Kitobni o'qish: «Пароль «Питер»»

Дисклеймер

Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными историями и людьми случайны.

Эпиграф

Город семи холмов.

Город неспящих домов.

Город властных оков.

И под запретом любовь.

И сокрыта душа

Я живу не дыша

Я живу в полутьме,

покоряясь судьбе.

Город среди островов.

Город между мостов.

Город вечных ветров.

И под паролем любовь.

И на сердце печать,

Никому не достать,

Никому не спасти.

Ангел сломан, увы.

Сожжены все мосты.

Сожжено всё вокруг.

Город пуст, город глух.

Город тёмных ночей

Город сладких речей

Город солнечных снов

Отопри мой засов.

Забери мою боль.

Забери пустоту,

Забери меня всю.

И наполни собою до края.

Я останусь волной,

Любоваться тобой.

Наконец-то, свободу вдыхая.

Глава 1: Город семи холмов

Алина шла по уже опустевшему коридору главного учебного корпуса Университета МВД. Пересдачи и дополнительные часы в библиотеке не только покрывали пропущенные зачёты, но и давали возможность на время забыться в своей боли за близкого человека. Последние полгода девушка ежемесячно летала домой в Калининград, обрывая и без того немногочисленные дружеские отношения на курсе и иногда даже забрасывая учёбу, чтобы не упускать возможность подольше побыть с угасающим от болезни любимым отцом.

Она узнала об этом случайно. Родители долго скрывали и стойко боролись самостоятельно, согласно решив не отнимать время и силы у дочери, начинающей строительство собственной жизни в Москве.

Бывший военный Александр Залесский оставил службу в возрасте шестидесяти лет по причине резкого ухудшения здоровья. Долго, не принимая свой диагноз, не веря результатам анализов, он скрывал правду от всех. Но чуткая жена не могла не заметить изменения, происходившие с её обожаемым супругом. Всегда рядом, всегда понимающая боевая подруга, принимающая сложный, закрытый и иногда суровый характер потомственного военного подполковника Залесского, Людмила прошла с ним и огонь, и воду. Их крепкой и дружной семье можно было позавидовать.

Несмотря на строгое воспитание и довольно жёсткие рамки ограничений, Алина росла в любви и тёплой семейной обстановке. Отец задавал чёткое и рациональное направление мыслей, а мать помогала преобразовывать всю полученную и не всегда приятную информацию в положительные тезисы, на которых и строилось восприятие окружающего мира дочери. Выбор для неё учебного заведения отцом не явился ни для кого сюрпризом. Университет МВД в Москве стал для Алины отправной точкой в направлении профессионального роста и жизненного пути в целом. Хрупкая и нежная снаружи, как мать, девушка выросла малоэмоциональной и сдержанной натурой со стальным стержнем внутри, как её отец.

Последний курс давался ей нелегко. Дипломная работа, необходимость прохождения практики, получение второго параллельного образования, частые перелёты, постоянные недосыпы, переживания за родных – всё это Алина в одиночку стойко проживала внутри, пытаясь разложить в голове по полочкам и не сдаться.

***

На лестничной клетке между первым и вторым этажами стояли двое молодых людей. Мужчина покрупнее навис над другим – поменьше, так что тот почти перегнулся спиной через перила и рисковал полететь вниз в любую секунду.

– Реутов, оставь его в покое! – резко выпалила Алина, без страха подходя всё ближе.

– Залесская, опять ты? Влюбилась, что ли? – усмехнулся оппонент, обернувшись на её голос.

– Толик, не надо, – уже стоя перед ним и смотря прямо в глаза, она снова твёрдо и чётко повторила обращение.

Реутов, на секунду застыв на её бесстрашно спокойном взгляде, стиснул зубы покрепче и выдал что-то напоминающее рык недовольства, но отпустил жертву.

– Позже всё равно договорим, – кинул он бледному молодому человеку, явно уступавшему ему по силе и по массе, и, снова сверкнув глазами на спасительницу объекта своей ненависти, бросился по ступенькам вниз.

