Kitobni o'qish: «Долг»

ДОЛГ

Был день, и не было в нем ничего необычного. Было много света и солнца и не было в нем радости. Сплошной стеной крупные хлопья снега размеренно опускались на землю, спеша убелить все к чему прикасались. Природа, стремясь приобрести легкость и пышность, спешила сменить свои темные тона в белый цвет. Лес с каждой минутой увеличивался в своих размерах, становился более необъятным и величественно – саванным.

Обильный снег начался утром и довольно неожиданно. Парящие льдинки – звездочки забивались в скалах, в кору деревьев и казалось, что волшебник – портной спешит перекроить всю панораму серебряными нитями.

Две фигуры шли друг за другом. Первая оказалась женщиной, которая пыталась открыть колею, для идущего за ней мальчика лет 8 – 9. Хотя было не холодно, они оба были одеты не по погоде. Женщина была одета во что–то непонятное и перевязана длинным и широким платком, на мальчугане был пиджак, который был старше его и по годам и по размеру. Голова его была завязана какой–то тряпкой. Он еле вытаскивал ноги из снега, опущенные плечи и сгорбленная спина выдавали крайнюю усталость. Когда начался снег, он, сперва, обрадовался и развлекался тем, что ловил снежинки, которые недовольные тем, что не достигали земли, сразу таяли в руках. Когда исчезла радость, появилась усталость.

Они шли уже достаточно долго. Выйдя из села Мадан рано утром, они направлялись в деревню Шахназар, где жил отец женщины. Раньше она была замужем за довольно обеспеченного крестьянина. Когда началось раскулачивание, они потеряли все. Взяв свекра со свекровью и двух детей, она с мужем бежала в греческое село Мадан в Грузии. Самому младшему мальчику, с которым теперь она находилась в пути, было тогда лишь три года.

В селе их приняли не очень благосклонно, но прогонять не стали. Жили в землянке, которая больше походила на большую нору. Там же родились еще 2 ребенка – мальчик и девочка. Начавшаяся война 41-го года навсегда забрала мужа. Они батрачили, собирали в лесу хворост, отчаянно пытаясь выжить. Дети, мимо которых проносилось детство, работали по мере сил, которую никто не мерил. Когда становилось совсем плохо, женщина пешком направлялась в Шахназар, находящегося в Калининском районе Армянской ССР, где отец, всячески экономя, припасал для нее еду – в основном картошку. От красоты его дочери остались только ее глаза – неизменно большие и неизменно печальные. Он провожал ее до тех пор, пока не чувствовал, что сил в нем оставалось только на обратный путь. Когда старшему сыну исполнилось 10 лет, она начала брать его с собой. Но сейчас он сильно ослаб, и пришлось взять младшего. На отца рассчитывать уже не приходилось. Годы незаметно сделали свое дело и в конец согнули старика.