Kitobni o'qish: «Симуран с красной прядью»

«Любая страсть толкает на ошибки, но на самые глупые толкает любовь» (Франсуа VI де Ларошфуко)

ЧАСТЬ 1. Expertus sum dolore

¹

Прелюдия

Стояла тихая летняя ночь. Всё ещё тёплый лёгкий ветерок, в котором уже начинали чувствоваться лёгкие нотки прохлады, бесшумно гулял над холмами, деревьями и равнинами. Воздух был наполнен запахами трав и цветов, которыми были усеяны просторные поля и луга, а также свежестью, исходящей от пересекавшей равнину реки.

Царила приятная тишина, изредка нарушаемая шелестом листьев в кронах деревьев. Почти всё спало. И всё же ночь не была настолько безжизненной, как могло показаться на первый взгляд. Между колосьев на полях то и дело пробегали полёвки, то и дело, останавливаясь и прислушиваясь. На ветвях деревьев бдели совы и филины. Время от времени они резко срывались со своих мест в очередной попытке поймать добычу. На опушке леса подняла голову из травы куница и, забыв о своей охоте, начала наблюдать за пересекающей реку выдрой. Однако кленовый лист, неожиданно приземлившийся рядом, вернул её интерес в прежнее русло.

Высоко вверху по тёмному небесному покрывалу медленно проплывает длинное, словно ладья, облако. Спустя некоторое время небо очищается, и темноту ночи рассеивает бледное свечение полной луны. Ночное светило придаёт ещё больше очарования и волшебства тихой летней ночи, заливая всё своими серебристыми лучами. Равнина приобретает другой вид. Теперь даже обычному глазу открывается множество деталей этой ночи. На фоне равнины становится более видимым и погружённые в темноту и сон дома небольшого городка, окружённого с двух сторон лесом, один из которых поднимается вверх по пологому склону. В нескольких километрах выше из тёмной волны листьев выступает вперёд большая скала. Её белый камень, слегка поросший травой, словно излучает свой собственный свет, поглощая серебристые лунные лучи. Возвышаясь над лесом, городком и равниной, она уже не первый век стоит там. Безмолвный свидетель времён и бдительный одинокий страж.

Но вскоре у молчаливого дозорного появляется неожиданная компания. Из опушки леса, примыкающей к скале, словно высокий воротник, начинают доноситься звуки едва различимых шагов. Затем на фоне теней, отбрасываемых густыми кронами деревьев, появляется светлое пятно. Спустя несколько минут силуэт обретает чёткость – волк с белоснежной шерстью. Пройдя мимо последних деревьев на опушке, зверь всё так же бесшумно ступает по плоской поверхности скалы и приближается к самому её краю. В свете луны становится возможным разглядеть особенности, отличающие это существо от всех других белых волков. Его прищуренные глаза чрезвычайно напоминают человеческие, а на спине располагаются два больших крыла, покрытых белоснежными, – как и шерсть – перьями.

Дойдя до места, где белый каменный утёс резко уходит вниз, зверь останавливается и садится. Слегка наклонив голову и прикрыв глаза, он втягивает носом пропитанный ароматом цветов и трав ночной воздух. На несколько долгих минут создание замирает, от чего напоминает изящно сработанное изваяние. Затем зверь открывает синие глаза и внимательным взглядом осматривает вид, открывающийся со скалы. Зрачки гуляют по кронам деревьев и крышам домов. Существо улавливает мельчайшие детали пейзажа: причудливый танец листвы, трещины на кирпичах, маленькие гнёзда птиц под скатами крыш, глазки-бусинки мыши-полёвки. И с каждой секундой во взгляде начинает всё более отчётливо читаться необъяснимая печать, тоска и странное умиротворение. Синие глаза в какой-то момент останавливаются и присматриваются к одному из домов, расположенных на окраине леса. В этот момент взгляд волка наполняется теплом. На морде зверя появляется выражение, удивительно похожее на лёгкую человеческую улыбку.

Посмотрев несколько секунд на заинтересовавшее его сооружение, крылатый волк отворачивается от городка и поднимает голову выше, обращая взор к излучающей серебристый свет луне.

Лёгкое дуновение ветра начинает играть в шерсти существа. И среди множества покачивающихся белых, как снег, волос на теле зверя становится отчётливо видимой ещё одна уникальная особенность – насыщенно красная, словно кровь, прядь. Она ярко выделяется на груди волка и словно впитывает в себя лунный свет, излучая едва заметное алое свечение.