Они все хорошо знали друг друга, учась на одном курсе и проживая в одном общежитии. Анатолий Реутов был известным персонажем во всём университете, прославившись дерзким нравом и задиранием недостойных, по его мнению, обучающихся здесь. Стандартные угрозы, вымогательства и даже реальные избиения с первого курса создали нужный ему образ «крутого парня», устанавливающего свои порядки. Связи «с верхами» при необходимости были у всех обучающихся. Случайных людей здесь почти не было. Мериться силами в их дальности и крепости не имело особого смысла. Все старались решать свои проблемы самостоятельно.

Дождавшись, когда их деструктивный товарищ покинет здание, ребята глубоко и облегчённо выдохнули. Очередная битва за жизнь была выиграна без потерь. Молодой человек медленно сполз вдоль перил и, сев на корточки, закрыл лицо руками.

– Ты в порядке? – Алина подошла чуть ближе и присела рядом. Её голос был мягким и одновременно отстранённым. Она была спокойна и холодна.

– Нормально, – Леонид потёр глаза, смахивая вырвавшийся наружу страх. И, глубоко вздохнув, сухо добавил: – Спасибо.

– Пошли. Надо успеть до комендантского часа, – так же мягко, но скомандовала девушка.

Завести настоящих друзей за время учёбы Алине так и не удалось. Не любитель тусовок, клубов и прочих молодёжных радостей, она посвящала всё своё свободное от занятий на двух курсах время книгам, прогулкам и походам на выставки. С Леонидом как таковой дружбы тоже не было. Не было и никаких романтических чувств и тем более любовных отношений. Алина просто помогала ему. Зачастую всегда случайно. Молодой человек, изначально слегка побаивающийся своей немного странной сокурсницы-одиночки, позже стал благодарно принимать её помощь, при необходимости помогая в ответ и не настаивая на большем, с первой же минуты знакомства чётко осознав, что это просто невозможно.

***

Очередной важный гость из высокопоставленных чинов произносил торжественную речь в Камерном зале университета по случаю Дня Министерства обороны. Выпускницы старшего звена в парадной форме преподносили выступавшим цветы и памятные подарки.

Алина, в спешке заправляя в пучок выбивающиеся густые локоны, которые не успела уложить, потому что её самолёт приземлился всего пару часов назад, подбегала к сцене и принимала от ведущего подарки для поздравления уже выходившего на сцену ветерана. В этот момент закончил свою речь и, широко наигранно улыбаясь, уже спускался со сцены подполковник Станислав Межецкий. Скользнув по нему взглядом под ругательства декана о её очередном опоздании, Алина поспешила занять своё место на сцене, чтобы не упустить момент своей очереди выхода и дарения. Несмотря на то, что девушки были одинаково одеты и в целом все выглядели блистательно, но строго, Межецкий не смог ни отметить себе сдержанно серьёзную красоту юной брюнетки, чуть не сбившую его с ног.

После всех церемониальных «реверансов» Алина спешила обратно в общежитие, чтобы разобрать чемодан и отзвониться матери, которая начала себя плохо чувствовать, оставшись без мужа.

– Залесская! – раздался почти шипящий голос в спину.

– Так точно. – Она резко остановилась и обернулась на отклик декана, виновато потупив взгляд, но гордо держа осанку и не опуская головы.

– Опять опоздала. Чуть человека не сбила и даже не извинилась, – с недовольством и некоторым неудобством перед важным гостем проворчал декан.

Важный гость – подполковник Межецкий был тёмной лошадкой для всех. Многие его откровенно опасались, а также боялись его покровителей, которыми он уже успел обзавестись. Резкий нрав, хладнокровность, необузданность, но чёткость решений и твёрдость действий отличали его от всех. Он хотел власти, денег, званий. И это знали все его коллеги. И никто не смел встать на его пути.

– Прошу прощения. Этого больше не повторится, – быстро и уверенно протараторила Алина, снова лишь скользнув взглядом на оценивавшего её мужчину.

