Kitobni o'qish: «Виниловый ёж»
«Жизнь – без начала и конца.
Нас всех подстерегает случай.»
А. Блок
Глава 1. Серый туман
Сергей
Попытка прокатиться на паркетнике по буеракам – хуже не придумать! Поворот с трассы направо увёл в заросший, сырой и дикий лес. Здесь под колёса ложился не путь, а только направление, обозначенное двумя, чаще параллельными тропками. И направление сразу стало теряться, плутая в высокой по пояс траве.
– Куда теперь?.. – озабоченно поинтересовался Борис.
– Прямо и только прямо! – ответил ему Антон, не отрывая глаз от катящихся под колёса джунглей.
И тут же, объезжая куст, резко крутанул руль. Куда именно доведёт нас такое «прямо», никто не ведал. Задача наша была в другом.
– Далеко? – это снова Борис.
Мы только начали, а ему уже терпения не хватало.
– Здесь всё слишком открыто! – мне так казалось, и посоветовал кормчему: – Ищи, Антон, укрытое сверху место!
Нас могут теперь искать и с воздуха.
Антон кивнул. Путь вёл между кустами и деревьями, а колея в траве угадывалась всё хуже. За тесной группой низких деревьев Антон свернул, и направил машину прямо на куст, росший неподалёку. И остановился, в конце толкнув пучок тонких стволов. Подкинутые при этом зелёные ветки снова опустившись, охватив нас со всех сторон. Всё вокруг для нас стало зелёным.
– Приехали! – сказал водитель и заглушил мотор.
Антону было тяжелее всех загонять свою кормилицу в непроходимое болото.
– И что теперь? – продолжал за всех волноваться Борис.
– Ничего. – мне было даже смешно. – Пусть попробуют машину найти!
Коптер долго ждать не пришлось. Мы ещё сидели внутри салона Антоновой легковушки, когда послышалось характерное жужжание. Хорошо оснащённый враг нас искал и продолжал преследовать.
– Ты думаешь, они по следам нас не найдут? – продолжал нагнетать нервную обстановку Борис.
– Роса высохла и трава уже распрямилась. – ответил Антон.
– Но они же пойдут за нами и по земле!
Борис непременно хотел вскрыть в нашем тактическом плане непреодолимую червоточину. Червоточин было множество, но они легко перевешивались одним большим плюсом. В котором, естественно, тоже были свои маленькие недостатки.
– Даже если это место найдут, нас им не отыскать! – высказался я. Пожалуй, пришло время раскрывать карты.
На меня, с разными выражениями лиц, уставились оба. О чём это я? Вокруг непроходимое болото, выбраться отсюда сможем только по своим же следам к шоссе, где нас, вероятно, уже ждут. Болото насквозь только изредка проходят местные охотники, которые одни знают пути через трясину. Шансов пройти без них немного.
Но я успокоил всех:
– Есть одна возможность уйти!
– Одна?.. У тебя карта? – Антон ещё не догадывался.
А Борис не знал как возразить.
Нет, карты у меня не было, было другое: немного ненадёжное из-за того, что испытание средства нам ещё предстояло.
Этим способом в прошлом месяце пришлось спасать от непонятно какой неприятности дочку. Что там случилось пока я был в командировке, не знаю. Но в воскресенье, когда приехал на день домой, Оксану заблокировали незнакомые пацаны. Дочка просила помочь.
Толпу долговязых малолеток возле женского туалета автовокзала я увидел сразу. Они такой наглости не ожидали, и я легко протолкнулся к двери. Сказал ближним:
– Ждать здесь! – и плотно закрыл за собой дверь…
Потом уже, когда я Оксане всё объяснил, мы вместе смеялись, вспоминая этот момент происшествия.
Дочке семнадцать, она весит как воробушек. А сейчас приходилось решать за двоих взрослых мужиков, каждый весит под сотню. Это запредельно, но куда денешься, такова наша научная работа. Только надо сперва подготовить тех, кто не был склонен верить так, как верила Оксана.
