Kitobni o'qish: «Разбросанные дары»

Одиннадцать историй.

Одиннадцать необычных приключений.

Предисловие от автора

Работая над данным сборником рассказов, я преследовал несколько целей сразу. Во-первых, мне хотелось использовать накопившиеся мини-сюжеты и задумки – те зёрнышки-идеи, что взрастила в моих мыслях фантазия. У меня появилось неимоверное желание записать всё это и поделиться с вами.

Идеи эти мне отлично удалось заключить в рамки небольших рассказов. Я очень доволен результатом. Впрочем… Я сказал: «Мне удалось заключить»? На самом деле я лукавлю. Сколько раз не я, а мои неугомонные герои управляли сюжетом! Они словно просили дать больше времени, уверяли меня, что финал может быть иным, что они найдут силы совладать с собой и с теми испытаниями или дарами, какими награждала их судьба. Им было сложно, будьте уверены! Высшие силы тому виной или же это проделки маленьких демонов и прочей нечисти – судить не берусь. Знаю лишь, что неведомая рука разбросала дары по мириадам миров, попутно подвергая их жителей великим испытаниям.

Во-вторых, в процессе создания рассказов мне было до жути интересно знакомиться с новыми героями, путешествовать вместе с ними по неизведанным мирам и справляться с непредвиденными ситуациями. Ну, или терпеть фиаско. Процесс творчества сродни магии. Представьте себе… Вы словно смотрите интересное кино, которое никто, кроме вас, ещё не видел. И не увидит, если только вы не поделитесь тем, что «испытали», со своими читателями. Делиться, используя буквы, цифры и знаки. Магия ведь, верно?

Ну и, в-третьих, у меня была цель: я хотел поучаствовать в конкурсах рассказов. Было любопытно показать свои труды, почитать работы других авторов, получить конструктивную критику, похвалу… Например, рассказ «Небесная граница» в результате попал в сборник «Мой необычный друг». Подобные события не могут не радовать, согласитесь.

И вот результатом всего этого стала книга, наполненная невероятными историями и удивительными приключениями.

Предисловие от Вильгарда

Моё имя – Вильгард. Я провожатый душ, или, как нас многие называют, Жнец.

Не помню, сколько мне лет, и уж точно не сосчитаю количество миров, которые посетил, но могу поимённо назвать каждого, кому оказал услугу: выполнил небольшую просьбу в обмен на одну необычную историю. Зачем мне это нужно? Ответ прост: необычные истории в чертогах моей обители ценятся так же, как драгоценные металлы и камни – в человеческих мирах. Чем больше интересных рассказов собирает жнец, тем больше перед ним открывается дверей, тем ярче и легче его путь.

Данный сборник рассказов: «Разбросанные дары» – это мой задел на будущее, или, если говорить на человеческий манер, своеобразная страховка. Всякое может случиться, ведь постоянство – это лишь мираж, искажающий чужие горизонты. Сюда вписано поведанное мне людьми, их душами, а также духами и прочими сущностями перед тем, как я сопроводил их к небесному порталу. Многие ситуации и ключевые моменты я созерцал лично, следуя тенью за теми, кому высшие силы послали коварное испытание или дар. Исходя из своего опыта, могу заключить следующее: чаще всего дар – это лишь блестящая обложка, под которой скрыты не только сила, возможности и власть, но и огромная ответственность. По мне, так эта разрушительная сила неземных даров подобна проклятию, посланному как испытание, а не поощрение или помощь в решении глобальных вопросов.

Искренне верю, что найдутся достойные личности, которым будут по плечу судьбоносные испытания; миры продолжат существовать и развиваться, а мы, мрачные жнецы, сможем и дальше выполнять привычную нам работу, попутно пополняя свой багаж познаний невероятными историями.

Небесная граница

Хлопнув дверью, как можно громче, я вышел во двор, втянул полной грудью тёплого летнего воздуха, медленно выдохнул.

– Справлюсь как-нибудь сам! Без вас! – выкрикнул я и тут же замолчал, поймав на себе осуждающий взгляд старушки, что сидела на лавочке у подъезда и гладила кота. – Извините, – сказал я.

Старушка не ответила, а лишь смерила меня недоверчивым взглядом.

Ну и ладно.

Нужно было срочно привести в порядок свои изрядно потрёпанные нервы и настроение, а потом неплохо бы и пообедать. Вспомнилась фраза из недавно прослушанных аудиокурсов по самоконтролю: «Наши эмоции – мощная сила. Если их не контролировать, они станут самореализующимся пророчеством».

Я с презрением глянул через плечо на табличку, что висела над входом в здание: «Издательство ЭКСОМ». В данный момент в моей душе бушевала двойная обида. Во-первых, работнички этой конторы отказались печатать мой новый роман – между прочим, это была моя пятая попытка. Безумно раздражали их бесконечные упоминания имен других, более успешных, писателей, тексты которых, по их мнению, гораздо красноречивее, а литературные приёмы – изысканнее, чем мои. Больше этого бесила только их якобы искренняя вера в то, что у меня ещё всё впереди.  Во-вторых, в этот раз я попал к литературному агенту и по совместительству моей бывшей девушке – Дине Гилл. Стоит признать, что корпоративный стиль ей к лицу, а если быть откровенным – к телу. Высокая, стройная, с длинными волнистыми волосами тёмно-русого цвета, с большими измученными чтением глазами, в которых всегда горел огонёк любопытства. Миловидное лицо, украшенное слегка вздёрнутым носом и маленькими губами. Проще говоря, пиранья, прикормленная главным редактором…  коварная, мстительная, узкомыслящая… И точка!

Выходя с п-образного двора, где находилось издательство, я почему-то замедлил шаг. В голове появилась весьма странная картинка: светящийся столб света, прорывающийся сквозь огромные облака, стремится вниз, растёт, чтобы достигнуть земли. Его огибает, словно плющ натянутую верёвку, узкая лестница с золотистыми коваными перилами. Любопытно, к чему бы это?

Вернувшись к размышлениям над новыми идеями для будущего романа, я даже не заметил, как дошёл до перекрёстка, где стояла родная трёхэтажка. Ну что ж, welcome! Первый подъезд, мансардный этаж. Именно там, за самой пыльной дверью, находится однокомнатная обитель холостяка.

– Свежая газета! Недорого!

Я вздрогнул от этих выкриков, обернулся. Низкорослый мальчуган в фуражке набекрень и великоватых штанах, в которые была заправлена широкая серая рубаха, махал газетой, призывая прохожих купить её.

– Донаван, – протянул я, подходя к нему. – Привет, юный предприниматель!

Так я его называл по той причине, что он брал бесплатные газеты напрямую из типографии и продавал их здесь. Наверняка, печатник в доле с Донаваном, иначе как бы мальчуган мог забирать целые стопки свежих газет в одни руки.

– Добрый день, Феликс, – он хитро усмехнулся, поправил фуражку.

– Какие новости? – я кивнул на стопку газет, лежавшую перед ним на небольшой квадратной фанерке.

– Купи и прочти, – Донаван снова усмехнулся.

– Хорошо, – я достал деньги и протянул наглецу. – Сдачи не нужно, – сказал я, вытаскивая из стопки одну газету.

– Спасибо, добрый человек! – оживился парень.

– Спасибо – это много, – я наигранно улыбнулся. – Мне нужно кое-что другое взамен.

Донаван нахмурился, неуверенно пожал плечами.

– Вы, дети улиц, знаете куда больше, – продолжил я. – Есть любопытные события, а? Слухи? То, чего нам не рассказали здесь, – я помахал рукой, в которой держал свёрнутую в трубку газету.

Озираясь по сторонам, мальчуган похлопал по звенящему монетами карману. Вот вымогатель. Но интересная информация мне была нужна, как вода рыбе, выброшенной на берег, – хотелось написать статью в одну из новостных колонок местной газеты. Хоть где-то засветиться и получить одобрение. Да что уж там… И прибыль тоже была нужна. Я достал очередную купюру и протянул ему. Парень молниеносно выхватил её из моей руки и так же молниеносно засунул в карман, затем приблизился ко мне и начал шёпотом говорить:

– Несколько палат местной психиатрической больницы сегодня ночью заняли весьма серьёзные люди – шишки нашего городка, – он выдержал паузу, ожидая, пока идущий мимо мужчина скроется за углом дома. – Говорят, все они видели одно и то же: призрака, требующего от них раскаяться в содеянных грехах…

– Мне факты нужны, а не страшилки, – я демонстративно закатил глаза, потряс головой.