– Ну что вы, Сергей Сергеевич, зачем же так строго. Не ругайте девушку. Я уверен, что она не специально это сделала, – широко и хищно улыбнулся довольно молодой подполковник.

– Так точно. Я не хотела, – тихо, но смело ответила она, снова потупив взгляд.

– Ладно, свободна, – проанализировав реакцию гостя на поступок своей подопечной, не вызвавший его гнева, преподаватель немного смягчился и решил поскорее отпустить нерадивую студентку.

– Сергей Сергеевич, а по практике… – аккуратно продолжила Алина, вспомнив, что запись была во время её отъезда.

– Распределена уже. Смолину спасибо скажи. Записал тебя. После трёх в деканате жду. Распишешься, – негодуя и качая головой, бросил он.

– Есть, – моментально отрапортовала она, вытянувшись в струну.

– До свидания. – И, кивнув обоим мужчинам, не улыбаясь, быстро поспешила скрыться в толпе других студентов и приглашённых.

Оставив позади очередную неловкую ситуацию, которой обернулся её отъезд, Алина тут же погрузилась в свои мысли: основной вопрос, который её волновал, был решён Леонидом. Хотя она даже забыла предупредить его, так как была занята помощью матери в организации похорон и напрочь забыла о таком важном моменте в учёбе. Это означало, что их негласный договор поддержки работал, несмотря на то, что они уже долго не общались.

– Эх. Хорошая девчонка, смышлёная. Но уж очень заморочистая, – вздохнул декан.

– Не ко мне ли ваша Залесская попала, Сергей Сергеевич? – усмехнулся собеседник, мысленно уже предвкушая интересную добычу.

– Нет, Станислав Юрьевич. Ваш набор первый закрылся. От желающих отбоя не было. К Евгению Аркадьевичу пойдёт.

– У Рартнера, значит, будет, – услышав это имя, недовольно выговорил Межецкий и злобно прищурился.

– Но ещё же весеннее распределение будет. Вообще, рекомендую присмотреться. Одна из лучших на курсе, – довольно и воодушевлённо произнёс декан, действительно гордясь успехами студентки.

– А давай-ка, Сергей Сергеевич, так сделаем…Ты наши с Рартнером группы просто поменяй местами во втором квартале целиком. Хочу посмотреть, чему он их там научит, – потирая гладкий подбородок и обдумывая дальнейший план действий, размеренно выдавал молодой подполковник. – Ты же знаешь, что к его работе сейчас особо пристальное внимание. Оценка эффективности, так сказать. Вот и посмотрим…

***

Первая практика проходила в отделе МВД генерала Рартнера. Студентам была доверена канцелярская работа и мелкие поручения на тему «подай-принеси». Капитан Екатерина Дмитриевна Агалатова, руководившая практикантами, очень ревностно относилась к новичкам, в частности, к новичкам женского пола. Зато присутствие молодых людей её очень бодрило, вызывало лёгкий румянец на лице и придавало ноты мягкого кокетства голосу. Втихаря сама с собой, Алина посмеивалась над ней: стремление получить мужское внимание пронизывало её всю. Но она не злобствовала. Это была искренняя улыбка непонимания такой не стыдной откровенности и скрытая жалость к женщине, остро нуждавшейся в этом психологическом и физическом аспекте жизни; к женщине, не способной справиться с яркими проявлениями своего внутреннего дисбаланса; к женщине, для которой мужское внимание было необходимо, как воздух для нормального существования и уверенного своего мироощущения. Алина училась читать людей, и ей это удавалось блестяще.

В этой группе кроме неё было ещё три девушки, которые по неизвестным причинам заслужили больше снисхождения у руководительницы. Алине же досталась самая скучная и кропотливая работа с архивными документами, практически без возможности выхода на «белый свет» в течение дня. Но, принимая условия игры и предпочитая выносить пользу даже из самых простых, пустых и бесполезных дел, она с усердием и вовлечённостью разбирала материалы, которые относились к юрисдикции отдела генерала Рартнера. Доступа к самым интересным проектам, безусловно, не было. Но, даже довольствуясь минимальными сведениями и оценками, она впитывала нюансы составляющей всех дел, в том числе психологические.