И ведь ещё сегодня утром ничто не предвещало, что придётся бежать, спасаться. Всё было как всегда. Проснулся я в семь. Сотовая связь работала, позвонил Антону, и после Борису сообщил, что едем. На что Борис, как обычно, съязвил:
– Прям сейчас?
На что я, тоже привычно:
– Через полчаса будем у проезда!
Это у нас как утренняя разминка. Я Борису назвал крайний срок!
Ещё летом, в первый рабочий день он позволил себе опоздать, как сказал, на минуту, потом пришлось добираться самому. Ругался страшно!
Когда я вышел на улицу, Антон только притормозил у гостиницы.
– Как обычно, или прямо туда? – спросил он, когда я сел.
– Он успеет! – ответил я, надеясь, что не прогадаю.
Когда подъезжали к точке, Борис честно стоял, ждал.
– Что так долго? – знакомо проворчал он.
Двести десять километров до загородной лаборатории были неизменными. За три месяца с июля мы к этой нашей удалёнке привыкли. Нас троих в группу собрал великий Александр Михайлович Сергеев. Как нам тогда показалось, большей ошибки он в жизни не совершал. Кроме идеи нас ничто не связывало, мы были полной противоположностью друг другу.
Антон – механик-самоучка, не признававший за наукой никаких особых прав, но всегда точный и надёжный.
Борис мог с закрытыми глазами цитировать всех великих, начиная с Ньютона, но в бытовых вопросах был ненадёжен.
За что в эту команду включили меня, сам не знаю. Хотя и догадываюсь, что Михалычу нужен был надёжный маленький узелок, вяжущий косу с камнем в этой нелепой бригаде. Мне было тяжелее остальных, так как приходилось прогибаться раз за разом, стараясь держать обоих в границах рабочего состояния.
То, что нам троим поручили исследовать гибридное состояние волнового уравнения Шредингера, всё-таки было верно, Борис в этих вопросах собаку съел, я интересовался уравнениями ещё в институте и быстро осознал, что хотел найти в этом сам Александр Михайлович. А без всемогущего техника Антона нам надеяться было не на что!
Утренний лес трепыхал шелестевшими листьями, под подошвами хлюпало, а трава была высокой и шуршала, цепляясь за одежду.
Борис, осознавший что затевается нечто ненаучное, подал голос:
– Только не надо рассказывать басни про теоретическую модель, обещанную недоумками. Порталы – это вообще сказки сказочные. Вы его из пальца всё равно не высосите. – Борис хихикнул. – Я сразу говорил, что следствие им приснилось в ужасном сне, оно ещё до рождения было неживым. А проверить сможем только если…
– Замолкни, Умник! – оборвал его Антон. – Мне уже слушать тебя тошно…
– На здоровье, не слушай!.. – не желал принимать подчинённость Борис.
И снова настал мой черёд прогибаться:
– Если будете ругаться и мешать, плюну и уйду один!
Это было грубо, даже грязно, но необходимо. Я бы никогда не осмелился их бросить и без нужды давить на психику. Они, без сомнения, в своих сферах были лучшими, и мне трижды повезло хоть на время оказаться здесь и работать с ними вместе.
После такого моего заявления Антон заморгал и уставился остолбенело, Боря захлопнул, оставленный незакрытым рот и осторожно фыркнул через нос. Надо было эту задержку использовать по полной!
– Возьмёмся за руки! – сказал убедительным тоном.
Каждому протянул руку и замер, ожидая ответного движения.
Борис оставался скептиком к большинству чужих начинаний:
– Молиться станем, или так, поводим хоровод?..
– Твою руку, Боря! – я прервал его словоизлияние.
И Борис, для собственного оправдания пожав плечами, руку всё же подал. Антон, когда рука Бориса была у меня, вдруг кинулся к машине, крикнув:
– Минуту…
Потом появился со своим ноутом, вложил мне в руку свою, а ноутбук протянул Борису. Через пластик цепь осталась бы незамкнутой, пришлось потребовать:
– Брось ноутбук! С ним не удастся…
Антон смотрел непонимающими глазами. Как это можно бросить здесь его бесценный ноут? Но решение он всегда находил быстро. Расстегнул куртку, заправил гаджет за подтяжки и протянул нам свои руки.
