Kitobni o'qish: «Что в имени моем…»

Что в имени моем…

– Что ты хочешь от меня?.. Виктория… Что смотришь?..

Молодая женщина стояла перед зеркалом и задумчиво обводила пальцем на стекле контур своего лица. Она задавала вопросы сама себе.

– Почему это так важно?.. Почему это со мной?.. Что в имени моем?..

Анатолий исподтишка наблюдал за женой, застыв в дверном проеме комнаты. Он забыл куда шел.

В последнее время Вика стала вести себя странно. То замолкала на полуслове, погружаясь в только ей ведомые мысли, то пропадала где-то по полдня, не объясняя ничего, то вот так смотрела на себя в зеркало, задавая вопросы, будто ждала ответа от своего отражения. Она взяла на работе отпуск без содержания на целых два месяца, и вот уже сорок дней предавалась ничегонеделанию. Даже каждодневные дела делала без азарта, автоматически, не заостряя внимания на цели. Обеды стали невкусными, хотя раньше Анатолий просто гордился женой в этом плане. Рецепты ее салатов из того, что "попалось под руку" спрашивали их друзья и знакомые, кто хоть раз побывал у них в гостях. Всегда чистое постельное белье, благоухающее лавандой и геранью, теперь приобрело запах жухлой травы. Вика перестала следить за собой, могла выйти на улицу с немытыми волосами и даже забыть расчесаться, чего не наблюдалось прежде. Раньше она мусорное ведро до мусоропровода не вынесет, не забыв подкрасить глаза.

Анатолий любил жену искренне и глубоко, ему не было дела до ее наружности, ибо его взгляд на нее был глубже, нежели внешние черты. Но такое безразличие Вики к себе стало его пугать.

– Вика, – негромко позвал мужчина, боясь грубо вторгнуться в отстраненное состояние жены.

Вика обернулась к нему не сразу, продолжая цепляться взглядом за свое отражение.

– Вика, что происходит? – Анатолий сделал шаг к жене, но та вдруг отшатнулась от него и чуть ли не убежала на кухню. Он последовал за ней.

– Вика…

Теперь жена стояла у окна спиной к нему. Анатолий осторожно тронул ее за плечо.

– Вика, поговори со мной, не избегай. Хватит задавать вопросы немому отражению.

Женщина вдруг закрыла лицо ладонями и уткнулась мужу в грудь. Анатолий ласково провел по волосам Вики и нежно прижал к себе.

Нет, она не плакала. Хотя очень хотелось. Хотелось выплеснуть боль и тревогу из себя, но невидимая преграда разбивала все попытки облегчить состояние души. В ней по прежнему жили любовь и благодарность к мужу, но почему-то все отодвинулось за хрустальную гору, как Вика охарактеризовала свои чувства. Эта гора все искажала, отдаляла, обдавала холодом и страхом. Как она может объяснить мужу то, чего сама еще не понимает? Но это что-то просто незримо витает в воздухе и заглядывает пустыми глазницами в самую суть Викиного существования. Может, это смерть готовится собрать урожай?

– Глупо все, Толик. Глупо, – отчаянно зашептала женщина, решившись выговориться. – Ты считаешь, что я схожу с ума. Молчи. Я знаю, что так думаешь. Мне и самой иногда так кажется. Мне не объяснить всего, но я что-то чувствую. Что-то нехорошее вот тут.

Вика приложила руку к груди. Анатолий взял ледяные пальцы жены и поцеловал их, согревая дыханием.

– Вика, присядем. И расскажи мне. Расскажи все: что чувствуешь, что думаешь. Не бойся выглядеть глупо или смешно. Обещаю, я не буду смеяться или осуждать. Я же вижу, что с тобой что-то творится. Сам ничего не понимаю, и волнуюсь за тебя. Сначала я думал, что ты никак не отойдешь из-за потери ребенка, но прошло столько времени…

– Да, и это тоже, – согласилась Вика, отстраняясь от мужа и усаживаясь на табуретку. – Но поверь, я приняла это и почти смирилась. Здесь что-то другое.

– Говори, я слушаю, – подбодрил Анатолий.