– Это правда! – возмутился Донаван. – Вся полиция стоит на ушах. Не веришь, позвони знакомым из больницы или участка.

– Давай так, – я натянуто улыбнулся, взял мальчугана за плечо. – Поверю тебе на слово, но, если ты обманул… – угрожать не хотелось, да и не стал бы я ничего делать, окажись его информация ложью.

Парень нахмурился, понимая ход моих мыслей, согласно кивнул – стало быть, он действительно верил в то, что говорил мне сейчас.

Воодушевлённый полученной информацией, я зашёл домой, скинул обувь и, вытанцовывая под воображаемую музыку, прошёл к телефону. Немного покопавшись в записной книжке, принялся звонить бывшей однокласснице, Марте Скамьен. Она как раз являлась сотрудником единственного в Ноурене полицейского участка. Поговорив с ней пару минут, я понял, что по телефону Марта мне ничего не расскажет, как, впрочем, и при встрече. Кодекс чести полицейского, будь он неладен. Но её тон и недвусмысленные намёки подтвердили слова Донована.

Биного! Сенсации быть.

Я сел печатать статью, но приступил не сразу. В голове снова возникла эта странная винтовая лестница, которая, словно карусель, вращалась вокруг столба света, росла вместе с ним, стремясь вниз. Позолоченные перила блестели на фоне безоблачного неба. Они словно вбирали в себя лучи полуденного солнца, напитывались им и светились. В этот раз все детали были видны более чётко и…

Я нахмурился от увиденной нелепицы, но глаза открыл не сразу, а ещё немного прокрутил представившуюся мне картину в воображении.

«Хватит витать в облаках», – подумал, наконец, я, стараясь высвободиться из плена навязчивых видений.

Налил кружку горячего чая и сел за печатную машинку.

После полутора часов клацанья по кнопкам статья была готова. На мой взгляд, получилось очень даже неплохо и, что самое важное, эксклюзивно.

Насвистывая мелодию, с утра засевшую в голове, словно заноза, я набрал номер телефона главного редактора газеты «Актуальный взгляд» – между прочим, самой читаемой газеты в Нурене и его окрестностях.

– Добрый день, – я старался говорить спокойно и в меру деловито. – Хотел бы предложить материал для завтрашнего выпуска. Да. Всё верно. Феликс Разумов. Вы угадали.

«Надо же, я узнаваемая личность!» – я улыбнулся и продолжил:

– О чём? Хм… О тайном, о том, что вы сделаете для всех доступным и сенсационным. Ладно, ладно, понял. Перехожу к сути. Сегодня ночью люди, занимающие важные посты, попали в психиатрическую больницу… Как? Кто? – возмутился я, узнав, что статья на эту тему уже готова и согласована с главным редактором газеты. Стивен Кивз! Опять он? – не выдержал я. – Но… Откуда он узнал?

В ответ на эти вопросы, раздались короткие гудки, которые противно пищали в ухо и, к сожалению, ответа дать не могли.

Ненавижу этого зазнавшегося старого писаку. Именно с ним сегодня утром сравнивали мой стиль письма – мол, гляньте на талантливого человека, на литературность его текстов и масштабы задумок. Тьфу, блин. Стивен Кивз – тёмная лошадка. Мы пересекались с ним пару раз на творческих мероприятиях, но что-то меня в нём смущало, отталкивало, словно я видел монстра, прятавшегося под человеческой оболочкой.

Пошарив в шкафу, я нашёл бутылку с недопитым виски и, усевшись на кровать, принялся пить прямо из горла. Повод? Решил отметить финал этого муторного и далеко не лучшего в моей жизни дня. Я даже не заметил, как усталость и хмель взяли надо мной верх и сила притяжения заставила тело принять горизонтальное положение.

Ступеньки появляются прямо в воздухе, к ним тянутся извилистые узоры, идущие от виляющих над ними перил. Отчётливо слышны звуки приближающихся шагов. Я молча смотрю и жду, кто же появится сейчас передо мной. Глаза почему-то опущены и поднять их не получается, поэтому вижу лишь небольшие ножки в странных остроносых башмаках. Судя по тому, как они семенят по ступенькам, понятно, что этот кто-то очень торопится. Картинка отдаляется, я словно взлетаю вверх. Присматриваюсь. Ступеньки, вращающиеся вокруг столба света, упираются в поверхность крыши одного из многочисленных домов. Я осматриваюсь и понимаю: это мой родной городок – Ноурен.

– Секу-ундочку, – тяну я, понимая, что крыша, в которую упёрся столб света, принадлежит моему дому.

Сутулая фигурка в остроносых башмаках быстро преодолевает последний виток лестницы и спрыгивает на пологую поверхность, выстланную старой черепицей.

Сон прервал звук, идущий откуда-то сверху.

– Что за чертовщина, – прошептал я, глядя в потолок.

Провёл ладонью по лицу, прогоняя остатки сна, прислушался. С чердака доносился еле слышный топот, казалось, что прямо над головой кто-то бегает. «Быть может, это крупный кот, а может, залетевшая в окошко птица», – подумал я и перевернулся на бок.

До ушей донёсся скрип открывающейся двери, затем негромкий шорох возле входа в комнату. Я резко поднялся и, усевшись на край кровати, принялся всматриваться в темноту небольшого коридора. Туда не дотягивался тусклый свет луны, что подсматривала в окно меж неплотно задёрнутых штор. Глаза медленно привыкали к полумраку, сердце бешено колотилось.

– Кто здесь? – спросил я.

Низкорослая тень метнулась в дальний угол комнаты, снова послышался шорох.

– У меня есть оружие, – сказал я, хватаясь за горлышко пустой бутылки, что стояла у кровати.

– Эм-м, – донеслось мычание. – Я… я… без злых намерений, – произнёс тонкий голос.

Воображение начало подкидывать фрагменты локаций и персонажей из мрачных, страшных книг. Из темноты показался белый развевающийся подол ночной рубашки, затем покачивающаяся бледная, испещрённая серыми пятнами, рука. Мой взгляд пробежался от кончиков трясущихся серых пальцев с безобразными ногтями до плеча, на котором лежали длинные локоны чёрного цвета.

Я онемел от страха.

– Серьёзно? – раздался раздосадованный голос из темноты. – Таким ты меня хочешь увидеть?

Я растерянно проморгался, громко сглотнул. Серая кожа и белая ночная рубашка превратились в бежевую бархатистую ткань и из темноты показалась сначала нога, а потом часть туловища и головы огромного плюшевого медведя.

– Феликс, прекращай уже, – обиженно забасил медведь. – Даю подсказку: подумай обо мне, как о товарище в людском обличии.

Я тряхнул головой, удивляясь привидевшейся глупости и закрыл глаза в тот момент, когда медведь разглядывал свои беспалые неуклюжие лапы.

– Что за бред? – прошептал я. – Так, Феликс, просыпайся. Просыпайся! – приказал я себе.

– Ты не спишь, – раздался незнакомый мужской голос.

В комнате зажегся свет. Притом включилось всё одновременно: люстра, прикроватный торшер и настольная лампа.

Я приоткрыл глаза и, щурясь, посмотрел на стоявшего передо мной парня. Он был высоким, худощавым и слегка сутулым. Взлохмаченные светло-русые волосы придавали ему вид слегка богемный. Яркие голубые глаза, казалось, светились на типичном, ничем не приметном лице европейского типа. Одет незнакомец был в лёгкую длинную толстовку с большим капюшоном и узкие чёрные галифе, на ногах – классические кеды.

– Другое дело, приятель, – произнёс незнакомец. – Буду парнем из каталога одежды, что ты листал вчера в магазине. Моё имя – Хугу, – он протянул руку.

Я с недоверием посмотрел на вполне человеческую ладонь, на доброжелательное выражение лица.

– Феликс.

– Это мне известно, – он уселся рядом со мной, покосился на пустую бутылку, – Пам-пам-парам, – пропел парень и неодобрительно помотал головой. – Значится, так. Времени мало, поэтому буду краток. Слушай внимательно. Над твоим городом нависла опасность и без тебя мне с ней не справиться.

 
***
 

– Нет, ты не сходишь с ума, – сказал Хугу, – выбрось эти мысли из головы.

Я ущипнул себя изо всех сил, а затем резким движением вцепился в руку незнакомца.

– Ты чего? – он отдёрнул руку и отодвинулся от меня. – Больно же, – обиженно добавил парень.

Не проронив ни слова, встаю и начинаю ходить взад-вперёд по комнате, массируя виски и делая дыхательное упражнение. Наверняка, со стороны я выгляжу как загнанный в клетку зверь, которого вот-вот поведут на убой.

– Никто никуда тебя не загонял и есть не собирается, – заверил меня парень.

Выходит, он слышит мои мысли.

– В точку, приятель, – назвавшийся Хугу дружелюбно улыбнулся, затем добавил: – Заранее извиняюсь за это и за то, что напугал. Прости. Хотел днём прийти, но, увы… Тому есть причина и она очень длинная, извилистая… Просто жуть, – он начал изображать идущие ноги, двигая указательным и средним пальцами руки. – Мог бы и лифт для меня нафантазировать. А то лестница неудобная до жути и узкая.

Я перестал наматывать круги по комнате, остановился, анализируя услышанное. Выходит, эта прилипчивая картинка, появляющаяся с самого утра, была из-за него.

– Снова в точку! – сказал Хугу. – Только не «из-за», а «для».

Я скрестил руки на груди, пристально посмотрел на парня, а затем спросил:

– Что ты такое?

– Я всё же кто, а не что. Душа, как никак, есть, – он похлопал себя по груди.

– Зачем пришёл?

– За помощью, сказал же.

– Ах, за помощью, – протянул я. – И мне не помешает помощь, – я схватил трубку телефона.

Парень встал и, сделав несколько быстрых шагов, подошёл ко мне, забрал у меня из руки телефонную трубку и положил её на место.

– Давай по порядку, – он жестом предложил мне присесть на стул, что стоял у письменного стола.

Я покорно сел. Поразмышляв немного, я предположил, что, скорее всего, люди, попавшие прошлой ночью в психиатрическую больницу, столкнулись с подобным…

– Слушай внимательно – дважды повторять не стану, – строго произнёс парень.

Я глянул на него исподлобья, затем еле заметно кивнул.

– Суть такова, Феликс, что я являюсь сотрудником небесной канцелярии, отдел ЛОМИФ. Если говорить просто, то я контролёр мыслей и фантазий, а если дословно, то Ловец Опасных Мыслей И Фантазий. Понимаешь? Не все они должны достичь ушей Матери-Вселенной. Для этого-то мы и нужны – ЛОМИФы.

Он выдержал паузу, затем слегка склонил голову и вопросительно приподнял брови. Я кивнул, давая понять, что слушаю и Хугу продолжил:

– Важна не сама негативная мысль или фантазия, а то, насколько детально она продумана, визуализирована, взращена внутри человеческой головы, какова в ней концентрация зла и мрака. Мы собираем их там, наверху, – он негромко хлопнул в ладоши. – Аккуратно по-ме-ща-а-ем в специальные сосуды из небесного стекла, прячем в хранилище и держим там до тех пор, пока то, что внутри, не угаснет навсегда.

Дар речи начал возвращаться ко мне, и я спросил:

– Чем тебе могу помочь лично я?

– Один из жителей этого города – Стивен Кивз – сфантазировал нечто запрещённое: визуализировал наше хранилище с точностью до девяноста пяти процентов. Он знает о наполненных негативом сосудах и может мысленно получать к ним доступ в любое время, чтобы вытягивать, черпать и впитывать их содержимое.

– Ненавижу его, – процедил я.

«Не одно, так другое. И опять по вине этого мерзкого старикашки».

– По большей части, твои мысли светлы, как и фантазии, – сказал Хугу. – А ещё они безграничны и, поистине, сильны. Это я про твоё воображение, а не про писанину.

– Ну, спасибо, – буркнул я, потирая глаза. – Умеешь подбодрить.

– Стараюсь быть честным.

– А чего ты сам не поговоришь с этим хрычом Кивзом?