Едва цепь замкнулась, я своей звёздочкой почувствовал ток. Они были слишком разнополюсными, эти мои товарищи. Но цепь замкнулась и я постарался набрать достаточную мощь для рывка.
– Держитесь крепче и до конца перехода, пока не скажу, не отпускайте! – стиснул намертво пальцы обеих рук, чтобы показать как надо.
Все замерли и процесс пошёл. Ох, как же туго всё это было! Как нелепо сопротивлялся Боря и как был инертен Антон. Всё приходилось делать одному! Что-то подобное предвиделось, но я даже не догадывался с каким противодействием придётся столкнуться.
Только через минуту и они почувствовали, какую силищу я набираю. Боря, с такими ощущениями не знакомый, стал бормотать проклятья и пытаться вырвать из захвата руки, но мы с Антоном держали его надёжно.
Основное началось на третьей минуте. Сперва изменился вес, земля на подошвы больше не давила. Потом обмануло зрение, всё окружающее, вместе с моими попутчиками, затрепетало и расплылось до серой непрозрачности. Временной портал! Теперь всё зависело от терпения! Каждая секунда в этой серой пелене уносила всё дальше в прошлое.
Тогда с Оксаной мы за короткий отрезок времени одолели реальный час, вернувшись в то самое место. Летели стрелой! И мощность перехода в портал в тот раз набралась за секунды. Пых, и мы уже в непроглядной серости.
С этими же двумя я начал тяжело и вряд ли сумею увести настолько далеко, как хотелось.
Борис окончательно поник уже через пять минут. Его руки ослабли и, несмотря на невесомость, он стал складываться к земле. Пришлось мне разрывать контакт и подхватывать бесчувственного Борю. Он без сознания, и я близок к этому, ноги и руки от прошедшего напряжения дрожат, голова кружится. Мы с теоретиком повалились в мокрую траву. Антону, как самому крепкому, пришлось ловить обоих.
Когда смог отдышался, ещё с закрытыми глазами, я спросил: «который час?», всё равно у кого.
– Минут десять прошло. – не разобрав, ответил Антон.
– Который час? – повторил я упрямо.
– Н-наверное, девять уже! – с удивлением сказал он, продолжая не понимать.
Я открыл глаза:
– Очнись, Антон! Где твоя машина?
До портала его тёмно-синяя красавица стояла под кустом, за спиной Антона. Теперь там была только непримятая трава, автомобиль исчез. Антона это так поразило, что он вскочил:
– Вот, чёрт! А куда?..
Я перебил:
– Она будет позже, а мне, чтобы успеть, нужно знать который час!
Антон, всё ещё в тумане, поднял к носу запястье, чтобы рассмотреть часы, но поняв бессмысленность жеста, опустил руку, выдохнул и огляделся:
– Светает. Сейчас где-то около восьми. Так было когда подъезжали к первой засаде…
– Рано вышли! – резюмировал я. – Ещё хоть бы пару минут… – тогда бы мы успели. Нас подвёл Боря, которого к тому же больше нельзя так таскать. Я встал и посмотрел на него. И как бы под моим взглядом, тот открыл глаза и заморгал. Когда ему помогли сесть, он стал трястись как в лихорадке.
– Водки бы! – пожаловался он, обхватив себя за плечи.
– Алкоголик! – резюмировал Антон. – Нет у нас водки!
– Там на заднем сидении в чёрном пакете. – пробормотал Борис, указывая за спину Антона.
– Машинка выпила твою водку, закусила чёрным пакетом и тю-тю! – засмеялся Антон.
– Нету машины! – пояснил я.
Такое заявление настолько обескуражило теоретика, что он опрокинулся навзничь, завёл глаза на лоб и увидел там только высокую траву. Но верить в произвольное исчезновение средства передвижения вместе с чёрным пакетом не желал.
– Куда вы её угнали?
– Не угоняли никуда, она не приехала ещё. – выдал истину сообразительный Антон.