Он чувствовал, что жене почему-то трудно смотреть ему в глаза, и присел рядом, устремив взгляд на кафельную плитку с рисунком "под мрамор", где богатая фантазия каждый раз находила разные картины в хитросплетениях узора. На сей раз взору мужчины предстал контур оленя со светящимися рогами на фоне векового ствола дерева.

– Это началось несколько месяцев назад, я помню тот день, – начала рассказ женщина. – Сразу после того…

"После того"… Анатолий понял, о чем недоговорила жена.

Они были женаты больше восьми лет, а детей не было. Сначала это не казалось проблемным: биологические ритмы, возможные неполадки в здоровье – да мало ли причин, почему некоторые женщины долго не могут зачать.

Приблизительно через год Вика забила тревогу, она очень хотела иметь ребенка. После длительного обследования и кучи всевозможных анализов врачи развели руками. Молодая пара была абсолютно здорова в плане деторождения. Им было сказано: ждите. Но прошел еще год, а у них все никак не получалось. Женские недомогания приходили по графику, каждый раз доводя Вику чуть ли не до истерики. Она упорно штудировала медицинскую литературу по данной теме, мерила утреннюю температуру, высчитывала благоприятные дни, пила всевозможные отвары и витамины, но долгожданная беременность все не наступала. Две последующие процедуры ЭКО тоже не дали ни малейшего результата.

Прошло почти восемь лет, и они уже подумывали об усыновлении, когда однажды Вика, заглянув в календарь, с удивлением обнаружила, что организм сигналит ей о сбое в нем. Женщина тут же побежала в консультацию, где ей подтвердили беременность. Это было чудом и долгожданным счастьем. Вика вся светилась от радости, все ее мысли захватила маленькая жизнь, что зародилась в ней. Да и Анатолий испытывал трепетное чувство, что он станет отцом. Они вместе планировали будущее ребенка, бегали по детским магазинам и присматривали всевозможные развивающие игрушки, одежду и прочие мелочи. Нет, они не покупали еще ничего, просто получали удовольствие от созерцания новых потребностей.

Все кончилось так же внезапно, как и началось. Вика не пропускала обязательные походы к врачу. И в очередной раз, придя на осмотр, услышала жестокое: "Сердце плода не бьется".

Как и отчего это произошло, никто не мог сказать. Пожилая гинеколог только предположила, что, возможно, плод был с дефектом, а от брака природа пытается избавиться.

Как Вика это пережила, она сама не могла сказать. Даже последующий вынужденный аборт она перенесла стойко, мысленно приняв боль как наказание.

_

– Буквально через неделю мне приснился странный сон, – продолжала рассказ Вика. – Я шла по огромному осеннему парку, в котором играли и резвились дети. Их было много: разных возрастов и внешности. Они были беспечны и весёлы, но при моем приближении вдруг смолкали и смотрели мне вслед не по-детски серьезным и сочувственным взглядом. А я будто искала кого. Всматривалась в их лица, но каждый раз не находила то, что нужно. В целом, вроде ничего особенного во сне не было, учитывая мое состояние, но гнетущее чувство не оставляло меня весь день. А вечером ты повел меня в театр. Помнишь? Я немного отвлеклась и почти забыла про дурацкий сон, но он повторился. Затем снова и снова. Менялось место, время года, внешность детей, но суть оставалась та же. Я кого-то искала и не могла найти. Я уже стала привыкать к этому странному сну. Ведь все понятно с моей психикой. Я здравомыслящий человек.

Вика перевела дыхание, сделав паузу в повествовании, что вела на одном дыхании. Анатолий успел шепнуть:

– Ты у меня самая умная и сильная.

– А потом все смешалось, – продолжала Вика, не заметив или не обратив внимания на комплимент мужа. – Сон стал повторяться чаще, и в нем стали появляться различные персонажи, которые, то пытались мне помочь, то помешать. Не буду, дорогой, утомлять тебя подробностями. Скажу одно, что сейчас, примерно две недели я каждую ночь вижу во сне спор обо мне. Спорит пожилая женщина в белом платке с красной каймой с какой-то темной сущностью: у нее кустистые брови и шрам через глаз, в черном капюшоне и с потрёпанным саквояжем у ног. И я твердо убеждена, что с саквояжем – это смерть, и она за мной приходит. Подожди, не перебивай. Знаю, что хочешь сказать. Что это просто сны. Нет, Толя. Это не просто сны, это предупреждение. Та старушка в платке защищает меня, но я чувствую, что силы ее на исходе. Вторую ночь она кричит мне, чтоб я поторопилась. Но я не знаю, что я должна делать. Я просто схожу с ума.

