Kitobni o'qish: «Владыки Аспирона. В гостях у Света»

Книга первая

Предисловие

Война та очень долго длилась:

Весь Свет сражался против Тьмы.

Над миром время зла раскрылось,

Исчезли радужные сны…

За триста лет войны со Светом,

Тьма продвигалась день за днем,

Штрихуя судьбы серым цветом,

Сжигая черным все огнем.

С каждым человеком павшим

Войско нежити росло,

С каждым трусом к Тьме сбежавшим

Поднималось пуще Зло.

Загнав людей в мир страха, боли,

Откуда не было пути,

Сломив надежду, силу воли,

Оставили их взаперти.

И выход был их не непростой,

Одна надежда на спасенье,

Свет пожертвовал собой,

Таково предназначенье.

Владыки, лучшие из тысяч,

В одной мольбе за всех людей,

Чтоб зло с земель несчастных выжечь,

Пожертвовав душой своей,

Огромной мощи заклинаньем,

Сгубив тех лучших из владык,

Перевернув все мирозданье,

Вернули вспять все время вмиг.

На триста лет шагнув назад,

Где мир, покой и процветанье,

Где жив был каждый: стар и млад,

Такой подарок на прощанье,

Такой бесценный жизни клад.

Но память у людей осталась

Про дни, где Тьма была главой.

Войско Света поднималось –

Неизбежен новый бой.

Битва вновь должна начаться,

Никто не знал, где ждать беды,

Но знали все, что нужно драться,

А Свет силен в момент нужды.

Глава 1

Мой мир зовется – Аспирон,

Где вечно в драке Тьма и Свет,

Где непонятно – явь иль сон,

Где я живу уж двадцать лет.

Я не родился в царском ложе,

Я сын простого кузнеца.

В моей жизни нет дороже

Родного сильного отца!

А мать моя была пастушкой,

И звали все её Зарин

За очень яркие веснушки.

В семье своей я был один.

Моё имя – Конгномен.

За двадцать с половиной лет!

Жизнь не знала перемен,

И в ней покоя точно нет!

Бывало, задевал вояку

И получал шлепок ремнём.

Я постоянно несся в драку

И обжигался, как огнем.

На кузне был я неумехой,

Отец мой, Фарес, прогонял.

Всегда с улыбкой или смехом,

Но на меня он не кричал.

Порою, только с позволенья,

Мог подержать в огне металл.

Но, как сплетать металл в творенье,

Как ни старался, не узнал…

То в заварушке был замечен,

Мог проворонить чей-то скот.

Всю юность был совсем беспечен.

Меня ждал жизни поворот.

Кому лет двадцать от рожденья,

По законам Витальона,

Отдают в распоряженье

На службу правящего трона…

От службы убежать пытались,

Но провести владык нельзя.

Владыки даром отличались,

У них особая стезя.

Отец то знал и понимал,

Что скоро будет всё иначе!

Он надежды не терял,

Желая каждый день удачи.

И понимала это мать.

И часто ночью у подушки

Все не могла бедняга спать,

От слез промок подол ночнушки…

Махать мечом я не умел.

Отец пошел просить вояку,

Которого я раз задел.

Вояка помнил забияку,

Но в ученики меня он взял.

И жизнь моя вдруг изменилась:

Он по селу меня гонял,

Да так, что дробью сердце билось!

– Признаться, Конг, я ждал подставы,

Я думал: сдашься будешь ныть!

Я думал: это для забавы,

Но показал ты мне всю прыть!

Я расскажу тебе, что знаю!

Я научу держать свой меч!

Я тебя сейчас ругаю,

Чтоб мог ты горб не раз сберечь!

– Спасибо, Глаз!

– Ах ты, поганец!

Вояку глазом я прозвал

За то, что этот грозный старец

Везде все видел и все знал!

И даже если я ленился,

Пытался спрятаться за дом,

За мной ищейкою носился!

Ни шагу вбок, как под замком.

– Еще раз скажешь мне про глаз,

Заставлю грызть доску с забора!

Меня зовут – старик Кабраз!

– Конечно, Глаз! Закончим споры!

Он не заставил меня ждать:

Сразу дал мне по затылку!

– Молчи – не будешь получать.

И убери свою ухмылку.

Кабраз гонял меня безбожно,

Он не давал мне отдохнуть!

Порою даже было сложно

Ноги по земле тянуть.

Однажды я спросил Кабраза:

– Послушай, Глаз! А кем служил?

– Ах ты, малец! Ах ты, зараза!

Разведчик я, всегда им был…

С первых дней служил в разведке,

У наших войск глазами слыл!

Бывало, сядешь где на ветке,

Замрешь вот, значит, как застыл…

Лес сторожить, поверь, не шутки!

