Kitobni o'qish: «Уровни сложности»

Глава 1
Жизнь седьмая. Старые знакомые

Жрать хотелось до слез, до зубовного скрежета, до совсем уж позорного состояния, когда в сторону разлагающегося на солнцепеке трупа поглядываешь с мыслями гастрономической направленности.

А уж этот труп выглядел так, что самый отъявленный каннибал побрезгует. Еще при жизни этот зараженный по традиции остался без нижней части гардероба. Только благодаря столь пошлому факту Читер смог определить, что перед ним женское тело, хозяйка которого не считала нужным хотя бы минимально расправляться с растительностью в «зоне бикини». Все прочее у нее пребывало в таком состоянии, что пол определить уже не получится. Замызганная майка разодрана на груди так, будто в нее не один десяток раз из дробовика выстрелили. Крови при этом выплеснулось столько, что голова покрыта засохшей коркой полностью, даже цвета волос не разобрать, от корней до кончиков изгвазданы. Убитая пролежала на асфальте не один день, вороны или другие падальщики успели неплохо попировать, расхватав самые доступные куски, включая глаза.

При этом большая часть тела сохранилась. С одной стороны – хороший признак. Это значит, что рядом не появлялись сильно голодные зараженные: ведь такие до костей все обглодают. С другой – плохо. Мертвяки сами по себе не умирают, да и состояние груди подсказывает, что это не только клювы и мелкие зубы сотворили, в женщину и правда стреляли. Убийцы могли покинуть это место, а могли засесть где-нибудь неподалеку, оставив труп в качестве приманки. Нечто подобное пытался проворачивать Читер, когда качался посреди пшеничного поля.

Ему здесь не нравилось. Несмотря на уверения Марта, что здесь безопасно, Читер не торопился выбираться из кустов. Инстинкт требовал держаться аккуратнее там, где на открытом месте валяется расстрелянный труп. То, что ни одной вороны рядом сейчас не видать, не нравится больше всего. Эти птицы оперативно находят еду такого рода и любят оставаться возле нее до последнего.

Приняв наконец решение, осторожно, стараясь не потревожить ветки, отступил в заросли и, скрываясь за кустами, начал обходить железнодорожный тупик, назначенный Мартом местом встречи. Здесь выходящий из леса рельсовый путь нырял под огромные ворота, установленные в стене из бетонных плит. Поверх нее протянулась спираль колючки, за которой проглядывали козловой кран и одинокое большое здание непонятного назначения, явно нежилое. Вот туда-то ему и надо.

Но как попасть на территорию незамеченным? Или хотя бы не светиться возле ворот для поездов – ведь именно рядом с ними мухи жужжат над трупом.

Крадучись за кустами, вышел к другой стороне. Там располагалась пустая автостоянка, в стене напротив нее устроены еще одни ворота, но уже для машин. Калитка сбоку от них чуть приоткрыта, трупы поблизости не наблюдаются. Да только незаметно туда попасть не так-то просто – ведь придется пересечь несколько десятков метров открытого пространства.

Недоверчиво таращась на гостеприимно приоткрытую створку, Читер вызвал в чате Марта:

– Привет. Я на месте. И это место мне не нравится. Я бы в такое соваться не стал. Уверен, что здесь все чисто?

Товарищ отозвался через десяток секунд:

– В этой жизни я уверен только в том, что холодное пиво повкуснее теплого. Но там тебя ждут трое ребят, и тревоги они не поднимали. И вообще я могу тебя в пати принять, будешь с ними напрямую общаться.

Читер последнего совета даже комментировать не стал. С пати у него все сложно, ведь он не может приняться к Марту. Нет, технически это несложно, но для этого придется для начала стать одиночным игроком. А это подразумевает исключение из отряда Няши, чего он не станет делать ни при каких раскладах. Можно, конечно, взять Марта и передать ему лидерство, пускай потом набирает, кого надо. Но есть риск, что непредсказуемый товарищ первым делом удалит девушку, так что этот вариант тоже недопустим.

