Kitobni o'qish: «Слова о любви»

© Сибирская Благозвонница, составление, текст, оформление, 2023

* * *

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.

1 Кор. 13, 4–8

Пребывающий в Любви…

В современном мире, где оскудевает любовь, особенно важно найти такого духовного отца, который был бы милосердным, терпеливым и сам находился бы в Божественной Любви. Господь по нашим молитвам посылает нам, христианам, таких наставников. По слову Симеона Нового Богослова, характерной чертой истинного духовного отца является отеческая любовь, а пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем (1 Ин. 4, 16). У одного из столпов старчества XX века, отца Наума (Байбородина; 1927–2017), с кем нам посчастливилось встречаться и работать, была такая всеобъемлющая отеческая любовь.

Количество Батюшкиных духовных чад, среди которых миряне, монашествующие, настоятели и настоятельницы святых обителей, не поддается исчислению. Отец Наум давал советы приходящим к нему людям поотечески. Под видом строгости он скрывал доброту и Христову Любовь ко всем; люди окормлялись у него, воцерковлялись (у Батюшки был дар обращать к вере даже далеких от Церкви людей). Так, совсем молодым ребятам он помогал сделать первые шаги в церковной жизни, некоторых девушек благословлял учиться на сестер милосердия, а юношей наставлял заниматься вокалом, чтобы стать клирошанами или диаконами. Всем имеющим педагогическое образование Батюшка рекомендовал обучать детей и взрослых Закону Божию. Во всех монастырях и храмах России можно встретить служащих там духовных чад отца Наума. Он отправлял их туда, где они проявили бы максимум своих сил и знаний.

Батюшке хорошо было известно на собственном опыте, какие великие блага приносит человеку соединение с Богом через молитву. Поэтому при всякой беседе с духовными чадами, во время любой проповеди и во всех своих книгах старец призывал следовать по пути Иисусовой молитвы и внутреннего делания. Отец Наум считал, что именно Иисусовая молитва приоткрывает смысл богослужения. Кандидатская работа Батюшки так и называлась: «Сокровенное делание умно-сердечной молитвы»¹. Он всегда наставлял возносить молитвы так, чтобы не просить себе ничего земного: ни положения, ни денег, ни какого-то благополучия, а просто молиться.

Отец Наум был по-настоящему духовным отцом. Он часто рекомендовал духовным чадам, как стать образованнее и тверже в вере, его поучения были основаны на святоотеческих традициях. Батюшка советовал отдавать предпочтение не художественной литературе, а Святому Евангелию, Псалтири, Житиям святых. Сам он любил наставления преподобного аввы Дорофея, творения святителя Игнатия (Брянчанинова), поучения святителя Феофана Затворника, Божественные гимны преподобного Симеона Нового Богослова, писания преподобных Макария Египетского, Иоанна Лествичника и сочинения других святых отцов.

Наш Батюшка – патриот России. Он очень любил ее историю и часто рассказывал с амвона про Куликовскую битву, чтил святого преподобного Сергия Радонежского и его родителей, приводил примеры спасительного Покрова Пресвятой Богородицы над Россией.

Алексей Иванович Сидоров, профессор Московской духовной академии, доктор церковной истории, патролог, церковная жизнь семьи которого прошла под руководством Батюшки, сказал однажды в интервью, что отец Наум – «носитель духовной традиции, идущей от первых веков христианства через преподобных Антония Великого, Максима Исповедника и других, а также наших великих русских старцев. Собственно говоря, он и являлся великим старцем земли Русской. Такие, как отец Наум, отец Иоанн (Крестьянкин), отец Кирилл (Павлов), показали нашему времени путь подлинного подвижничества».

И хотелось бы добавить к этим словам от редакции: Батюшка показал и пути милосердия, жертвенности и бесконечной любви, к которым так сильно стремится душа человека.