Текущий вечер, хоть и был монотонным и дождливо тягучим, Алина уверенно заканчивала сортировку картотеки и стойко держалась, зная, что все её сокурсники давно отдыхают. А ей остались какие-то жалкие полчаса, и она сможет покинуть это мрачноватое помещение, хранящее в себе страшные тайны людских бед, сухо запротоколированных в делах госотдела.

– Екатерина Дмитриевна, нужно только по Бройбергу. Остальное можно позже найти… – внезапно раздалось у неё за спиной.

Доставая очередные тома с полки, от неожиданности Алина резко развернулась и нос к носу столкнулась с высоким крепким мужчиной в возрасте и со своей непосредственной на данный момент начальницей, снова скривившей лицо при её виде, отчего очки у неё перекосились.

– Прошу прощения, – выпалила Алина, вытягиваясь по струнке и прижимая к себе папку с бумагами.

– Екатерина Дмитриевна? – искренне удивлённый наличием живого существа в тёмном пыльном архиве в такое время и зная, что капитан Соколов, ответственный за него, уже покинул здание, задал почти молчаливый вопрос генерал Рартнер.

– Евгений Аркадьевич…Извините…Это практикантка…Извините, я забыла предупредить, – засуетилась женщина, кажется, действительно забывшая о её существовании.

– Залесская, свободна, – процедила она сквозь зубы и кивком указала на дверь.

– Есть, – уже спокойно и ровно ответила Алина, проигнорировав её неприязнь.

Генерал лишь проводил взглядом живое существо, оставившее на нём жгучий след секундного прикосновения при столкновении.

На следующий день, задержавшись на час по окончании работы, Рартнер решил-таки заглянуть в архив. Молодая девушка с шоколадными волосами и голубыми глазами, с серьёзным и задумчивым лицом не выходила у него из головы второй день. Несмотря на существенную разницу в возрасте, генерал не мог остановить поток мыслей в своём сознании и наполняющее всё тело чувство трепета и тепла при воспроизведении её образа.

Его расчёт оказался верным: практикантка снова задержалась и занималась расстановкой внесённых в базу документов.

– Рабочий день закончен. Здесь не положено находиться, – мягким, но уверенным тоном произнёс он, увидев её у стеллажей.

– Так точно, – Алина чуть вздрогнула и выпрямилась, но потом, слегка выдохнув, потому что не почувствовала в его взгляде недовольства, уже спокойно продолжила: – Сегодня последний день. Хотела закончить перенос картотеки полностью. Это должно существенно облегчить дальнейшую работу всему отделу.

– Должно. Но это не должно нарушать режим, – изучающе смотрел он на неё, не улыбаясь.

– Так точно. Сейчас всё выключу, – Алина опустила глаза под его напористым взглядом.

– Но больше – это не должно отнимать здоровье у моих сотрудников и время на отдых. Это принципиально важно для качественной работы, – уголки его губ слегка поднялись вверх, видя напряжение девушки и её крайнюю серьёзность.

– Прошу прощения, – покачала головой Алина, слегка смутившись, и села, чтобы закрыть программы и отключить оборудование.

Изучая со спины густые локоны, убранные в строгий хвост, гордую осанку и чёткие, быстрые и уверенные действия практикантки за компьютером, генерал заново собирал себе её образ в единое целое.

– Пойдёмте, я провожу вас. Иначе возникнут проблемы на выходе. Ваш пропуск был действителен до 18:00, – чуть больше улыбнулся Рартнер, самостоятельно убрав последнюю папку в картотеку и вплотную подойдя к столу, когда она всё выключила и взяла свои вещи.

