Kitobni o'qish: «У каждого свой выбор»

НАЙТИ ЛЮБОВЬ

Виктор Васильевич, бухгалтер домоуправления, занимавший этот пост почти 30 лет, после выхода на пенсию поработал ещё два года, но мог бы и дальше, если б начальник, сначала по дружески не намекнул ему, что пора, мол, уступить место более молодым, а потом и вовсе предложил уволиться без лишнего шума. Новым специалистом по бухгалтерским делам, начальник заранее присмотрел одну молоденькую, соблазнительную дамочку, не шибко в них разбирающуюся, но подающую определённые надежды. Несколько обиженный Виктор Васильевич быстро написал соответствующее заявление и пошел к начальнику. Тот прочитав, просиял: «Ну, молодец! Вот так и поступают настоящие мужчины, жаль, правда, что таких теперь всё меньше! – он обнял Виктора Васильевича – ты не исчезай, звони, если что будет нужно поможем, поддержим, мы обязаны заботиться о наших, можно сказать, ветеранах! Это же наш долг!». Услышав непривычно весёлый голос, из соседней комнаты поспешили сотрудницы бухгалтерии (мужчины здесь не задерживались). «Проводим Виктора Васильевича на заслуженный отдых!» – радостно сообщил им начальник. Начались принятые в таких случаях искренние и не очень пожелания здоровья, долгих лет жизни. Пока шли поздравления, появились цветы, торт в небольшой коробке, перевязанной алой ленточкой. Растроганный Виктор Васильевич благодарил за внимание, желал того же теперь уже бывшим коллегам. Его проводили, уходящему дружно помахали руками, тем торжество и закончилось, больше его не вспоминали. Он вернулся домой раньше обычного, жена с удивлением посмотрела на него. Увидев в руках мужа цветы и коробку с тортом усмехнулась: «Праздник, что ли какой?». «Точно, подтвердил Виктор Васильевич, мой личный праздник, отдохну от трудов: уволился по собственному желанию!». «Как!? Совсем уволился!?» «Понятно – совсем, а можно иначе?» Жена пристально посмотрела на мужа: «Ну и дурак! А на какие шиши жить будем!?» «Как и все пенсионеры» – Виктор Васильевич ушел в свою комнату, плотнее закрыв дверь, но всё равно слышал возмущённый голос жены: « Дождался бы увольнения по закону, так нет: по собственному желанию!…трижды дурак, теперь сам будешь готовить из чего придётся, ищи где подешевле!». Чтоб не слышать её Виктор Васильевич включил телевизор, прибавил громкости. Все в доме знали, что жена у него крикливая. Соседи по лестничной клетке деликатно просили Виктора Васильевича как-то повлиять на неё. Но это ему не удалось:«В своей квартире я могу делать, что хочу – громко, чтоб слышали соседи – прокричала она – меня нечего учить!». В итоге отношения с соседями только осложнились, а крики её уже стали слышать во дворе. Даже дворник Антон возмущался: «Ты мужик или что? – сказал он как-то Виктору Васильевичу – поколоти её разок-другой, сразу утихомирится . У меня жена тоже горластая была, поучил немного и теперь лишнего слова не скажет. На то и церква указывает: "да убоится жена мужа свово». Кунжутов из соседнего подъезда сказал ему, смеясь: «Ты что же посуду после себя не помыл? Слышал, жена тебя отчитывала» – потом уже серьёзно посоветовал: «Пристыди её, ведь даже на улице слышно». Но поколотить жену или пристыдить её не пришлось. Виктор Васильевич большую часть жизни прожил в Советской стране, окончив институт, работал на предприятии. В те времена отдыху трудящихся уделялось большое внимание. Они имели возможность по дешевым, а иногда бесплатным профсоюзным путёвкам провести отпуск в санаториях, домах отдыха, туристических базах, не говоря о детях, для которых были предусмотрены тысячи пионерских лагерей. Виктору Васильевичу как-то предложили путёвку в санаторий в Туапсе. Он жил тогда с родителями, не был женат. К этому времени ему исполнилось 35 лет и называли его просто Виктор. В Туапсе он прилетел поздно вечером. Поместили его в двухместном номере, где уже находился второй