Посмотрев несколько минут на ночное светило, зверь закрывает глаза, слегка опускает голову и, вновь повернувшись к равнине, медленно набирает в лёгкие прохладный воздух. Сделав глубокий вдох, он ждёт несколько мгновений, пока ветерок не утихнет. Затем тело волка вздрагивает, он резко поднимает голову к небу и издаёт долгий пронзительный вой.

1

За окнами стояла спокойная летняя погода. День выдался настолько жарким, что сидеть дома было бы преступлением или пыткой для любого мало-мальски уважающего себя человека. Порывы ветра были регулярными, однако слишком лёгкими и не приносили практически никакой прохлады даже людям, находившимся в тени. В попытках хоть как-то спастись от теплового удара многие покидали свои дома. Кто-то уезжал в лес, другие – на озёра, к родственникам в другие города – словом в любое место, где надеялись найти спасение от погоды.

В небольшом городке под названием Вайтро́к, окружённом с двух сторон лесом, население словно вымерло. Целый населённый пункт, за исключением пары магазинов, амбулатории и нескольких других заведений пустовал. Зато в окрестностях жизнь била ключом. Большинство жителей – даже самые ленивые – выбрались из своих домов и дворов на близлежащую реку. И даже там они отчаянно прятались под тенями самых густых крон деревьев, пытаясь убежать от жары и хоть как-то охладиться. Некоторые из жителей даже с иронией в голосе предрекали, что ещё пара таких жарких дней – и их тихий городок будет временно заброшен, а его жители вооружатся палатками, переносными электрогенераторами и создадут временное поселение прямо на берегу реки.

Жившая на окраине городка семья Блэ́ров не стала исключением из сложившейся ситуации, хотя они и были одними из последних остававшихся дома людей. Они совсем недавно вернулись из трудной поездки к родственникам и рассчитывали ближайшие дней расслабиться, не покидая стен тихого родного дома. И, возможно, что супруги Николь и Георг придерживались этой идеи. Однако их сын Джаред всё же преуспел в попытках уговорить родителей покинуть стены жилья в поисках прохлады.

– Ма-а-ам, па-а-ап, – голос рыжеволосого мальчика доносился со стороны припаркованной возле гаража машины, – Вы скоро?

– Да, Джар, – улыбаясь, сказала своему трёхлетнему сыну мать – молодая светловолосая женщина. В её голосе были слышны тщательно скрываемые нотки усталости. – Сейчас папа возьмёт палатку, еду и остальные нужные вещи, положит в машину – и можно будет ехать.

– Поскорее бы, – надул щёки ребёнок, от чего улыбка на лице Николь стала ещё шире. – Почему мы ждём так долго?

– Ну, папа ведь не волшебник! – раздался слегка кряхтящий голос Георга – крепко сложенного мужчины с короткой стрижкой. Не без труда он подходил к машине, гружёный несколькими большими сумками. Уложив свою кладь в багажник автомобиля, мужчина тяжело выдохнул и хлопнул крышкой. – Фух, теперь всё собрано. Закройте дом, пока я заведу машину – и поехали искать местечко попрохладнее. Ах да, Никки! Глянь, не забыл ли я случайно на тумбочке репеллент от комаров.

– Хорошо, любимый, – ответила женщина, скрываясь в дверном проёме веранды.

Оказавшись внутри, Николь сбавила темп шагов и начала тщательно проверять, все ли окна в комнатах закрыты. Усталость от недавней поездки ещё сказывалась на внимании, от чего некоторые мемта были проверены дважды. На мгновение возникла мысль сослаться на усталость и всё отменить. Но мимолётное искушение прошло столь же внезапно, как появилось И дело было не только в том, что сын мог расстроится. Да, она поддержала просьбу сына, который уже был готов начать канючить. Однако согласие было продиктовано не только желанием сбежать от жары и детской обиды. По какой-то необъяснимой причине, Николь терзало предчувствие, что что-то должно случиться.

От размышлений женщину отвлёк звук клаксона, донёсшегося с улицы. Закончив проверять окна, а также удостоверившись, что её муж всё же взял оставленный на тумбе репеллент, Николь вышла из дома, заперла входную дверь и села в машину. Мотор подал голос, словно тоже мечтал вырваться из объятий царившей вокруг жары.