***

Девушка, привлёкшая его внимание ещё на праздничном мероприятии в университете, которое он посетил осенью, не подавала признаков заинтересованности: не кокетничала, как остальные, и даже не улыбалась, чем, кажется, привлекала ещё сильнее. Алина не отличалась вычурной красотой, но миловидное лицо с чёткими правильными чертами, длинные густые блестящие волосы шоколадного цвета и кристально голубые глаза придавали её спокойному образу загадочную привлекательность, которую хотелось рассматривать. А странный шарм, заключающиеся в сочетании спокойности, некой безразличности, твёрдости поведения, но женственности и не наигранное обаяние, вызывали желание изучать её глубже. Все эти особенности ещё больше подстёгивали подполковника Межецкого в своём решении заполучить её. Пожалуй, в его жизни это была первая женщина, которая вызвала у него не просто страсть, но и целую бурю чувств: от восхищения до страха…страха быть отвергнутым. Но он не спешил делать решительные шаги. На первом месте всегда была работа, а значит, во всём нужен был холодный расчёт. Межецкий с жадным любопытством наблюдал за ней со стороны, когда появлялась возможность. И успешно находил повод для нейтрального, но частого общения на весенней практике в его отделе. Алина вела себя абсолютно невозмутимо, с достоинством и соблюдала субординацию. Хотя, прочитав и проанализировав его поведение за всё это время, она прекрасно понимала его заинтересованность.

«Игра» в завоевание обособленного трофея захватывала подполковника всё больше и больше. Брать эту крепость нахрапом, подкупом или прямой атакой было, по его внутренним ощущениям, бесполезно. Следовало выработать тактику постепенного, но уверенного наступления, что интриговало и заводило ещё сильнее. Всё бы шло по его плану, но внезапная командировка поставила на паузу любовную линию и полностью переключила сознание на выполнение поставленных задач. Карьера для подполковника Межецкого была превыше всего, а желание встать на один уровень, а ещё лучше – выше уровня ненавистного генерала Рартнера, выжигало изнутри.

***

По возвращении в течение месяца подполковник, не страдающий нехваткой любовниц, к выбору которых он подходил крайне осторожно, почти не вспоминал о практикантке с шоколадными волосами. Однако важный разговор с деканом был назначен им в кабинете при университете как шанс случайной встречи с объектом своего странного неугасающего влечения.

Межецкий с заместителем и по совместительству верным слугой Слуцким Борисом Арнольдовичем шли по уже немноголюдному коридору, так как встреча затянулась. На пересечении с другой рекреацией они застали необычную для себя, но уже стандартную для всех картину с Анатолием Реутовым и его жертвой. В этот раз присутствие «крутого парня» подкреплялось двумя такими же головорезами. В роли жертв снова выступал Леонид Смолин и его случайная защитница Алина Залесская. По лицам одних явно ощущалось претензионное направление действий в отношении других. При этом девушка хоть и боялась, но старалась держаться уверенно. А вот молодому человеку рядом с ней сохранять стойкость удавалось с трудом. На его бледном лице читался страх и ужас.

Межецкий с каменным видом, кивком показав помощнику заинтересованность в этом вопросе, уверенно двинулся в сторону компании студентов.

– Какие-то проблемы, молодые люди? – слегка приподняв бровь и вопросительно, свысока посмотрев на Реутова, холодно произнёс он.

– Никак нет. Так…выпускной обсуждаем, – наигранно серьёзно, но усмехнулся ответчик, уверенный в своём положении, но, безусловно, знающий, перед кем держит ответ.

– Уже обсудили, – быстро бросила Алина, стиснув зубы и прожигая взглядом Реутова.

– Ну, раз разговор окончен, то пора расходиться. – Тон девушки подкрепил правильность оценки ситуации подполковником, и он поспешил «спасти» будущий трофей, не упустив возможность показать свою статусность.

– Так точно, – процедил Анатолий, бросив злостный взгляд на Леонида, а потом и на Залесскую, которая в очередной раз помешала его планам.

И затем, скривив улыбку перед высокопоставленным защитником этой компании, показав еле заметным кивком своим помощникам об отходе, молодые люди поспешили покинуть место встречи.