Он растянулся за холмами…

Без сна, еды, почти что сутки

В грязи, как чёрт, между стволами…

Едва заметно, еле слышно

По Лесу тому бродит зло.

На вид нелепо, никудышно,

Но верь, ужасное оно.

Долго я, как заведённый,

Почти не ел, почти не спал!

Как раб, задачей увлеченный,

Искусство воина познавал.

Успехи были, не скрываю.

Я трудился, как ишак.

Глаз говорил:

– Я точно знаю:

Тебя не подведёт кулак!

Задатки есть, но жизни нет!

Мне б раньше за тебя хватиться,

Сварил бы из тебя конфет!

Но остается лишь смириться…

Отца стал видеть совсем редко,

Он засветло вставал и шел

На кузню, где дым едкий

Глаза щипал и пачкал стол.

Всё ближе было расставанье.

Семейный собран был совет.

– Просьба только на прощанье:

Не натвори, вояка, бед!

– Унынием себя не мучай!

Мне непременно повезет!

Мне лишь бы подвернулся случай!

Светило для меня взойдет!

– Ты не юли, тебя я знаю!

Тебе дай только развернуться!

Порой такое вытворяешь,

Что можно лечь и не проснуться!

Сынок, вот ты меня послушай!

Я кое-что тебе сварганил!

Ты давай чуть-чуть покушай!

Подарок в кузнице оставил!

Время пронеслось моментом,

Папа в кузницу сходил

И с грубой темно-синей лентой

Он сверток тотчас мне вручил!

– Держи, сынок! Вот мой подарок.

Над ним работал целый год,

И этот год был очень жарок!

И я раскрыл невольно рот…

Сорвав простую упаковку,

Я с любопытством посмотрел

На эту чудную обновку.

И, если честно, побледнел.

На руках была кольчуга,

Но очень легкая, как шёлк.

Удобная, не будет туго!

От вещи этой будет толк!

– Ну, как, сынок, тебе вещица?

Скажи, понравилась, небось?

– В нём твоей души частица.

Откуда это все нашлось?

– Так сделал это все я сам!

Металл в болоте откопал!

Что за такой – неведом нам,

Ни разу в жизни не видал!

Шел я как-то по болоту,

Хотел природой подышать,

Плюнув на свою работу.

Хотел под небом погулять.

Об пень какой-то я споткнулся,

Распластался на траве,

Об камень круто навернулся,

Шишак набух на голове.

Взглянул на этот гадкий пень:

Он черный был, как ночь зимой,

И, проклиная черный день,

Побрел неспешно я домой.

Минуло, может, ночи две

На то же место я вернулся,

Отыскал тот пень в траве,

От удивленья чертыхнулся:

Не пень был вовсе, а валун,

Но спрятан был он под землей.

Гудел от стука, как чугун,

Представил я его броней.

Его я ночью откопал,

Домой на тачке приволок,

Закинул в кузницe в подвал,

И отколол один кусок

Чуть больше яблока размером.

Я разглядел со всех сторон,

На свету он был чуть серым,

А в сумраке – окрас ворон.

В огонь забросил эту грудку,

Он зашипел и задымился.

Я испугался не на шутку,

От дыма глаз мой заслезился.

Достал из пламени, он грелся,

И был податливый, как глина.

На стул удобнее уселся

И стал ждать, пока остынет.

Он теплый был довольно долго.

Затем всё твёрже, твёрже был.

Усилий больше – мало толку;

Все изменилось, как застыл.

Бросал в огонь – всё нипочем.

Не грелся гад, ну хоть ты тресни!

Скорее ночь заменят днем

И сочинят про это песни.

Я бил кувалдой по осколку,

Вспотел, как конь в сезон посадки,

Мечом рубил, колол иголкой…

И в голову пришли догадки:

Всего лишь раз дается шанс,

Чтобы нагреть и сотворить.

Природа создала баланс,

Ведь то, что вышло, не пробить.

Он был неимоверно прочным!

Чтоб выковать одно колечко,

Порою, не хватало ночи!

Не одна сгорела свечка!

Сначала долго кольца делал,

Потом быстрее и быстрей.

А позже даже в пламя смело

Бросал по несколько горстей.

Уже как год над ней потею,

Пытаясь довести до толку!

Боялся, что уж не успею!

Признаться, был как на иголках…

Надел кольчугу – то, что надо!

В плечах свободно и не жмет!

В такой “рубахе” и на стадо

Помчишься в бой, коль так взбредет!

В дверь постучали, мы притихли,

В окне маячил силуэт.

Мать пошла открыть калитку.

А вот и Глаз пришел.

– Привет!

– Здорово, Конг, держи-ка это!

Да не порежься, остолоп!

Записка тут лежала где-то!

Куда я дел… куда… Ах, вот!

Передаю тебе свой меч!

