Kitobni o'qish: «Жемчужины подвижнической мудрости. Главы о молитве и послушании»

Shrift:

Предисловие переводчика

Прежде чем начать чтение этого замечательного сборника слов и писем, читателю, вероятно, будет совсем небезынтересно узнать что-нибудь и об их авторе. Но, говоря об отце Ефреме, нельзя не сказать и о его Старце¹, которого он так часто упоминает в своих словах, – Иосифе Исихасте, или Пещернике, как его еще называют. Это – одно из великих имен в современной истории Афона. Можно сказать, что как без преподобного Симеона Благоговейного не было бы преподобного Симеона Нового Богослова, а без него, в свою очередь, и преподобного Никиты Стифата, так и без старца Иосифа, наверное, не было бы и нынешнего отца Ефрема. Здесь мы видим ту «золотую цепочку» живого святоотеческого предания, о которой так много говорит преподобный Симеон Новый Богослов. «Живую воду» Духа, которую в личном подвиге стяжал старец Иосиф, отец Ефрем, как «совершенный послушник» (см. его «Три слова о послушании»), принял «даром». Как видно из нижеследующих Слов, «даром» вовсе не означает совершенного бездействия со стороны послушника. Скорее наоборот.

Старец Иосиф Исихаст (1898 – 15.08.1959†) прибыл на Афон в двадцать три года, полный юношеского максимализма и аскетического рвения, но не нашел там того, чего так пламенно искала его душа. А искала она той пустыни и тех подвигов, о которых повествовали книги древних египетских отцов. Начались годы поисков духоносного старца, уединенного места для сосредоточенной молитвы и чрезвычайных аскетических трудов, которые кажутся просто невероятными для нашего рода. (На протяжении многих лет Старец вкушал пишу всего лишь один раз в день за три часа до захода солнца, и при этом всю трапезу его составляли 75 граммов сухарей.)

Спустя некоторое время, он встретил своего целожизненного сподвижника – отца Арсения, которому впоследствии и суждено было проводить Старца в жизнь вечную. Наконец был найден и духовник – отец Даниил Исихаст с келии святого Петра, уединеннейшего места афонской «пустыни». Но искушения не оставляли отца Иосифа, и даже усугублялись. Он стойко переносил их и восходил от силы в силу, и ему также явился Бог богов (ср.: Пс. 83, 8), открывая ему тайны Неба и земли. Постепенно, привлекаемые славой о его подвижнической жизни и замечательной духовной опытности, иноки-афониты устремились к Старцу в поисках духовного назидания, так что за советом к нему стало стекаться множество монахов со всех концов Святой Горы. Тогда отец Иосиф с отцом Арсением решили переехать из скита святого Василия, где они жительствовали, в более уединенное место, подальше от людей, – в Малый скит святой Анны, – на место, где некогда жил кто-то из русских, но к их времени от построек остались лишь одни руины. Сколько труда стоило немолодым монахам – а старец Иосиф уже тогда передвигался с трудом – на диком склоне, фактически на обрыве к морю, на высоте нескольких сот метров отстроить хотя бы что-то похожее на человеческое жилье! Здесь у отца Иосифа собралось то небольшое братство, слава о котором разошлась далеко за пределами Афона. Сюда и приехал к нему из Волоса в 1947 году ревностный девятнадцатилетний юноша, будущий отец Ефрем. Он провел, по собственному выражению, «у ног Старца» двенадцать лет, окреп и окрылился духовно, принял постриг в схиму и священство.

О напряженности духовного подвига в пустыне остались некоторые свидетельства учеников Старца. Вот взять хотя бы первую фразу из третьего Слова отца Ефрема о молитве: «Когда мы были в пустыне, наше бдение начиналось с заходом солнца и продолжалось до самых утренних часов».

А вот свидетельство другого ученика Старца, монаха Иосифа из монастыря Ватопед: «До полудня мы трудились в том, что необходимо было сделать. Потом останавливались и совершали вечерню наедине по четкам или еще и читали немного. Потом собирались на обед, или, скорее, на ужин. Затем мы брали благословение у Старца и уходили спать по келиям. После отдыха мы готовили то, что было нужно на завтра, и расходились по своим келиям для молитвы и бдения до полуночи. Если должна была быть Литургия, то совершалась она после полуночи. Если же нет, то было чтение духовной литературы. Нам, молодым, в этот час разрешалось посещать Старца, чтобы поведать ему свои помыслы и услышать его советы».

Надо сказать, что молитва была главным занятием членов братства Старца. Ей посвящалось самое плодотворное время суток – первые ночные часы. Режим на келии был построен таким образом: все работы бытового плана производились с утра до полудня. Потом служили вечерню по келиям. Каждый совершал ее самостоятельно по четкам. К этому добавлялось немного духовного чтения. Затем собирались на обед, или, как пишет отец Иосиф, скорее, на ужин. Взяв благословение у Старца, все расходились по келиям для сна, так как предстояла ночь молитвы. Таким образом, братия ложилась отдыхать еще днем, во второй его половине. Незадолго до захода солнца они вставали, приготовляли то, что требовалось на следующий день, и снова расходились по келиям для бдения до полуночи.

Здесь, впрочем, необходимо сделать одну оговорку. На Афоне время отсчитывают по византийской традиции. Эта система очень удобна для монахов. А состоит она в следующем. Прежде всего сутки начинаются с вечера. Это библейская традиция, которая утвердилась в христианской Церкви². Сутки делятся на две равные части: ночь и день. Сутки начинаются ночью, то есть с захода солнца, а заканчиваются днем, то есть тоже заходом солнца. Заход солнца является отправной точкой для исчисления времени. Прошло два часа после захода солнца? Значит, сейчас два часа ночи. Независимо от времени года и астрономической долготы дня и ночи, день и ночь, как считается по этой системе, имеют двенадцать часов. К примеру, летом солнце по византийскому времени может вставать в восемь часов ночи, то есть через восемь часов после своего захода. А зимой – в два часа дня, то есть через четырнадцать часов после захода.

Устав братства старца Иосифа был очень строгим. По свидетельствуучеников Старца, Великим постом с понедельника по пятницу на келии устанавливалось правило молчания. Никто не имел права разговаривать, а нужное объяснялось знаками. Даже когда Старец посылал братий за послушание сходить по какой-либо нужде в монастырь или скит, то и там им не разрешалось промолвить даже слова. Епитимья за преслушание составляла двести-триста земных поклонов. Однако вся внешняя строгость покрывалась удивительной любовью Старца, который по ночам, после исполнения братиями келейного правила, принимал у них откровение помыслов и давал необходимые советы. Среди братии было двое иеромонахов, и Литургию они совершали каждый день: старец Иосиф не мыслил себя без Литургии и причащался за каждой службой.

Место их жительства отличалось суровым климатом, и практически все братство заболело. Они были вынуждены переехать, и их очередным временным прибежищем стал Новый скит, который находится у самого моря и славится своим мягким микроклиматом. Там их ждали новые строительные работы. Там же старец Иосиф и закончил свою земную жизнь – в самый день Успения Пресвятой Богородицы, Которая явила ему так много Своих заступлений на его жизненном пути и к Которой он питал удивительную любовь и благоговение. В Новом скиту старец Иосиф был и похоронен. Теперь частицы его мощей, как еще не прославленного, но широко почитаемого на Афоне святого, находятся в разных монастырях Святой Горы³.

Ученик же его, отец Ефрем, стал старцем на келии Благовещения, также относившейся к Новому скиту. Впоследствии он перешел в монастырь преподобного Филофея Афонского, где был избран игуменом. Ныне он живет в Соединенных Штатах, где ревностно проповедует слово Божие и уже открыл несколько монастырей, в которых является духовником. Братия Филофея принимают своего старца на один месяц каждый год, когда он приезжает из-за океана. Монастырь их тогда наполняется монахами-святогорцами, которые приходят за советом и благословением отца Ефрема.

Настоящая брошюра является переводом части сборника слов и писем старца Ефрема, который братия обители преподобного Филофея составила и издала под общим названием «Отеческие советы». Большая часть этих слов и писем отца Ефрема, адресованных его духовным чадам, на русском языке публикуется впервые. Верю, что они дадут читателям глоток той «живой воды» Святаго Духа, которую сам отец Ефрем, как я глубоко убежден, носит в своем сердце.

Диакон Василий Петров

1.Здесь и в других случаях, следуя традиции самих афонских монахов, мы пишем о старце Иосифе с большой буквы ввиду исключительной роли, которую он сыграл не только в жизни отца Ефрема, но и в жизни всего современного Афона.

2.И был вечер, и было утро: день один (Быт. 1, 5). Не сказано, к примеру: «И было утро, и был вечер: день один», – как сказал бы современный человек, а наоборот. Вечер предваряет утро, потому что прежде света, который был сотворен в первый день, была тьма.

3.Много удивительного можно было бы еще рассказать о жизни старца Иосифа, по прозванию Исихаст, и его чудного братства. Для лучшего ознакомления с ней читателя можно отослать к изданным ранее книгам «Афонский исихаст», «Старец Иосиф Исихаст» (житие Старца) и «Изложение монашеского опыта» (сборник его писем).

Bepul matn qismi tugad.