Борис перевернулся на живот и, поднатужившись, поднялся на ноги. Перешагивая через траву, дошёл до основания куста и подломил на стволе тонкую ветку.
– Вот тут же стояла!
А Антон тронул меня за плечо:
– Я ту заломанную ветку видел когда остановился! Выходит, это от нас?
– Ну, да! От Борьки… Такой круговорот времён!
Я не знал как назвать этакое странное явление, когда следствие происходило раньше причины, поэтому старался уверенностью в голосе поддержать собственное реноме. Вышло вроде ладом!
– Круговорот чего? – обернулся к нам Борис.
Спорить с ним на научные темы было проигрышным изначально. И я постарался объехать и перевести акцент на другое:
– Вместо того, чтобы бежать, мы стоим на месте! От засад мы ушли, теперь надо уходить, выбираться отсюда. Пошевелимся или как?
Борис желал сказать что-то умное, но Антон опередил:
– Что делать? Опять рвануть через серость? – он поправил выбившийся из-под куртки ноут. – Или просто бежать?
– Мы в болоте, вы забыли? Но сперва машину необходимо вернуть! – у теоретика голова точно уже покосилась. Он не верил мне и отказывался верить собственным глазам, а быстротой сообразительности он никогда не обладал, даже исчезнувшая машина его ни в чём не убедила.
Мне пришлось повернуться к Антону:
– Ты же видишь, через серость мы не пройдём. – я так не хотел, но это вышло немного ехидно. – Так что бежать придётся буквально. – потом обернулся к Борису. – Ты готов бежать?
Антон, уже не слушая ответ Бориса, повернулся и сразу включив вторую скорость, скрылся за деревьями, за которыми мы свернули к кусту. Пришлось не отставать. Схватил за руку Борю, потянул за собой.
Антон не сходя с едва заметной старой колеи, прокладывал путь по памяти. Его спина маячила перед нами на пределе видимости. Борис не упирался, но и не спешил догонять лидера. Вероятно его устраивало такое расстояние с постоянным оппонентом, не надо было спорить, поэтому и сокращать дистанцию не спешил.
Когда вышли к шоссе, Антон нас ждал. Но прежде чем продолжить путешествие, я обратился к обоим с небольшим спичем:
– Послушайте! Мы сейчас в этом времени не одни. Такие же Антон, Сергей и Борис в настоящее время наткнулись на первый блокпост и рванули обратно. По этой дороге мы, то есть они, проедут в течение часа…
Меня тут же исправил Антон, лучше ориентирующийся по времени без часов:
– Уже меньше получаса…
Я согласно кивнул и продолжил:
– И нам такой встречи необходимо избежать…
– Постойте-постойте! – воскликнул Боря, снова готовый спорить. – Вы что, серьёзно верите в абсурд, в этот, так называемый, переход?..
Когда меня перебил Борис, я не успел сказать о причинах. И не успел удержать Антона, он шагнул к Борису и, задрав у того рукав рубашки, ткнул пальцем в часы.
– А это видишь? Что, в девять утра ещё так темно? Глаза-то разуй!
Борис вряд ли настолько хорошо ориентировался во времени, поэтому слова оппонента его не остановили:
– Ну, всё это объясняется элементарно… Сейчас уже вечер и часы останавливались вчера, поэтому показывают неправильное время…
– Если за временем не следишь и нам не веришь…
Опять эти двое сцепились, мне снова пришлось вставать поперёк:
– Подожди, Антон!.. Борис, просто поверь. Тебя от этого на части не разорвёт. Считай, что мы двое сошли с ума и полагаем, что смогли переместиться обратно во времени на полтора-два часа…
А Антон продолжил своё:
– Если мало веришь, скорее не поймёшь! Давай сделай что просят тихо, быстро и без лишнего!
– Зря вас обоих включили в мою команду! Больших идиотов я не встречал!.. Но, как скажете, уже молчу. – и Борис застегнул виртуальную молнию у своих губ.
«И слава богу!» – подумалось.
Антон, как видно, тоже удовлетворился этим. Он, тут же, позабыв конфликт, предложил:
– Если идти по лесу, то лучше перейти шоссе. Там земля суше.