Пускай послужит много лет,

И головы срубает с плеч,

И сбережет тебя от бед!

Куда б ни шёл, куда б ни ехал,

Держи его ты при себе,

И приведет тебя к успеху!

И повинуйся ты судьбе,

Теперь он новый твой хозяин!

Служи ему, не предавай!

Не оставляй среди развалин!

Всегда хозяина спасай!

Раздался звон и скрежет стали!

Невольно уши я зажал!

Наверно, боги меч призвали!

Он как бы ожил и пропал…

Да-да, пропал, я не ошибся!

Не мог понять, куда исчез!

Я чуть присел, спиной ушибся!

Я не видал таких чудес!

– Теперь он твой, – сказал Кабраз. –

Чего уставился, юнец?

Я рот открыл, прищурил глаз.

На помощь мне пришел отец!

– Что это было? Что за звон?

Куда пропал проклятый меч?

Не пойму никак, где он?

– Конг, не молчи! Пропала речь?

– Расслабься, Фарес, меч не прост,

Каким на первый взгляд казался.

Давай поднимем лучше тост,

Что б сын твой в жизни не терялся!

Я тихо встал и осмотрелся,

Кабраз мне прямо в лоб смотрел.

А меч, и правда, где-то делся!

Хотел спросить, но не успел.

– Он не простой, волшебной стали.

Чего ты выпятил губу?

Он ждет сейчас, чтобы призвали,

Он ждет дальнейшую судьбу!

Ты позови, подумай только,

Он тут же явится в руке!

Да ты не трусь, не будет больно! –

Сказал, и сел на сундуке.

– А что мне сделать, чтоб клинок

Вновь появился предо мной?

Я сам пытался, но не смог!

– А ты зови его душой!

Глаза закрыл, очистил разум

И руку вытянул вперед.

Он отозвался почти сразу!

И вновь настал чудес черед!

Но вспышек не было ничуть,

Меч просто лег мне прямо в руку.

Мороз по коже – просто жуть!

Клинок не проронил ни звука.

Я пригляделся наконец!

Признаться, был он бесподобен!

Меня окликнул мой отец,

Спросил, на что мой меч способен.

Во двор я вышел. Сталь тверда.

Увидел рядышком бревно,

Мечом махнул я без труда,

Расшиблось надвое оно.

Я обомлел. Отец присвистнул,

Восторг не в силах удержать.

Невольно меч в руке повиснул.

Не знал и сам я, что сказать.

Кабраз молчал с ехидным взглядом.

Вернулись вместе все мы в дом.

Отец старался топать рядом,

Неспешно шел с закрытым ртом.

– Откуда меч? – он вдруг спросил.

– Другой такой ты не найдешь.

На рынке я его купил!

– Я не поверю! Ты мне врешь!

– Конечно, вру! Садись поближе!

Я расскажу вам, в чем здесь суть.

Надеюсь, словом не обижу

Того, кого уж не вернуть…

Я был когда-то очень молод.

Вот так же в рекруты подался,

Хотел пройти жару и холод,

Из кожи лез, я так старался…

Нашел потом себе я друга,

Да так притерлись, как родня.

Про нас слыхала вся округа,

Боялись нас все, как огня.

Мы друг за друга рвали глотки,

Нас в паре было не сломить,

С начала службы в одной лодке.

Такую дружбу не забыть!

Случилось так, что он женился!

Отправили его домой,

Чтоб дома парень порезвился,

Побыл наедине с женой!

Моя душа была в тревоге,

Я чувствовал нутром беду.

Было чувство, что в итоге

Друга целым не найду.

Я не хотел, чтоб ехал он,

Но был не в силах помешать,

Ведь парень был в нее влюблен!

Не смог я друга задержать!

Ходил весь день я заведённый,

Не мог на месте усидеть!

И, после двух ночей бессонных,

Нельзя было уже терпеть!

Я бросил все, помчался к другу,

Остановить никто не смел!

А сердце билось от испуга!

Я так спешил, но не успел…

Двери на земле лежали,

А в доме полный был разгром,

Здесь явно что-то да искали!

И воздух в горле встал комком…

Почти что мертвый, весь изранен…

С женой в руках лежал у ног…

Товарищ… друг… и… брат названый…

Которого сберечь не смог…

Схватило сердце… слезы градом…

И на колени я упал!

И встретился я с другом взглядом…

Как вдруг он тихо зашептал…

“Передаю тебе свой меч!

Пускай послужит много лет,

И головы срубает с плеч,

И сбережет тебя от бед!

Куда б ни шел, куда б ни ехал,

Держи его ты при себе,

И приведет тебя к успеху,

И повинуйся ты судьбе!

Теперь он новый твой хозяин!

Служи ему, не предавай!

Не оставляй среди развалин!