В одной из своих проповедей, которая сохранилась на кадрах любительской видеосъемки, отец Наум произнес важные для каждого христианина слова:

«Мы дети и братья перед Богом. Надо любить Бога, любить ближних, родителей своих. У нас один враг – диавол. Давайте, братья и сестры, просить Бога, просить Его угодников, чтобы Господь укрепил нас в вере, чтобы мы шли правым путем и наследовали Жизнь Вечную. Аминь».

Как точно сказано! И главные слова здесь – ЛЮБОВЬ и ВЕРА.

Лаврский Батюшка благословлял своих чад заниматься подготовкой духовной литературы, говоря о том, что откроется много монастырей и потребуется обеспечить будущие обители душеполезным чтением. Он и сам участвовал в издании книг, составленных по святоотеческим трудам, и всегда обязательно просматривал все материалы до сдачи в типографию.

У отца Наума была отличная память и обширные знания, которыми он хотел поделиться с духовными чадами, издавая книги. В этом тоже большая Любовь нашего Батюшки. И эта Любовь не перестает. А мы не перестаем быть в молитвенном общении с ним.

Книга, которую вы держите в руках, составлена из статей и их отрывков, опубликованных при участии отца Наума в трех томах сборника «Аскетика», в «Святоотеческой симфонии: начала познания вещей Божественных и человеческих», в книге «Сокровенное делание умно-сердечной молитвы» и в других произведениях.

От редакции

Часть первая. Любовь к Богу

Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею мыслею твоею. Сия есть первая и большая заповедь. Вторая же подобна ей: возлюбиши искренняго твоего яко сам себе. В сию обою заповедию весь закон и пророцы висят (Мф. 22, 37–40).

Заповедь любви – самая великая и самая важная из заповедей Божиих.

Любовь есть Бог, ибо Он – источник Любви, проникающей во всю Вселенную. Никто не может ненавидеть Бога, потому что Он – Творец всего, Он – наш Отец. Бог сотворил человека и поставил его царем на земле, но первый человек согрешил, нарушил заповедь, данную ему Богом. За это постигло его наказание: потеря рая, смерть души и тела. Но человеколюбивый Бог не оставил падшего человека, а дал прародителям обетование: Семя Жены сотрет главу змия (см. Быт. 3, 15). Это обетование стало первоевангелием, ибо оно таинственно предсказывало о Спасителе мира, Который родится от Жены – Приснодевы Марии, новой Евы, и Своей Крестной смертью и Воскресением упразднит власть диавола, и великая надежда была тогда вселена в сердца людей.

Молитва ко Христу, эта святая мысль непрестанная к Богу, есть явление любви к Богу. И преподобный Симеон Новый Богослов в любви Божией взывал: «Мы знаем, что Ты Бог, и свет Твой видим, и знаем ту любовь, которую Ты даровал нам, беспредельную, неизреченную, невместимую, которая есть свет, свет неприступный и все совершающий. Он видится невидимо, вмещается невместимо. И я не боюсь смерти, ибо я превзошел и ее, я не знаю, что такое скорбь. Все страсти бегут от меня, и я постоянно ночью и днем вижу свет. Я и спать не хочу, свет показал мне путь покаяния и плача, по которому я нашел свет, не имеющий конца»².

Многие веруют, что Христос есть Бог, однако не любят Его. И многие скорби бывают в мире. Бог любы есть, всякая ненависть – ложь, гордыня, развращение – диавол есть.

Заповеди Господни разделены на две скрижали – любовь к Богу и любовь к ближнему.

От составителя

Преподобный Ефрем Сирин

О любви³

Блажен человек, в котором есть любовь Божия, потому что носит он в себе Бога. Бог любы есть, и пребываяй в любви в Бозе пребывает (1 Ин. 4, 16). В ком любовь, тот вместе с Богом превыше всего. В ком любовь, тот не боится, потому что любовь изгоняет страх (1 Ин. 4, 18). В ком любовь, тот никем никогда не гнушается, малым и великим, славным и бесславным, бедным и богатым; напротив того, сам для всех бывает отребием (сором); вся покрывает… вся терпит (1 Кор. 13, 7). В ком любовь, тот ни пред кем не превозносится, не надмевается, ни на кого сам не наговаривает и от наговаривающих отвращает слух. В ком любовь, тот не ходит лестью, сам не запинается и брату ноги не запинает. В ком любовь, тот не соперничает, не завидует, не смотрит ненавистным оком, не радуется падению других, не чернит падшего, но соболезнует о нем и принимает в нем участие, не презирает брата в нужде, но заступается и готов умереть за него. В ком любовь, тот исполняет волю Божию, тот ученик Божий. Ибо Сам благий Владыка наш сказал: о сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте… да любите друг друга (Ин. 13, 35). В ком любовь, тот никогда ничего не присваивает себе, ни о чем не говорит: «Это мое», но все, что ни есть у него, предлагает всем в общее употребление. В ком любовь, тот никого не почитает себе чужим, но все ему свои. В ком любовь, тот не раздражается… не гордится, не воспламеняется гневом, не радуется о неправде, не коснит во лжи, никого не почитает своим врагом, кроме одного диавола. В ком любовь, тот вся терпит… милосердствует… долготерпит (1 Кор. 13, 4–7). Поэтому блажен, кто приобрел любовь и с ней переселился к Богу, потому что Бог знает Своих и приимет его на лоно Свое. Делатель любви будет сожителем Ангелов и со Христом воцарится. Из любви и Бог Слово снизшел на землю. Любовью отверст нам рай, и всем показан вход в Небо. Любовью примирены с Богом мы, которые были Ему врагами. Поэтому справедливо говорим, что Бог любы есть, и пребываяй в любви в Бозе пребывает.

О не имеющих в себе любви

Злополучен и жалок тот, кто далек от любви. Он проводит дни свои в сонном бреду. И кто не станет плакать о том человеке, который далек от Бога, лишен света и живет во тьме? Ибо сказываю вам, братия: в ком нет любви Христовой, тот враг Христу. Не лжив сказавший, что ненавидяй брата своего человекоубийца есть (1 Ин. 3, 15), и во тме ходит (1 Ин. 2, 11), и удобно уловляется всяким грехом. В ком нет любви, тот скоро раздражается, скоро приходит во гнев, скоро распаляется ненавистью. В ком нет любви, тот радуется о неправде других, не состраждет падающему, не простирает руки к лежащему, не подает совета низложенному, не поддерживает колеблющегося. В ком нет любви, тот ослеплен умом, тот друг диаволу, тот изобретатель всякого лукавства, тот заводчик ссор, тот друг злоречивых, собеседник наушников, советник обидчиков, наставник завистников, работник гордыни, сосуд высокомерия. Одним словом, кто не приобрел любви, тот орудие противника, блуждает по всякой стезе и не знает, что во тьме ходит.

Преподобный Исаак Сирин Ниневийский

Слова подвижнические⁴

СЛОВО 30

Об образе молитвы и о прочем, необходимо потребном для всегдашнего памятования и во многих отношениях полезном, если сохранит это читающий с рассуждением

О разных степенях любви

Любовь, возбуждаемая чем-нибудь вещественным, подобна малому светильнику, питаемому елеем, которым и поддерживается свет его, или наводняемому дождем потоку, которого течение прекращается с оскудением составляющего его вещества. Любовь же, которая имеет виновником Бога, подобна бьющему из земли источнику; потоки его никогда не пресекаются (ибо Бог – единственный источник любви), и вещество его не оскудевает.

СЛОВО 56

О любви к Богу, об отречении от мира и об упокоении в Боге

Душа, которая любит Бога, в Боге, и в Нем едином, имеет себе упокоение. Отрешись прежде от всякого внешнего союза, а тогда возможешь быть сердцем в союзе с Богом, потому что единению с Богом предшествует отрешение от вещества. Хлеб дается в пищу младенцу после того, как откормлен он молоком; человек, который хочет преуспевать в Божественном, должен прежде устранить себя от мира, как младенец от объятий и сосцов материнских. Телесное делание предшествует душевному, как персть предшествовала душе, вдунутой в Адама. Кто не снискал телесного делания, тот не может иметь и душевного, потому что последнее рождается от первого, как колос из голого пшеничного зерна. А кто не имеет душевного делания, тот лишается и духовных дарований. Страдания, в настоящем веке переносимые за истину, нейдут в сравнение с услаждением, какое уготовано страждущим за доброе. Как за сеющими в слезах следуют рукояти радования (см. Пс. 125, 5–6), так и за злостраданием ради Бога последует радость. Сладок кажется земледельцу хлеб, добытый потом; сладки и делания ради правды сердцу, приявшему ведение Христово. С благою волею претерпи и уничижение, и смирение, чтобы иметь тебе дерзновение пред Богом. Человек, с ведением терпящий всякое жестокое слово, когда сам не сделал предварительно неправды сказавшему его, возлагает этим на главу свою терновый венец, однако же блажен, потому что нетленно увенчивается во время, которого не ведает…

…И пока человек не упразднит в сердце своем попечения о житейском, кроме необходимых потребностей естества, и не предоставит заботиться о сем Богу, дотоле не возбудится в нем духовное упоение и не испытает он того утешения, каким утешался апостол (см. Гал. 2, 20; 2 Кор. 12, 3–4). Сказал же я это, не отсекая надежды, будто бы если кто не достигает верха совершенства, то не сподобится благодати Божией и не сретит Его утешение. Ибо действительно, когда человек презрит неуместное, и совершенно удалится от сего, и обратится к добру, в скором времени ощутит помощь. Если же употребит и несколько усилия, то найдет утешение душе своей, улучит отпущение грехопадений, сподобится благодати и приимет множество благ. Впрочем, он меньше в сравнении с совершенством того, кто отлучил себя от мира, обрел в душе своей тайну тамошнего блаженства и постиг то, для чего пришел Христос. Ему слава со Отцом и со Святым Духом ныне, и всегда, и во веки веков! Аминь.

СЛОВО 66

О том, что рабу Божию, обнищавшему в мирском и исшедшему взыскать Бога из страха, что не достиг уразумения истины, не до́лжно прекращать искания и охладевать в горячности, порождаемой любовью к Божественному и исследованием тайн Божиих; о том, как ум оскверняется страстными припоминаниями

Есть три чина, которыми человек преуспевает: чин новоначальных, чин средний и чин совершенных. И кто в первом чине, у того хотя образ мыслей наклонен к добру, однако же движение мысли бывает в страстях. Второй чин есть нечто среднее между состоянием страстным и бесстрастием: и десные, и шуии помыслы возбуждаются в человеке одинаково, и, как уже сказано, не перестает он вовсе источать и свет и тьму. Если же прекратить ненадолго частое чтение Божественных Писаний и воображение в уме Божественных мыслей, представлением которых воспламеняется он к образам истины, по мере сил своих, с внешним охранением, от которого рождаются и внутреннее хранение, и достаточное дело, то увлекается человек в страсти. Если же естественную горячность свою будет питать сказанным выше и не оставит искания, исследования и стремления к этому издалека, хотя и не видел сего, но, по указанию чтения Божественных Писаний, питает помыслы свои, и удерживает их от уклонения на страну шуюю, и не приемлет в себя под образом истины какого-либо диавольского посева, а паче – с любовью хранит душу свою и будет просить Бога с терпением в претрудной молитве, то Бог Сам исполнит ему прошение его и отверзет ему дверь Свою, особливо за смирение его; потому что откровение тайн бывает смиренномудрым. А если умрет в сем уповании то, хотя бы и не узрел вблизи оную землю, однако же, думаю, наследие его будет с древними праведниками, уповавшими достигнуть совершенства и не узревшими оного, по апостольскому слову (см. Евр. 11, 39), потому что они все дни свои трудились и почили в уповании. Но что же сказать нам? Если не достигает человек того, чтобы войти ему в землю Обетования, которая есть образ совершенства, т. е. чтобы явственно, по мере естественных сил, постигнуть ему истину, то ужели за сие возбранено будет ему это и пребудет он в последнем чине (на самой низкой степени), у которого всякое намерение уклонено в страну шуюю? Или за то только, что не постиг всей истины, останется в незнатности (в бесплодности) последнего чина, который и не познаёт и не вожделевает сего? Или подобает ему возвыситься до сего, сказанного мной, среднего пути? Ибо хотя и не узрел оного (Обетованной земли) иначе, как только в зерцале, однако же надеялся издали и с этою надеждой приложился к отцам своим; хотя и не сподобился здесь совершенной благодати, однако же тем, что всегда приобщался к ней, всецелым умом пребывал в ней и всю жизнь свою вожделевал ее, то мог он отсекать лукавые помыслы; и поелику надеждой сей сердце его исполнил Бог, отходит он из мира сего.

Благолепно все то, что имеет смирение. Постоянное духовное поучение ума в любви Божией, путеводимое разумением Божественных Писаний, ограждает душу внутри от прежних лукавых помыслов и соблюдает ум памятованием будущих благ, чтобы не расслабевал он от нерадения своего и вместо лучшего не занимался памятованием о вещах мирских, потому что от сего постепенно охладевает горячность чудных его движений и впадает он в пожелания суетные и неразумные. Богу же нашему да будет слава!

СЛОВО 73

О признаках и действиях любви к Богу

Любовь к Богу естественно горяча и, когда нападет на кого без меры, делает душу ту восторженной. Поэтому сердце ощутившего любовь сию не может вмещать и выносить ее, но, по мере качества нашедшей на него любви, усматривается в нем необычайное изменение. И вот ощутительные признаки сей любви: лицо у человека делается румяным и радостным и тело его согревается. Отступают от него страх и стыд, и делается он как бы восторженным. Сила, собирающая воедино ум, бежит от него, и бывает он как бы изумленным. Страшную смерть почитает радостью, созерцание ума его никак не допускает какого-либо пресечения в помышлении о Небесном. И в отсутствие, не зримый никем, беседует как присутствующий. Ведение и видение его естественные преходят, и не ощущает чувственным образом движения, возбуждаемого в нем предметами; потому что хотя и делает что, но совершенно того не чувствует, так как ум его парит в созерцании, и мысль его всегда как бы беседует с кем другим.

Сим духовным упоением упоевались некогда апостолы и мученики; и одни весь мир обошли, трудясь и терпя поношение, а другие из усеченных членов своих изливали кровь, как воду; в лютых страданиях не малодушествовали, но претерпевали их доблестно и, быв мудрыми, признаны безумными. Иные же скитались в пустынях, в горах, в вертепах, в пропастях земных и в нестроениях были самые благоустроенные. Сего безумия достигнуть да сподобит нас Бог!

Если до вшествия во град смирения примечаешь в себе, что успокоился ты от мятежа страстей, то не доверяй себе: ибо враг готовит тебе какую-нибудь сеть; напротив того, после покоя жди великой тревоги и великого мятежа. Если не пройдешь всех обителей добродетелей, то не встретишь покоя от труда своего и не будешь иметь отдохновения от вражеских козней, пока не достигнешь обители святого смирения. Сподоби и нас, Боже, достигнуть оной Твоей благодатью! Аминь.

СЛОВО 91

О терпении из любви к Богу и о том, как терпением приобретается помощь

В какой мере человек будет пренебрегать миром сим и ревновать о страхе Божием, в такой приближается к нему Божий Промысл, и втайне ощущает человек заступление Промысла, и к уразумению оного даются ему чистые помыслы. И если кто добровольно лишится мирских благ, то в какой мере лишается он их, в такой же сопровождает его Божие милосердие и поддерживает его Божие человеколюбие. Слава Спасающему нас десными и шуими и всем этим Доставляющему нам случай к обретению жизни нашей! Ибо и души тех, которые слишком слабы, чтобы по своей воле приобрести себе жизнь, скорбями невольными приводит Он к добродетели. И оный нищий Лазарь не по воле своей лишен был благ мира, и тело его поражено было язвами, и терпел он два горькие страдания, из которых каждое было хуже другого, однако же после почтен был на лоне Авраамовом. Бог близок к скорбящему сердцу того, кто к Нему вопиет в скорби. Если кого и подвергает Он иногда телесным лишениям и иным скорбям, то претерпение этого обращает нам в помощь, как и врач в тяжкой болезни восстановляет здравие сечением членов. К душе же скорбящего являет Господь великое человеколюбие соразмерно тяжести страданий в скорби его.

Поэтому когда вожделение любви Христовой не столь победоносно в тебе, чтобы от радости о Христе быть тебе бесстрастным во всякой скорби своей, тогда знай, что мир живет в тебе более, нежели Христос. И когда болезнь, скудость, истощение тела и боязнь вредного для тела возмущают мысль твою и препятствуют радости упования твоего и попечению о Господе, тогда знай, что живет в тебе тело, а не Христос. Просто сказать: к чему любовь в тебе возмогает и преобладает, то и живет в тебе. Если же нет у тебя недостатка в потребном тебе, и тело здорово, и не боишься чего-либо супротивного, и скажешь, что можешь при этом чисто идти ко Христу, то знай, что болен ты умом и лишен вкушения славы Божией. – Сужу же тебя не потому, что ты таков уже и есть, а более для того, чтобы ты знал, сколь многого недостает тебе до совершенства, хотя и имеешь некую часть жития прежде нас бывших святых отцов. И не говори, что нет человека, у которого бы ум совершенно возвышался над немощью, когда тело его обуревается искушениями и скорбями, и у которого бы любовью ко Христу препобеждалась печаль ума. Не буду приводить на память святых мучеников, чтобы самому не изнемочь пред глубиной их страданий. Умолчу о том, сколько терпение их, подкрепляемое силой любви Христовой, препобедило великую скорбь и болезнь телесную. Оставим это и потому, что одно воспоминание о сем ввергает в скорбь человеческую природу и возмущает величием дела и чудесностью зрелища.

Посмотрим же на безбожных так называемых философов. Один из них положил себе в мысли своей законом хранить молчание несколько лет. Император римский, удивленный этим слухом, захотел подвергнуть его испытанию. Поэтому приказал привести его к себе и, когда увидел, что он решительно молчит при всяком вопросе, какой ни предлагал ему, и не отвечает, разгневался на него и велел предать смерти за то, что не уважил престола и венца славы его. Но философ не убоялся, а, напротив того, хранил закон свой и безмолвно готовился к смерти. Император же дал приказ исполнителям казни: «Если убоится меча и нарушит закон свой, умертвите его; а если устоит в своей воле, возвратите его ко мне живого». Итак, когда он приблизился к назначенному месту и получившие приказание, нанося оскорбления, принуждали его нарушить свой закон и не подвергаться смерти, тогда рассуждал он: «Лучше в один час мне умереть и сохранить волю свою, ради исполнения которой столько времени подвизался, нежели быть побежденну страхом смерти, поругать свою мудрость и подвергнуться нареканию в боязливости при встретившейся крайности». И без смущения простерся он, чтобы принять усечение мечом. Донесено было о сем императору; император удивился и отпустил его с честью.

Иные совершенно попрали естественное вожделение; другие легко переносили злословие; иные без скорби претерпевали жестокие болезни, а иные показали свое терпение в скорбях и великих бедствиях. И если они терпели это ради пустой славы и надежды, то не гораздо ли больше должны терпеть мы, монахи, призванные к общению с Богом? Сего и да сподобимся, по молитвам Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии и всех в поте подвига своего благоугодивших Христу! Ему подобает всякая слава, честь и поклонение с собезначальным Его Отцем и с соприсносущным, единоестественным и живоначальным Духом ныне и во веки веков! Аминь.