Я ответил:
– У нас есть, по крайней мере, четверть часа. Легче идти по дороге, потом свернём, так быстрее будет.
Антон кивнул, мы вышли на влажный утренний асфальт и двинулись в направлении посёлка, где располагалась лаборатория. Было необходимо связаться с охраной или полицией и попросить помощи, но эти два блокпоста отрезали нас и от города, и от посёлка. Связь же в этих местах была точечной, сотни километров дорог оставались глухонемыми.
Чтобы уйти от физического контакта с противником, нам пришлось временно раздвоиться и добираться до цивилизации пешком.
Эти молодчики опрометчиво решили, что без связи нам придётся стать мягкими, с их стороны положение наше казалось безнадёжным. Но они не знали о том, что у меня на ладони уже была красная звёздочка, и значит в моём кармане оставалась козырная карта.
Утром, когда катили на работу, в лабораторию, почти в конце, ждала засада. Два автомобиля, перегородивших в узком месте дорогу, с четвёркой, не по рангу вооружённых, нахального вида юношей из какой-то спортивной секции.
Когда подъезжали, двое показали оружие и я толкнул Антона:
– По газам!
Быстро всё осмысливший водитель, вывернул руль, осуществив великолепный дрифт, и, когда багажником сбил ближайшего из них, выровнял руль и утопил педаль в пол. Мы ушли, никто в спину не стрелял. И я было посчитал это удачей. Но когда до города оставалось меньше двадцати, путь перегородил второй заслон. Антон увидел их издалека и тут же развернулся. Мы оказались в западне!
С дороги между блокпостами деваться нам некуда. Слева на крутом склоне непроезжий лес, справа – болото. Борис предложил спрятать машину в лесу. Но сосновый бор на склоне, трудный для проезда, просматривался далеко. И Антон свернул в густо заросшую с признаками болота низину. Правда и здесь нас пытался отыскать коптер.
Теперь шли по асфальту, пока за поворотом не расслышали рёв мотора. Быстро свернули в лес, приткнулись за чахлыми кустиками рябины. Мимо на высокой скорости пронёсся автомобиль, я даже не успел его разглядеть.
– Чёрт! – выругался Антон. – Куда гонит?
– Кто это? – спросил я.
– Кто-кто? Я, конечно!
Борис не удержался и захохотал. А за ним и мы с Антоном. С одной стороны Боря не верил, что он в прошлом, а с другой, засмеялся, поняв каламбур Антона.
– Теперь веришь? – у меня в этом как бы сомнений теперь не было.
– Не знаю как вы это провернули, но сыграно потрясающе!
– А чего тогда смеялся? – подключился Антон.
– Не бойся, не от щекотки! Меня вообще ваши махинации не щекочут.
Боря остался непробиваемым и мы с Антоном потеряли интерес к спору. Пусть он думает что хочет. Видно, при обмороке что-то случилось, голова поплыла не в ту сторону.
– Интересно, гнались за нами тогда те, из дальнего заслона? – спросил Антон.
– Что дальше будет неизвестно, нам безопасней идти по лесу. Так и короче!..
Шоссе, проложенное по границе болота, вилось серпантином. Лес с этой стороны рос на склонах, а идти петляющей между склонами и болотом дорогой было легче, но сулило множество вероятных неприятностей.
Антон кивнул, и мы зашагали вверх по склону. Борис, не сказав ни слова, побрёл следом.
Глава 2. Замкнутая петля
Накануне у Антоновой машины помяли крыло и в тот день на работу мы с Борисом гульнули на такси. Борису сумма показалась чрезмерной и основную часть пришлось оплатить мне. Как туда, так и обратно.
Боре пришло время составлять августовский отчёт и он полез в путаницу своей электронной базы. Мне, поскольку другой работы не предвиделось, пришлось чистить рабочую камеру.
Камера по нашим требованиям была создана Антоном с начала и до конца. И мы уже полмесяца в ней проводили эксперименты Бориса. Я с его концепцией статики волновых состояний не был согласен по причине её безжизненности. Изучение этого было важно только для теоретической науки, но практике не давало ничего. Для этой составляющей было необходимо проверить как поведёт себя поле в реальных, а не тепличных условиях, когда все вводные задавались в строгом соответствии с понятиями теоретика Бориса.