Зная, что в непосредственной близости от Вайтрока будет самое большое скопление народа, Георг направил машину за черту городка. В часе езды находилось место, в котором лес подступал к берегу, а русло делало поворот, образуя уютную заводь. Он надеялся, что там не будет много народу, и можно будет отдохнуть в прохладе и тишине. Место со слабым течением, в свою очередь, облегчит присмотр за жаждущим купаться сыном. Малыш Джаред сидел сзади и, судя по широкой улыбке на лице, от души радовался тому, что всё-таки смог вытащить своих родителей подальше от тесного душного дома, да ещё и с ночёвкой.

Николь отрешённо смотрела в сторону от дороги. Её взгляд был устремлён вдаль, где из-за слегка покачивающихся на ветру зелёных крон можно было разглядеть заброшенное на протяжении нескольких лет сооружение. Оно стояло на холме на окраине Вайтрока, чуть менее чем в километре от края городка и в несколько раз дальше от векового белого утёса, благодаря которому посёлок и получил своё название. Не смотря на окружавшую городок красоту, это здание – потускневшее, заросшее плющом, с несколькими разбитыми окнами и потрескавшейся штукатуркой – было единственным местом в округе, на которое Николь смотрела всякий раз, когда выходила на улицу. Правда была в том, что она была единственной, кого интересовало то заброшенное место. Другие же, в том числе местные власти, остерегались того места настолько, что не осмеливались ни расширять в том направлении свой небольшой городок, ни даже попросту снести пустующее сооружение.

После одного из поворотов, за которым дорога шла исключительно вдоль леса, Николь опустила глаза. Старый, как и сам Вайтрок, дом был теперь позади машины, так что женщина наблюдала теперь за проносившейся по ту сторону окна живой стеной.

На секунду женщине показалось, что она увидела между деревьев волка, наблюдавшего за их машиной. На первый взгляд в этом не было ничего странного – лесные обитатели, заинтересованно глядящие на движущуюся по дороге машину, были в местных лесах обычным делом. Однако внимание Николь привлёк окрас зверя – белый, словно снег или скала, возвышавшаяся над Вайтроком. Более того, женщина могла поклясться, что зверь смотрел не на автомобиль, а прямо в глаза. Смотрел преданным, дружеским взглядом и словно хотел что-то сказать.

«Показалось…» – промелькнула мысль в голове Николь, но всё же она слегка встряхнула головой, избавляясь от уже начинающих появляться домыслов.

Вскоре семья достигла выбранного Георгом места. Как и надеялся мужчина, оно было никем не занято. Его жена прогнала терзавшие её во время дороги мысли, покинула салон автомобиля и застыла, слегка приоткрыв рот от удивления.

Место будущего ночлега оказалось необычайно красивым. Широкая отражавшая небо река текла на север, в сторону Вайтрока. Её поворот образовывал уютную заводь, обрамлённый с двух сторон высокими камышами. Лесной массив, простирался по обе стороны русла. На другом берегу полоса деревьев уходила в сторону, открывая чудесный вид на расстилавшуюся на востоке равнину, усеянную разнообразными цветами. Вдалеке темнеющая изумрудная стена поднималась вверх по холму и венчала луг, словно тонкая тиара. На севере же виднелся покинутый жителями Вайтрок и массивный белый утёс. Николь присмотрелась внимательнее и испытала мимолётное облегчение – хоть и с трудом, но даже отсюда можно было разглядеть очертания заброшенного особняка.

Солнце уже начинало клониться к закату, о чём недвусмысленно свидетельствовали постепенно удлиняющиеся тени. Выбравшийся из автомобиля мальчик не обратил на это внимания. Он несколько раз обежал автомобиль, глядя на достававшего сумки отца, но затем его внимание полностью сосредоточилось на реке, на глади которой играло солнечные блики. Мысли в голове ребёнка в мгновение ока нашли новый повод для радости. С улыбкой на лице, Джаред вприпрыжку подбежал к берегу. Маленькие ножки быстро пересекли песчаный пляж, но в нескольких шагах от воды он остановился и повернулся. Наблюдавшая за сыном Николь встретила взгляд сына, в котором читалась молчаливая просьба, и не смогла сдержать возникшую на лице улыбку.

– Даже не знаю, Джар, – пожала плечами женщина, глядя на мальчика. – Сначала нам лучше всё приготовить: помочь папе поставить палатку, уложить вещи, подготовить кострище и…

– Не волнуйся, Никки, – бодро сказал подошедший к ней сзади муж. – Я управлюсь сам. Так что пусть поплещется под твоим присмотром, пока солнце не село. Да и ты можешь искупаться, если хочешь.