– Вика, ты слишком впечатлительная, – только и произнес Анатолий после неловкой паузы. Он просто не знал, что сказать. Конечно, сны – ерунда, но они очень влияют на Вику.

– Ты считаешь все это ерундой, – жена будто прочитала его мысли. – Возможно. А может, и нет. Знаешь, что кричит мне старушка? Она просит меня вспомнить легенду…

– Какую легенду? – встрепенулся Анатолий. Беспредметный разговор стал его напрягать. А тут хоть какая-то определенность.

– Не знаю, – поникши, ответила Вика. – Но что-то смутно вспоминаю. Когда я была маленькая, то бабушка рассказывала мне какую- то длинную сказку. Она не похожа была на другие. И потом я нигде не встречала ничего подобного. Бабушка рассказывала мне ее тайком от мамы, ибо та всегда ругала ее, когда слышала даже намек на подобное. Бабуля говорила, что это семейная легенда, страшная тайна, но она правдива.

– О чем она? – Анатолий пытался найти хоть какое-то рациональное зерно в рассказе жены.

– Я не помню, – еще тише ответила Вика. – Помню только, что речь шла о бездетной паре, вроде моих предках. Они долго не могли зачать ребенка.

– И? – напрягся Анатолий, видя, что жена замолчала.

– Потом у них все же появился ребенок, но больше я ничего не помню.

Вика виновато опустила голову.

Анатолий задумчиво смотрел на плитку на стене. Олень исчез, а чуть ниже вдруг явно проявилось лицо с кустистыми бровями и шрамом через глаз. И это лицо даже, казалось, зловеще подмигнуло ему. Мужчина вздрогнул.

– И еще, – тихо добавила Вика. – Не знаю, важно это или нет. Но старушка в последнем сне крикнула, когда я уже тревожно просыпалась, что я не Вика. Она кричала: "Ты не Вика, назовись своим именем"… Теперь все тебе рассказала.

– А где ты иногда бродишь по полдня? – спросил Анатолий, чтоб что-то спросить, а не молчать. Рассказ жены подействовал на него сильнее, чем он признавался себе.

– Сама не помню, – отозвалась Вика. – Просто брожу по городу и всматриваюсь в лица детей…

– Это точно сумасшествие, – не сдержал мужчина замечания, но, взглянув на вздрогнувшую как от удара Вику, тут же добавил: – Надо что-то делать. Если не сейчас, то точно рехнешься. Надо спросить твоих родителей, что они знают об этой легенде. Во всем есть смысл. Может, когда ты все узнаешь, то успокоишься.

– Бесполезно, – возразила Вика. – Мама не хочет и слышать об этом, называя легенду вздором. Я спрашивала ее.

– Хорошо, тогда поговорю с ней я, – Анатолий решительно встал, покосившись на кафель на стене. Контур оленя снова водрузился на место. Мужчина мысленно поблагодарил животное, посчитав это хорошим знаком.

_

Прошло два дня. Состояние Вики ухудшилось, она похудела, осунулась, стала безразлична ко всему, она будто сложила руки, доверив действовать мужу. Убедить жену пойти к врачу Анатолию не удалось. На все уговоры мужа Вика лишь смотрела на него печальными глазами, казавшимися еще больше в окружении темных кругов.

Только к выходному Анатолий, загруженный работой, смог заехать к теще. Он не хотел доверять сложный разговор телефону.

– Анна Антоновна, – Анатолий всегда называл тещу по имени, отчеству, когда хотел подчеркнуть важность разговора. – Речь пойдет о психическом здоровье вашей дочери.

– Ох, – всплеснула руками женщина и затеребила пуговицу на халате.

Они сидели на кухне родителей Вики.

– А отец где? – оглянулся Анатолий.

– Артем в гараже, скоро придет, – мимоходом ответила теща, вскочив выключить закипевший чайник. – Что с Викой? Она была у нас с неделю назад, да и звонила я позавчера ей. Вроде не жаловалась.

– Она не любит жаловаться, – заметил Анатолий.