– У вас всё в порядке? Вам ещё какая-нибудь помощь нужна? – проводив с каменным видом оппонентов и оценив лишь скользнувшим надменным взглядом оставшегося, Межецкий вернул свою хищную, замаскированную под благую, улыбку на девушку. По его моментальной оценке, её спутник не представлял никакой угрозы и не мог составлять ему никакой конкуренции.

– Никак нет. Всё в порядке. Нам тоже уже пора. До свидания, – так же быстро и притворно спокойно протараторила Алина, посмотрев при этом на сокурсника. И незаметно дёрнув за рукав Смолина, она поспешила к лестнице на выход.

– До свидания, – постарался нейтрально ответить Межецкий, при этом не снимая той же победной улыбки и будто ощущая всем своим существом проделанный шаг в сторону захвата выбранного объекта.

Сейчас Алина не обратила внимания на его говорящий взгляд. Её мысли всё ещё были заняты неугомонным Реутовым. Леонид же, наоборот, несмотря на подступивший к горлу ком и сковавшее его чувство страха, не смог не отметить себе явно острый интерес подполковника к его знакомой. Этот любопытный факт он с особенным наслаждением «положил себе в копилку памяти» и даже слегка смог переключить свои напряжённые мысли.

– Личное дело каждого из них – мне на стол завтра. За девчонкой присмотри. И если что, сразу докладывай. Уж очень бодрые ребята. Их бы энергию, да в нужное русло, – поглаживая гладкий подбородок и обдумывая ситуацию, отдавал приказ подполковник своему заместителю.

***

Большой парадный зал университета сиял начищенными и выбеленными костюмами выпускником. Волнение, переходящее в восторженные слова, глубокие выдохи облегчения от успешно пройденного пути и воодушевлённые планы на будущее наполняли помещение, вытесняя все мысли о сложности прошедших лет обучения. Торжественность мероприятия, как всегда, была подчёркнута присутствием важных высокопоставленных гостей из министерств.

– Здравствуйте, Алина Александровна, – голос генерала Рартнера звучал, как и раньше, очень спокойно, приглушённо, но уверенно. – Примите мои искренние поздравления.

– Благодарю, – слегка смутилась выпускница, улыбнувшись только уголками губ. Алина не испытывала неудобства, находясь рядом с этим человеком, почти вдвое старше её и находящемся в таком высоком звании. Но в данный момент вокруг было слишком много людей, а его внимание слишком заметным.

– Ааа… Евгений Аркадьевич, день добрый. Очень рад, что нашли время посетить нас… – резко подскочив и вмешавшись в разговор, наигранно дружелюбно начал декан. – Очень, очень благодарны вам за помощь в устройстве практики для наших студентов и…

– Сергей Сергеевич, таких талантливых молодых людей нужно поддерживать. В конце концов, наша с вами работа на то и рассчитана, чтобы Родина получала ценные, квалифицированные кадры, – снова спокойно и размеренно, но довольно дерзко генерал обрубил льстивые речи мужчины, испортившего его беседу. – И в связи с вышесказанным, я, так сказать, при свидетелях, хочу предложить Алине Александровне, без ложной скромности, как одной из лучших выпускниц, работу в моём отделе.

Алина хорошо запомнила этот взгляд: очень откровенный, очень проникающий, но вместе с тем не разъедающий и не липкий, а медленно обволакивающий. Ей было нестрашно, ей было не неприятно, ей, безусловно, льстило такое внимание от столь серьёзного человека. Но в этих её чувствах не было той внутренней страсти, того вулкана, поднимающегося откуда-то из глубины, о которых она так много слышала от соседок по комнате, о которых писали классики мировой литературы, о которых снимались фильмы.

– Это…Это действительно блестящее предложение! Лучшее предложение! А ещё и показатель качества нашей работы. Спасибо, Евгений Аркадьевич! Спасибо! – расплылся в улыбке и в комплиментах преподаватель, явно пасующий перед гостем, но будто не желающий упускать момент «сватовства» своей протеже. Все подтексты Алина читала и в его тоне, и по его движениям, и по его лицу.