отдыхающий, чем-то недовольный старичок, собиравший свои вещи. Не здороваясь, поспешил сказать, что рад уехать из такого санатория, где кормят не нормальной пищей, а дерьмом. Когда Виктор деликатно ответил старичку, что прилетел не объедаться, тот с удивлением уставился на него. Раним утром, быстро позавтракав, прихватив купальные принадлежности, в отличном настроении, Виктор отправился на пляж. После шумной Москвы он очутился в другом, тихом, ярко раскрашенном мире, пахнущим цветами и запахами моря. Быстрым шагом шел он по чистым улицам, весело поглядывая на прохожих. Те улыбались. На пляже было мало купающихся, многие лежали на песке, прикрыв лицо газетой, и загорали. Раздевшись, сняв обувь Виктор прошелся по мокрой кромке берега, чуть помедлив, осторожно вошел в холодную, с непривычки, воду. В тот же момент его как бы случайно обрызгала идущая купаться девушка. «Извините, так уж получилось –

она сочувственно, с виноватой улыбкой посмотрела на Виктора – правда, вода не холодная». «Как сказать» – неуверенно ответил он. Девушка звонко рассмеялась – «Знаете, наверно, как поступают на море с новичками, не знакомыми с Нептуном! Позвольте я вам покажу!» – она запросто схватила его за руку и так быстро потащила за собой, что Виктор не удержавшись на ногах, плюхнулся в воду. Это ещё больше развеселило девушку: « Вот вы и прошли крещение – помогая ему подняться со смехом поздравила она Виктора – и море теперь не такое холодное, верно?» «Ну, в общем-то, да» – ответил Виктор, пытаясь освободить уши от воды. Потом новая знакомая, предложила ему отойти по дальше от берега – «Там поглубже, поплаваем». Виктор, смутившись, признался, что пловец из него «не ахти». Бойкую девушку это не остановило: «Ничего страшного! Я вас подстрахую». В конце концов, проведя не мало времени в воде, они выбрались на берег, держась за руки, как давние друзья. Виктор был не только рад этому, но и в восторге думал: «В первый же день обзавёлся такой чудесной подружкой!» Он смог незаметно для неё, но внимательно, осмотреть стройную фигурку девушки, бронзовые бёдра, округлости и ещё раз убедился, что ему повезло. Они улеглись на горячем песке – «Меня зовут Алла, а как молодого человека, если не ошибаюсь москвича?» С весёлыми искорками в глазах посмотрела она на Виктора. Когда, подтвердив, что не ошиблась, он назвал своё имя, смущенно добавив, что не так уж молод, девушка даже не поинтересовалась сколько ему лет, только весело ответила, что любви все возрасты покорны, а её отец старше матери аж на 40 годков и всё у них нормально. Это сразу же успокоило Виктора,

некоторая неуверенность, возникшая у него вначале, прошла. Но она вернулась, когда он узнал, что ей всего 20 лет. И всё же довольно скоро разница в возрасте забылась. Какое-то время они просто болтали, потом Виктор предложил пойти, поесть в ближайший ресторан. Плотно поев, они до вечера, держась за руки, гуляли по городу и рассказывая друг другу разные

истории, беззаботно хохотали. Виктор проводил Аллу до дому, не большому одноэтажному зданию с обширной открытой верандой на которой в плетённом кресле не так уж молодая, но с пышной прической под блондинку, сидела женщина – «Вот и мы – весело сказала Алла – это моя мама, Клавдия Васильевна, а это Виктор». Мать знакомого дочки встретила очень душевно. Не обошлось, естественно, без чая с печеньем, с булочками. Уходя, Виктор почтительно поцеловал хозяйке ручку. Алла пошла его провожать, на прощание они поцеловались: «Ну до завтра?» – сказала она. «На том же месте» – поспешно проговорил Виктор, с ужасом думая что может больше её не увидеть. Но опасения не оправдались: утром они встретились снова и не расставались уже до конца отпуска. Не удалось только провести какое-то время наедине с Аллой в своём номере в гостинице. Как ни старался Виктор склонить её к этому, но ничего не вышло. Не помогло даже как бы шутливое цитирование