– Купаться, купаться! – начал задорно повторять ребёнок, вычленив нужное зерно из слов отца. Со всех ног Джаред побежал к автомобилю, чтобы оставить там одежду.

– С тобой всё в порядке, Ник? – обеспокоенно спросил Георг, когда мальчик был занят тем, что избавлялся от шортиков и майки со всей скоростью, на какую был способен. – С самого утра ты какая-то… – он умолк, пытаясь подобрать подходящее слово.

– Да, всё хорошо, – поспешно успокоила мужа Николь. – Наверное, я просто устала сильнее, чем хотелось. Ничего такого, о чём следовало бы беспокоиться, милый, – она одарила мужа легким поцелуем, после чего перевела взгляд на уже ожидавшего сына. – Ну что, пошли купаться, Джар?

– Да-да-да! – хлопая в ладоши ответил тот.

– Хорошо,– улыбнулась женщина сыну, протягивая ладонь. – Тогда пошли.

Взявшись за руки, Джаред с матерью уже спокойным шагом направились к месту, где песчаный пляж соприкасался с гладкой поверхностью воды. Георг провожал жену и сына взглядом до момента, когда ноги мальчика коснулись воды, после чего вернулся к распаковке багажа и подготовке места для ночлега.

Джаред вошёл в реку, от чего по поверхности воды сразу же пошли небольшие волны. Николь, которая всё ещё была в свободном сарафане до колен и сандалях, лишь слегка коснулась воды, войдя по щиколотку.

«Хм… Какая тёплая… И вокруг так спокойно…»

Далеко не сразу она поняла, что взгляд вновь устремлён в сторону особняка за Вайтроком. Солнце уже достаточно почти касалось горизонта, и заброшенное здание было почти неразличимо на фоне окружающего леса. Николь не понимала почему, но сегодня особняк притягивал к себе внимание чаще и сильнее обычного… будто какой-то дух, сокрытый под потускневшим фасадом заброшенного здания манил к себе.

По какой-то причине женщина неожиданно вспомнила волка, которого, как ей казалось, видела по дороге к месту грядущей ночёвки. Особенный интерес вызывали глаза животного, с которыми женщина встретилась лишь на мгновение. Они были не карими, как у большинства обычных собак, и далеко не обычными для волков жёлтыми. Радужка глаз этого животного была синей. Более того, эту и без того странную особенность усугубляло то, что глаза были необычайно… человеческими. И зверь посмотрел прямо на Николь так, будто знал её и хотел что-то сказать, о чём-то попросить…

Женщина вновь помотала головой, чтобы избавиться от глупых, как ей показалось, мыслей. И всё же появившееся ещё утром предчувствие лишь приобрело бо́льшую силу.

– Ма-а-ам, а почему ты не купаешься? – прервал мысли женщины детский голос, окончательно приведший её в чувства. Ребёнку стоял рядом и обеспокоенно смотрел на мать, сжимая в тоненьких пальчиках край её сарафана.

– Пока не хочется, Джар, – ответила она сыну, вернув на лицо улыбку. – Купайся, пока папа всё не приготовит. А потом мы тебя оботрём, переоденем – и мы вместе вкусно поедим. Хорошо?

– Хорошо, – кивнул мальчик, после чего продолжил озорно плескаться.

Через некоторое время в воздухе начал чувствоваться запах горящих поленьев, а тишину наравне с плеском воды начало нарушать потрескивание костра. Николь повернула голову в сторону машины. Палатка, напоминавшая небольшой шатёр и способная уместить четырёх взрослых людей, стояла в нескольких метрах от машины. Неподалёку на земле были расстелены два покрывала, а чуть в стороне от них горел небольшой обложенный камнями костёр. Сбоку от палатки, чуть ближе к реке, стоял небольшой мангал, вокруг которого то и дело суетился Георг.

Спустя минут двадцать мужской голос призвал Николь и Джареда обратно на берег. Ребёнок, к удивлению женщины, не стал слишком сильно возражать. Судя по всему, усталость от недавней поездки сказывалась даже на казавшейся бесконечной энергии мальчика. Взяв мать за руку, он пошёл в сторону лагеря, оставив реку позади.

2

Один из самых завораживающих и удивительных моментов дня – переход вечера в ночь, сопровождающийся плавным облачением неба в тёмную вуаль, усеянную бусинами далёких звёзд. Солнце уже скрылось, но несколько последних его лучей всё ещё пробивались из-за горизонта, окрашивая редкие облака в багрянец и пурпур. На востоке начала своё восхождение полная луна, готовая подарить свой серебристый свет землям в окрестностях Вайтрока.

