Kitobni o'qish: «Осуждающий лик (рассказ)»

Осуждающий лик

Поистине волшебные свойства отражающих поверхностей людям известны давно. Множество сказок, легенд и мифов рассказывают нам о целых мирах, скрывающихся по ту сторону; о демонах, вызванных посредством обрядов с зеркалами; об отражении, говорящем, кто на свете всех красивее и милее… В реальности же всё выглядит иначе: куда суровее.

Нынешний мир не был готов к столкновению с «Осуждающим ликом» – феноменом, явившим себя через отражение. Особо отъявленные грешники прощались с жизнью, лишь взглянув на него. Но были и те, кому повезло, и, по мерилам загадочного явления, они получали шанс на исправление – счастливый билет в праведную жизнь.

Как и многие, Илья прятался от своих отражений, искренне желая избавить мир от этого явления… от этого недуга, как он его называл. Ради шестилетней дочери Лизы, ради оставшихся на земле людей, он пытался найти выход.

Но был ли выход из подобной ситуации?

1

Свернувшись в тёмное бесформенное пятно, подъездный полумрак старательно прятался внутри прохладного тамбура. Дневной свет, проникающий через пыльное окошко, так и норовил рассеять его, прогнать прочь, занять холодный, мрачный угол.

На какое-то мгновение в подъезде стало чуть светлее. Это дверь, ведущая на улицу, резко распахнулась и внутрь вошли трое. Торопливо шагая, они преодолели два лестничных пролёта и узкий длинный коридор, который освещался одной лишь маленькой лампочкой. Подобно заплутавшему светлячку, она пряталась от зловещей темноты внутри круглого матового плафона.

Троица остановилась у закрытой двери в конце коридора. В мерцающем свете было сложно разглядеть детали обстановки и выражения их лиц, но, судя по уверенным шагам и горделивой осанке, намерения их были серьёзными.

Секунда темноты. Две ярких вспышки света. Снова темнота.

Один из троих – высокий мужчина крепкого телосложения в чёрном классическом костюме – постучал в дверь и отступил на пару шагов. Стоявший рядом с ним кивнул и, расстегнув пуговицы своего пиджака, словно готовясь к схватке, тоже шагнул назад. Перед этими двумя здоровяками, у самой двери, стоял третий человек, которого из-за их широких спин и плохой освещённости было не разглядеть.

– Мы знаем, что вы дома, – сказал тот, что постучал. – Выходите. Не бойтесь.

Из-за двери послышалось шуршание, затем там что-то упало и, звонко ударившись о пол, покатилось в сторону.

– Не вынуждайте нас ломать дверь, – продолжил мужчина в чёрном костюме.

Повисла пауза. Тишина.

Затем послышался лязг открывающегося замка, звяканье дверной цепочки… Дверь медленно открылась и перед троицей предстал пожилой худощавый мужчина. Взлохмаченные волосы, бледное лицо, мешки под глазами. Запахивая поглубже домашний халат, он мельком глянул на пришедших и понуро опустил голову, забубнив себе под нос что-то нечленораздельное. Казалось, мужчина разглядывает тапочки на своих босых ногах, но на самом деле он прятал глаза, потому что хотел жить.

– Я знал, что вы придёте, – сказал он, грустно улыбнувшись. – Рано или поздно… Хех.

Больше всего его удивил не сам визит незваных «обходчиков», а то, что сейчас перед ним стояла девочка лет шести-семи, не более. Выглядела она странно: серая юбка-карандаш, чёрные лакированные туфли на низком каблуке, белая блузка с высоким воротником-стойкой, длинные чёрные волосы, собранные в тугой хвост.

– Раскайся в содеянном тобой! – сказала девочка, глядя на него исподлобья.

Старик упал на колени, крепко зажмурил глаза. По его щекам потекли слёзы.

– Прошу, не надо, – он сложил трясущиеся ладони.

Девочка подняла руку, в которой держала овальное зеркало в резной деревянной раме, сделала шаг к нему.

– Не нам решать, – холодно произнесла она и, обернувшись, кивнула одному из мужчин за её спиной.

– Избавь нас от лукавого, ибо твоё есть царствие… – старик зашептал молитву.

Здоровяк в чёрном костюме сразу понял, что от него требуется. Подойдя к молящемуся, он схватил его за волосы и запрокинул голову назад.

– Взгляни на сей лик! – сказала девочка, поднося зеркало ещё ближе к лицу испуганного старика.

От неожиданности, а может, и безысходности, его глаза широко раскрылись, и он больше не смог отвести взгляда от прекрасного лика по ту сторону покрытого амальгамой стекла. Губы старика задрожали, руки сжались в кулаки, он принялся кивать, словно соглашаясь, словно признаваясь… принимая вмиг осознанное. От его тела потянулись едва заметные, извивающиеся потоки переливистого свечения. Словно мощный магнит, поднесённый к мелкой металлической стружке, поверхность зеркала принялась притягивать этот свет к себе, а затем впитывать его в свою глянцевую поверхность.