После полумесячной работы вакуумная камера была заляпана следами различных загрязнителей: разноцветной ржавчины от паров воды, спирта и воды со спиртом, брызгами расплава шаблонного свинца и обширными потёками трудносмываемого минерального масла. Почти чистой осталась только дальняя стенка. Большинство датчиков также требовали ревизии. Взяв щётку, тряпки и бутылку с растворителем, полез к конусам магнитопроводов внутрь камеры.
До конца отмыв Борькино экспериментальное поле, вылез и оглядел содеянное.
Установка, как снаружи так и изнутри имела футуристический вид: магнитопроводы входили в камеру в трёх плоскостях, своим фокусом разрезая рабочую область на десятки зон с различными, порой инверсными, магнитными характеристиками.
По общепризнанной теории в рабочей области поле, при синхронной работе катушек, должно оставаться нейтральным. Оказалось, общепризнанное не факт, что должно соответствовать реалиям. Любая проходящая фокус молекула газа становилась излучателем коротких волн радиодиапазона. Некоторые датчики, пока мы их не загрубили, кричали криком. Жидкости, пока не закипали, вели себя более сдержанно: по поверхности гуляли волны, иногда слышался низкий звук.
Но стабильная рабочая область в фокусе была небольшой, с вишенку, в зависимости от условий включения гуляла порой на расстояния, соотносимые с размерами фокуса. Именно поэтому мы начали с жидкостей: в воде начинали сверкать искры, по ним можно было судить, где в данный момент располагалась рабочая область.
Как Антон ни старался в своё время стабилизировать её, на выделенные нам средства сделать это не получилось. Он хотел бы поставить криогенную установку для повышения индукции, запускать установку не от нестабильной электросети посёлка, а со своего генератора, что обеспечило бы запуск каждый раз в одинаковых условиях. Да и неплохо было бы получить больший размер лимита мощности – двадцать киловатт для установки такого типа были несерьёзны. И сделать дубль любого эксперимента по этим же причинам тоже не выходило.
Так и продвигались медленными темпами: три шага вперёд и два назад! Устали от бесперспективности и отсутствия новых идей. А Александр Михайлович ничем помогать не хотел. Надеялся, сами вывернемся и всё сумеем.
Свежие идеи о возможностях твёрдых тел и живых структур успели стать старыми потому, что мы к ним даже не приблизились…
И в этот момент меня осенило: почему бы не воспользоваться тем, что есть свободное время, машина доведена до изначальной чистоты и готова к работе. Хоть один, наперекор Борису, внеплановый эксперимент провести удастся.
Борис занят в своём кабинете, в который он превратил склад. Только когда пройдёт импульс и у него моргнёт свет, может догадаться, что я отошёл от плановой работы и делаю шаг от красиво придуманного проекта, записанного три месяца назад, где синей ручкой по белому было занесено, что не закончив предыдущий пункт, переходить к очередному недопустимо.
Когда это обсуждали, мне сразу не понравилось, а Антону было всё равно. Он сказал:
– Чего возмущаешься? Эта бумажка не конституция!
Но как основной закон эту бумажку с того дня стал рассматривать Борис. При обсуждении плана мы все были в равных условиях, но Борис, пользуясь хорошими отношениями в верхах, посчитал, что он равнее, и узурпировал власть. Тогда и началось их противостояние. И мне пришлось по мере сил держать наш коллектив в годном для работы, нейтральном состоянии.
Пошёл включил в щите автоматы, питающие сильноточное оборудование лаборатории. На пульте за столом зажёгся красный сигнал «сеть 380».
Определять в камере точку фокуса не было надобности, образец у меня достаточно большой. Прилепив к геркону дверцы нештатный магнит, настроил автоматику люка камеры на незакрывание, по привычке включил запись регистратора и ввёл задержку выгрузки с накопителя в десять секунд. Этого за глаза хватит, чтобы вернуться к камере, проникнуть внутрь и занести образец в фокус.