Решившись, выбрался из кустов, припадая на правую ногу, проковылял через автостоянку походкой раненого краба и юркнул за калитку. За ней не стал задерживаться, столь же неуклюже поспешил к дверям в единственное здание. Быстрее передвигаться не получалось, сказывалось ранение. То, что он вообще на ногах стоит, заслуга законов Континента и черного яйца регенерации – редкого трофея, который приберег на черный день. За такую штуковину можно выручить несколько сотен споранов, и она того стоит. Пусть и самая слабая, но мгновенно останавливает кровотечения, за срок до десяти часов полностью затягивает рану от пули небольшого калибра, ускоряет заживление более серьезных повреждений на срок около суток. Если покалечило не конкретно, быстро в норму придешь.

Однако есть у этой панацеи одна неприятная особенность. Ускоренная регенерация подразумевает полный покой и усиленное питание. Ни того, ни другого Читер предоставить не смог. Слишком мало времени оставил ему неумолимый Март, а после схватки с элитой сил почти не осталось. Он едва мог передвигаться налегке, нечего и думать тянуть рюкзак с припасами. Да и откуда им взяться? Лодка пропала, а путь, как назло, пролегал по ненаселенной местности, где разжиться едой не получилось. Вот и добрался до места в столь плачевном состоянии, что сам себя грызть готов. Перед глазами то и дело расплывалась картинка, живот нездорово ввалился, малейшие усилия приводили к одышке. Организм пожирал сам себя, латая дыру, проделанную костяным шипом элиты. Хоть ничего жизненно важного вроде не задело, но рана не из пустяковых.

Внутри встретила Читера тишина и полумрак. Многочисленные окна, в линию протянувшиеся поверху, были покрыты столь солидным слоем пыли, что едва пропускали солнечный свет. Но этого хватило, чтобы разглядеть стеллажи, заставленные разнокалиберными картонными ящиками. Они занимали половину помещения, на оставшейся площади не просматривалось ничего, только возле запертых ворот стоял небольшой погрузчик.

– А ну стоять, если жить не надоело! – негромким уверенным голосом проговорили прямо над головой.

Попытавшись туда взглянуть, Читер был остановлен вторым приказом:

– Даже не думай шевелиться.

– О! Да это же наш Робин Гуд! – знакомым голосом произнесли из полумрака.

– Физик?! – уточнил Читер.

– Он самый. Ты что, за нами следил?

– Да на хрен вы мне сдались. Я сюда по делу пришел. Думаю, вы тоже…

– Тогда пароль назови, – потребовал скрывающийся в темном углу Годя.

– Рывок.

Из-за стеллажа вышел Физик, опустил автомат, покачал головой:

– А чего ты сразу не сказал, что в команде?

– Когда сразу? Когда вы в меня стрелять при встрече начали?

– Да не, когда сидели у ботов в стакане.

– Откуда я знал, что вы в команде? Вы об этом ни слова не сказали.

– Ну да, чего болтать. Да и команда какая-то мутная.

– Так он что, свой, получается? – спросили сверху.

– Да, Толстый, это свой. Помнишь Читера? Мы про него только что рассказывали.

– Ты говорил, что он семнадцатый или около того. А этот двадцать первый.

– И точно, – удивился показавшийся Годя. – Это каким домкратом тебя так быстро приподняло?

– Да так… повезло маленько, – туманно ответил Читер и спросил: – Пожевать есть что-нибудь?

– А где ты тут видел вывеску «Столовая»? – буркнул Физик, присаживаясь на ящик. – Свое надо носить.

– Так получилось, что пустой остался. Даже живчик не в чем развести, ломает уже без него.

Годя протянул флягу:

– Хлебни, братан. Что-то и правда выглядишь хреновато, будто тебя месяц не кормили. Совсем высох. И че с одеждой? Ты весь в крови. Как ты такой красивый ходишь? Тебя же даже безносые почуять могут.

– Могут, – согласился Читер и, хорошенько отхлебнув из фляжки, пояснил: – Но вас быстрее почуют. Тут мертвяк под воротами лежит.

– Ну и пусть себе лежит, он жрать не просит, в отличие от тебя. Так что с тобой такое?

– Да говорю же, пустой остался. Бабло у меня есть, да только магазины по пути не встретились. Здесь вообще пустовато.

– Верно, – кивнул Физик. – Тут даже захудалых деревень рядом нет, только тупик этот посреди чистого поля. Тоскливо, народу здесь неинтересно.

Читер, тоже присев на ящик, поднял голову, взглянув наконец на Толстого. Тот расположился на мостках, протянувшихся под сплошным рядом запыленных окон. Удобная позиция для наблюдения за окрестностями, с этого места все ворота просматриваются. Вопреки прозвищу, незнакомец оказался болезненно худым. Можно сказать – скелет ходячий. Видимо, все в рост ушло – под два метра вымахал. Только плечи ненормально широкими выглядят, да и пулемет в руках держит с такой непринужденностью, будто это пластиковая игрушка, а не тяжелое боевое оружие.

Сверля Читера недоверчивым взглядом, Толстый сказал:

– На тебе одежда как на вешалке висит. Это истощение. Серьезное истощение.

– Я о том и говорю.

– Ладно, в рюкзаке у меня возьми тушняка пару банок. Можешь даже разогреть, там в боковом кармане пачка сухого спирта лежит.

Через несколько минут Читер вовсю уминал предложенную пищу, одним ухом прислушиваясь к речам новых спутников.

Особенно словоохотливым был Физик:

– Мы грузовик бросили километрах в пяти отсюда. Старший не разрешил ближе подъезжать. Пешком остаток топали и чуть на стаю не нарвались. Вовремя заметили, повезло, что не на нас пошла. В общем, мы эти пять километров часов семь полировали, с приключениями всякими. Толстый уже думал, что хана нам, влетели куда-то, ему ведь старший сказал, что вот-вот появимся. Ну а тебя где столько носило?

– Да мне с транспортом не повезло. Из пулемета досталось в самом начале, сгорел грузовик.

– И ты что, пешком всю дорогу?

– Типа того.

– А где это тебя так потрепало?

Рассказывать о том, что в одно рыло завалил элитника, Читер, разумеется, не стал, отделавшись полуправдой:

– Да нарвался на одного бойкого товарища. Попортил он мне шкуру.

– Хреново, что ты в таком тряпье. В крови оно, а ты и без того маловат уровнем, сильно светишься.

– А тут нет другого?

– Там, в углу, спецовки висят. Так себе рванина, но лучше такое, чем кровавое. Посмотри на свой размер.

– Посмотрю.

– А как тебя такого на рывок взяли?

– Рывок?

– Ты что, заблудился? Не в курсе, куда вписался?

– Я попал в команду, которая за границу пойдет.

– Ну так это и есть рывок. Ну, так, как мы ходим, называется рывком. Но старший говорил, что нижняя планка приема – двадцать пять. А ты двадцать первый. Не сходится что-то.

– Старшим ты Марта зовешь?

– Ну да, он это заварил.

– Значит, со мной Март решил сделать исключение.

– Странный ты. Как-то слишком быстро двадцать первый взял. И помалкиваешь на эту тему.

– Меньше болтаешь – дольше проживешь.

– Тут ты прав.

Читер поспешил увести разговор от скользкого момента:

– Слушайте, ребята, я не в курсе деталей. Первый раз в таком деле. Почему именно рывком назвали? И вообще, расскажите, что мне надо знать. Я ведь не в теме.

– Как ты вообще сюда попал, не представляю, – протянул сверху Толстый. – Знаешь, как нормальные люди через границу ходят?

– Вроде с торговыми караванами проще всего.

– Ага, – подтвердил Физик. – А те, кто вот так, как мы, – нагло, командой случайной. Вот это рывком и называется.

– У меня уже шестой рывок, – сказал Толстый. – Все предыдущие пять сливался, как дерьмо в толчке. Даже издали на границу не посмотрел.

– Так зачем тебе это? – удивился Читер. – Если так сильно надо, накопи споранов и заплати торгашам.

– Это несколько сотен виноградин. И они не всех берут. Меня вот вряд ли возьмут.

– А что с тобой не так?

– А с тобой что? Почему так рискуешь? Заплати, и тебя провезут, как человека.

– Да так… Сложности есть.

– Здесь у всех сложности есть. У тебя свои, у меня свои. О таком не спрашивают. Не принято спрашивать.

– Понял.

– А у нас с Пауками терки, – признался Годя. – На бабки нас поставили по беспределу, счетчик тикает. Проще свалить отсюда, чем такое решить.

– Да здесь скоро у всех с ними терки будут, – буркнул Толстый. – Многоногие цену себе никак не сложат, первыми во всем стать хотят, а это напрягает.

– Я правильно понял? – спросил Читер. – Март набрал людей, которым надо на ту сторону? Случайных людей? Первых попавшихся? Где он вас нашел?

– Найти несложно, ведь на ту сторону всем охота, – сказал Физик.

– Всем? У меня там, допустим, дело важное. А остальным что надо?

– Ты что, только из яйца вылупился, что ли? Не знаешь, что получается, когда границу пересекаешь?

– Думал, что знаю. Но, похоже, не понимаю чего-то.

– Это точно – не понимаешь. Капитально не понимаешь. Пересечь границу – достижение. Сечешь?

– Плюшки дают?

– Вот-вот. Первоклассные плюшки. Ячейку к инвентарю могут докинуть, а то и две-три. Говорят, некоторым даже новое умение активировало, да еще и крутое.

– Гонят, – вмешался Годя.

– Может, и врут, а может, и нет.

– Это что, переходя туда-сюда, можно навариться неплохо? – удивился Читер. – Шаг туда, шаг назад. Или ограничения есть?

– Это же Континент, тут всегда и на все ограничения выставлены. Если ты из региона в регион перешел, эта граница сдувается. Можешь бегать туда и обратно по сто раз за час, больше ничего не обломится.

– А если в следующий регион перейти?

– На новой границе получишь свой бонус. Есть ребята, которые только этим и занимаются: из региона в регион перебираются. Опасное дело, даже если бабки на караваны есть, но можно нехило подогреться. Зачем ты вообще в рывок полез, если ни хрена не знаешь?

– Есть причина.

– Не знаю, что у тебя за причина, но хрен ты пройдешь. Маловат, светишься от горизонта до горизонта.

– Я везучий.

– Если сильно повезет, попытки с пятой проскочишь. Но это вряд ли. Ты и правда маловат для таких дел.

– Ты тоже не сороковой.

– Ага, есть такое. Толстый среди нас самый крутой, у него тридцать третий. Про старшего не знаю, но вроде как сороковник у него или около того. Вот у него шанс хороший, а мы так… вроде прицепов при таких грузовиках. Как только сложности попрут, нас отцепить можно.

– Вижу мертвяков, – бесстрастно произнес Толстый.

– Сколько?! Какие?! – напрягся Физик.

– Пара бегунов. Чешут мимо. Если не свернут, перейдут через рельсы недалеко от ворот. Могут дохлятину учуять.

– С бегунами даже Читер справится, они не проблема, – расслабился Физик.

– Старший написал, что еще три часа – и выдвигаемся на общий сбор, – сказал Толстый.

– Так еще одного нет.

– Старший пишет, что тот по чату не отзывается.

– Может, передумал?

– Или так, или без сознания валяется, или на воскрешение улетел, или спит… Или на контроле у кого-то.

– Контроле? – не понял Читер.

– Подавление сознания. Есть такие умения у некоторых нехороших ребят, – пояснил Толстый.

– Зачем кому-то надо какого-то нуба контролить? – спросил Физик.

– У тебя вроде терки с Пауками? – вопросом на вопрос ответил Толстый.

– Да, по ходу, тут у всех терки с Пауками.

– Вот и не держи Пауков за тупых. Если они тему с рывком просекут, им захочется всех нас накрыть.

– Тогда какого хрена здесь торчать еще целых три часа?! Сваливать надо.

– Да вали хоть сейчас, – буркнул Толстый.

– Куда? Я даже не представляю, в какой заднице у нас устроят общий сбор.

– Физик, если ты еще не понял, этого никто не знает. Старший сказал, через три часа даст информацию – значит, через три часа. Ждем.

Читер, одним ухом прислушиваясь к разговору, встал, пересел на другой ящик, поудобнее. Здесь можно привалиться спиной к стеллажу, что он немедленно и сделал.

Вытащил из ячейки жемчужину – одну из четырех, добытых из чудовища, чей шип едва не отнял очередную жизнь. Две черные, одна красная и одна зеленая. Шанс получить второе умение по ним колеблется от десяти до двадцати процентов, промежуток между приемом не должен составлять меньше тридцати шести часов. Таким образом, на прием всего этого богатства он затратит минимум шесть суток.

И в итоге рискует остаться ни с чем, ведь шанс – это всего лишь шанс, а не гарантия. Да и суммарно он составляет пятьдесят пять процентов, что не кажется большой цифрой.

Хотя вдруг и здесь сыграет удача. Ведь можно ничего не получить, а можно отхватить все четыре возможные умения.

Да и насчет «ничего» Читер погорячился. За зеленую жемчужину капает от шестидесяти до восьмидесяти очков прогресса на Грани Таланта и Ментальную Силу, за черную – от двадцати до сорока, красная посредине между ними. Ценная прибавка к сложно прогрессирующим характеристикам персонажа.

Он намерен выжать максимально возможные бонусы из добычи. Ему сейчас страшно на глаза кому-либо появляться с таким мешком сокровищ. За черную можно выручить до двух с половиной тысяч споранов, а за зеленую все пятнадцать. А четыре золотые звезды, каждая их которых тянет на семь сотен? А три узелковых нити янтаря по восемьсот? Ну и прочее-прочее-прочее.

Все вместе, по самым скромным подсчетам, тянет на тридцать три тысячи. Сумма колоссальная даже для игроков тридцатого уровня, а уж для нубов вроде Читера – невозможная. За такое богатство убьют в тот же миг, как про него прознают. Умерев, рискуешь лишиться почти всего. Тратить некуда, только на себя переводить, чем он и занимается, стараясь не запутаться в интервалах приема разнообразных трофеев.

И вот еще каприз судьбы – выпало золотое яйцо регенерации. Как и черные, они мгновенно останавливают кровотечения, ну а дальше начинается та еще фантастика. Если принять до наступления клинической смерти, есть шанс выжить (и даже не потерять сознание). При полноценном питании излечивают в кратчайший срок (до десятков минут для легких ранений). Оперативно исправляет что угодно, даже ампутации. Может выпасть прибавка к выносливости (известны случаи, когда капало до трехсот восьмидесяти единиц прогресса). Эффект длится до четырех-пяти дней.

И на десерт самое сладкое – все эти дни тебя чертовски трудно убить. Разве что пулей в голову. Да и там не исключен вариант выкарабкаться. Прими такую штуку Читер сразу – он бы уже давно позабыл про тот шип, пронзивший тело насквозь.

Но увы, ему пришлось принимать черное. А все потому, что лишь оно было на тот момент доступно. Прикидывая свои шансы, он тогда понял, что без него рискует свалиться от кровопотери, как только стащит себя с шипа. А уже потом, чуть придя в себя и выпотрошив элиту, только и смог, что печально вздохнуть. Увы, Система не разрешает принимать регены чаще, чем раз в десять дней. Так что постоянно пребывать в состоянии чуть ли не божественной неуязвимости ни у кого не получится.

Вот и страдает теперь, едва не превратившись в живой скелет и выпрашивая копеечную тушенку. С мешком сокровищ, за которые владельцы тушенки прикончат его, не задумываясь, едва прознают. Заполучить добра на десятки тысяч, слегка потеряв в человечности, – смехотворно низкая цена.

Потому он даже Марту ни слова не сболтнул. Мало ли… И торопился изо всех сил, закидывая в себя все самое лучшее, записывая время приема во встроенном в интерфейс блокноте для заметок.

Там никто, кроме владельца, ничего не прочитает.

Еще раз покосился на черную жемчужину, активировал Улыбку Фортуны и отправил дорогущий трофей в рот.

Кто знает, поможет ли скачок Удачи повысить шансы активации чего-то по-настоящему ценного. Надо бы как-то разузнать на этот счет. Пока что информация по теме уклончиво-изменчивая.

