Kitobni o'qish: «С любовью из Абхазии»
ОТДЫХ В АБХАЗИИ
1
Каких только творческих идей не слышали стены издательства «Чехов», что на пересечении улиц Достоевского и Толстого! Какие только транспаранты широко и с размахом не вывешивали на фасаде – от «Звездному космосу – да!», до «За Метелкина! Всем будет счастье и гадость!» Споры, есть ли опечатка в слове «гадость», не утихают и по наш день. У коллектива возникла версия, что «счастье и гадость», это такая философская реалия, что русским матом не дано описать, разве что понять сыну областного прокурора, кандидату Метелкину. Что до самого здания, то оно имело блеклый и запущенный вид – деревянные рамы давно просились в топку, но пластиковые, не смотря на обещания все того же Метелкина, никак не приносили счастья. Кажись, все работники должны были махнуть рукой и на обещания, и на небольшую зарплату и пойти преподавать какие-нибудь курсы, но ведь придумано же слово – энтузиазм! Авторы, несмотря на редеющую книжную читательскую публику и растущую на интернет площадках, продолжали нести свои рукописи. Одно дело – бороздить писательский мир на своей шлюпке с безымянным флагом, другое – встать в ряды мощной и прославленной печатной эскадрильи, сила которой как раз и таилась в этих мрачных кабинетах.
Мимо кабинетов главного редактора, его заместителя, производственного и маркетингового отделов, звонко цокая каблуками по коридору, спешила к своему рабочему месту Виктория. Здесь она уже как десять лет работала редактором. С ней в одном кабинете трудились редакторы Земфира Николаевна и Фрося.
Земфире Николаевне давно перевалило за шестьдесят, это была одна из первых сотрудниц издательства. Земфира Николаевна никак не могла примириться с существованием компьютеров, поэтому ей перепадали рукописные тексты. Как ни странно, работы у нее было предостаточно! Малоразборчивые почерки гениев забирали много сил и времени, но мудрая женщина не торопилась. Она понимала, что главное в их деле – усидчивость и скрупулезность. Конечно, за годы работы появились свои плюсы и минусы. Из плюсов – непререкаемый авторитет. Когда замороченные кривыми текстами редакторы хватались за головы, Земфира Николаевна презрительно на всех смотрела и выдавала коронное:
– Резать!
И все, выдыхая, радостно удаляли зубодробительные куски.
Фрося, Ефросинья Эдуардовна, в противоположность коллеге, правила исключительно электронные тексты. Окончив известный вуз столицы, она блестяще знала русский язык и одновременно редактировала и корректировала тексты. Писать «Феврония Эдуардовна» нет смысла, потому как в издательстве «Чехов» ее, в отличие от Земфиры Николаевны, никогда не называли по имени-отчеству. Да что там, даже полным именем назвали один раз, когда брали на работу. Трудновыговариваемое имя было сокращено до «Фроси», на том и порешили. Молодая девушка с двумя косичками не возражала – ей и самой не нравилось собственное имя.
– Вика, кофе будешь? – Фрося разливала кипяток по чашкам.
– Девочки, три текста, три текста! Отделяют меня от долгожданной поездки на отдых, – Вика говорила уставшим, но полным оптимизма голосом.
Младшая коллега не обиделась на игнорирование, а молча сделала кофе. Она понимала, что измотанная подруга сейчас думает только о песке и море. Вика сосредоточенно смотрела в монитор:
– Ну и что же там у меня? А, мой джигит Сахамилов! Земфира Николаевна, очередной роман – «Ковбой и инопланетянка».
– Ужас, что творится! Уже обычной человеческой любви мало. Все темы убили еще в рыцарские годы. Теперь скрещивают всех подряд. Начали с богатых и бедных, продолжили роботами, а теперь вон в космос полетели, – поправляя платок на плечах, ответила Земфира Николаевна.
– Вот вы зря над Сахамиловым смеетесь! – разнося кофе, Фрося вклинилась в беседу, Вика поблагодарила ее воздушным поцелуем, – парень неординарный. Ищет себя. Вот взять, к примеру, его роман «Железный пес». Запрограммировали пса на любовь к хозяину, они прожили в радости тридцать четыре года. И когда у пса сгорели электронные мозги, то хозяин похоронил его как живого пса. Автор решил указать на проблему сейчас! Пока не поздно. Ведь железный пес обходится в разы дешевле живого, а если добавить к этому отсутствие хлопот и увеличение длительности жизни, то вторым в ближайшем будущем может быть несладко…
– Фрось, иди сюда! – позвала Вика, – на, читай!
– Ковбой Макхонали привязал букет роз к ракете и прикурил сигару. Этой же спичкой поджег фитиль ракеты и отправил ее в космос. Инопланетянка Ридрихоз, получив цветы, улыбнулась. Она уловила запах дыма сигары Макхонали.
– Все же на счет задумок автора… Фрося, мне кажется, ты слегка перегнула и додумала неплохую идею вместо него. У него единственное, что неплохо выходит, как и у твоих родителей, – это давать имена, – Вика повернула монитор к себе и продолжила править, – девочки, представьте, три года адовой работы с маразматическими текстами позади! Весь этот графоманский дурдом останется тут, а я буду лежать там, где море, подставив свою спинку под теплые лучи южного солнца. Волны будут ласкать мой слух, песок – ступни, а нежные руки кавказского массажиста – спинку.
– Не поняла, а Игорь чего, не едет? – Земфира Николаевна посмотрела поверх очков.
– Ой, ой… Земфира Николаевна, опытная вы моя женщина, остановите фантазию. Представили тут себе массажиста. Я ведь исключительно в медицинских целях – работа сидячая, все затекает. А Игорь, конечно, едет. Мы и так уже три года никуда. То он все деньги в ремонт машины вбухал, когда пьяный на бордюре припарковался. В прошлом году мамочке своей любимой юбилей на широкую ногу организовал. В этом году мой черед настал!
– Вика, а куда едете-то?
– А едем мы, Фрося, в Абхазию. Сама понимаешь, нынче границы везде закрыты. Краснодарский край неоправданно дорог, Турция мне уже в сериалах надоела, а Абхазия вполне себе неплохо, недорого, чистое море, своеобразная кухня.
– Эх, Вик, счастливая ты! Рада за тебя, сияешь. Ты вот что, добивай Сахамилова и дуй домой чемоданы собирать, – собирая кофейные чашки, предложила Фрося.
– Фрося, а может ты и мою работу досмотришь, – жалобно попросила Земфира Николаевна.
– Конечно, досмотрю! Я ж молодая, шея крепкая.
2
Выйдя из издательства, Виктория дала себе наказ – ни слова о работе, поэтому звонки от Сахамилова остались пропущенными. Редактор иронично пошутила на этот счет:
– Ничего, столько времени меня мучал, теперь немножко помучайся сам, – и телефон отправился далеко на дно сумочки.
Никаких следов усталости не было, не сказывался ни конец рабочей недели, ни годы без отдыха. Наоборот – по бульвару шагала самодостаточная счастливая женщина, которая невольным образом приковывала внимание ковыляющих рядом зевак. Виктория излучала радость! Стоило ей пересечься взглядом с мимо проходящим человеком, как в ту же минуту она одаривала его улыбкой. Когда плохо, люди анализируют причины, а когда хорошо – просто радуются. Так и Виктория забежала по пути домой в магазин. Она уже сегодня хотела создать атмосферу праздника и для своего супруга тоже. Казалось, организм Вики выплескивает саккумулированную на черный день энергию, осознав, что до отпуска, где ждет перезарядка, осталось рукой подать.
Она не пожалела денег на Hennessy. Игорь не был любителем выпить, но с умным видом перекатывать алкоголь в бокале мог часами, оттого и рассказывал в близких кругах о своей любви к дорогим коньякам. С обычной водкой-то так не поважничаешь! Вика взяла красную рыбу, готовые салаты, черный хлеб и баночку икры. Игорю нравилось есть икру ложкой – для него это было символом достатка и успешной жизни.
Дома Виктория накрыла праздничную скатерть, расставила холодные закуски, разогрела печь для пары больших кусков лосося, вспомнила, что не купила десерт, с улыбкой махнула на это рукой и пошла в спальню подготовить новое нижнее белье. Несколько комплектов, подаренных подругами, долгие годы ждали своего часа. Ни она, ни Игорь не считали эти аксессуары необходимым для плотских утех, скорее, они должны были выполнять свои каждодневные функции. Так как они проигрывали в удобстве более простым моделям, то лежали нераспакованными годами.
Игорь припозднился на полчаса. Виктория понимала, что у него могло не оказаться на предприятии своей Фроси, которая доделала бы за него дела. Она открыла «Евгения Онегина» и ушла в мир прекрасной поэзии. Игорь работал инженером на каком-то там производственном предприятии, был на семь лет старше Виктории, перспективный и властный. Она порой недоумевала, почему выбрала Игоря, ведь поклонников у нее было множество – и красивых, и более успешных, и харизматичных, а вот нет, душа потянулась именно к Игорю – парню невысокого роста, в больших очках, всегда молчаливого, в чем-то нелепого и беззащитного.
Игорь прошел в гостиную, где его ждал роскошный ужин. Виктория, посмотрев на скудную реакцию супруга, незаметно расстегнула пуговицу на блузке. Игорь удивленно посмотрел на жену – он никак не попадал в романтику вечера. Налил себе коньяк, с наслаждением закусил икрой и принялся за рыбу. Игорь нахваливал ужин, деликатно причмокивал и все дегустировал коньяк, явно оттягивая разговор. Инициативу взяла на себя Виктория:
– Я тут наши купальные принадлежности перебирала, надо бы нам обновить все, и тебе плавки как минимум, и мне купальник, пляжные вещи какие?
– Слушай, Вика, – Игорь сурово посмотрел на жену, – помнишь, я тебе говорил, что у нас на предприятии планируют открыть новый отдел, начнем выпускать водонагреватели. Так вот, сейчас эта идея актуальна как никогда. В ближайшее время утвердят проект и будут отбирать кадры. Судя по всему, меня могут назначить главным руководителем. Мне нужно всю эту неделю мозолить глаза руководству, – Игорь засмеялся в голос, как обычно смеются люди над своими анекдотами, многозначительно сунул ложку икры в рот и изобразил блаженство.
– Два года назад, когда ты, пьяный, решил переставить автомобиль, задом поцеловав бордюр, ты говорил, что мы – одна семья! – Вика начала закипать, – а сейчас твоя работа важнее отдыха. В прошлом году, когда твоя мама захотела большой праздник со всеми родственниками, ты сказал, что мама одна, что она заслужила радость и счастье. Я не спорила! Теперь я прошу понять меня. Мне этот отпуск нужен как воздух. Я просто сойду с ума! Я выдохлась морально, – Виктория всплеснула руками, – я уже три года сплю и вижу песок. За три года на этом песке побывали даже ковбои и инопланетянине, но там не было Игоря и Вики!
Игорь посчитал это смешным и вновь засмеялся. Чувствовалось, что он делает это через силу:
– Вика, инопланетян не существует, а мы с тобой существуем, и нам жить и жить. Это повышение сулит нам отличную прибавку к зарплате. Понимаешь, я грамотный инженер, я давно заслужил карьерный рост. Я хочу так ужинать не один раз в месяц, а каждый вечер. Я сейчас руководствуюсь здравым смыслом, а не женской истерией. И я хочу донести до тебя, что сейчас абсурдно загорать, когда на работе жарко. Отпуск можно подвинуть, поехать на море осенью или зимой. Или следующим летом!
Каждая фраза ранила Вику словно ножом. Ей не хотелось разбирать эту ситуацию, взвешивать за и против, ей просто хотелось отдохнуть, она хотела на море.
– Может, я поеду одна? – Вика устало посмотрела на мужа.
– Куда? В Абхазию? Одну? Отпустить свою женщину одну на Кавказ может только мужчина, чья жена уже бабулечка, – сострил Игорь.
Он опять громко рассмеялся, съел ложку икры и состряпал серьезный вид. Вика пошла в спальню, плюхнулась на кровать и в темноте пыталась сосредоточиться на белом потолке, чтобы не расплакаться…
3
Когда Игорь вошел в спальню, Виктория полулежала на кровати, облокотившись о спинку. Она еще надеялась на мирное решение вопроса. Верила, что Игорь сделает пару звонков, договорится на работе, извинится перед ней за недоразумение, и они запланировано отправятся на юг. Игорь лег рядом, положил руку ей на плечо и начал что-то сюсюкать – так обычно успокаивают капризных детей. Виктория чувствовала себя лодкой с пробоиной, требующей срочного ремонта на судостроительном заводе. Игорь же ей казался аквалангистом, который подплыл к лодке, закрыл ладонью дыру и читал всякие заклинания, чтобы корпус каким-нибудь чудесным образом сросся самостоятельно.
Вика отчетливо помнила, как супруг вначале молящим тоном, а потом повелительным несколько раз сказал: «Ты не поедешь». А потом – храп, к которому Виктория за долгие годы привыкла. В эту ночь он раздражал ее куда больше. Да что храп, сам Игорь бесил ее как никогда!
Он казался чужим человеком. Вика уже давно перешла грань локального конфликта, где проблему можно было разложить по полочкам, когда шаг за шагом стороны приходят к компромиссу, но зачастую эмоции переводят конфликт в более глобальную плоскость. Сначала человек вызывает отвращение, а потом отвращение вызывает все, что с ним связано…
Игорь казался источником всех бед и испорченной жизни. Ему вменялись в вину годы серой жизни, ведь он мужчина. Даже нежелание иметь детей – пункт, который оговаривался изначально и был предложен Викторией – ярмом повис на его шее, ведь он мужчина. Раздражало даже то, что еще вчера нравилось – самостоятельность и ненавязчивость. Они могли прийти с работы, за вечер не обменяться ни одним словом, а назавтра опять молча разбрестись по работам. Могли запросто одолжить друг другу денег и деликатно напомнить о долге. О какой-либо страсти в отношениях речи не было никогда. Они оба, относительно не темпераментные личности, давно свалили все на быт. Обычно такая жизнь устраивала, но в эту ночь Игорь обвинялся по всем пунктам – ведь он мужчина. Вике хотелось задушить храпящего на всю комнату мужа, но такой приговор изменил бы планы.
– Игорь же чертовски ревнив! – как будто сам черт говорил в ухо, – сколько неоправданных и глупых истерик тебе пришлось выслушать. Взять писателя Кулибакова, который выиграл конкурс «Гусиное перо». Он подарил тебе букет цветов в благодарность за хорошую редакторскую работу, а Игорь прочитал рассказ, вскрыл всю вашу переписку, не нашел ни слова, за которое мог бы докопаться, но ходил на тебя обиженным неделю. И это ягодки! Помнишь, как он назвал тебя шлюхой, когда узнал, что ты танцевала медленный танец с начальником на корпоративе? Хотя у вас с шефом дружеские отношения! Вспомни, как сводит его челюсть, когда ты в декольте выходишь из дома. Да ты сама удивлялась, откуда столько ревности в его холодном сердце. Не пришло ли время его проучить и проверить все на подлинность. Ведь если ревнует – значит любит! Если ревнует по-настоящему – приедет к тебе! Раз любит, то ты лучше пряника на работе.
Внутренний голос – вещь интересная… Порой великим писателям, ковырявшимся палкой в земле в надежде нарисовать художественные образы, он нашептывал идеи, воплощению которых рукоплескали многие поколения. Кого-то он подталкивал прыгнуть с крыши дома, кому-то стал верным другом и вполне неплохо ужился паразитом в голове хозяина, кого-то довел до психиатрической больницы, внушив, что он не тот, кто есть на самом деле. В нашем случае он подтолкнул Викторию к ослушанию, что случилось впервые. Справедливости ради стоит заметить, что запретов в ее жизни было немного.
Виктория под шумок складывала все необходимое в чемодан. Ей захотелось, чтобы муж приехал за ней, отругал, признался, что без нее не может жить. Игорь, конечно, мог проснуться, увидеть, как Вика собирает чемодан, и учинить скандал… Благодаря коньяку и крепкому сну мужа Вика отправилась в Абхазию. Еще до рассвета она с паспортом стояла у кассы вокзала.Заметивший утром отсутствие жены Игорь обо всем догадался, но на все его попытки дозвониться ему отвечал автоответчик: «Телефон выключен или вне зоны действия мобильной сети».
Под убаюкивающий стук вагонов Виктория крепко уснула – сказывалась бессонная ночь вкупе с накопленной усталостью. Ей меньше всего хотелось сейчас выяснения отношений даже с самой собой. Хотелось просто лежать, просто смотреть в окно и ни о чем не думать, хотелось перезапустить себя, и со свежей головой приступить к разбору жизненной неразберихи. Но это все потом, сейчас только отдых!
Проснувшись, Виктория почувствовала заметное улучшение. В плацкартном купе по соседству ехала пара средних лет. Вика с любопытством наблюдала за ними – их отношения казались идеальными. Мужчина чуть не на каждой остановке выходил на перрон и возвращался то с букетом полевых цветов, то с контейнером ягод. Веселый смех его спутницы раздражал Вику, она четко для себя определила, что это – банальная женская зависть, но с большой радостью приняла из ее рук клубничку.
– На море? – спросила попутчица.
– Да. Вы тоже? – любезно ответила Вика.
Ответа так и не дождалась. Голубки, соскучившись долгим пятиминутным расставанием, вновь втиснулись в объятия друг другу.
– Бог ты мой! Я думала, такое только в кино бывает, – подумала Вика, – у них конфетно-букетный период, а они старше меня. Может, у таких отношений есть какой-то неизвестный мне рецепт? Да вот сидят люди напротив, нагло счастливые, спроси у них! Извините, извините!
– Да, да, – тяжело отрываясь друг от друга, синхронно ответили попутчики.
– Я просто любуюсь вашими отношениями. Пожалуй, это то, о чем мечтает каждая женщина. И я не исключение, чего скрывать. Откройте тайну неугасающей любви. Приподнимите, что ли, занавес, открывающий загадку крепких семейных отношений, – у редактора глаза загорелись от любопытства.
– Крепких отношений? – засмеялась попутчица, выдержала небольшую паузу, посмотрела в сияющие глаза Вики строгим взглядом и вполголоса просто сказала:
– Мы – любовники! – весело рассмеялась она.
– Что? – Вика искренне удивилась такому откровению.
– Да, что ты как маленькая? Деда Мороза не существует. Держи еще клубничку!
Вика схватила пачку сигарет, лежавшую рядом с контейнером клубники, и пошла в тамбур. Когда она вернулась, попутчики уже спали. Вика несколько минут смотрела в окно, пока тоже не уснула. Наконец ее разбудил громкоговоритель сочинского вокзала.
4
Вместо привычных взору «Яндекс» такси повсюду сновали частники кавказской национальности. Они обступили Викторию, не давали ей прохода, наперебой предлагая свои услуги. Тут предложение явно превалировало над спросом:
– Такси, такси, девушка, такси!
– Красавица, такси не надо?
– Куда надо, давайте свой чемодан?
– Мне в Абхазию, в Сухум!
– Пять тысяч! Поехали!
– Четыре восемьсот!
– Четыре пятьсот, – один из таксистов схватил чемодан.
Опешившая от наглости Виктория поспешила покинуть страшный шумный пятачок. Они напомнили ей настырных продавщиц рынка девяностых, у которых она ничего никогда не покупала. Она предпочитала ленивых торгашей, тихо сидящих в углу магазинчиков, которые без суеты и истерии, не торопясь предлагали свои товары.
Продравшись сквозь толпу таксисов, Виктория услышала:
– Три пятьсот!
Какая женщина не повернется, услышав скидку в тридцать процентов? Перед ней стоял невысокий черный от хронического загара мужчина с растрепанными волосами. На нем была выцветшая от палящего солнца майка, древние потрепанные джинсы, но Вику сразили наповал яркие красные новенькие мокасины!
– А вы меня до Сухума довезете?
Таксист взял в руки чемодан с такой же галантностью, с которой рыцарь берет руку дамы, и повел ее переулками к автомобилю. Вику ожидала серая «девятка», у которой цифры, показывающие пробег, явно уже шли на второй круг. Проскользнула мысль взять другое такси, но что-то не позволило это сделать, может, жалость к водителю… Очередь выстроившихся на границе автомобилей под палящим солнцем не сулила скорого передвижения, однако наглый таксист правдами и неправдами, царапая машину о загромождения и препятствия, поднял настроение новоиспеченной туристке.
– У тебя жена рожает? – кричали ему из соседних автомобилей, которые он нахально объезжал.
– А тебя что больше злит, что меня пропустил или что моя жена прекрасна как первое чудо света?
– Первое чудо света – пирамида Хеопса. Неуч! – смеялись ему вслед водители.
– Вот и стойте в очереди. Вам спешить с вашим чудом некуда. А мое чудо не ждет. Чао!
Южанин одной фразой расположил к себе Викторию, давно не слышавшую комплиментов. Она удивилась, что не дала отповедь человеку, который, во-первых, не Игорь, а во-вторых, назвал ее чудом. Но быстро оправдалась, что это все для дела, наконец, один раз на отдыхе – можно.
Пока автомобиль мчался в Сухум, лицо Виктории обдувал теплый ветерок, она наслаждалась живописной природой, прекрасным климатом, морским воздухом и нескончаемым любимым зеленым цветом. Водитель теребил заедающий кассетный магнитофон, пытаясь найти нужную песню. Черные глаза сменяли карие, карие – синие, под кайфом рожденных сменила Роза думающая, что влюбится, а добравшись до Владимирского централа, магнитофон замолчал.
– Я извиняюсь, но не могу не спросить, – таксист говорил с очаровательным акцентом, – вы случайно не из Греции?
– Нет, из Волгограда.
– А у вас нет сестры-близнеца, похожей на вас?
– Нет, – растерянно ответила Виктория, – у меня нет братьев и сестер. Одна у мамы с папой, а что?
– Да нет, просто сегодня все ждали в аэропорту родную сестру Афродиты, богини красоты. Она из Греции сегодня вылетела по делам в Сочи. Просто я подумал, это вы.
– Нет, это не я. Я – редактор в издательстве. Навожу порядок в книгах перед их выпуском, – откровенная лесть почему-то радовала.
– Книжки? А, это Пушкин, Гоголь… Короче, они, да?
– Ух! И чем же вам известен Пушкин? «Евгений Онегин», «Капитанская дочка»?
– Нет. Я не знаю Евгения Онегина и дочку капитанскую… которую знаю, нет, наверное, не она. Мне Пушкин известен как настоящий мужик. Вы извините, но не каждый сегодня, будучи при деньгах и славе, за честь своей женщины будет стреляться насмерть.
– Весьма оригинальный взгляд на Александра Сергеевича. Занимательно.
– Оно и понятно. Если бы вы поняли всю сложность моих взглядов, то не ехали бы на Кавказ без мужа и охраны, чтобы предотвратить массовое разжигание и без того горячих джигитских сердец.
– Без охраны? – переспросила блондинка тридцати восьми лет, – у мужа не получилось, он весь в делах. А я так больше не могу – моему организму требуется отдых! Наконец, я хочу расслабиться, и не важно, с ним или без него.
– А вы знаете, я на самом деле не таксист. Крутить баранку и помогать людям – это хобби. А по жизни я бизнесмен! Туда-сюда, короче. Там-здесь, в общем. Короче, очень уважаемая персона в нашей стране.
– Хм… а я вот прямо поверила, что вы таксист. Очень похож.
– Да нет, слушай, я просто выезжал по делам в Сочи. Мокасины купить надо было, тут в Абхазии таких нет. А я с модой на ты! Если мне вещь понравилась, то я ее забираю, сколько бы она ни стоила. Слушай, а ты вообще в какой отель едешь?
– В отель «Изабелла». В интернете прочла много хороших отзывов.
– Вах, это же возле моего дома, – подумал водитель и вслух сказал: – ни в коем случае не рекомендую. Это же притон для гулящих девиц! Там каждую ночь такое творится! А фотографии, видимо, загрузили, когда гостиницу только построили. Комментарии тоже много ума написать не надо. Одного друга попросил, второго, они тебе, что я Ленина заместитель скажут. Но ты не переживай, я тебя в отличный отель отвезу, не пожалеешь.
Когда они приехали, оказалось, что водитель отказывается брать денег за поездку. Как только Виктория ни предлагала, южанин остался непреклонным. Он объяснил, что в деньгах не нуждается, так как очень обеспеченный человек, а таких прекрасных женщин, как Виктория, мужчины обязаны носить на руках бесплатно, а не возить на машинах за деньги. Он предположил, что они, возможно, еще увидятся, помог ей отнести багаж и договорился о ее вселении с хозяином гостиницы:
– Ты извини, я сейчас не могу оплатить твое проживание. Просто деньги надо поехать с карточки снять.
– Ну ты что? Мне и так жутко стыдно, что ты за поездку денег не взял.
5
Вика, бронировавшая номер в другом отеле, критически осмотрела комнату и осталась довольна. Выбор таксиста оказался на высоте – из окна открывался восхитительный вид на море, где чайки охотились в веселом хороводе, вдали виднелись заснеженные даже в июле пики гор. Виктория ничуть не огорчилась, что ее привезли в другое место. Она как в детстве с разбегу плюхнулась на кровать. Глубокий вдох и выдох – и мир стал немного другим!
Вика включила телефон: семь пропущенных от Земфиры Николаевны, пять – от Фроси, два от Сахамилова и один от Игоря. Она нажала на номер Игоря, но спустя секунду отбила звонок, не позволив пройти гудку. Телефон завибрировал, на экране появилась Земфира Николаевна, сидящая на рабочем месте в своем излюбленном платке.
– Слава богу, жива! А то ведь не разберешь, что вообще происходит! Мы тут тебя спровадили, заскучали с Фросей, как на работу приходит хмурый Игорь. Открывает дверь и тебя спрашивает. А Вики нет! Вот тебе и поворот, думаю я. Так она в магазин вроде вышла. Он слегка улыбнулся. В Абхазию, в Сухуме магнитика на холодильник прикупить, добавила я, так он сразу и побагровел. Молча посидел с нами на твоем рабочем месте минут десять, кого ждал, непонятно, и ушел. Так вот, дорогая Викуся, ты не скажешь, какого хрена тут происходит?
– И я рада вас слышать, Земфира Николаевна. У меня все хорошо, солнце светит, море зовет, песок греет, с Игорем легкое недопонимание произошло, которое сейчас разрешу. Абхазия шикарна, один воздух чего стоит. Я только приехала, но уже чувствую, что жизнь прекрасна. Кстати, Земфира Николаевна, вы случайно не знаете, что значит, когда кавказцы не берут с вас денег за проезд? И бывало ли такое, что таксист на полпути вдруг оказывается не таксистом, а бизнесменом?
– Ой, девочка моя, кто знает, что на уме у этих горячих мужчин. Почему таксист денег не взял, мне не понятно. Может, ты ему дальней родственницей пришлась, может, понравилась, а может, у него настроение хорошее. Мне вот один в Гаграх по молодости пять литров вина подарил за красивые глаза. Ты мозги свои не отключай!
– Ладно вам, не девчонка вчерашняя. Самой скоро уже сорок, сама кого хочешь уму-разуму научу. Земфира Николаевна, тут Фрося на второй линии. В общем, все хорошо! На связи!
– Вика! Где же тебя носит? Мамочки, сидим, значит, на работе с Николаевной и гадаем, доехали вы или нет. Тут представь, открывается дверь…
– И входит Игорь!
– Да! Игорь твой сам не свой. Тебе звоним – телефон выключен. До меня все никак не дойдет, как это Игорь здесь, а ты там? Игорь не знает, где ты. А где ты вообще? И что вообще происходит?
– Фрося, все хорошо! Я в Абхазии. С Игорем небольшая путаница. У взрослых так бывает. Давай потом расскажу, сейчас не хочется… Ты лучше мне вот что скажи! Как ты думаешь, почему таксист может не взять деньги с клиентки?
– Может, акция? Не знаю, с меня всегда таксисты денег брали. А таксист молодой и красивый? Он не джигит в седьмом поколении? Машину на два задних колеса не ставил? Лезгинку за рулем не танцевал? Все игрушки во всех тирах тебе с закрытыми глазами не выигрывал?
– Закатай губу обратно, – засмеялась Вика, – это не кино – это жизнь! Да какой-то странный он, довез до отеля, денег не взял. Абсолютно не располагает к себе, даже отталкивает. Но два добрых дела сделал: не взял с меня денег и отвез меня в другой отель, а то я чуть в борделе не поселилась.
– Какой загадочный образ. Точно пранк! Ты смотри, может, и вправду шейхом окажется, который для своего блога таксистом работает. Что-то мы слишком увлеклись. Ты давай с Игорем решай, а то мне его так жалко, мучается, бедный. Ну пока, не забывай!
Остались два пропущенных – от Сахамилова и Игоря. Вика предпочла решить с автором, прежде чем окунуться в семейную драму.
– Вика, здравствуйте! Знаю, что вы на отдыхе, или не на отдыхе? Так и не понял, где вы и что с вами! Я вот что хотел сказать… Недавно гулял в парке, и меня так вдохновило, что родились три идеи. Первая – парень влюбляется в свой телефон и женится на нем, вторая – что, если написать о романе каменного камня и огненного огня? Третья, самая гениальная, написать повесть о рыбе, которая всю жизнь хотела сказать другой рыбе, что любит ее, но не могла из-за физических ограничений.
– И тебе привет! Все три – отличные. Последняя просто гениальная! Я сейчас на отдыхе, ты начинай писать, приеду, глянем, что получилось. Слушай, Сахамилов, ты же кавказец! Вот скажи, что означает, когда таксист не берет денег с отдыхающей туристки?
– Так, так… поставлю себя на место таксиста. Почему бы я не взял денег с туристки. Так, так… а он вам комплименты не делал? Не говорил, что еще увидитесь?
– Делал, говорил.
– Тогда вообще ничего не понятно. Думаю, он узнал, что вы редактор и надеется на скидку. Ладно, отдыхайте, мне писать и писать еще…
Виктория не набрала в тот день Игорю. Ее радовало, что он расстроенный и мучается. Она нашла это наказанием за его поведение. Решила еще денек не звонить, не хотелось омрачать первый день отдыха скандалом, который неизвестно как закончится. Вика положила голову на подушку, и Морфей унес ее в свое царство.
6
Когда Джон вошел во двор, Милана держала на руках младенца и развешивала белье. Увидев мужа, она тут же побежала на кухню, чтобы разогреть еду. Джон удобно разместился на скамейке, вытянул ноги, скрестил на животе ладони и тяжело вздохнул. Сказывался тяжелый рабочий день вкупе с мимолетным перерывом на отдых.
Два маленьких босых ребенка пяти и трех лет поспешили к папе. Видеть отца дома для них занятие нечастое, но всегда радостное. Джон, не вставая со скамейки, осматривал забор, который держался на честном слове Джона. Он уже несколько лет клятвенно обещал его отремонтировать.
– Папа, что ты нам принес? Ты купил пистолеты?
– Нет, сегодня не получилось.
– Ничего страшного, папа, – ответил старший, они уже привыкли, что на отца нельзя ни в чем положиться, – поэтому я сам себе сделал автомат, смотри, – ребенок принес забитые гвоздями три дощечки, длинная доска служила прикладом и стволом, короткие заменяли рукоять и магазин.
– Энвер, давай-ка свой автомат.
Джон поработал топором по длинной дощечке, сделав толщину ствола в два раза меньше. Прибил на кончике маленький гвоздик – получилась мушка для прицеливания. Придав автомату более достоверный вид, он вернул игрушку сыну, счастью которого не было предела.
– Папа, а ты шоколадку купил? – спросил младший сын.
Джон сходил до машины и принес из бардачка несколько расплавленных от жары конфет.
– Держи, так даже вкуснее!
Дети жадно схватили конфеты, слизывая с фантика остатки шоколада. Из кухни вышла жена – в одной руке по-прежнему был младенец, во второй – поднос, на котором была мамалыга, фасоль, свежий салат и кусок вареной говядины с аджикой. Зная, что муж приехал уставший с дальнего рейса, она не задавала никаких вопросов, дав возможность спокойно отужинать. А сама, не теряя времени, положила ребенка в люльку и взялась подметать крыльцо. Дождавшись, когда муж окончит трапезу, она села напротив него.