– Сергей Сергеевич, давайте всё-таки у Алины Александровны спросим. Это должен быть только её выбор. Я уверен, что такие специалисты нарасхват, и я не первый, кто хочет заполучить такого сотрудника.

– Благодарю. Предложение действительно хорошее. И я с удовольствием его принимаю, – немного растерявшись от такой неожиданности, но абсолютно уверенно ответила она, не заставив долго ждать собеседников. Отдел Рартнера был одним из самых недоступных и желаемых мест. Попасть туда могли избранные единицы, и то после долгих и долгих лет службы на других должностях и только по особой рекомендации. Генерал подбирал людей с особой тщательностью. Общая атмосфера его отдела, направление деятельности и в целом ощущение какого-то спокойствия и защищенности рядом с этим человеком не давали ни единого повода колебаться в положительном решении этого вопроса.

– Очень рад. В таком случае в понедельник – на зачисление. Жду вас с документами, – тщательно скрывая улыбку и радость от услышанного, Рартнер кивнул в знак уважения и поспешил откланяться, дабы более не привлекать лишнего внимания.

Алина слегка улыбнулась, тоже сделала еле заметный кивок в знак прощания и тут же, забыв о разговоре, принялась глазами искать Леонида, который старался быть как можно незаметнее и всё время прятался, хотя это было самое важное для них мероприятие.

– Когда? – тихо спросила она, добравшись до дальнего угла зала и уже рассматривая лицо сокурсника, которое было в ссадинах.

– Вчера вечером, – нехотя, коротко бросил Леонид, отворачиваясь. – Ничего, могло бы быть и хуже. Их спугнули. Разбежались, как крысы, в разные стороны.

Алина лишь вздохнула и сочувственно покачала головой, опустив глаза.

– Кстати, я их сегодня вообще не видел. Это очень странно, – вдруг серьёзно и задумчиво произнёс он, пристально глядя на девушку и будто анализируя только ему доступную секретную информацию.

– Да, я тоже их не встречала. Действительно странно. А кто, говоришь, их спугнул? – своим необычно плавным и размеренным, но абсолютно уверенным и бархатным тембром голоса переспросила Алина. Этот его взгляд она давно изучила, как изучала повадки, особенности, жесты и манеры разных типов личностей, окружающих её людей.

Психология давалась ей очень легко. Она впитывала информацию, как губка, моментально её обрабатывала и незаметно для других применяла на практике, аккумулируя полученные вербальные и невербальные ответы. Она уже почти безошибочно могла определять внутренне состояние человека, его истинные чувства. Позы, жесты, мимика, вибрации голоса – всё это без задержек, молниеносно переводилось ей и представляло довольно правдивую картину происходящего. Алина с жадностью поглощала научную литературу по данным направлениям и смежным с ними областям.

– Не знаю, не увидел. Темно было, – немного запнувшись, но далее спокойно и тихо ответил собеседник.

Алина поняла, что он врёт, но продолжать не стала. Это было бесполезно, и она это точно знала. Кроме того, Алина не стала посвящать сокурсника в подробности последних нескольких дней своей жизни, которые прошли не менее странно: три вечера подряд её откровенно преследовали, пытаясь напугать. А может быть, не только напугать. Спасение приходило неизвестно откуда: преследователи быстро ретировались, заслышав громкие звуки подъезжающего авто, голоса приближающихся людей, которых в итоге Алина не видела. А в последний раз, проходя через неосвещённую арку двора и снова услышав шаги за спиной и знакомое подхихикивание и улюлюканье, стиснув зубы покрепче и собираясь бежать, она резко остановилась, потому что за спиной послышались уже стоны и хрипы. Оборачиваться она не стала, а быстро собравшись, ускорилась и, вбежав в общежитие, пролетела в комнату, никого не замечая. Алина никому этого не рассказывала, как и всё, что с ней происходило. Собственно, и рассказывать было некому. Матери говорить было нельзя, она и так сильно переживала за дочь и ещё больше ослабла здоровьем. Леонид был скрытным и сам себе на уме. Дружбы с ним так не было. Было некое взаимодействие по выживанию в сложившихся обстоятельствах и была взаимопомощь по принципу «отдать долг». Они оба это прекрасно осознавали. И, приняв правила сложившихся между ними странных отношений, строго соблюдая их, исправно отдавали долги друг другу.