Мерцающий мрак коридора пронзил предсмертный стон бедолаги. Секунда, две, три… Старик схватился за грудь и упал навзничь.

И снова наступила тишина, нарушаемая лишь звуками шагов троих людей, уверенно спускающихся по ступеням.

Илья ещё раз посмотрел в дверной глазок. Прислушался. Крепко зажмурился, потом открыл глаза и снова прильнул к глазку. Убедившись, что посланники «Осуждающего лика» ушли, он убрал пистолет в поясную кобуру и аккуратно, стараясь не шуметь, отошёл вглубь коридора.

Такое название явлению – «Осуждающий лик» – они придумали совместно с напарником Никитой. Наверняка, столь явное словосочетание могло бы многим прийти на ум, но они остановились на нём, потому что оно показалось им максимально нейтральным. Прочие же варианты были гораздо более резкими и даже содержали весьма сильные ругательства, которые так не хотелось произносить при маленькой дочери.

Илья с облегчением выдохнул, вытер капельки пота со лба, затем заглянул в комнату. Лиза сидела за столом и что-то усердно рисовала. Учитывая, что на улицу они выходили редко, это было её частым и любимым занятием.

Смышлёная шестилетняя девочка являлась самым дорогим, что осталось у её отца в этом искалеченном мире. Несмотря на возраст, Лиза умела поддержать его, понимала суть происходящего вокруг, даже пыталась научиться готовить, как полагается настоящей заботливой хозяйке. В отличие от своего отца, она смотрелась в зеркало спокойно, смело встречаясь взглядом со своим отражением и с проступающим поверх него Осуждающим ликом. Казалось, призрачный образ печальной девушки-явления стоит прямо перед ней. Взгляд печальной незнакомки проникал в глаза девочки, оценивая невинность детской души. Илья не раз наблюдал за дочерью со стороны, но не решался подойти в такие моменты. Он молча ругал себя за то, что не знает, как оградить ребёнка от таинственного недуга. Всем сердцем, как это полагается заботливому отцу, Илья желал подарить дочери мир, в котором она проведёт своё полноценное детство, а затем и нормальную взрослую жизнь…

«Будь проклято это явление… и все его блаженные последователи», – выругался про себя Илья и направился на кухню.

2

Примерно три месяца назад практически за один день численность человечества уменьшилась на треть. Случилось это по вине этой самой… вспыхнувшей в один момент проклятой «зеркальной лихорадки».

В последующие дни рост смертности, к счастью, значительно сократился – как и количество зеркал во всём мире.

Причину появления этого печального лика никто не знал по сей день. По крайней мере, никто из тех, с кем общался Илья. Это могло быть, что угодно: небесная кара или проклятие инопланетного разума

При этом казнило это явление далеко не всех. Среди помилованных Осуждающим ликом были и те, кто не одобрял его жестокие методы, даже если это совершалось из благих намерений и ради светлого будущего оставшихся на земле…

Именно таким оппозиционером являлся приятель и коллега Ильи – лейтенант Бесавин Никита Иванович, по прозвищу Бес. Ирония заключалась в том, что, несмотря на столь красноречивое прозвище, по меркам Осуждающего лика, он оказался безгрешным. Своеобразное «собеседование» с вездесущим явлением, как положено, посредством зеркала для него закончилось удачно. Но для Никиты это не стало поводом примыкать к блаженным фанатикам, решившим, что их «чистота» даёт им право преследовать других, более безнравственных или менее удачливых. Довольно скоро он узнал, что таких, как он, людей-молчунов, выбравших нейтралитет, очень много. Бесавин и подобные ему в основном не вмешивались в дела новообразовавшихся общин и кланов «безгрешных». И навряд ли кто-то из них стал бы сливать информацию о рейдах «безгрешных», если бы она стала им известна, своим товарищам – «грешникам», что пытались тянуть время, играя с явлением и его последователями в прятки. Но у них были свои убеждения. Так Бесавин имел стальной характер и верил в идею «безусловного права на жизнь». Очевидно, что Осуждающему лику такая идея была абсолютно чужда. Из чего следует, что идеология незваного явления шла в разрез с убеждениями лейтенанта «Справедливость» – Никиты Беса.

Пар из чайника вовсю вырывался наружу. На столе, среди стопок разносортных бумаг и развёрнутых карт, стояла банка с вареньем, были расставлены кружки и вазочка с заботливо уложенными в неё крекерами и конфетами.

Илья улыбнулся. Ему нравилось, как его маленькая сладкоежка сервирует обеденный стол.

Он уже приготовился сесть на табурет, как вдруг рация, находившаяся на подоконнике, несколько раз прошипела.

Затем раздался голос лейтенанта Бесаева: