Kitobni o'qish: «Хлопотопы и загадочные события»

Драконий холм

Есть на земле зелёный, дикий край. Земля в том краю весной покрывается разноцветьем, да таким, что не на все цвета найдётся название. Растут там многовековые дубы, они выделяются тем, что громче других деревьев кряхтят чёрными ветками. Есть там сосны, едва не достающие до неба, и старые ивы, похожие на свежие, зелёные стога, раскиданные вдоль узкой и тихой реки. Живут в тех ивах невиданные зверьки. Размером они меньше собаки, но больше кошки, да и похожи чем-то на кошек, только ходят на двух лапах. Цветом они, как ивовые листья. У каждого из них мышиный нос, хвост с шипами и лапы с человеческими пальцами и острыми когтями, благодаря которым они быстро вскарабкиваются в домики, свитые из прутьев. В общем, нисколько они не похожи на кошек, если только не во время сна, когда они тихо урчат, свернувшись в пушистый клубок. С помощью лап зверьки не только юрко прячутся в домики и лазят по деревьям, но и здороваются. Два раза хлопнуть в ладоши – это привет, два раза топнуть – пока. Поэтому им бы подошло название – хлопотопы, хотя у них нет названия, ведь натуралисты их не видели.

Хлопотопы отличаются от других животных умом. Они выращивают пшеницу, рожь и знают толк в выпечке. Много лет назад они приучили пару заблудших овец, пришедших к ивам на водопой. Вскоре хлопотопы нашли применение овечьей шерсти: они забивают ею щели в домиках и делают из неё мягкие кровати. Они любят тепло и уют, любят зарыться с головой в мягкий белый ворс, хотя их шёрстка выдерживает морозы не хуже овечьей. Спустя годы две овцы превратились в отару. Зверьки построили для них загон недалеко от ив, на поляне, и каждые день и ночь охраняют отару от хищников. Впрочем, лесные звери избегают угодий хлопотопов. Мало того что они постоянно шумят, хлопая и топая, так ещё с каждым хищником, зашедшим к хлопотопам, обязательно случается злоключение. Например, один волк после встречи с хлопотопами стал вегетарианцем и долго рассказывал другим волкам о пользе растительной пищи.

Однажды в тёплый летний вечер хлопотопы столкнулись со злом. Раздалось в ивах: дракон, дракон, дракон, дракон! С такими криками прибежал в деревню хлопотоп-пастух, а когда его окружила толпа с расспросами, он пригнулся к земле, вытянул лапы и медленно произнёс: «Рычал, кряхтел, махал хвостом. Он съел овцу, сломал загон. Залез вблизи на лысый холм, одним крылом наводит шторм. Гремит зубами, жжёт огнём, он хочет свежий, мягкий корм».

Хлопотопы, как при любой проблеме, созвали общий сбор. К тому времени взошла полная луна и бросала белый отсвет на хлопотопову трибуну, которой выступал торчащий из земли валун. Собрание вёл старейший хлопотоп – Дедушка Борода. Его так называли, потому что у него, у единственного из хлопотопов была борода, к тому же седая и свисающая до земли, и он так долго жил, что все считали его своим дедушкой. Сперва выслушали пастуха, но он твердил одно и то же: «Дракон, дракон, дракон!» Потом Дедушка Борода предложил избрать героя. Во времена молодости Дедушки Бороды хлопотопы так делали: голосовали и избирали героя для подвига. Но никто не помнил, когда последний раз избирался герой. Зверьки с испуга затихли, они молча оглядывались друг на друга в ожидании храбреца-добровольца. Никто не знал, что делать, и каждый боялся издать звук или иначе обратить на себя внимание. Доброволец не объявлялся. Вдруг кто-то выкрикнул: «Пусть Бегемот рискнёт, змеюку злую в ком свернёт!». Хлопотопы оживились, зашептали и забегали глазами в поисках Бегемота. Обнаружив его отсутствие, все подхватили предложение. «Да, пусть он пойдёт и дракона разобьёт! Бегемот не подведёт! Дракону он бока набьёт!», − кричали хлопотопы.

Тем временем хлопотоп по имени Бегемот, объевшись брусничного пирога и напившись ягодного компота, дремал в своём домике. Он, в отличие от других хлопотопов, не сворачивался в комок из-за большого живота и поэтому спал на спине. И домик Бегемот построил ниже других, почти на земле. Уж очень он не любил лазить. Ходить на далёкие расстояния он тоже не любил, и последние недели пытался обучить барана возить его. Но у барана были другие планы: он то останавливался и подолгу щипал траву, то при виде других животных, даже лосей, выставлял витые рога и мчался на мнимого врага. В таких случаях Бегемоту оставалось лишь спрыгнуть с барана, да как можно скорее, чтобы ему не досталось.

Хлопотопы не стали будить Бегемота, так как все знали: если Бегемот наелся пирога − будить его бесполезно. А наутро, когда Бегемот проснулся и, потягиваясь и зевая, вышел из домика на деревянный помост, уложенный между жилищами, его ждало неожиданное событие. У домика Бегемота толпились хлопотопы. Завидев Бегемота, они захлопали и загалдели, чем загнали его в ступор. Он от удивления так и застыл, вскинув лапы и раскрыв рот. Когда хлопки стихли, из толпы вышел Дедушка Борода и рассказал Бегемоту о драконе и о решении общего собрания: избрать героем Бегемота. В конце речи Дедушка Борода вручил Бегемоту оружие героя – камень, примотанный к палке. После этого все хлопотопы разошлись по делам, а у Бегемота вдобавок к раскрытому рту задёргался глаз.