– Ну, так в чем дело? – теща испытывающее посмотрела на зятя, будто он таит подвох.

– Мне нужно знать вашу семейную легенду, – в лоб сказал Анатолий.

– О, Боже, – женщина всплеснула руками. – И ты туда же, Толик. Вика недавно интересовалась, теперь ты. Вы чего там придумываете? Зачем вам бабкины сказки? Вы взрослые люди.

– И все же, Анна Антоновна, – настаивал Анатолий, сделав ударение на имени тещи.

– Чушь какая-то. Что с Викой, лучше скажи, – женщина попыталась перевести тему разговора.

– С ней все будет хорошо, я обещаю, – твердо заявил Анатолий. – Но надо разъяснить некоторые моменты.

Анна Антоновна открыла было рот, чтоб продолжить возмущение, когда от входа в кухню раздался голос мужа:

– Аня, лучше расскажи все как есть. Хватит закрывать глаза на очевидное.

– Ох, Артем, – вздрогнула Анна Антоновна. – Мы не слышали, как ты пришел.

– Здравствуйте, Артем Генрихович, – Анатолий встал и подал руку тестю.

– О, и я дожил до официоза, – улыбнулся мужчина, пожимая в ответ руку зятя. – Да сиди уже, не король чай явился.

– Папа, я всегда уважительно отношусь к вам обоим. Никогда не обременяли мы вас своими проблемами, – сказал Анатолий, чувствуя моральную поддержку тестя. – Но сейчас я прошу вас о сущем пустяке. И не понимаю, почему мама так остро реагирует на это.

Артем Генрихович опустился на стул, упер руки в колени и пристально взглянул на жену.

– Давай, мать, рассказывай.

– Да чего рассказывать-то? – Анна Антоновна непонимающе захлопала глазами.

– А почему меня зовут Артем? Начни хотя бы с этого.

– Да откуда мне знать, что там тебе старая наговорила? Это было давно, – невинно округлила глаза жена.

Анатолий удивленно переводил взгляд с одного на другого.

– Так, уважаемые родители, хватит спорить. Папа, начните вы, – примирительно изрек мужчина.

– Хорошо, зятек. Начну с того, что от рождения я Себастиан. Себастиан Генрихович Зидлер. Я приехал на стажировку в этот город, был тогда модным обмен молодыми специалистами. И приехал я из дружественного ГДР. Тут встретил Аню. Молодая, воздушная, синеглазая – она покорила мое сердце на всю жизнь. Мы полюбили друг друга, но уехать со мной в Германию она наотрез отказалась. Тогда остался здесь я. Не скрою, что иногда тоскую по родине, но это дело уже давнишнее. Так вот, когда пришлось менять паспорт, то я попросил, чтоб меня записали по-русски, как Артем. Аня, ты помнишь?

– Конечно, – женщина промокнула краем кухонного полотенца глаза от услышанных комплиментов. – Я потом долго привыкала к твоему имени.

– А почему я это сделал? – муж вопросительно взглянул на жену.

– Да почем мне знать? – снова возмутилась женщина. – Ты с моей мамой наедине долго беседовал перед свадьбой.

– Все ты знаешь, – вздохнул мужчина. – Только не хочешь ворошить, упрямая, как и всегда была. Дай закурю.

– Ты же бросил, – возмутилась супруга.

– Ага, бросил, когда ты рядом, – усмехнулся мужчина с вызовом во взгляде.

Женщина перечить не стала, молча достала пепельницу и початую пачку сигарет, так же молча положила все перед мужем, всем своим видом показывая, что всегда это знала.

– Теща была против нашего брака, она боялась, что Анька рванет со мной в Германию рано или поздно, тогда, думалось ей, что потеряет дочь. Но, надо отдать должное, Альбина Александровна была женщиной скромной, доброй и никогда не лезла в наши дела. К тому же знала упрямый характер дочери. Вот и дала она нам свое благословение, но взяла с меня обещание, что при обмене паспорта я поменяю имя. А я привык старших уважать, к тому же мать моей невесты – это святое.

– Так чем она эту просьбу мотивировала? – весь напрягся Анатолий, чувствуя, что истина где-то витает рядом, стоит ее ухватить за хвост.

– Сынок, если честно, то плохо я помню. Это было однажды услышано, и я тут же подзабыл. С Анной пытался потом об этом поговорить, но та лишь рассмеялась и отмахнулась. Что-то связано с семейной традицией, так мне объяснила ее мать. Рассказывала, что-то типа сказки, предания, но меня это мало тронуло, да и русский язык я тогда не знал в совершенстве. Боялся, что неправильно что-то понял, а переспросить гордость не позволяла.

– А почему на Артеме остановились? – задумчиво спросил Анатолий, чувствуя, что теряет нить истины, которая юрким хвостом ускользала меж пальцев.

– Да Бог знает, – пожал плечами тесть. – Вот тут я уже не помню. Мать, что скажешь ты? Говори, что знаешь. Видишь, это оказывается важно все.

– Простите, – женщина вдруг хлюпнула носом. – Я тоже плохо помню. Это же была сказка, которую мне бабушка рассказывала. Мать пыталась мне напомнить что-то, но я ее никогда не слушала. Я ж комсомолка была, а комсомольцы в суеверия не верят. Артем, ты же помнишь, какие времена были. Пережитки прошлого, нам всегда говорили, эти легенды.

– Н-дааа, – протянул муж, попыхивая смачно сигаретой.

– Что же делать? – Анатолий почти отчаялся. Добиться правды не удалось. – Бабушка Вики умерла давно, у нее не спросишь.

Анна Антоновна виновато снова шмыгнула носом и вдруг произнесла.

– Прабабушка Вики.

– Что? – не сразу понял Анатолий.

– Если жива моя бабушка, то у нее вся правда.

– Она жива? – удивились мужчины.

– Год назад еще была жива, но сейчас не знаю, – Анна Антоновна виновато опустила глаза.

– Аня, как так? Ты мне ничего не говорила, – с укором воскликнул муж.

– А чего говорить? Я с ней с детства не общалась. И видела ее один раз в жизни, прежде чем она ушла жить затворницей то ли в лес, то ли в монастырь. Сами понимаете, о таком странном поступке не очень рассказывали мне.

– Откуда тогда знаете, что год назад была жива она? – спросил Анатолий, ловя скользкий хвост удачи.

– Интересуюсь иногда жизнью родной деревни. Знакомых оттуда иногда встречаю. Это же недалеко, бывают в городе по делам. Вот от Вальки, что в детстве общались, и узнала. Мы с ней год назад пересекались. Сказала, что бабка жива, ходят к ней за травами лечебными все.

– Ей, поди, сто лет уже, – прикинул Анатолий.

– Ну, сто не сто, а девяносто точно есть, – согласилась теща.

– Так, мама, дайте мне адресок вашей бабушки. Будем надеяться, что жива она. Я съезжу к ней, пусть она расскажет все.

– Говорю же, что не знаю, где она: то ли в монастыре, то ли в лесу, – развела руками женщина.

– Хорошо. Название деревни, адрес вашей Вальки, хоть что-нибудь… Имя-то бабушки вы знаете?

– Адреса Вальки не помню, писем не писала. Деревня Кровохлебка, что в ста шестидесяти километрах на север. А имя бабушки? Аглая Агафоновна Шеина.

– Спасибо и на том, – отозвался Анатолий, записывая в телефон данные, хотя запомнил их с первого раза. – Мне пора.

– Так что все-таки с Викой? – снова спохватилась Анна Антоновна. – Я позвоню ей сегодня.

– Не надо, мама. Не беспокойте ее. Обещаю во всем разобраться. Все расскажем потом.

Анатолий поспешно ушел, пожав на прощание руку тестю с особым значением. Тот все понял и кивнул в ответ:

– Удачи, сынок.

Прошла неделя, наполненная трудовыми буднями. Вика очень ослабла, потеряв аппетит и интерес ко всему, что не касалось ее странных снов. По дому уже бродила тень по имени Вика. Она едва передвигалась по квартире, и Анатолий снова попытался убедить жену показаться врачу.

– Нет, Толик, – возразила Вика. – Я не больна. Физически я чувствую себя хорошо. У меня ничего не болит.

– Не болит – это еще не значит, что не больна, – заметил муж. – Есть болезни, что не кричат о себе болевыми ощущениями.

– Это другое, – тряхнула волосами Вика.

– Что же?

