Очень близко. Ближе, чем когда-либо был ко мне мужчина моего возраста.

Я читала об этом в многочисленных книгах замка Фриски. О странных чувствах, которые могут возникнуть от короткого прикосновения. О непривычном трепете в животе. О мыслях, которые никогда раньше не возникали в голове.

Мне нравились эти книги, я прочитала почти все в свободное время. Но сама никогда не ощущала ничего из того, что там было описано. Даже примерно.

Сейчас сквозь меня проносится столько мыслей и ощущений, что я ни одной не могу уловить. С одной стороны, мне хочется немедленно слезть с лошади и установить между нами дистанцию. С другой стороны, я так измучена, что больше всего на свете мне хочется откинуться назад и уснуть.