Очень может быть, что Читер только что оставил себя на целые сутки с пустыми руками. Скорее даже – наверняка. Не должна Система предоставлять такие жирные бонусы, она ведь та еще скупердяйка.

Однако искушение таково, что удержаться невозможно.

Глава 2
Жизнь седьмая. Общий сбор

Толстый, с удивительной даже для человека тщедушной комплекции бесшумностью пробравшись через кусты, покачал головой:

– Ну и мастак ты пожрать, Читер. Хлеборезка не останавливается.

– Чем лучше питаюсь, тем быстрее оклемаюсь. Это для всех нас выгодно.

– Сможешь мертвяка за сотню шагов уложить из лука?

– Смотря какого мертвяка. Они бывают твердыми.

– Но не этот.

– Какой уровень?

– Далеко маячит, не понять. Похоже, бегун солидный, почти лотерейщик.

– Такого смогу.

– Давай за мной. Только потише. Он какой-то дерганый, волнуется, на любой звук может кинуться.

Мертвяк сидел на корточках возле автобусной остановки и увлеченно обгрызал человеческую кость. Этих остатков чьей-то омерзительной трапезы на асфальте валялось немало, зубы работой надолго обеспечены. Зараженный растерял всю одежду, тело его заметно деформировалось, рожа оплыла, но он все еще походил на сильно опустившегося человека, а не на корявое чудовище. То есть Толстый вряд ли ошибался, это и правда бегун.

– Сможешь упокоить так, чтобы заурчать не успел?

– Попробую, – неуверенно ответил Читер.

– Надо не пробовать, надо сделать.

– А зачем вообще его валить? Спокойно обойти можно.

– Нам на другую сторону дороги надо, обходить долго придется. Здесь прямая она, хорошо просматривается.

Читер, больше ничего не спрашивая, вытащил стрелу, наложил на тетиву, натянул лук, прикусив губу от боли, вспыхнувшей в ране из-за напряжения мышц. Звонкий хлопок, почти тут же удар металла по кости, и вот уже мертвяк разлегся на асфальте с пробитой башкой.

– Могешь, – одобрительно прокомментировал Толстый и без эмоций добавил: – Слыхал я недавно, что Пауки ищут какого-то высокого типа, круто работающего с луком. Редкое оружие.

– Не такое уж и редкое, – насторожился Читер.

– Да. Ты прав. Многие таскают. Твой, смотрю, дорогой…

– И что? Мало на Континенте дорогих луков? Мой в сравнении с другими копейки стоит. И вообще, что за допрос?

– Не бурчи, это не допрос, это я просто вслух думаю. Напрягаешь ты меня. Слегка.

– И чем же?

– Годя с Физиком говорят, что ты слишком резко уровень поднял. И ты единственный двадцать первый, которого на рывок взяли. Не знаю, что вы там со Старшим за дела мутите, но не люблю непонятного.

– Со мной проблем не будет.

– Все так говорят, – скривился Толстый.

– Ты мертвяка этого попросил снести, только чтобы посмотреть, как я с луком работаю?

– Типа того.

– Мог просто спросить.

– Так понятнее.

– Тогда стрелу сам вырезать будешь.

– С чего это вдруг? Твоя стрела – вот ты ее и вырезай. – Толстый сплюнул и, не оборачиваясь, громким голосом произнес: – Годя, Физик, выдвигаемся. Дорога чистая.

Не дожидаясь подхода парочки, пулеметчик вышел из зарослей и с невозмутимым видом направился к обочине. Походка такая, будто по самому безопасному месту в мире шагает, где малых детей можно без присмотра выгуливать.

Но уже через пару секунд Толстый дернулся, припадая на колено и вскидывая оружие. Сзади в тот же миг коротко выругался Годя, почти без задержки, похоже высказался Физик.

Было отчего разволноваться: из-за остановки выскочил еще один мертвяк. На этот раз не бегун и даже не лотерейщик – характерная прыгающая походка выдавала топтуна. Тварь опасная, но уязвимая даже для не самого серьезного оружия. Достаточно одной удачной автоматной очереди (а если использовать патроны с бронебойными пулями, то и не особо удачной).