подходящих строчек любимого поэта Маяковского: «Ужасное мещанство невинность зря беречь!». Зато Виктор убедился в высокой нравственной чистоте Аллы. Ему никак не хотелось покидать райское место, где он нашел любовь, но настал день, когда отпуск подошел к концу, срок пребывание в санатории истёк. Расставание в аэропорту было трогательным. Время, до объявления начала регистрации, Виктор и Алла, не скрывавшая слёз, простояли молча, обнявшись и целуясь. Уже идя к самолёту, всё время оглядываясь Виктор видел её, машущую платком. Ему было тоскливо, но он повеселел, представив как расскажет отцу с матерью о своём счастье. К этому времени он уже имел двухкомнатную квартиру в панельной пятиэтажке. Не хватало только хозяйки. Приехав в Москву, заскочив к себе оставить вещи, он помчался к родителям. Те встретили его весело улыбаясь: «Можешь ничего не говорить – сказал отец – у тебя всё написано на лице». Когда Виктор признался, что никогда не чувствовал себя столь счастливым и всё, что мог, рассказал про Аллу, отец осторожно спросил: «А может лучше было бы найти москвичку, кроме того я думаю, ты ещё не так хорошо знаешь эту девушку..» Но разуверить Виктора было невозможно, он запальчиво ответил: – «Алла меня, прямо скажу, очень любит! А раз такая любовь, я готов жениться на ней, даже если б она была когда-то проституткой!» «Эх, дорогой – вздохнул отец – любовь уйдёт, а проститутка останется». И всё же, как бы то ни было родители не стали его отговаривать и навязывать свое мнение. Виктор, в спешном порядке переоборудовал свою холостяцкую квартиру в более или менее приёмлемое для семейной жизни жильё, купив кое-что из мебели и главное, солидную двуспальную кровать. После этого, заняв деньги у родителей и отпросившись с работы, полетел за Аллой. В Туапсе у выхода из аэропорта его уже ждали с цветами Алла и Клавдия Васильевна. Встреча была исключительно радостной. Алла и Виктор расцеловались, как и подобает влюблённым. Переполненный чувствами он за одно облобызал и Клавдию Васильевну. Через три дня она же, заливаясь слезами, проводила их в Москву. Впервые увидев столицу, Алла ужаснулась: «Это какой-то жуткий муравейник! – испуганно сказала она Виктору – и небо серое, не то что у нас!» «Не пройдёт и трёх дней, как ты привыкнешь, а другого города для тебя у меня нет» – попытался поддержать Аллу шуткой Виктор. Недовольство вызвало у нее и то, что жить придётся на пятом этаже в доме без лифта. «Но ты же привыкла лазить по горам – пытался исправить положение Виктор – а здесь карабкаться не придётся, ступеньки у лестницы не высокие..». И всё же у него остался неприятный осадок: «Москва не понравилась, пятый этаж…». Это чувство усилилось, когда Алла рассказала, что была замужем, но развелась так, как муж оказался негодяем. Когда Виктор поинтересовался почему она не говорила об этом раньше, Алла, не отвечая на вопрос, внимательно посмотрела на него и спросила: – «А разве из-за этого что-то меняется в наших отношениях?». «Нет, конечно» – поторопился сказать Виктор и, хоть это было ему неприятно, постарался не омрачать встречу. Позже, когда она ушла за покупками, он, полистав её паспорт, не увидел штампа о регистрации брака и понял, что слова о муже были ложью, и что на самом деле ей не 20 лет, а 25. Однако, разговор на эту тему подымать не решился. В первые же дни он повёз Аллу к родителям. Их встретили с искренней радостью. Тем удивительнее была реакция Аллы после возвращения домой. «Старосветские помещики» – сказала она, скривив губы. Виктор был потрясён! Еле сдерживая себя, как можно спокойнее он сказал: «Отец работает в НИИ, он начальник довольно большого отдела, мать заведует кафедрой в педагогическом институте и никому в голову не пришло бы сказать о них то, что ты ляпнула». Он не смог поверить в искренность Аллы, когда она поспешно проговорила: «Да, да, конечно это была глупость с моей стороны, как это у меня вырвалось, сама не пойму, прости, пожалуйста!». Виктор рос в семье, где естественными были любовь, заботливое и уважительное отношение друг к другу. Он не допускал мысли, что такого не будет у них с Аллой. Однако, его удивляла непонятная в ней перемена, произошедшая за не долгое пребывание в Москве. Она ни на что не жаловалась, но стала молчаливой, Виктор, утешая себя, считал, что это естественный период адаптации. Ему и самому, когда возвращался из командировок по южным городам, приходилось 2 – 3 дня привыкать к столице. Желая как-то расшевелить Аллу, он повёз её на отцовскую дачу, давно ожидавший капитального ремонта деревенский домик. День начинался солнечный, но с их приездом погода неожиданно испортилась, пошел дождь, перешедший в ливень, продолжавшийся всю ночь. К утру сильно похолодало. В те времена легковой автомобиль считался роскошью, у Виктора его не было и когда, после дачи не выспавшиеся, промёрзшие они долго добирались до дому, Алла, уже не стала себя сдерживать: «В жизни ничего более гнусного не видела! Чтоб я ещё когда-нибудь поехала туда..» – она презрительно скривила губы. «Да и вообще..» – не договорив ушла в другую комнату с силой захлопнув за собой дверь. «Что вообще?..» – Виктор попытался войти к Алле, но она вышла сама с виноватым видом: «Дорогой, прости меня, наверно, это от усталости после дороги, я не сдержалась». Не ожидавший этого, Виктор обрадовался и про себя оценил её отходчивость. В те годы не было столь распространено, как сейчас, совместное проживание мужчины и женщины без официальной регистрации, под видом так называемого гражданского брака. Пары шли в ЗАКС, в законном порядке получали брачное свидетельство, а потом не всегда понимали зачем это сделали. Так поступил и Виктор. Алла в Москве ещё не успела обзавестись друзьями, близких знакомых у Виктора то же не было, а родителей посвящать в свои планы он не решился, по этому свадьба их прошла скромно, без лишнего шума и только дома, раскрыв свидетельство о браке, Алла пришла в восторг, несколько раз поцеловала документ и закружилась по комнате в не совсем понятной Виктору радости. С этого дня во вновь созданной семье постепенно стали складываться не столько супружеские, сколько деловые отношения. Шли годы. Детей, которых очень хотел иметь Виктор, у них не было. Несколько раз он пытался уговорить Аллу вместе провериться у врача, но она постоянно отказывалась от этого, и ему пришлось оставить все попытки. Каждый месяц, не обращая внимания на недовольного этим мужа, Алла уезжала на несколько дней в Туапсе к матери. Возвращалась в превосходном настроении, которого, однако, хватало на короткое время. Дома на скорую руку готовила еду, предпочитая полуфабрикаты, чтоб не возиться долго, большую часть времени проводила у телевизора, редко спускалась с пятого этажа Веселье возникало у неё только при посещение ресторанов. Кино, театр, музеи её не интересовали. Виктора огорчало такое одностороннее увлечение, требовавшее к тому же с учётом поездок на юг и бесконечных телефонных переговоров с Туапсе, существенных затрат. Покрывать их из зарплаты ведущего инженера было невозможно. Чтоб не лишать жену удовольствия, ему приходилось потихоньку продавать кое что из вещей, оставшихся после смерти родителей. Нехватка денег становилась ощутимей и Виктор однажды намекнул Алле, что если она захочет, он может найти ей подходящую работу. Мелкие ссоры в семье возникали и раньше. Тогда Виктор уезжал на 2-3 дня на дачу, чтоб побыть одному и дать Алле успокоиться. Но теперь после первых же его слов разразился грандиознейший скандал: «Что?! – лицо жены покрылось багровыми пятнами – и ты смеешь мне предлагать такое! Слышали бы это мои друзья в Туапсе! (Виктор знал, что те прекрасно обходятся без работы, сдавая за не малые деньги свои квартиры приезжающим отдохнуть у моря) – Ничего себе, нашла мужа, который не может содержать жену! Ещё бы мне пойти на панель, чтоб помогать тебе!» – Она кричала во всю силу лёгких. Зная, что крики услышат соседи, Виктор безуспешно пытался её остановить. В конце концов он ушел в другую комнату, плотно прикрыл дверь и тут вспомнил слова отца – «..любовь пройдёт, проститутка останется». После этого случая Алла уже не считала нужным скрывать своё недовольство жизнью, всегда раздраженная, она перестала называть Виктора по имени, и при необходимости обращалась коротко: «Старик». Виктор, уже Виктор Васильевич, не мог и представить себе, что его жизнь сложится так нелепо. Он часто подумывал о том, чтоб развестись с женой, но, как это бывает с порядочными людьми, сделать последний шаг долго не решался. Однако, ситуация неожиданно разрядилась, хоть и не лучшим образом, когда он сообщил жене об уходе на пенсию. – «Трижды, нет четырежды, нет тысячу раз дурак! Да ты просто выжил из ума!» – орала всё более взвинчивая себя Алла. Виктор Васильевич взял рюкзак, с которым ездил на дачу и вышел из квартиры. На скамейке у подъезда, как всегда сидела соседка с первого этажа Антонина Петровна, которую все называли просто Антонина, не добрая, язвительная старуха. Крики, доносившиеся из квартиры Виктора Васильевича постепенно прекратились. Соседка с ухмылкой посмотрела на него: «Тебе – она ко всем обращалась на ты – надо почаще уходить из дома. Одной-то ей не с кем будет скандалить и орать не будет, да только заскучаешь ты без этого» – она притворно вздохнула. Виктор Васильевич, как бы призадумавшись внимательно посмотрел на соседку: «Вот, мне кажется, должен был я жениться на вас, хуже наверно не было б. А?». Между тем небо темнело и чтоб не попасть под дождь Виктор Васильевич поднялся за плащом. Не производя шума открыл дверь, протянул руку к вешалке и услышал возмущенный голос жены, она говорила по телефону с матерью: «..что, мне ждать пока он подохнет? Вернуться в Туапсе на долго я опасаюсь: старый хрыч подберёт какую ни будь потаскушку, поселит у себя.. считаешь, она не сможет претендовать на площадь..пожалуй ты права. Ладно решу сама. Как там мой Жорик, не путается с кем-нибудь. Скажи ему, что очень хочу его увидеть и что целую..». Виктора Васильевича охватило бешенство, он готов был избить, задушить жену! С огромным трудом сдержав себя, стараясь не шуметь снял с вешалки плащ, закрыл дверь и спустился вниз. Начался ливень. Виктор Васильевич укрылся под козырьком подъезда. Ему вдруг стало не хватать воздуха, учащённо забилось сердце, чтоб не упасть он сел на мокрую скамейку. Слова жены звучали в его ушах. Постепенно приходя в себя, Виктор Васильевич подумал, что из сказанного женой ничего нового не услышал, если только про какого-то Жорика. Без сомнения она выболтала всё, что давно держала в голове. Намерение порвать с ней раз и на всегда – окончательно окрепло: «Вернусь с дачи и займусь этим!». Дождя, поливавшего Москву, загородом не было. Три солнечных, жарких дня он прекрасно отдохнул на природе, в Москву приехал в приподнятом настроении, представляя какой будет реакция жены, когда он скажет ей о своём решении. На скамейке у подъезда сидели старушки, жившие по соседству и, конечно, Антонина. Эта оживлённо что-то им рассказывала. Увидев Виктора Василевича, весело воскликнула: «А вот и он! – она прямо светилась от радости – ну что, улетела твоя голубка!» – Виктор Васильевич, занятый своими мыслями, не сразу уловил смысл сказанного: «Извините, я чего-то не понял, какая голубка?» «Да жена твоя! – Антонина была на седьмом небе – как ты уехал, и жена уехала». «Уехала или ушла?» «Говорю тебе уехала – она многозначительно посмотрела на соседок и с важным видом закончила – уехала на такси с молодым человеком и двумя чемоданами!». – Виктор Васильевич опешил: «Совсем уехала?!». Веселье не покидало