Всегда хозяина спасай!”

Последние слова от друга…

Нельзя никак мне их забыть.

В душе теперь бушует вьюга…

Пришлось мне с этим дальше жить…

Клинок, что держишь ты в руках,

В боях пролил немало крови,

И на врагов он сеял страх,

Но и принес он много боли…

И если ты когда захочешь

Кому-то меч свой передать,

Тогда ты должен эти строки

Ему на ухо нашептать…

Молчали все, природа тоже.

На миг застыло все вокруг!

Мурашки бегали по коже:

Погиб вояки лучший друг.

– Кабраз, а друга звали как?

– Гвилитом был… и есть… и будет…

– Так значит, у меча есть враг?

– Пускай врага Чидар осудит!

– А как убрать? Чтобы исчез…

– Ты хочешь, чтобы он пропал?

Ты от меня не жди чудес,

Хочу, чтоб сам ты все познал!

– Ну ладно, Конг, очисти разум! –

Себе зачем-то я сказал.

Он слушает мои приказы?

Тогда исчезни! Меч пропал.

Я был в восторге, не то слово,

Я понял принцип, саму суть.

И пробовал опять по новой:

То спрятать меч, то вновь вернуть.

Кабраз улыбочкой давился,

Он был доволен, что скрывать!

К концу уже и день стремился,

Пора было ложиться спать!

Глава 2

Кабраз ушел, простился с нами.

Я лег в кровать, на меч взглянул,

Меч в никуда послал глазами.

Сделав это, я заснул.

Сначала снилось, что летал…

На странной птице, на спине!

Потом как будто духом стал

И очутился я в огне.

Картина резко изменилась!

Я в храме белом очутился!

Я понимал, что мне всё снилось,

Ведь мир, как бешенный, кружился.

Вокруг носилась в балдахинах

Прислуга, видимо, владык!

Заметил символ я на спинах:

В цветке зеленом красный штык!

Владыки в круге все стояли,

Двенадцать их как на подбор,

И посохи в руках держали.

Шел очень-очень жаркий спор!

– Не каждый сможет тянуть бремя!

– Согласен с ним! Пора смириться!

И не настало еще время,

Пророчеству меча не сбыться!

– Пророчество, быть может, лжет!

– Не может быть, то невозможно!

– Герой наверняка придет!

– Нас кто-то слышит, осторожно!

Я вмиг проснулся, огляделся:

На улице темным-темно!

По-быстрому тепло оделся

И прыгнул шустро за окно!

Здесь было ветрено немного,

Деревьев шум и благодать,

Куда-то вдаль ползла дорога!

Но, все же, мне хотелось спать.

Домой идти я не хотел!

Пошел в сарай, туда, где сено,

Сварганил ложе, пошумел,

Подушкой стало мне полено.

…Вновь белый зал, вокруг владыки.

И тот же увлеченный спор!

И даже не слова, а крики!

Я слушать стал их разговор.

– Меч нужно отыскать сейчас!

– Его так просто не найти!

Поменьше громких пустых фраз!

– Враги нас могу обойти!

– Закончим спор! Мы что решили?

Пророчество вот-вот свершится!

Хозяина меча убили,

Клинок не может возродится!

Сгущаться тени снова стали,

Я погрузился в полный мрак,

Ночные образы пропали,

Стал просыпаться кое-как.

Кошмар иль явь, что это было?

Кого спросить? Или забыть

И не тревожить эти силы?

Сейчас хотя бы не простыть!

За ночь заметно посвежело:

Прохладный воздух, ветра свист.

Сарая двери открыл смело,

И в глаз попал зеленый лист!

Я что-то буркнул, чертыхнулся,

Наметил путь к себе домой.

Как дверь увидел, улыбнулся

И на порог ступил ногой!

Отец и мать в кровати спали!

Темно ещё, до петухов!

Меня родители не ждали,

Застряв в приятном мире снов!

Под тяжестью ноги доска

Издала жалобный скрипок

Похлеще детского свистка.

Услышал мамы голосок.

Они поднялись, улыбнулись.

Грусть не скрыть в родных глазах.

Оделись наскоро, обулись,

Мать вновь залилась вся в слезах.

Я стал усердно собираться

И набивать добром рюкзак.

Брал мелочь, чтоб не нагружаться,

Не надрываться, как дурак!

В поклажу бросил котелок,

Но не большой, а в самый раз.

Добротный ткани взял кусок,

Чтоб раны прятать от зараз.

Иголку, нитки, щетку, мыло,

Бумаги лист и уголек.

В кармашек бросил даже шило,

Чтоб залатать, коль что, сапог.

Взял кружку, ложку, кусок сыра,

Буханку хлеба, острый нож,

Небольшую склянку жира.

Стал слышен во дворе галдёж.