– Я не знаю. Меня будто выжали как лимон в чай. И такое чувство, что по каким-то невидимым струнам утекает жизненная сила. Медленно, день за днем, час за часом. Будто я быстро доживаю жизнь, – Вика спрятала лицо на груди мужа. – Хочется вопить от отчаяния, от страха, что наваливается на меня ночами.

– Все будет хорошо, – пообещал Анатолий, погладив жену по прислоненной к нему голове. А про себя решил – не откладывать дело дальше.

_

Вечером в пятницу Анатолий сообщил жене, что назавтра поедет в деревню разыскивать бабушку Аглаю.

– Я поеду с тобой, – заявила Вика.

– Ты уверена? – Анатолий пытливо взглянул на жену. – Ты выдержишь поездку? Может, я сначала один съезжу, узнаю, что к чему? Не факт, что бабушка еще жива.

– Толя, не смеши. Говорю же, что я не больна. И это недалеко. Я уверена, что она жива. Я чувствую это. Как только ты рассказал мне про нее, то сны стали менее тревожными. Я знаю, что она ждет меня. Тебе она может и не рассказать всего.

– Хорошо, – сдался мужчина.

Выехали рано утром, когда еще летняя жара не прогрела городской асфальт. В машине дышалось легко, а Вика даже оживилась, глаза ее возбужденно поблескивали.

– В любом случае, Вика, ты не волнуйся, – предупредил мужчина.

– Я не волнуюсь, – улыбнулась Вика. – С чего мне волноваться?

Через два с небольшим часа машина притормозила в центре небольшой деревушки, которую они нашли без особого труда. Но вот на вопрос, где можно найти Аглаю Шеину, никто не мог дать вразумительного ответа.

– Вон там ее дом, – махнул местный старичок в сторону крайней покосившейся избенки. – Только уже много лет она там не появлялась. Говорят, что вроде жива. А вот где? Один Бог знает.

– Спасибо и на этом, – поблагодарил Анатолий и завел мотор.

– Куда мы? – устало спросила Вика.

– Посмотрим на дом, – Анатолий дал по газам. – Может, ближайшие соседи что знают.

Дом встретил гостей неприветливо, мрачно поглядывая заколоченными окнами. Двор зарос бурьяном, а покосившиеся полусгнившие сараи готовы были упасть от любого дуновения ветра.

– Даа, – протянул Анатолий, разглядывая умершее хозяйство. – Дом крайний в деревне, а рядом, тоже, похоже, что заброшенные дома.

Вика не спеша прошла по двору к крыльцу по едва заметной тропинке, осторожно прикоснулась ладонью к потрескавшемуся столбу, подпирающему крышу.

– Здесь столько истории, – вздохнула она. – Только немой. Кто бы подсказал, где найти бабушку.

– А вы кто? – раздался вдруг звонкий голос за спинами супругов.

Они вздрогнули от неожиданности и обернулись. Перед ними из-за завалившегося почти наземь забора возникло девичье личико с такими яркими рыжими волосами, что казалось, само солнце в них запуталось, и россыпь веснушек не уступало яркостью ему.

– Я внучка Аглаи Агафоновны, – поспешно ответила Вика. – Случаем не знаете, где ее найти?

– Может, и знаю, – с вызовом ответила девушка. – А вы чем докажете, что вы ее внучка?

Вика опешила от такого вопроса.

– Девушка, послушайте, – пришел на выручку жене Анатолий. – Мы приехали издалека, и было бы глупо предположить, что Аглаю Агафоновну разыскивают люди, которые не имеют к ней никакого отношения. Если знаете, где ее найти, то подскажите. Мы в долгу не останемся.

– Пф, – фыркнула рыжеволосая допросчица и исчезла с виду. А через секунду приоткрыла калитку, державшуюся на одной петле. – Идите за мной.

Первой ринулась вперед Вика с такой поспешностью, будто боялась, что девушка передумает. Анатолий последовал следом за женой.

При ближайшем рассмотрении рыжая девушка оказалась не такой молодой, как показалось вначале. Уже наметившиеся морщинки вокруг глаз и сухие руки выдавали возраст, хотя невысокий рост и худощавая фигура делали ее похожей на подростка. К тому же заметная хромота не делала походку легкой, хотя новая знакомая шустро зашагала в сторону темнеющего леса. Она была босиком.

– Дорога не близкая, – предупредила она, не поворачиваясь к спутникам.

– Как далеко идти? – Анатолий бросил озабоченный взгляд на жену. – Может, лучше на машине?

– Нее, там дороги нет, – коротко ответила провожатая.

– Ничего, мы осилим, – поспешно вставила Вика, бросив на мужа решительный взгляд.

– Ладно, – пожал плечами мужчина.

Вскоре они углубились в лес по заросшей тропе. Было видно, что ею пользуются не часто, а вскоре и она пропала.

Анатолий напрягся. Не зря ли они доверились незнакомке? Они видят ее впервые, и что у нее на уме – не известно. Деревня живет своей жизнью, у каждого могут быть свои умыслы. Но видя, как приободрилась Вика, всецело доверившись девушке, то отбросил сомнения, но на всякий случай отметил про себя ориентиры, чтобы, если что, могли выбраться из леса сами.

Так они шли почти час. Загадочная проводница молчала, и ни разу не оглянулась проверить, идут ли за ней спутники. Анатолий немного задохся от темпа ходьбы, а Вика, казалось, летела на крыльях.

Вскоре под ногами неприятно зачавкало, а деревья вокруг стали реже и корявее, стали чаще попадаться поваленные полусгнившие стволы, обросшие зеленым мхом.

– Это болото? – спросил Анатолий и неприятное чувство недоверия вновь вернулось.

– Болото, – подтвердила девушка. – Скоро придем. Вот здесь осторожнее, идите за мной след в след.

Ноги путников стали погружаться в жижу по щиколотку. Легкая обувь тут же промокла и противно захлюпала внутри холодной жижей. Анатолий отметил про себя, что тут хороши были бы резиновые сапоги, но выбора уже не было.

Рыжая проводница не сбавила темпа ходьбы, ее босые ноги легко скользили по заводям. Анатолий и Вика чуть отстали, когда Вика оступилась и охнула, проваливаясь в яму по самое колено, неловко завалившись на бок. Анатолий кинулся к жене.

– Я же сказала – след в след, – впервые оглянулась провожатая. И тут только супруги заметили, что один ее глаз отчаянно косил в сторону.

– Куда мы поперлись? – шепнул жене на ухо Анатолий, помогая подняться.

– Все будет хорошо, – светло улыбнулась Вика.

– Мне бы твою уверенность, – буркнул мужчина, отмечая про себя, что жена не кажется ему ни грамма уставшей.

Вика тщательно отжала подол намокшего платья, тряхнула слипшимися от пота волосами и посмотрела вверх. В далекой синеве парила одинокая птица, на небе не было ни облачка.

– Толик, думаю, что мы делаем все правильно. Даже уверена в этом.

– Меня не пугает лес, я боюсь за тебя, – признался мужчина. – Вчера ты еле стояла на ногах.

– Чего не скажешь про меня сегодня, – снова улыбнулась жена.

– А где наша провожатая? – спохватился Анатолий, заметив, что не видит копны рыжих волос, что всю дорогу маячили перед ними.

– Она вроде пошла… – Вика растерянно оглянулась и неуверенно ткнула рукой в мелкую поросль худеньких берез невдалеке.

– Ты уверена? – засомневался Анатолий.

– Да, да, вон же она! – вдруг воскликнула Вика и подалась вперед.

– Ладно, – согласился Анатолий, ничего не заметив, и засеменил за женой, высоко поднимая ноги в болотной воде.

Через пару десятков метров ноги стали проваливаться глубже. Зеленая вонючая жижа доходила почти до колен. Внезапно заморосил дождь.

– Какого черта? – выругался Анатолий, взглянув наверх. – Откуда дождь? Ведь на небе ни облака. Вика? Ты уверена, что правильно идем?

Ответа на вопрос не прозвучало. Вика целеустремленно шла вперед, глаза ее были прикованы к чему-то впереди, чего Анатолий не мог разглядеть.

– Вика, – окликнул мужчина снова, но внезапный раскат грома заглушил его слова.

– Конечно, вон же она, – шептала Вика, отбрасывая с лица вымокшие волосы. Она заторопилась к изумрудному островку, что показался впереди. – Сейчас мы выберемся с болота.