Антонину: «Да уж наверно, чего ей жить со стариком!» Не задерживаясь более, Виктор Васильевич поспешил к себе. В квартире на стуле, поставленным перед входом лежал листок бумаги. В короткой, безграмотной записке жена сообщала: «Свет очей моих, ты должен бы понять, что в нищете жить я не привыкши и не могу и уезжаю к маме, там никогда не считают копейки как ты, если найдёшь высоко, повторяю, высоко оплачиваемую работу напиши мне и я сразу прилечу к тебе на крыльях любви». Вместо подписи – какое-то грязное пятно с припиской: «Это место я поцеловала». Бесконечная радость, восторг охватили Виктора Васильевича! Можно было подумать, что он сошел с ума, бросив листок в унитаз, с хохотом закружился по комнате, как когда-то жена. Искать «высоко оплачиваемую» он и не подумал, а, значит, больше никогда её не увидит! Чувство радости не покинуло Виктора Васильевича даже когда он обнаружил, что она забрала, кроме своей одежды постельное белье, полотенца, платки, а так же деньги из ящика стола. Он был бы готов отдать и больше, чтоб избавиться от ненавистной женщины! Ему захотелось чтоб все знали о случившемся! Виктор Васильевич спустился во двор. Антонина, увидев, его помрачнела: «Чего это ты такой весёлый?». Около второго подъезда стояли Кунжутов и дворник Антон. Виктор Васильевич поспешил к ним. «Друзья – с шутливой торжественностью начал он – поздравьте меня: покончил с работой, а, главное, жена, как узнала, что придётся жить на одну пенсию, собрала вещи и уехала к чёртовой, извините, к своей матери в Туапсе». Кунжутов засмеялся: «То-то, я вижу ты сияешь, как начищенный самовар, и на долго?» «Навсегда!» «Подожди, подожди – вмешался дворник – сама уехала?» «Ну да, оставила записку, мол, пока не устроюсь на «высокооплачиваемую» работу – не вернётся.» Дворник покачал головой: «Не хорошо! Ты сам должен был выгнать ее, поколотил бы сначала, потом спустил с лестницы, вот тогда был бы молодец, а так..» Кунжутов не дал ему договорить: «Не порть товарищу настроение, видишь человек счастлив! Правда твоя радость может в какой-то момент улетучится». Виктор Васильевич насторожился: «Это почему?» Кунжутов пояснил: «Уехала, не значит, что не вернётся, не хочешь этого – подавай на развод». «Сначала надо прийти в себя – подумав, ответил Виктор Васильевич, но всё же успокоился – немного отдохну и сразу же это сделаю». Из подъезда вышла жена Кунжутова. «Надя – подозвал её муж и показал на Виктора Васильевича – можешь его поздравить: остался без подруги». «Поздравить? – испуганно переспросила Надя – что-то случилось?» «Случилось, случилось!» – радостно подтвердил Виктор Васильевич и рассказал, что произошло в его семье. Надя, Надежда Петровна, оживилась: «Теперь ты одинокий пенсионер, значит, нуждаешься в опеке». Она много лет работала в системе социального обслуживания, проще говоря -

собесе, и считала своим долгом заботиться об одиноких, не работающих пенсионерах. «Интересно, значит, меня могут опекать? – Виктор Васильевич рассмеялся – если это будет молодая женщина – я не против». «Напрасно смеёшься – задетая за живое сказала Надежда Петровна – у нас социальные работники очень помогают, причём, бесплатно. Они могут если нужно прибрать в квартире, помыть окна, сходят за продуктами в магазин, в аптеку за лекарствами..». Виктор Васильевич остановил её: «Дорогая Надя, после того, что пережил с женой и теперь, когда, наконец, избавился от этой женщины, я чувствую себя помолодевшим лет на пятнадцать, какая там ещё опека!» «И всё же отказываться от социального помощника не следует» – убеждённо сказала Надежда Петровна. С этого дня жизнь Виктора Васильевича сказочным образом изменилась. Ощущение беспредельной свободы не покидало его! Он словно навёрстывал упущенное за время проживания с женой. Ничто не мешало ему наслаждаться жизнью! Наконец, он смог заняться ремонтом своего дачного домика. Не имея