«Улитка на склоне» kitobidan iqtiboslar
Проще поверить, чем понять. Проще разочароваться, чем понять. Проще плюнуть, чем понять.
Все равно вы никогда не поймете, что думать - это не развлечение, а обязанность...
Какой же ты еще ребенок,-- сказала она.-- Как же ты еще
никак не можешь понять, что ничего нет на свете, кроме любви,
еды и гордости. Конечно, все запутано в клубок, но только за
какую ниточку ни потянешь, обязательно придешь или к любви, или
к власти, или к еде...
Непонятное всегда страшно. Хорошо бы научиться не бояться непонятного, тогда все было бы просто.
Необходимость не может быть ни страшной, ни доброй. Необходимость необходима, а все остальное о ней придумываем мы и машинки в лабиринтах, если они могут придумывать. Просто, когда мы ошибаемся, необходимость берет нас за горло, и мы начинаем плакать и жаловаться, какая она жестокая да страшная, а она просто такая, какая она есть, - это мы глупы или слепы.
Каждый человек в чем-нибудь да гений.
Слушай, давай старуху мою возьмем, может, её воры отберут, я бы отдал, а?
Я тоже боюсь. Но я боюсь не только тебя, я еще боюсь и за тебя. Ты ведь их еще не знаешь. Впрочем, я их тоже знаю очень плохо. Я знаю только, что они способны на любые крайности, на самую крайнюю степень тупости и мудрости, жестокости и жалости, ярости и выдержки. У них нет только одного: понимания. Они всегда подменяли понимание какими-нибудь суррогатами -- верой, неверием, равнодушием, пренебрежением. Как-то всегда получалось, что это проще всего. Проще поверить, чем понять. Проще разочароваться, чем понять. Проще плюнуть, чем понять. Между прочим, я завтра уезжаю, но это еще ничего не значит. Здесь я не могу помочь тебе, здесь все слишком прочно, слишком устоялось. Я здесь слишком уж заметно лишний, чужой. Но точку приложения сил я еще найду, не беспокойся. Правда они могут необратимо загадить тебя, но на это тоже надо время и немало: им ведь еще нужно найти самый эффективный, экономичный и, главное, простой способ. Мы еще поборемся, было бы за что бороться... До свидания.
«Но все зависит от того, как понимать сам прогресс. Можно … так, что появляются эти знаменитые «зато»: алкоголик, зато отличный специалист; … А можно понимать прогресс, как превращение всех людей в добрых и честных. И тогда … будут говорить: специалист он, конечно, знающий, но грязный тип, гнать его надо».
Слушайте, книги, а вы знаете, что вас больше, чем людей?
Если бы все люди исчезли, вы могли бы населять землю и были бы точно такими же, как люди. Среди вас есть добрые и честные, мудрые, много знающие, а также легкомысленные пустышки, скептики, сумасшедшие, убийцы, растлители, дети, унылые проповедники, самодовольные дураки и полуохрипшие крикуны с воспаленными глазами. И вы бы не знали, зачем вы. В самом деле, зачем вы? Многие из вас дают знания, но зачем это знание лесу? Оно не имеет к лесу никакого отношения. Это как, если бы будущего строителя солнечных городов старательно учили бы фортификации, и тогда, как бы он потом не тщился построить стадион или санаторий, у него все выходил бы какой-нибудь угрюмый редут с флешами, эскарпами и контрэскарпами. То, что вы
дали людям, которые пришли в лес, это не знание, это
предрассудки... Другие из вас вселяют неверие и упадок духа. И не потому,
что они мрачны или жестоки, или предлагают оставить надежду, а потому, что лгут. Иногда лгут лучезарно, с бодрыми песнями и лихим посвистом, иногда плаксиво, стеная и оправдываясь, но -- лгут. Почему-то такие книги никогда не сжигают и никогда не изымают из библиотек; не было еще в истории человечества случая, чтобы ложь предавали огню. Разве что случайно, не разобравшись или поверив. В лесу они тоже не нужны. Они нигде не нужны. Наверное, именно поэтому их так много... то есть не поэтому, а потому что их любят..