– Ты пойми, моя способность – контролировать фантазии, а не воплощать их в жизнь. Да и не могу я войти в его дом. Он домыслил невидимые барьеры – охрану от подобных мне, от духов и от прочей нечисти. А сегодня этот человек допишет свою новую книгу: «На гребне фантазии». Там он расскажет о том, как мыслить иначе. Расскажет, что есть небесный барьер и прочие запретные вещи. Через коллективный разум Стивен Кивз превратит наши небесные каноны в прах. Ты только представь… – он закусил губу, выдержал паузу. – Допустим, Матерь-Вселенная будет слышать каждую фразу, каждую мысль. Например: «Гори в аду, грёбаный мир». Подумай, что она в итоге сделает.

Я постарался представить. Земля вспыхивает, словно спичечная головка, хор воплей живущих здесь заполняет собой всё вокруг и резко обрывается, неприятный запах гари… а затем пепел и сажа разлетаются по бескрайним просторам вселенной. Жутковато, если как следует поразмышлять.

– Остановись. Жутко же, – Хугу поёжился. – Именно потому таких вот идейных, как ты и Кивз, курируют отдельные сотрудники ЛОМИФ. Как ты уже догадался, я твой куратор, а вот куратор Стивена бесследно пропал, и из-за этого справиться с миссией ещё сложнее. Поможешь, а? – он принял грустный вид и сложил ладони.

– Помогу, – коротко ответил я, наскоро укладывая в голове полученную информацию и до сих пор не до конца веря в происходящее.

Мы вышли на улицу, осмотрелись по сторонам – город спал. В ночном небе виднелись вспышки молний, чёрные тучи, слегка подсвеченные луной, собирались в огромный водоворот, опасно нависающий над Нуреном. Из некоторых фонарей вместо света вырывались фонтанчики искр, заунывно завывал ветер, шелестя листвой на деревьях и разбрасывая капли зябкой мороси.

Поправляя взъерошенные волосы, я спросил:

– Что грозит городу, если мы не остановим этого сумасшедшего?

– Кивз не просто изменит законы физики вашего городка и мировоззрение многих людей. Он впустит в человеческий мир существ, пожирающих заражённую или деформированную реальность. И это в лучшем случае.

– А в худшем? – уточнил я.

– Матерь-Вселенная сочтёт вас неугодными, а заодно и нас. Сотрёт в момент, не дав возможности всё расставить по местам. Характер, знаешь ли, и принципы. Но это я так, по слухам. Лично с нею не знаком, – он пожал плечами.

– По-ня-тно, – я посмотрел на часы. – Утром его книгу должны передать в печать, насколько мне известно.

– Этого нельзя допустить, – испуганно проговорил Хугу. – Фантазии людей усилят задуманное им и тогда…

– Я понял – не дурак. Есть идея.

Хугу улыбнулся, глядя на меня, как на спасителя, а не сонного писаку-неудачника.

– Правда, придётся разбудить одну девушку, – я улыбнулся, представляя сонное лицо Дины.

 
***
 

– Хорошо сформулированная мысль – это одно, а вот отлично визуализированная, да ещё и коллективным разумом – другое, – Хугу поджал губы, закрыл глаза и несколько раз кивнул, соглашаясь со своим же высказыванием.

– И вот это вы мне пришли рассказать в час ночи? – недоумевала Дина.

Мы молча стояли и смотрели на неё, давая немного времени переварить полученную информацию. Со стороны мы наверняка напоминали провинившихся школьников-переростков. Дина прошлась по кухне, налила в стакан воды, сделала глоток. Я не мог не подметить, что даже будучи сонной, в мятой пижаме, без макияжа и с растрёпанными волосами она выглядела великолепно. Отмахиваясь от неприличных мыслишек, я вступил в разговор:

– Ты пойми, если этот парень говорит правду, – я покосился на Хугу, – нам грозит серьёзная опасность.

– Да-да, – подтвердил Хугу.

Я махнул рукой, давая ему понять, что сейчас лучше не вмешиваться в разговор.

– Выходит, ты, – она окинула меня пренебрежительным взглядом, – и Стивен Кивз можете сделать свои мысли и фантазии материальными?

– Ну… да, – я пытался подобрать более понятные слова.

– Докажите мне, – требовательно произнесла она.