В окне увидел ‘новобранцев’:

Худых и толстых, всех подряд.

И не каких-то чужестранцев –

Таких же, как и я, ребят.

Рядом с ними был владыка,

Он отвечал за тех юнцов.

Без лишних слов и даже крика

Он подгонял вперед ‘бойцов’.

Он выделялся из толпы,

Как будто просто по делам,

Не видя пред собой тропы,

Он шёл вперед навстречу нам.

В простой поношенной одёжке,

Местами в латках, с пылью тоже,

В плаще на вычурной застёжке,

В такой и мне ходить негоже.

С палкой, длинной, ровной, гладкой,

Что посохом народ зовет,

Что для меня была загадкой,

Как царь и вождь шагал вперед.

К родителям я подошел.

Как не хотелось мне прощаться.

Неловко посмотрел на стол…

Не стали долго обниматься.

Отец похлопал по плечу,

А мать поцеловала в щеку,

Грустно как-то. Я молчу…

Ну, все! Готов к судьбы уроку.

С отцом мы вышли на крыльцо,

Владыка во дворе стоял.

Я засмотрелся на лицо,

В устах немой вопрос застрял.

Не мог понять, как стар был он?

Он молодой или в годах?

Отвесил магу я поклон,

Завидев вечность на глазах.

– Вы главный здесь? – спросил отец.

– Владыка, Аром. Мир Дождя.

– Владыка, как? Но Вы юнец!

– Наш век определить нельзя,

Я старше вас всех вместе взятых,

Хоть выгляжу совсем юнцом;

Деду вашему когда-то,

Быть может, был родным отцом.

Согласно царскому указу

Ваш сын обязан прибыть в Кром,

Он повинуется приказам.

Там дальше будет его дом.

Не стоит времени терять,

Третьи сутки я в пути!

Мне б не хотелось долго ждать.

Еще троих успеть найти!

– Себя ты, сына, береги! –

Шепнул мне на ухо отец. –

Если просят – помоги.

Один под небом не жилец!

Глава 3

Навстречу ветру шаг за шагом

Шел небольшой такой отряд:

Во главе с владыкой-магом,

Двадцать пять (со мной) ребят.

Светило жарило нам пятки,

Гудели ноги от ходьбы,

Играли звери с нами в прятки,

Оставив на земле следы.

Мы шли колонною по двое,

Неся пожитки за спиной.

Каждый что-то взял с собою,

Чтобы помнить дом родной.

Говорили тихо пары,

Неслышно было воплей, крика.

Парень, на путь шума вставший,

Ловил угрюмый взгляд владыки

И замолкал, язык прижавши,

Потупив взор себе под ноги,

Как вор, из камеры сбежавший,

Был незаметным всю дорогу.

Увы, мне пары не хватило,

И каждый шаг был всё скучней.

Держался, сколько было силы,

Но с кем-то топать веселей.

Владыка у плеча возник

Бесшумно, будто бы стелился.

Я даже пропустил тот миг,

Когда он рядом появился.

Взгляд его морозил душу:

Упрямый, черствый, хмурый взгляд.

Как будто ухватил и душит,

Не ослабляя, цепкий хват.

Я чувствовал в мозгах щекотку,

И сердце рвалось из груди,

Всё пересохло в моей глотке.

Так можно и с ума сойти.

Он что-то делает со мною!

Я не хочу! Как помешать?

Нас в голове как будто двое.

Но все же смог я "нет" сказать.

Волна тепла пронзила тело,

И организм пришел в порядок.

Такие выходки не дело!

И миг спокойствия был сладок.

Владыка потом весь покрылся,

Чуть спотыкаясь на ходу.

Мне показалось, что он злился

И что-то бормотал в бреду.

Его глаза налились кровью.

– Вы как? Устали? Всем привал!

Поправьте-ка свое здоровье!

И посох пальцами зажал.

Аром шел за мною следом,

Пока я выбирал, где сесть.

Я в мыслях занят был обедом,

И думал, как бы чего съесть.

Я весь горел, как будто в бане,

Потерял немало сил.

До сих пор мозги в тумане.

Чуть ногами волочил.

Я плюхнулся под старым древом

В тени размашистых ветвей,

Сражаясь с очень долгим зевом.

– Ты будешь точно посильней,

Чем эти чахлые ребята.

В тебе есть что-то от владык.

Я тоже был таким когда-то.

Талант твой, жалко, невелик.

Как невелик, почти что нету,

Я бы сказал, что вовсе нет,

Он как маяк, что светит где-то.

Не подобрать точней ответ.

Но вот, что странно, непонятно,

Тебя должны были засечь.

Это волнует, так занятно!

Не помешает мне прилечь, -

Сказал и сделал, что хотел.

Накрыл ладошку головою.

А я остался не у дел.