Представив, как на грохот пальбы набегает орава куда более серьезных тварей, Читер вскинул лук, одновременно вскрикнув:

– Толстый, стоп! Не стреляй!

Тот, наведя пулемет на стремительно надвигающуюся тварь, жать на спуск не спешил. Или послушался новичка, что вряд ли, или подпускает поближе, чтобы свалить наверняка в одну из уязвимых точек.

Хлопнул лук, стрела ударила топтуна туда, куда и требовалось: в левый глаз. Тварь по инерции просеменила еще несколько шагов, затем ноги ее начали заплетаться, подгибаясь. Секунда – и вот уже разлеглась на обочине, подрагивая в агонии нижними конечностями.

Толстый, обернувшись, с недоверием уставился на Читера. А тот, невозмутимо закидывая лук за спину, спокойнейшим голосом произнес:

– Мы могли просто обойти того бегуна, но ты решил посмотреть, каков я в деле? Посмотрел, да? За все надо платить, теперь тебе придется две стрелы вырезать. Нет, можно, конечно, их бросить, но учти, что боезапас у меня небольшой, с такими темпами расхода скоро придется твоему пулемету работать.

– Это какой-то прикол? – задумчиво спросил Толстый.

– Ты о чем?

– Ты только выглядишь двадцать первым, а на самом деле под сорок прокачан? Я про такое слышал, но думал, что это гон.

– Ты задаешь слишком много вопросов. Не теряй время, стрелы доставай. Нам они еще пригодятся, а сам я с ними провожусь час.

– Час? Да ты гонишь, там работы на минуту.

– Это тебе. А мне ни согнуться, ни разогнуться. Так что – вперед.

Март, собирая команду, зачем-то усложнил этот процесс, разбив на два этапа. На первом народ стягивался в нужный район, группируясь мелкими кучками в назначенных точках. Затем по сигналу эти группы дружно выдвинулись к уединенно располагавшейся заброшенной шахте.

На подходе к ней пришлось остановиться и ожидать соизволения на преодоление последнего отрезка пути. Читер, затаившись, как и все прочие, на краю лесополосы, до боли в глазах вглядывался в сторону шахтных сооружений, но так и не заметил наблюдателей. Или слишком хорошо прячутся, или этими делами занимается сенс, которому не нужно светиться.

Около часа потратили, успев слегка подмокнуть под начавшимся дождем. Мелкий и нудный, он грозил затянуться надолго. Но это, возможно, и к лучшему – ведь чем дряннее погода, тем ниже активность зараженных. Не так давно Читеру удалось нагло проехать без помех не один десяток километров только благодаря удачно зарядившему ливню.

Так что проверено на практике.

Первые следы свежего пребывания человека бросились в глаза, когда добрались до копра над вертикальным шахтным стволом. За ним, в окружении серых бетонных коробок технических сооружений, спрятался грузовик интересного облика. На кузове отсутствовали борта, посреди, на чуть приподнятой платформе, располагалась старая советская автоматическая пушка. Возраст в данном случае не означал ничего негативного, это оружие неплохо смотрится и в современности. Но если изначально пара стволов предназначалась для борьбы с воздушными целями, дальше, с развитием авиации, эта задача потеряла актуальность. Зато по самым разным наземным целям поработать – милое дело.

Откуда это знание возникло в голове, Читер не знал. Он уже свыкся, что амнезия, его поразившая, изощренно избирательна. Личную информацию выдавать не любит, зато справочные данные по самым неожиданным вещам – запросто.

Для Континента пушка хорошая. Молниеносно поворачивается по сторонам, стреляет быстро. Самое то, чтобы косить весьма проворных и опасных тварей. Не матерую элиту, конечно, но может организовать проблемы всем, кто до нее не дорос. Цены на такое оружие Читер не знал, зато мог прикинуть, сколько стоят снаряды. Выходило, что за одну секунду из стволов могло вылиться денег столько, что хватит на пару-тройку дней жизни в самом жадном стабе.