Я растерянно посмотрел на Хугу.

– Пофантазируй, – прошептал он. – Придумай что-нибудь эдакое… безобидное, а я не буду препятствовать.

Мне стало неловко, ведь он наверняка видел мои фантазии касательно Дины… Кстати, интересно, этот небесный труженик совершеннолетний? Я скорчил растерянную гримасу. Хугу пожал плечами и картинно развёл руками. А я закрыл глаза, начал копошиться в мыслях, притом только в тех, где Дина в одежде.

Сначала ничего не происходило, но затем…

С моих ног исчезла обувь. Я почувствовал тёплый песок, запах солёного моря, услышал крики чаек над головой.

Я открыл глаза в тот момент, когда Хугу тихонько хихикнул, а в моей руке появился бокал мартини.

Я увидел растерянность Дины. Из одежды на ней – лишь набедренная повязка со свисающими с неё сухими пальмовыми листьями, на шее – венок из свежих тропических цветов, в руке – точно такой же бокал с мартини и двумя маслинами на шпажке, точь-в-точь, как я это видел в своей голове. Прикрывая грудь свободной рукой, Дина хотела было возмутиться, но видимо потеряла дар речи. Она вздрогнула, когда над её головой, громко крича, пролетела очередная чайка.

– Достаточно, – Хугу достал из кармана стеклянный шар и положил его на ладонь вытянутой руки.

Мираж, развернувшийся в квартире Дины, впитался в него за считанные секунды, не оставив от себя и следа.

Ошарашенная девушка плюхнулась на стул. Её широко раскрытые глаза уставились в никуда.

– Ага, понял, – я взял стакан с водой и протянул ей.

– Дайте мне пять минут. Нужно подумать, – сказала она лишенным выражения голосом, растерянно осматривая кухню и отряхивая подошвы, словно они были в песке.

– Только, чур, не щипаться, – сказал Хугу, отступая к входной двери. – Это не сон.

Повисла затяжная пауза.

Мы снова замялись на месте, ждали терпеливо.

– Какой план действий? – не выдержал я. – Чем-то можешь помочь?

– Позвоню главному редактору и попытаюсь отговорить от издания этой книги. Но это утром, а сейчас… – она виновато улыбнулась. – Больше я ничего сделать не могу, – её голос немного дрожал, но она молодец – достойно держалась.

– Спасибо, Дина, – сказал я. – Большое спасибо.

Девушка кивнула.

– До утра ждать не стоит, – тихо произнёс Хугу.

– Знаю, – ответил я.

 
***
 

До дома Кивза мы добрались быстро – спасибо Хугу. На свой страх и риск он разрешил мне сфантазировать портал. Правда, просил обойтись без лишних элементов и яркой мишуры, способной привлечь внимание случайных очевидцев.

– Просто мысленно перемести нас из точки «А» в точку «Б», – сказал он.

Но мне так не хотелось. Не хотелось упускать возможность ощутить себя полноценным магом.

Вращающиеся всполохи света в глаза, неуверенный шаг, темнота и…

– Очуметь, – я проверяю, на месте ли все части тела после такого быстрого и яркого перемещения.

– Очень даже неплохо, – заключает Хугу.

Мы оборачиваемся на доносящиеся из дома выкрики и как можно скорее прячемся за кустами, растущими вдоль забора. Смотрим. Одиноко стоящий дом смотрит на нас в ответ своими тёмными окнами без штор. Выглядит двухэтажное здание довольно жутковато: серая, потрескавшаяся от времени краска на стенах; слегка покосившаяся крыша, усыпанная жухлой листвой; сухие деревья у деревянного крыльца.

Входная дверь открывается и на улицу выходит Стивен Кивз – низкорослый старик крепкого телосложения. Он размахивает тростью, корча недовольную гримасу на широком, угловатом лице.

– Я им покажу! – зло выкрикивает он.

Над его головой вспыхивают яркие разряды молний, ветер усиливается, лампочки сразу в нескольких фонарях в конце улицы со звоном лопаются, не выдерживая возмущения старого писателя.

– Звонят посреди ночи и говорят, что не будут печатать тираж. Пусть скажут это, глядя мне в глаза, – он громко топает, спускаясь по скрипучим ступенькам крыльца и направляется к калитке.