Пока жевал кусочек сыра,

Пытался сил набрать немного,

Ведь захудалого трактира

Нескоро выдаст нам дорога.

И мысли, мысли полным ходом,

Пухнет голова моя!

Чем занята после ухода

Моя любимая семья?

Я владыка? Не похоже!

Не чувствовал в себе я сил.

А может и владыки тоже?

Аром взора не сводил.

– Когда мы вышли на дорогу,

Я каждого из вас проверил.

Среди юнцов этих убогих,

Своим глазам я не поверил,

Тебя не смог я прочитать:

Судьбу и ауру – все в тумане.

Немало сил пришлось отдать,

Я балансировал на грани.

Так мало этого, в момент,

Когда вот-вот мне удалось,

Последний пазл и фрагмент,

Все рухнуло и сорвалось,

Я будто налетел на стену,

Утратил над собой контроль.

Чтоб вырваться из бреда плена,

Пришлось почувствовать мне боль.

Я уколол себя иглой,

Нехитрый действенный прием,

Чтобы остаться с головой,

Чтоб быть в сознании своем.

Простой обычный человек,

Не сказано тебе в укор,

Не будь владыкой он, вовек

Не смог бы дать такой отпор.

И все же не могу понять:

В тебе же силы есть чуть-чуть,

Тебя обязаны забрать,

Как смог владык ты обмануть?

– Куда забрать? Какой обман?

Как перед ними провинился?

– Пойми же наконец, болван!

Ты виноват, что ты родился!

Но шутки это все, конечно,

Пред нами ты не виноват,

Людская жизнь так скоротечна,

А ты почти что наш собрат.

Владыки, первые из первых,

Чтобы нас всех объединить,

Что б в поисках не тратить нервы,

Сумели Чашу сотворить.

Она находится в Кирграде

И помогает отследить,

Когда в рожденном новом чаде

В сердце бьется силы нить.

Это прекрасное явленье

Мне видеть довелось однажды.

Чаша создает виденье,

Она не утоляет жажду.

Мы точно знаем: кто, когда,

В какой стране и как родился.

Владыкой быть его судьба!

В нем от рожденья дар открылся.

Почти что сразу забирают

Их у отцов и матерей.

А память за собой стирают,

Кто знал когда-то тех детей.

А ты вот потерялся где-то.

Напомни, ты когда родился?

– Десятый день начала лета.

– Один вопрос чуть прояснился.

Насколько помню, в этот день

Светило спряталось за Крак,

Как плащ, напялив его тень.

Весь Аспирон ушел во мрак.

Ужасно было, не скрываю.

Вся магия исчезла вмиг.

Я с дрожью в теле вспоминаю,

Как страх в меня тогда проник.

Такой беспомощный и чахлый…

Я как-никак совсем не молод.

В тот день кончиною запахло,

Меня сковал озноб и холод.

Не только люди, артефакты!

Все наследие владык

Порвало с магией контакты,

Как страшный сон из старых книг.

От Чаши спрятал тебя мрак,

Тебя заметить не сумела.

Тебе природа дала знак,

Твоя аура уцелела.

Среди владык ты был бы слабый,

Не смог бы посох получить,

Тебя б держали для забавы,

А так ты сможешь просто жить.

– Отец мне вторил, если б я

Чуть-чуть в утробе потерпел,

Как все ‘другие сыновья’,

Серьезней стать тогда б сумел.

Не бил бы дома я посуду,

В лесу бы часто не плутал,

Не совал бы нос свой всюду

И вещи б людям не ломал.

Но это все со слов отца

И матери еще в придачу.

Он говорил, что нет конца

Моим нелепым неудачам.

– А я с тобою тут поспорю:

Кто в миг затмения родился,

Повздорил со своей судьбою,

На Аспироне не прижился.

Против них была природа:

Их молния разила с неба,

Тонули в тихую погоду,

Давились мякотью от хлеба,

Кто умирал от лихорадки,

Кто забредал в Проклятый лес.

Судьбу не обыграешь в прятки,

Чидар не дарит нам чудес.

Я переваривал все это,

Внутри меня все закипало.

И что же? Песня моя спета?

За что меня так наказало?

– И сколько мне осталось жить?

А может сразу на покой?

Скажите, как мне поступить? –

Я хлопнул по земле рукой.

Поднялось облачко из пыли.

В руке нащупал бугорок.

За палец тут же укусили,

За шею, за ногу, за бок.

По телу ползали букашки,

А я кричал, как зверь в огне!

Я ощущал их под рубашкой,

Как бегают они по мне.

Вокруг дерева носился,

От боли в теле просто выл,

Весь испариной покрылся,

Никто на помощь не спешил.

И вдруг я замер над землею.

Вода покрыла мое тело,

Не мог пошевелить ногою,

Как будто просто онемела.

Водный кокон тверже стали

Образовался надо мной,

Букашки больше не кусали.

Чуть повернул я головой.

В руки Аром взял свой посох

И над собой его вознес,

Расположил его чуть косо

И что-то бормотал под нос.

Шар воды с кулак размером

Медленно пополз к владыке.

В этой водянистой сфере

Играли ласковые блики.

Там беззащитно были сжаты

Размером с семечко жуки,

На вид немного жутковаты,

Но яркие, как огоньки.

Водный кокон растворился,

Ослабив жесткие оковы,

А я на ноги приземлился

И смог дышать спокойно снова.

Вся вода под землю скрылась,

Кроме шара для жуков.

Одежда тут же просушилась.

Я рот открыл.

– Не надо слов!

Подойди ко мне поближе,

Покажу, чьим был обедом.

Да не бойся, не обижу!

Жук такой тебе неведом.

Кваксы – мерзкие создания.

Между прочим, ядовиты!

Оставь ты улей без внимания,

То не были б они так сыты.

Когда готовы прятать кладку,

То защищают рьяно дом,

Слюна становится прегадкой,

Они считают всех врагом.

Конкретно эти не готовы

Свое потомство выводить,

Поэтому, скажу по новой:

Тебе везет, ты будешь жить.

Рукой провел над водной сферой,

Она застыла как стекло.

Немного мути мелкой серой

Запорошило тут же дно.

– Она замерзла на всё лето!

Возьми себе, не разобьется.

Продашь потом, быть может, где-то,

Если случай подвернется.

Приводи себя в порядок.

Нельзя стоять, пора идти.

Как отдых не был бы нам сладок,

Мы не в конце еще пути.

Всем подойти ко мне поближе!

Как-то вас здесь маловато…

И не всех вас здесь я вижу,

Куда поделись два солдата?

Руками только разводили.

– Как сквозь землю провалились!

– Мы за ними не следили!

– Словно птицы испарились!

Аром начал напрягаться.

– Какие гадкие юнцы!

Со мной не в силах вы тягаться!

Я покажу вам! Вы глупцы!

Он пальцем показал на небо,

Глаза зажмурил и вдохнул:

– Kiras it tais tengareben!

Он посох в землю свой воткнул.

Я ждал визга, вспышек света,

Земля под нами грохотнула.

– Iktrum isten garen setta!

Из земли вода рванула!

Как змеи трещины ползли

За холм большой куда-то вдаль,

Вздымая вверх комки земли.

Мне дезертиров стало жаль.

– Попались, трусы! – Аром крикнул. –

Бегом за мной! Не отставать!

А если кто разочек пикнет,

Песок у ног заставлю жрать!

Недалеко ушла пропажа:

Чуть больше тысячи шагов,

А может и поменьше даже.

Завершен был их отлов.

Льдом сковало их тела

В позе страха от погони.

Вода вокруг их ожила.

– Их жизнь принадлежит короне! –

Гаркнул во весь дух владыка, –

Ровным счетом, как и ваша!

Вы ничто! Вы хуже пшика!

И мозги у вас как каша!

Он посох взял наперевес,

Дал по лбам им беглецам,

И лед со статуй сам исчез.

Сползли они к его ногам.

– За проступок вас двоих

Все наказаны, вам ясно?

Ну, и еще! Последний штрих,

Чтоб не бегал я напрасно!

Короткий жест, и нас всех разом

Цепочка водная схватила.

Не успел моргнуть я глазом,

Как руки струйкой обкрутило,

Да прочная (не разорвать).

По коже стелется прохлада.

И хоть захочешь, не сбежать!

А коль бежать, то вместе надо!

Светило спряталось за тучи,

Жара решила отступить,

Дорога становилась круче,

Заставляя много пить.

Ветра играли злую шутку,

Засыпая пыль в глаза.

Путешествовать так жутко.

Нас впереди ждала гроза.

Мы брели одной колонной,

Аром выбирал дорогу.

Был путь унылый, монотонный,

Я заскучал идти немного.

Владыка шел передо мной.

Надеюсь, больше он не злится.

Решил задать вопрос я свой,

Вдруг не откажет, объяснится.

– Куда проложен наш маршрут?

– Город Кром, он там, на Юге.

– Там новобранцы все живут?

– Да все живут там друг на друге.

Сложней сказать, кого там нет.

Там сброд преступный, честный люд.

Не смотрят, кто и как одет.

Там все друг другу морду бьют.

– А будут ли нас там учить –

Мечи и копья, луки, строй?

– Придется мне вас огорчить.

Мечтам ты можешь дать отбой.

Вы как бесплатная рабсила.

Помимо всяких там учений,

Вас власть в прислугу превратила.