Первым делом Бегемот зашёл к родне, собравшейся вместе, чтобы проводить Бегемота на подвиги. Его прапрадедушка и прапрабабушка были старыми хлопотопами, но не такими старыми, как Дедушка Борода. У них даже борода не росла. Прапрадедушка принялся рассказывать Бегемоту о его далёком предке, избранном героем и снискавшим славу у всех хлопотопов победой над чудовищной жабой. Бегемот хотел расспросить прапрадедушку о возможности отказаться от геройств, но старый хлопотоп так много рассказывал про предка, что мама, папа, прапрабабушка и ещё двое дедушек и бабушек Бегемота уснули, а закончив рассказ, задремал и сам прапрадедушка. «Ну что же, − досадно думал Бегемот, − раз другой дороги нет, возьму с собой хотя бы пирог».

Бегемот стал готовиться к подвигу. Он вернулся в свой домик и достал из сундука рюкзак, сплетённый из ивовой лозы. Насыпал в рюкзак лесных орехов, положил пирожков с брусникой и намеревался сверху пирожков уместить пирог, но тот никак не влезал в набитый рюкзак. Освобождая место в поклаже, Бегемот съел один пирожок, потом второй, затем третий, но пирог всё равно не влезал. Бегемоту пришлось съесть и пирог. От еды его потянуло в сон, а рюкзак показался слишком тяжёлым для подвигов. Ещё оружие героя нести. Поразмыслив, Бегемот водрузил рюкзак на барана, и сам сел верхом. В ответ на топот собратьев, Бегемот, сидя на баране, махал палкой с камнем, и все изумлялись его устрашающим видом, который непременно должен нагнать ужас на дракона.

Баран недолго помогал Бегемоту. Вскоре у них на пути возник лесной козёл. Баран, немедля опустил голову и помчался на собственное сражение, да так резко, что Бегемот сделал кувырок назад и шлёпнулся на землю. Он только и видел сверкающие копыта барана, бегущего с его рюкзаком за лесным козлом. А в рюкзаке, между прочим, оставались ещё пирожки с брусникой и орехи.

До драконьего холма оставался час ходьбы. Всю дорогу Бегемота сопровождали дрозды. Эти птицы – известные в лесу сплетники. Чтобы ни случилось, им обязательно нужно знать, так что сражение героя с драконом они пропустить никак не могли. Бегемот на половине пути так вспотел и запыхался, что бросил оружие героя. «На обратном пути заберу, − думал Бегемот, − без него я быстрее и ловчее».

Наконец, драконий холм. Трава на холме погорела и почернела. Под кустом у подножья дрожала овечка, а на вершине дремал дракон, крылом укрывшись, как плащом. Бегемот набрал полные лёгкие воздуха и прокричал: «Эй, там! Кхе-кхе. Простите, эй!». Холм зашевелился. Змей, выглянув из-за крыла, произнёс шипящим голосом: «Тебя-то хватит мне с лихвой». От змеиного шипения дрозды, облепившие близлежащие деревья, резко вспорхнули и разлетелись в разные стороны. «Я переговорщик!», − выкрикнул Бегемот, боясь незамедлительного нападения шипящего монстра. «Переговорщик?», − удивлённо прошепелявил дракон. «Да, − Бегемот откашлялся и затянул речь. − Сейчас придёт родной мой дед, в лесу известный он смельчак. Он ест драконов на обед и главный на язык остряк. Есть у него мохнатый торс, большие лапы, знатный рост, лицо в шерсти, орлиный нос, колючий он, как стебли роз. Коль съеденным хотите быть − он на закате к вам придёт. А коль хотите ещё жить, прошу отправиться в полёт».

Теперь закашлял дракон. Он встал и расправил крылья. «Дракон? – завопил дракон, − О боже! Вы о ком? Я не дракон, я беззубый птеранодон. Вот, смотрите, − дракон изобразил подобие улыбки, демонстрируя мелкие зубы, − я не смогу съесть даже овечку, потому что мои зубы не способны её прожевать. Я ем только рыбу». Ещё птеранодон рассказал Бегемоту о том, что не хотел рушить вольер для овец, но во время полёта наткнулся на упрямого гуся, не пожелавшего сворачивать, а когда упал, лапа застряла в верёвке, которую легко бы мог перегрызть такой зверёк, как Бегемот. В конце птеранодон попросил Бегемота не звать его дедушку.

После рассказа дракона Бегемот взглянул на него внимательнее. Действительно: вместо зубастой пасти беззубый клюв, а вместо длинного и шипастого хвостища, с трудом различимый, короткий отросток. Крылья, пусть и больше чем у обычной птицы, вряд ли могли создать шторм. Он больше напоминал гуся, чем дракона. Вокруг оказалась не гарь и не смола, а тень от высоких сосен, растущих за холмом. Бегемот расспросил у дракона, откуда тот взялся, и дракон рассказал, что попал в эти края через какой-то волшебный круг и совсем не знает, куда теперь лететь. Бегемот перегрыз верёвку, и птеранодон резко взмыл в облака, оглядываясь: не идёт ли где дедушка Бегемота.

После отлёта дракона Бегемот нашёл на холме несколько орешков и присел их пощёлкать, прежде чем отправиться домой. К этому времени вернулись дрозды. Они лишь увидели, как вместо дракона на холме сидел Бегемот и что-то тщательно пережёвывал. Так родилась легенда о том, как храбрый хлопотоп съел дракона.

Ночью хлопотопы устроили праздник. Они ходили в гости друг к другу, делились рассказами о драконе, и каждый новый рассказ был интереснее предыдущего. Посреди деревни хлопотопы построили постамент с оружием героя. Собирались длинные очереди, чтобы дотронуться до артефакта. Бегемота тоже почтили, посадив цветы под его домом, которые в тот же час съел баран. В ту ночь не праздновал только Бегемот: устроившись дома в ворохе овечьей шерсти, он ел брусничный пирог.