«Ага. Выходит, Дина дозвонилась до главного редактора, – соображаю я. – Молодец, не стала дожидаться утра. Или, быть может, набралась смелости и поговорила лично с опасным клиентом».

Калитка звонко ударяется о деревянный забор, и Стивен Кивз выходит на тротуар. Он закрывает глаза, его губы беззвучно шевелятся, и через миг перед ним появляется тройка черных лошадей с каретой и кучером. Их призрачные силуэты смазаны по контуру – видимо, на продумывание деталей у Кивза попросту не оказалось времени.

Возница дёргает поводья и тройка вороных, карета и сидящий внутри неё пассажир – растворяются в воздухе.

Я киваю Хугу и мы, словно два неумелых злоумышленника, вбегаем в калитку. Вернее, вбегаю я, а Хугу остаётся стоять на тротуаре.

– Ты чего отстаёшь? – спрашиваю шёпотом, попутно озираясь по сторонам.

– Тут защита от таких, как я, – отвечает он, проводя ладонью по воздуху.

От его касаний в стороны расходятся светящиеся волны лимонного цвета и мне удаётся увидеть часть куполообразного барьера. Сверля взглядом преграду, я мысленно разрываю её в том месте, где расположена калитка и Хугу спокойно входит. Мы быстро преодолеваем небольшой двор с пожелтевшим газоном, взбираемся на крыльцо. Осматриваюсь, дёргаю ручку входной двери. Открыто. Отлично! Входим.

– Ого! – только и смог вымолвить я, разглядывая яркую и, что самое важное, огромную гостиную.

Во-первых, помещение как минимум в три раза больше, чем выглядит снаружи весь дом. Во-вторых, изящному интерьеру и элементам декора мог бы позавидовать даже самый богатый человек: стены, обитые бархатной тканью бордового цвета с вышитыми серебром узорами, гобелены, камин, стеклянные колбы с рыцарскими доспехами внутри, картины в позолоченных рамах.

Я топаю ногами, разглядывая брызги грязи и следы на красивом ковре, явно подобранном в тон цвета стен.

– Идём на второй этаж, – говорю я шёпотом и киваю на изгибающуюся лестницу. – Думаю, что нам нужно найти его кабинет, а там и рукописи.

Но Хугу стоит сам не свой.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

– Нет, – неуверенно отвечает Хугу, глядя куда-то в сторону. – Я чувствую… – принюхиваясь, словно охотничий пёс, он идёт к огромным распашным дверям, располагающимся слева от входа.

Я молча направляюсь за ним.

Двери оказываются запертыми, поэтому я мастерю для нас невидимый проход, и мы входим в огромный кабинет.

– С ума сойти, – я окидываю взглядом ещё более просторное помещение.

Без сомнения, это кабинет Кивза. В центре его находится большой стол из красного дерева, на котором стоит раскрытый ноутбук с принтером и печатной машинкой. Почти весь периметр помещения занят огромными стеллажами с книгами, только в стене, справа от входа, располагаются два узких арочных окна. Я подхожу к одному из них и, щурясь от яркого солнца, смотрю сквозь идеально начищенные стёкла. Снаружи видны горы с усыпанными снегом вершинами, блеск льда и падающие с безоблачного неба снежинки. Я подхожу ко второму окну, заглядываю в него и замираю от любопытства и удивления. За ним виден забор, небольшой двор, засеянный зелёным газоном, цветущие яблони и клумбы у крыльца. Маленький мальчик, сидящий за столом с родителями, ест мороженое из хрустальной вазы и улыбается, когда его целует мать и треплет по макушке отец.

– Феликс! – кричит Хугу. – Скорей сюда.

Я отвлекаюсь от завораживающей картины, подбегаю к нему и… вижу клетку из толстого калёного прута высотою с метр от пола и не больше полуметра в диаметре. Внутри сидит существо: приплюснутая голова с большим, несоразмерно длинным носом и большими остроконечными ушами, словно зачёсанными назад вместе с редкими длинными волосами. Глаза у существа умоляющие, очень похожие на человеческие, лохматые ноги и руки выглядывают из-под грязной бежевой жилетки и коротковатых штанов.