«Эра Милосердия» kitobidan iqtiboslar, sahifa 5
Вы считаете, что антипод любви — ненависть. Но, поверьте, это вовсе не так! Настоящий антипод любви — равнодушие…
- Ты убил человека, - сказал я устало.
- Я убил бандита, - усмехнулся Жеглов.
- В нашей жизни очень важно правильно оценивать людей. Особенно если они твои друзья...
Я с удивлением посмотрел на него - к чему это он? А Груздев, будто решившись, закончил:
- У меня характер прямой. Ты меня извини, но я тебе скажу так: плохой человек твой Жеглов. Ты не подумай, я не потому, что с ним сцепился... Просто для него другие люди - мусор... И он через кого хочешь переступит. Доведется - и через тебя тоже....
Если есть на земле дьявол, то он не козлоногий рогач, а трехголовый дракон, и башки эти его - трусость, жадность и предательство. Если одна прикусит человека, то уж остальные его доедят дотла. Давай поклянемся, Шарапов, рубить эти проклятущие головы, пока мечи не иступятся, а когда силы кончатся, нас с тобой можно будет к чертям на пенсию выкидывать и сказке нашей конец!
- Впрочем, вы уже не мальчик. Вы уже мужчина. Сколько вам минуло?
- Двадцать два.
- Двадцать два, двадцать два... - Старик высунул из-под панциря и снова спрятал острую головку. - Как я был счастлив в двадцать два года!
От воспоминаний он прикрыл тонике синеватые перепоночки век, и со стороны можно было подумать, что старик заснул. Но он не спал, потому что зашевелились лапки на столе, и он спросил:
- Володя, а вы счастливы в свои двадцать два года?
Я пожал плечами:
- не знаю, вроде бы все нормально.
- А я точно знал, что счастлив. И счастье, когда-то огромное, постепенно уменьшалось, пока не стало совсем маленьким - как камень в почке...
В нашей жизни важно правильно оценивать людей. Особенно если они твои друзья.
Я тебе точно говорю: в человеке самое главное- чтобы он был человечным.
Ты, Шарапов, запомни себе твердо: кто ищет- находит, в уныние не имей привычки вдаваться.
* У одного африканского племени отличная от нашей система летосчисления. По их календарю сейчас на земле - Эра Милосердия. И кто знает, может быть, именно они правы и сейчас в бедности, крови и насилии занимается у нас радостная заря великой человеческой эпохи - Эры Милосердия, в расцвете которой мы все сможем искренне ощутить себя друзьями, товарищами и братьями.
- Ты убил его, - упрямо повторил я.
- Да, убил и не жалею об этом. Он бандит, - убеждённо сказал Жеглов.
Я посмотрел в его глаза и испугался - в них была озорная радость.
- Мне кажется, тебе нравится стрелять, - сказал я, поднимаясь с колен.
- Ты что, с ума сошёл?
- Нет. Я тебя видеть не могу.
Жеглов пожал плечами:
- Как знаешь...
<...>
Копырин мчался по городу и бубнил себе под нос, но не про резину, а что-то про молодых, про несправедливость, судьбу. Но я не очень внимательно слушал его, потому что обдумывал свой рапорт. С Жегловым я работать больше не буду.