Всё управлялось с пульта и это удобно. Оставалось нажать «пуск», но перед этим пришлось заглянуть в соседнюю комнату. Не хотелось слушать нравоучения теоретика.
В кабинете Борис у окна беседовал с кем-то, держа у уха телефон. Значит он в ближайшую пару минут будет занят. Надо было торопиться.
Вернулся, накопитель заряжен, осталось щёлкнуть мышкой. После щелчка значок «пуск» изменил цвет и на нём стали мерцать цифры, отмечая оставшееся время.
Да, было немножко не по себе, ведь образцом предстояло служить моей живой руке. Найти другую материю времени не было, а отменять принятое решение было стрёмно и несерьёзно! За три секунды до включения в камере зажглась яркая подсветка. Протиснулся через люк, вытянутая рука, сжатая в кулак, оказалась в точке, близкой к идеалу. Объём кулака перекрыл все вероятные области.
Бояться поздно, истекает последняя секунда и сейчас…
То, что произошло после, уже не помнил. Сохранились только какие-то неприятные ощущения, и был сон, видел какие-то тусклые, не запомнившиеся сюжеты…
Разбудила холодная вода, ударившая в лицо и протекшая за ворот. Открыл глаза и увидел Бориса.
– Ну, вот, очухался. А я уж собирался в скорую звонить. Что случилось-то, током ударило?
Когда поднимался на ноги, обратил внимание на маленький серый магнит, прилипший к корпусу у геркона, всё тут же вспомнил. Не афишируя, магнит снял, сунул в карман.
– Что случилось?.. – повторил за Борисом. – Статика, взялся и дёрнуло… – я потёр пальцы о щёку, и увидев на полу оставленную предыдущими работами мыльную лужу, тут же подкорректировал, приближая к достоверности. – Потом поскользнулся и ударился головой.
В камере свет отключен, дверь открыта, магнита нет, значит Борис не догадается, что произошло в действительности.
– А питание зачем включил? – он всё-таки заметил жёлтый огонёк «сеть 380».
– Я же проверял!
Когда Боря ушёл заканчивать отчёт, я в изнеможении опустился на стул. Сил не было даже стоять.
Не любил размышлять много, а версия для Бориса, спонтанно пришедшая в голову, могла успокоить любого. Но причину падения на пол теперь следовало как-то объяснить себе. В задумчивости сложил ладони вместе и тут же почувствовал, как обе соприкоснувшиеся поверхности стали горячими. Это длилось долю секунды, я руки моментально расцепил и удивлённо осмотрел обе.
В центре правой ладони на коже была маленькая красная звёздочка с длинными розовыми лучами. Такого раньше не было. Это, вероятно, от попадания в фокус. Точку жгло, но поверхность в точке осталась гладкой, не припухшей, и от касания пальцами никаких ощущений не было.
Повторять со сцеплением рук не решился. И до самого отъезда о случившемся не думал, старался забыть. Причина простая, сделал явную глупость и хорошо, что остался жив и, в большей части, невредимым!
Уже в гостинице, когда мыл руки, снова волна тепла пробежала между ладонями. Отмахиваться от воспоминаний в этот раз не стал. Полотенцем высушил руки и соединил замком. Прижал сильно, поэтому нагрева не почувствовал. Секунду-другую ощущал в ладонях растущую напряжённость. В месте контакта просыпался ураган. Вдруг всё моргнуло, покрылось туманом и меня оторвало от земли…
Это длилось лишь мгновение и, стоило расцепить руки, всё прошло. Туман рассеялся, подошвами почувствовал пол и удивился произошедшим изменениям: меня окружала полутьма и тишина. Свет погас и вода из крана перестала течь.
Какое из вероятных явление могло вызвать такое сочетание отказов? И свет и вода зависят от электричества, правда, воде так быстро как свету отключиться невозможно. Повернув кран понял, что с водой всё в порядке, кран сам как-то завернулся до упора.
Выйдя из санузла и щёлкнув выключателем убедился, что и тумблер на стене также сфокусничал: сам отключился, без какого-либо постороннего вмешательства.
Но этого не могло быть! По крайней мере, со мной было впервые.
Ссылка на беспамятство была глупой. Туман с невесомостью длились секунды, я всё хорошо помнил. И за это время свет с водой отключить было невозможно.
Так как опасное испытание живой материи в камере провёл без свидетелей, в связанное с этим происшествие у раковины, решил также никого не посвящать, надеясь, что всё как-нибудь пройдёт и само рассосётся. Но самое странное случилось позже: появился второй я!
Подойдя к окну, выходящему на улицу, увидел остановившееся такси. И оттуда вылез двойник. Остановился, провожая взглядом отъезжавший автомобиль, постоял у крыльца, роясь в карманах, выкинул в урну накопившийся мусор и поднял голову, желая глянуть в это окно на четвёртом этаже.
Меня даже в жар кинуло! Он не мог быть посторонним, потому что в точности повторил всё, что делал перед этим я, вернувшись к гостинице. Освободил карманы и в окне хотел разглядеть свет. Думал, что забыл его выключить утром когда уезжал. Вместо света почудилось что видел за стеклом тень человека. Но номер, когда вошёл, оказался пустым.
Я от окна отпрянул. Вот это да! Дежавю со стороны тени за стеклом! Размышлять о происхождении двойника было неудачным вариантом. Он сразу показался чужим и подозрительным. И наблюдать за такими типами лучше незаметно.
Оставленной на стуле чёрной футболки на месте не оказалось. В шкафу нашёл рубашку для торжественных случаев, надел, нащупал в заднем кармане джинсов ключ, вышел и тщательно запер номер. Меня здесь как бы не было.
Двойник, как это всегда делал я, должен подниматься на лифте с центрального входа и я сам свернул к ведущей в ресторан дальней лестнице.
Спускаясь на третий, глянул в окно. Там всё было обычным, но всё же неправильным, не таким, каким должно быть. Глаза закрыл, глубоко вдохнул и открыл снова.
Солнце! Оно, сияя на разогретом докрасна краешке неба, сейчас заходило за тёмный лес на горизонте. Так уже было сегодня, когда таксомотор с нами въезжал в город. Когда уже в номере снимал футболку, солнца не было, оно зашло, и за чёрным лесом пылало закатное зарево.
Вернувшееся на небо солнце, вышедший из такси двойник, исчезнувшая со стула футболка и, наконец, самостоятельно работающие выключатель с краном… Что могло бы объяснить всё это вместе, коротко и понятно? Смысла в сумме странностей вообще не было.
Но главным сейчас был не двойник, главным было солнце, как древний символ часов. Я приехал в гостиницу во время заката и солнце ушло окончательно, но сейчас поднялось над горизонтом снова. По положению светила предки мерили время. Подспудно я сам привык следить за временем по солнцу.
Оно зашло, потом вернулось и все события стали повторяться. В гостиницу приехал второй я и теперь нас было двое. Один бессмысленно пялится на закатное зарево, пока другой на лифте поднимается в мой номер. Что нам теперь делать с двойником?
И что вообще делать с этим странным, повторившимся миром, в котором я оказался? Необходимо сделать что-то простое, как дважды два! Решил для начала просто перекусить и двинулся по лестнице в ресторан на первом этаже.
Там обязанность найти всему объяснение отступила, и после я поднимался к себе в совершенно другом состоянии. Всё было нормально и объяснимо. Не пугаться же самого себя! Вот поднимусь в номер, а мой двойник голодный сидит, удивляясь, куда пропала его синяя рубашка. Мне это показалось даже смешным.
Но, когда поднялся на четвёртый, дверь оказалась запертой и в номере никого не было. Сперва подумал, что поторопился, а двойника что-то задержало, поэтому в номере всё должно оставаться таким, как оставил. Но на спинке стула висела снятая мной футболка, в санузле горел свет и журчала вода.
Уже потом я осознал, что сделал это не я. Сбросил футболку, включил свет в санузле и воду мой двойник. И потом, как видно, вышел и запер дверь.