автомобиля, в поездке загород он пользовался электричкой, с удовольствием общаясь с случайными попутчиками. Работая и отдыхая на природе, Виктор Васильевич, возвращаясь домой, весело воспринимал язвительные слова Антонины, дежурившей у подъезда: «Ишь ты, как молодой, да и волосы потемнели – говорила она недовольным тоном, а затем радостно заканчивала – но ничего, жена приедет враз поседеешь!». Как-то, когда он спеша, чтоб не опоздать на электричку, возился с плохо поддающимся дверным замком, по лестнице поднялась миловидная, стройная девушка и с заинтересованным видом обратилась к нему: «Вы Виктор Васильевич?». Он, улыбнувшись, кивнул: «А вы социальный работник?» – Девушка вопросительно посмотрела на него. Виктор Васильевич уточнил: «Вы, значить, помогаете одиноким?». Девушка скромно опустила глаза: – «Это моё призвание. И не только одиноким». Наконец он справился с замком, подхватил рюкзак и повернулся к ней: «Вообще-то мне ничего не нужно, когда-нибудь..». «Совсем, совсем ничего не нужно?». – Казалось, это потрясло девушку. Виктор Васильевич виновато улыбнулся: «Ну, да…». – Она не попрощавшись, поспешила вниз, а он глядя ей в след вдруг понял, что поступил по свински: – «Мне надо было пригласить её в квартиру, побеседовать с ней, может быть предложить кофе, чай..». Ладная фигурка девушки, спускавшейся по лестнице, стояла перед его глазами. У него испортилось настроение. Когда он выходил из подъезда, это заметила и восседавшая на своём месте Антонина. «Что жена приезжает?» – весело спросила она. Виктор Васильевич, машинально кивнул, продолжая думать о случившемся. Он мог бы поехать на дачу и на более поздней электричке. «Почему не сделал этого?» – спрашивал себя Виктор Васильевич. Понятно, что исправить положение было не возможно. В поезде он ни с кем не общался, как бывало раньше, да и добравшись до дачи сдержанно отвечал на приветствия удивлённых соседей. Виктора Васильевича, уже далеко не молодого, не беспокоили какие-либо сексуальные фантазии. Человеку просто не хватало общения, именно общения, с молодыми людьми, к которым его всегда тянуло. Ему казалось, что он мог бы расположить девушку к себе. Как социальный помощник она часто помогала бы по дому. В квартире, несколько опустевшей, зазвучал бы ясный, может быть даже звонкий её голос. Он убеждал себя, что у них с девушкой вполне могли бы сложиться дружеские, доверительные отношения. Даже, думал он, со временем она стала бы своеобразной приходящей хозяйкой в его квартире. Виктор Васильевич два дня хлопотал на даче, приводя ее в надлежащий вид, втайне надеясь, что как-нибудь, попозже привезёт девушку и сюда. Возвращался он в Москву вечером, рисуя себе радужные картины и уверенный, что найти девушку поможет ему старейший работник собеса, жена Кунжутова. С утра, в приподнятом настроении, несмотря на ранний час, он отправился к нему. Тот как раз выходил из подъезда. Поздоровавшись, Виктор Васильевич сказал, что хочет поговорить с Надеждой Петровной. Кунжутов, несколько удивлённый, переспросил: «То есть, с Надей? Её нет, уехала на дачу к сестре, а ты чего хотел?». Виктор Васильевич вздохнул: «Понимаешь, получилась неприятная ситуация, пришла ко мне девушка..» «Знаю, но ты же от неё отказался» – перебил его Кунжутов. «Сдуру! Я как раз, собрался уходить, когда она появилась, мне бы пригласить её в квартиру, поговорить с ней, так сказать по-человечески.. не стал, спешил, видишь ли! Словом, хочу найти её, извиниться за хамское своё поведение». Кунжутов неожиданно расхохотался: «Вот что значит интеллигентный человек! Совесть замучила!». «Что тут смешного?» – возмутился Виктор Васильевич. «Дорогой! – давясь от смеха проговорил Кунжутов – это мы с Антоном хотели сделать приятное и пригласили к тебе девушку по вызову!» «Как так?! – только и мог сказать ошарашенный Виктор Васильевич, потом добавил – ничего себе шуточки…».