Николь с сыном шли, держась за руки, к месту, где Георг уже всё приготовил и ждал их. Ненужные вещи и пустые сумки были сложены в багажник автомобиля. На одном из расстеленных покрывал лежало полотенце и сухая одежда для сына. Языки пламени рассекали сумерки в своём причудливом танце. Мужчина суетился вокруг небольшого складного мангала, над которым томилась решётка с кусочками мяса, сосисками и парочкой овощей. Еду уже покрывал характерный привлекательный румянец. Джаред, увидев занятие отца, со всех ног побежал в его сторону. Заметив стремительно приближавшегося сына, Георг присел и, раскрыв объятья, подхватил сына на бегу.

– Ну что, парень? Готов подкрепиться? – поинтересовался мужчина, видя, как трёхлетний мальчик на его руках смотрит в сторону мангала. Получив в ответ быстрые радостные кивки сына, он сказал, – Тогда беги к маме. Пока я закончу, оно как раз успеет обтереть и переодеть тебя. Договорились?

Мальчику не нужно было повторять дважды. Едва ноги коснулись травы, как он со всех ног побежал к успевшей приблизиться Николь. Как и сказал Георг, она уже заканчивал одевать сына, когда мужчина подошёл к ним. В руках он держал небольшой поднос с содержимым решётки, от которого разносился притягательный дымный аромат. Поставив свою ношу его рядом с остальными привезёнными продуктами – овощами, контейнером с салатом, соком и нарезанным хлебом – мужчина сел на свободное покрывало.

– Ну что, налетай, – радостно сказал он.

Семья принялась за еду. Жара, стоявшая днём, начинала понемногу спадать. Воздух всё ещё наполняли ароматы трав, которые, смешиваясь с запахом шашлыка и горящих в костре поленьев, составляли необычный, однако успокаивающий букет. Огонь костра приятно согревал и освещал окрестности на несколько метров вокруг.

Какое-то время троица сидела молча и наслаждалась едой. Тишину нарушал лишь треск костра и тихое журчание воды. Николь, на чьём лице застыла загадочная улыбка, обводила взглядом окружавший их пейзаж, время от времени посматривая на сына и мужа. Картина засыпающей природы была удивительно красивой. Солнце уступило место Луне, которая дарила свой серебряный свет равнине и расположенному на севере городку. В какой-то момент на глаза женщине попался залитый серебристым светом белый утёс, многие века наблюдавший этот пейзаж и все его изменения. Не прошло и нескольких мгновений, как взгляд в который раз сосредоточился на крыше покинутого особняка, изъеденной пятнами ржавчины.

– Ма-ам? – послышался детский голос. Выйдя из овладевшей ей задумчивости и взглянув на сына, Николь поняла, что он уже не первый раз зовёт её. – Мам, что случилось?

– А… ничего, – слегка виноватым тоном ответила она сыну. – Просто задумалась.

– Ты снова смотрела туда, где стоит этот старый большой дом? – неожиданно спросил у матери Джаред. – Как там его называла тётя Элен… «особый самурай»?

– «Особняк симура́на», – с лёгким смешком в голосе поправил сына Георг.

Этой реплики с лихвой хватило, чтобы привлечь внимание мальчика.

– А что это?

– Особняк – это такой большой дом, который стоит отдельно от других. В том, который за нашим городком, когда-то жила семья. Но однажды они пропали, ничего никому не сказав. С тех пор это место пустует. Многие боятся его.

– Потому что симураны уехали? – с большими полными интереса глазами спросил Джаред.

Лицо мальчика отразило искреннее удивление, когда на лице матери появилась улыбка, а отец издал громкий смешок.

– Они не были симуранами, Джар. Обычная семья: мама, папа и сын. Как мы.

– А кто тогда такой симуран? И почему дом его?

Улыбка Николь снова стала таинственной, а взгляд сам собой скользнул по крыше старого особняка. Георг же, сделав глоток воды, продолжил говорить с сыном.

– Ну, об этом есть одна странная история. Хочешь, расскажу?

– Да! – необычно спокойным тоном и с ещё более полными живого интереса глазами закивал мальчик.

– Ну хорошо. Слушай. Этой истории уже лет пять.Одни считают её пустым слухом, другие же говорят, она правдива до последнего слова. Но отчасти то, что рассказывают, случилось на самом деле…