– Сергей Сергеевич, дорогой, поздравляю! Блестящий выпуск! – слащаво и наигранно улыбался сияющий и формой, и лицом Межецкий. – А где ваша Залесская? Не видно что-то. Вот думаю, к себе её взять. Девица и впрямь толковая оказалась, как ты и говорил.

– Недавно вот тут была, Станислав Юрьевич. Только опоздали вы. Рартнер уже предложил ей свой отдел. Согласилась она. На понедельник назначил документы принести.

В этот момент подполковник резко поменялся в лице. С генералом Рартнером отношения у него были, мягко говоря, напряжённые. Точнее сказать, он его ненавидел всем своим существом. Они были полные противоположности друг другу. И оба это чувствовали. Межецкий, начинающий свою карьеру в отделе Рартнера, заимел целью сдвинуть уже немолодого генерала со своего места, а заодно и задвинуть как можно дальше в связи с принципиальным расхождением и даже откровенными противостояниями по многим вопросам. А сейчас эта условная война подкрепилась ещё одной проигранной Межецким битвой. Битвой за женщину, которую он увидел первым и которую выбрал для себя намного раньше, чем генерал Рартнер.

***

Алина сделала протекцию Леониду. Он был принят в отдел вместе с ней. А сама она также продолжила своё обучение и повышение квалификации в сфере психологии, интегрируя полученные знания в направление своей деятельности, что получало одобрение и ещё большее восхищение генерала. Капитан Агалатова, изначально откровенно невзлюбившая практикантку, вынуждена была смириться с её присутствием, видя заинтересованность своего глубоко уважаемого начальника.

В течение полугода Рартнер не делал открытых попыток сближения с новым сотрудником. Он внимательно следил за её работой. Самостоятельно обходя её непосредственного начальника, деликатно корректировал ошибки. Но скрыть особенную доброжелательность тона, а также сдерживать нарастающее желание прикоснуться к ней становилось всё сложнее.

Евгений Рартнер был старше Алины на двадцать пять лет. Он прекрасно осознавал своё положение и отдавал себе отчёт в происходящих событиях. Закрыв пять лет назад любовную линию своей жизни в связи со смертью жены, генерал полностью погрузился в работу. Он даже представить себе не мог, что с ним может случиться что-то подобное. Такие чувства он испытывал только в студенчестве, влюбившись по уши в свою сокурсницу, с которой и провёл всю оставшуюся жизнь до её кончины. Привыкший не торопиться, всё просчитывать и обдумывать, Рартнер с удивлением изучал поднятые из глубин души подростковые чувства чистого воодушевления, с тревогой наслаждался забытыми жгучими ощущениями, бодрящими тело, и мысленно упорно боролся против всего этого, оценивая не совсем радужные перспективы сближения.

Но вопреки здравому смыслу и решению обуздать свои чувства, генерал не упускал возможность заводить с ней разговоры и включать её в список участников проектов под своим руководством. Он не только с интересом и восхищением слушал её доклады, наблюдал за её поведением, но и отмечал своё необычное, умиротворённое, довольное и возвышенное внутреннее состояние в её присутствии в целом. Как ни отгонял он мысли об ухаживаниях, как ни пресекал откровенные живые сцены между ними, сами собой рисующиеся в сознании, он не смог заглушить растущее чувство и рвущее на части желание. Их беседы становились всё более частыми, случайные прикосновения – более трепетными, взгляды – более пронизывающими. Рартнер не рассматривал Алину как любовницу, как мимолётное увлечение. Его сознание было полностью поглощено ей, как новой частицей самого себя. Частицей в сердце, которая делала его целостным и абсолютно счастливым.