Вы кладезь жалких унижений:

Каналы рыть для сточных вод,

Уборка города, лов крыс.

И это часть того, что ждет.

И не исправишь! Всё! Смирись!

В каждом городе правитель –

Лорд-наместник короля.

Задай вопрос, и каждый житель

Расскажет, что там за змея.

Он всех купил, договорился.

Он золото гребёт лопатой.

И как щитом от всех прикрылся.

Его опора вы – солдаты.

– Да как смирись? Такой бардак!

А если Тьма нас атакует?

Это поймет любой дурак.

– В народе мнение бытует,

Что это всё, как на ночь сказки,

Что Тьма уснула, всё в порядке.

Многое не предают огласке,

И люди строят лишь догадки.

То заклинание владык,

Что повернуло время вспять,

Как сон, что в голову проник

И не дает никак понять:

Владыки, жертвуя собой,

Нас всех спасли, или опять

Отправили на смертный бой,

Заставив снова умирать?

Я видел гибель городов,

Я видел смерть своих друзей –

Все это мне пришло из снов,

И это снова ждёт людей.

Надежда есть, всё не напрасно,

Нам просто нужно выбрать путь,

Он будет сложным и опасным,

С него никак нельзя свернуть.

И если сделаем, как надо,

И просто сможем дать отпор,

Все будут этой жизни рады,

Судьбы изменим приговор.

Но если жизнь на кон поставить

И ничего не изменить,

Позволить нами глупым править,

Тогда зачем, скажи мне, жить?

Пусть каждый делает свой выбор.

Весы судьбы решат исход:

Кто будет над водою глыбой,

А кто ко дну, как грязь, пойдет!

Он что-то вновь хотел сказать,

Но небо молния пронзила,

Сумев владыке помешать.

Гром клокотал что было силы,

Вода пошла сплошным потоком.

Мы вымокли буквально вмиг,

Ветра терзали плоть жестоко.

Аром водный зонт воздвиг,

Но мы остались без защиты.

– Хорошо хоть дождь, не снег!

Пожалуй, что теперь мы квиты

За ваш бессмысленный побег.

Я вижу: в тысяче шагов

Есть чем прикрыться от воды.

Я мёрзнуть долго не готов.

Идём вперед, без суеты.

Он нашей злостью упивался.

Промокло всё от плеч до ног.

В глаза смотрел и улыбался,

А ведь укрыть нас всех он мог.

Ходьба давалась всё сложнее,

Грязь замедляла каждый шаг.

Дождь становился всё сильнее,

Ждал впереди крутой овраг.

Я подошел на край обрыва,

Что, как гриб, у пня повис,

Поставил ногу, что ли, криво,

Как куль сорвался было вниз,

Но руку дернуло до боли:

Цепочка водная спасла.

Её создали для неволи –

Иначе послужить смогла.

Беглецы меня держали,

Используя тела как крюк.

Без них я выжил бы едва ли

С переломом ног и рук.

– Спасибо!

Дёрнул я плечом.

– Мы просто падать не хотели.

Твоё спасенье ни при чём,

Мы резко следом полетели.

– Хотя бы честно, не соврали.

Нам надо мягкий спуск искать!

Порывы ветра возрастали,

Было нелегко стоять.

Спуск нашёлся очень быстро.

Владыка первым продвигался,

Была за ним тропинка чистой,

Об этом Аром постарался.

Вся грязь сушилась под ногами,

Чтоб устойчивым был шаг.

Он шевелил слегка губами,

Так помогал идти нам маг.

Мы продвигались еле-еле,

Боясь о кочку вдруг споткнуться.

Спуститься все же мы сумели,

Чтоб в провал не навернуться.

На месте быстро оглянулся:

В овраге справа вход в пещеру,

Туда отряд наш потянулся.

У входа Аром сделал сферу,

Она сияла, как звезда,

И освещала всем нам путь.

И пусть внутри была вода,

Но не коснулась её муть,

В себя впитала жизнь Светила

И раздавала нам тепло,

Что, будто сгусток чистой силы,

Нам всем согреться помогло.

Порог из камня был преградой,

Что не пускал поток снаружи.

Для нас он стал в пути отрадой,

Нам надоели эти лужи.

– Там дальше, вижу я, площадка,

На ней, пожалуй, посидим.

Она просторна, камни гладки,

Коль повезет, то и поспим.

Уклон был мягкий, ровный, плавный,

И звал с собой куда-то вниз.

Владыка Аром был здесь главный,

Нам как закон его каприз.

Он вновь был прав, шагов за сорок

Тоннель исполнил поворот.

Без споров всяких, без разборок

Мы шли туда, куда ведет.

Пещера знатная была:

Высокий острый потолок,

И по размерам не мала,

В углу танцует ручеек.

Сквозняк играет небольшой,