И при этом не придется ни в чем себе отказывать.

В общем – оружие хорошее, но чертовски расточительное. Это кто здесь такой богатый прикатил? Читер не знал всей подноготной затеваемого мероприятия, однако, по обмолвкам Толстого и старых знакомых, подозревал, что всем заправляет Март. Да только пивной алкаш не казался человеком, который способен позволить себе такие траты.

Дальше обнаружились еще две машины: стандартный для Континента укрепленный грузовик с кустарной башенкой наверху и пулеметный пикап. Последний хорошо знаком – именно на нем Читер ехал по только что вспоминаемому ливню. Потом оставил его Киске и с тех пор не видел. Это что, Март как-то договорился с девушкой и прибрал его себе?

Непонятный момент.

За пикапом остановились, не представляя, куда шагать дальше. Никто не встречал – если бы не техника, можно подумать, что ошиблись местом.

Заметив краем глаза, как испуганно дернулся Физик, Читер обернулся в его сторону и тоже испытал негативные эмоции. В пустом дверном проеме стояла нехорошая фигура: слишком широкие плечи даже для атлета-рекордсмена, сутулится криво, голова уродливо раздута, под кожей выпирают неровные бугры, над покатым лбом топорщатся отдельные клочки черных волос.

А самое главное – лицо. Нет, не лицо, это даже если мордой назвать – бесстыже приукрасить действительность. Типичное рыло начинающего лотерейщика, его будто от лысой обезьяны пересадили. Причем обезьяна эта уже не первую неделю разлагалась. Разве что глаза остались человеческими, лишь глубоко утонули под омерзительно раздувшимися надбровными дугами.

При виде такой образины руки сами собой тянутся к оружию, но Читер сумел обуздать этот порыв.

Он похожих созданий уже встречал в стабах. Их называют квазами. Никакие это не твари, просто игроки, которым не повезло. Невезение связано с неудачным приемом жемчуга или с другими причинами, о которых Читер слышал лишь краем уха. У таких людей нехорошо трансформируется тело, также случаются проблемы с перераспределением характеристик и умениями. Вернуть нормальное состояние можно после гибели, но шанс на это далеко не стопроцентный. Также существуют некоторые трофеи, которые излечивают измененных гарантированно, но стоят они столько, что мама не горюй. За белую жемчужину множество потребителей предлагают тысяч по пятьдесят – шестьдесят, и что-то очереди желающих продать не наблюдается. Добра, поднятого Читером с последней убиенной им элиты, хватит разве что половину запрошенного оплатить.

В руках, или скорее лапищах, кваз сжимал двенадцатимиллиметровый пулемет с такой непринужденностью, будто это детская пневматика. Вот за такие способности этих уродов и ценят: они могут запросто использовать оружие, которое простой игрок способен с такой же легкостью таскать только при серьезно прокачанной силе. Читер такой ствол поднять поднимет и даже выстрелить сможет. Только вряд ли попадет, даже при всей своей меткости. Да и это выйдет всего лишь кратковременный фокус, а не длительная работа.

Ну и не факт, что на ногах удержится. Сила невелика, с такой отдачу держать трудно.

Кваз, секунду помаячив в проеме, развернулся, шагнул внутрь, при этом утробно буркнув:

– За мной.

Синхронно переглянувшись, все четверо потянулись следом. Внутри пришлось пройтись по бетонному лабиринту. В конце поднялись по лестнице и оказались в большом высоченном помещении с множеством пустых оконных проемов по трем стенам. Вдоль четвертой наблюдалось что-то вроде небрежно обустроенного лагеря: раскатанные спальные мешки, импровизированные стулья из ящиков, стопок кирпичей и досок, невесть откуда притащенный обшарпанный обеденный стол.

Вот за ним и восседал Март, расположившись отдельно от валяющихся там и сям или сидевших незнакомых людей. Можно даже не упоминать, что на столе перед ним располагалось несколько банок пива, и некоторые из них, похоже, уже успели опустеть.

Мазнув взглядом мимо Читера, будто его не узнав, приятель ткнул пальцем в троих спутников, по очереди озвучив прозвища каждого из них: