Kitobni o'qish: «Всегда получать свое»

Shrift:

Angela Bissell

The Sicilian’s Secret Son

Глава 1

Сотвратительной ухмылкой на лице Дино Россини наклонился вперед:

– Ты совершаешь ошибку, Каваллари. Думаешь, это то, чего хотел твой отец?

Сидя за столом в кабинете покойного отца, Лука Каваллари встретил сердитый взгляд Россини. Посмотреть в сторону, просто моргнуть – значит показать слабость, а этот мужчина, как и все мерзавцы, охотился на тех, кого считал слабее себя.

Поэтому Лука только что уволил его.

– Желания отца перестали меня волновать в день его смерти, – сказал он. – Теперь мы все делаем по-моему.

Лицо Россини потемнело.

– Старые методы…

– Не приветствуются. Я ясно дал это понять два месяца назад. То, что ты сделал вчера, непростительно.

– Он обокрал тебя, – сказал Россини, словно это оправдывало его жестокость.

– Надо было позвонить в полицию.

Россини рассмеялся:

– Это не Нью-Йорк. Думаешь, шикарный костюм и прическа вызывают к тебе уважение? – проговорил он. – Америка сделала тебя мягким, Каваллари. Здесь, когда кто-то крадет, не проявляют должного уважения, ты не вызываешь полицию. Ты преподаешь ему урок.

От гнева Лука вскочил. Он наклонился вперед, положив сжатые в кулаки руки на стол.

– Урок? Ты натравил своих людей, своих головорезов, на шестнадцатилетнего мальчишку! У него перелом ноги, сломаны ребра, вывихнуто плечо и серьезное сотрясение мозга. Убирайся, – еле сдерживая гнев, произнес Лука.

– Что насчет моих людей?

– Они тоже уволены.

Россини встал, усмехаясь.

– Заменить нас будет нелегко.

– Я уже сделал это. – Лука подчеркнул этот факт жесткой довольной улыбкой. – За дверью тебя ждут двое мужчин, чтобы проводить из поместья.

Щеки Россини побагровели. Он подошел к двери, бросил на Луку воинственный взгляд и вышел.

Лука встал и подошел к окну позади стола. Снаружи, в ярком сиянии сицилийского солнца, двое крупных, мускулистых мужчин провожали Россини до места, где был припаркован его черный седан. Он сел в машину, завел мотор и умчался.

Скатертью дорожка.

Нужно было уволить Россини два месяца назад, будь прокляты его двадцать лет службы семье. Возможно, этот человек был в какой-то степени прав, хотя Луке было неприятно это признавать. Он не был мягким, но годы добровольного изгнания в Америке совсем не подготовили его к предстоящей работе.

– Синьор Каваллари?

Он отвернулся от окна и увидел Виктора, верного дворецкого семьи Каваллари.

Лука вернулся к креслу, стоявшему за огромным резным письменным столом, – местом, откуда Франко Каваллари железным кулаком правил и своей империей, и своей семьей, – и сел.

– В чем дело, Виктор? – спросил Лука, окидывая взглядом бесконечные груды бумаг, требовавших его внимания.

– Мне нужно вам кое-что показать.

Настойчивость в голосе Виктора заставила Луку поднять голову. Он внимательно посмотрел на мужчину. Как обычно, ни один волосок не выбился из прически, классический костюм в тонкую полоску был идеально отглажен. Но лоб блестел от капель пота, а костяшки пальцев левой руки, прижимавшей к груди огромный конверт, сияли белизной.

Лука откинулся на спинку кресла.

– Ради бога, дружище. Присядь, пока не упал.

– Благодарю вас, синьор, – отозвался Виктор и опустился в кресло, которое освободил Россини. Он достал из нагрудного кармана белоснежный носовой платок и промокнул лоб.

Теряя терпение, Лука протянул руку.

Виктор помедлил, открыл рот и снова закрыл его, потом отдал конверт.

Ожидая увидеть какие-нибудь документы, Лука достал содержимое конверта – пачку цветных фотографий. Он всмотрелся в первую. Молодая женщина стояла на траве в каком-то общественном парке. Вокруг стояли люди, но фотограф явно снимал именно ее. Погода была солнечная и, по-видимому, теплая, так как на ней были шорты, футболка без рукавов и соломенная шляпа от солнца, которая отбрасывала тень на ее лицо.

– Потрясающе, – пробормотал Лука, окидывая оценивающим взглядом приятные формы и длинные, стройные ноги.

– Посмотрите другие фотографии, – настаивал Виктор, указывая на стопку. – Видите, на них… ребенок…

Лука отложил фотографию и взял следующую, на которой был изображен мальчик, играющий на улице. Не старше трех-четырех лет, взъерошенные темные волосы, карие глаза, окаймленные густыми ресницами, оливковая кожа, раскрасневшаяся от напряжения.

Это была фотография его самого в детстве. Но дата на фотографии была указана десятимесячной давности.

Он взглянул на Виктора, который с новой силой вытер лоб.

– Откуда они взялись?

– Квартира вашего отца в Риме. Я упаковал его вещи и отправил сюда, как просила синьора Каваллари. Она попросила меня разобрать коробки…

– Она их видела?

– Конечно нет. Я принес их сразу вам.

Хорошо. Он не был близок с матерью, но не хотел видеть ее униженной. Возможно, даже вероятно, что Ева Каваллари знала, что у мужа была любовница. Но незаконнорожденный ребенок?

Лука стиснул зубы. Ребенок, который в один прекрасный день может заявить законные права на долю богатства Каваллари.

Он пролистал остальные фотографии, нашел одну, на которой женщина была запечатлена без шляпы, и поднял ее, чтобы получше рассмотреть.

Блондинка. Красивая. Конечно. Во всяком случае, Франко Каваллари обладал хорошим вкусом в отношении женщин. И она действительно была восхитительна. Поразительные голубые глаза, изящная фигура, безупречная кожа…

Лука нахмурился. Лицо казалось знакомым.

Он отбросил эту мысль. Безумие. В мире полно голубоглазых, белокурых красавиц. Почему он вообще вспомнил ее после стольких лет?

И все же…

Он придвинул фотографию ближе, вгляделся в изящные скулы, полные губы.

Камера поймала ее в самый неподходящий момент, и поэтому на ее лице не было улыбки. Но Лука с внезапной, останавливающей сердце уверенностью понял, что уже знает улыбку этой женщины. Знал, под каким углом будут наклонены ее губы, насколько идеальными покажутся зубы и как резко выделятся эти невероятные скулы. Ее голубые глаза сверкали, как солнечный свет на воде, и, когда она смеялась…

Лука сглотнул, в горле пересохло.

Когда она смеялась, это был самый сладкий, самый соблазнительный звук, который он когда-либо слышал.

Лука закрыл глаза, мысленно возвращаясь в холодную февральскую ночь в Лондоне. Он шел в отель, погруженный в мрачную трясину мыслей, пока не столкнулся с ней.

Ей следовало накричать на него. Сказать, чтобы он смотрел, куда идет. Вместо этого она откинула капюшон, обнажив копну золотистых волос, поразительные голубые глаза, и улыбнулась ему.

Лука стоял ошеломленный, прежде чем наконец пришел в себя, помог ей подняться и нашел в себе силы извиниться. А потом он затащил ее в шикарный лаунж-бар отеля и заказал горячий шоколад.

На этом их случайная встреча должна была закончиться.

Но ее естественная красота, легкая улыбка, заразительный смех – все в ней пленяло его, и было искушение прикоснуться к ней, прижать к себе и раствориться в ее сладости, притвориться на одну ночь, что его мир не запятнан уродством.

Тяжело дыша, Лука перебирал фотографии. Он пытался найти что-то… какую-то подсказку, которая помогла бы ему понять, как женщина, с которой он провел одну незабываемую ночь пять лет назад, стала не только любовницей его отца, но и матерью незаконнорожденного ребенка Франко.

Он перевернул конверт, и оттуда выпал сложенный пополам листок бумаги. Это была ксерокопия свидетельства о рождении Итана Синклера.

Он перескочил на имя матери.

Анна Синклер.

И в тот же миг воспоминания о ее сладком, мелодичном голосе заполнили его голову.

– Анна с двумя «н», – сказала она, улыбаясь ему поверх пенистого ободка горячего шоколада.

Лука сосредоточился на свидетельстве. В графе «Отец» – прочерк. Дата рождения ребенка – 31 октября, год…

Лука замер.

– Синьор Каваллари?

Он посмотрел на Виктора, но не увидел его. Мысленно он быстро подсчитал количество месяцев и недель между 17 февраля и 31 октября. Он все неправильно понял.

Мальчик не его сводный брат, а его сын.

* * *

– О, не смей, – пробормотала Анна, кидая ножницы и бросаясь к катушке серебряной ленты, перекатывающейся через столешницу.

Анна застонала, прислушиваясь к стуку цилиндра, падающего на пол, и представила, как под столом распутывается чудовищно дорогая лента из органзы.

Отлично.

Она скривилась, глядя на букет пурпурных тюльпанов в своей руке.

– Простите, ребята. Боюсь, вам придется подождать. – Она положила цветы на скамейку и присела на корточки, чтобы поискать предметы на полу.

Никаких следов ленты. Катушки тоже не видно.

Откинув с лица прядь волос, она встала на четвереньки и заползла под рабочее место.

Боже, пусть клиенты не вздумают прийти именно сейчас!

Анна любила своих клиентов. А кто не будет их любить, когда ты управляешь собственным бизнесом? Но Хлоя – ее подруга и совладелец флористической студии в Лондоне – уехала навестить больную подругу, и Анна работала на износ.

Она просунула руку в щель между коробками с разноцветной декоративной проволокой, сложенными у стены.

– Вот ты где! – сказала она, сжимая пальцами катушку, как раз в тот момент, когда звякнул старинный колокольчик над входной дверью мастерской.

В надежде увидеть тощие голые ноги посыльного она заглянула под прилавок.

Нет. Не Брайан. Эти ноги были упакованы в темные сшитые на заказ брюки и дорогие кожаные туфли. Судя по виду, туфли ручной работы.

Значит, клиент не из местных.

– Я сейчас подойду! – крикнула она, пятясь назад.

– Пожалуйста, не торопитесь из-за меня, – ответил глубокий мужской голос.

Голос с акцентом.

Анна на секунду застыла, а потом, торопясь встать, неверно оценила расстояние до скамьи. С громким треском она ударилась затылком о прилавок.

– Ой!

Мужчина обошел стойку.

– С вами все в порядке?

– Да, – солгала она, не двигаясь с места. – Я в порядке.

Анна стиснула зубы от нахлынувшей паники. Она никогда больше не станет такой женщиной, которая постоянно оглядывается через плечо и вздрагивает от собственной тени; видит угрозу там, где ее не нет. Это несправедливо по отношению к Итану. Ее сын прекрасно чувствует перемены в ее настроении.

– Вы уверены? – спросил мужчина.

Она вскочила.

– Да, спасибо, – ответила Анна, кладя моток ленты на прилавок.

Затылок пульсировал, но она повернулась к мужчине с профессиональной улыбкой. Он, вероятно, проезжал мимо и остановился, чтобы купить цветы для своей подруги или жены.

– Чем я могу помочь?

Лацканы гладкого однобортного пальто из верблюжьей шерсти, надетого поверх черного джемпера поло, оказались перед ней на уровне глаз; плечи были чрезвычайно широкими. Хотя Анна не могла разглядеть тело незнакомца под пальто, она была уверена, что оно будет твердым и сильным.

Ее улыбка дрогнула. Подняв голову, она увидела темно-карие глаза, глубоко посаженные на красивом лице.

– Привет, Анна.

Анна отшатнулась и налетела на прилавок.

Лука Каваллари направился к ней.

– Осторожно…

– Не прикасайся ко мне, – выпалила она, схватила первый попавшийся под руку предмет – ножницы для стрижки цветов – и выставила их перед собой.

Он посмотрел на маленький секатор в ее руке, снова на нее, выражение его лица было скорее насмешливым, чем встревоженным.

– Ты хочешь заколоть меня, Анна?

– Возможно, – ответила она и крепче сжала ножницы.

Звякнул колокольчик над дверью, и Анна посмотрела в сторону входа. Ошибка, поняла она, когда Лука Каваллари схватил ее за запястье и ловко обезоружил, бросив ножницы в дальний конец прилавка, куда она не могла дотянуться.

– Нет! – воскликнула она, но хватка была слишком сильной.

Анна бросила взгляд на вновь прибывшего – толстого мужчину, одетого в черное. Ее желудок сжался. Она посмотрела на Луку с фальшивой бравадой.

– Неужели? Ты привел подкрепление?

Он нахмурился, как будто ее враждебность озадачила его, и это разозлило ее. На что он рассчитывал? На теплый прием? Если бы только у нее хватило смелости сделать вид, что она его не узнала. Они провели одну ночь пять лет назад; вполне вероятно, что его лицо исчезло из ее памяти.

Но правда была в том, что это не так.

Как она могла забыть мужчину, которому безрассудно отдала свою девственность?

Анна посмотрела на мужчину в черном, ее сердце билось так сильно, что болела грудь, затем снова на Луку, чьи глаза сузились, когда он всматривался в ее лицо.

Он нахмурился еще сильнее. Перевел взгляд на другого мужчину и сказал что-то по-итальянски. Мужчина тут же вышел из студии и пересек улицу, направляясь к большому черному внедорожнику, припаркованному у деревенского магазина.

Хозяйки лавки нигде не было видно, и Анна почувствовала облегчение. Ей нравилась Дороти Грин. Пятидесятилетняя вдова была добра, но в то же время неизлечимо любопытна.

– Тебе нечего бояться, – произнес Лука тем сдавленным бархатным голосом, которому она не доверяла. – Я просто хочу поговорить.

И все же он еще держал ее за запястье. Анна расправила плечи, притворяясь, что ее кожа не покалывает там, где он прикасался к ней.

Стиснув зубы, Анна заставила себя вспомнить, как жестоко обращался с ней его отец. Его холодное пренебрежение ребенком, который в то время был всего лишь зародышем в ее утробе, но тем не менее его внуком!

Где был Лука, когда она хотела поговорить? В объятиях другой женщины, насколько Анне было известно.

– Поговорить о чем?

Лука раздавил эту надежду двумя словами.

– О нашем сыне.

– О моем сыне, – сказала Анна грозно. Она снова дернула запястье. – Отпусти меня.

Лука выполнил просьбу, и она обхватила себя руками за талию. Тысячи вопросов стучали в ее мозгу. Как и когда он узнал о беременности? Зачем пришел именно сейчас?

Только не Итан. Пожалуйста, только не Итан.

Судя по всему, дед Итана был немногим лучше современного гангстера. По общему признанию, эти рассказы были основаны на слухах и исходили от итальянского шеф-повара, с талантом к драматургии, с которым Хлоя недолго встречалась в Лондоне. Анна все же познакомилась с Франко Каваллари, и он до смерти напугал ее.

– Анна…

Она подняла руку и закрыла глаза, внезапно почувствовав головокружение.

– Я… Мне просто нужно немного времени, – сказала она. Анна просто не могла предположить, что этот разговор когда-нибудь состоится.

– С тобой все в порядке? – внезапно спросил он. – Твоя голова. Может, ее лучше проверить?

Лука придвинулся к ней, подняв руки, и она инстинктивно отпрянула. Если бы Лука Каваллари провел пальцами по ее голове, она бы полностью расслабилась.

– С головой все в порядке, – поспешно ответила Анна. – Просто я немного… ошеломлена.

Лука прищурился.

– Ты никогда не думала, что я когда-нибудь захочу узнать своего сына?

– Ты не знаком с моим ребенком. Почему ты так уверен, что он твой?

– Я видел его свидетельство о рождении. И фотографии.

Анна моргнула. Фотографии Итана? Как? Она всегда была осторожна. Она использовала социальные сети только по работе, никогда не публиковала фотографии ее или Итана в Интернете.

Лука сунул руки в карманы дорогого на вид пальто. С его худощавым, широкоплечим телосложением и стильной одеждой он выглядел бы более уместным на подиуме в Париже или Милане, но не в Холлифилде.

– Твой сын родился в Королевской больнице Девона и Эксетера ровно через тридцать шесть недель и пять дней после того, как мы с тобой провели ночь в Лондоне. Я не специалист в этой области, но считать умею. Если только ты не переспала примерно в то же время с другим мужчиной, удивительно похожим на меня, или ты уже была беременна от непорочного зачатия, когда мы встретились… Я вполне уверен без помощи теста ДНК, который я, кстати, готов сделать, что Итан Синклер – мой сын.

Анна уставилась на него, ненавидя себя за то, что не может ничего возразить.

– Какие фотографии? – вместо этого спросила она.

– Снимки с камер наблюдения.

У Анны перехватило дыхание.

– Ты за нами следил? – Она в ужасе повысила голос.

– Не я.

– Тогда кто же? – требовательно спросила Анна.

– Мой отец.

– Но зачем? – прошептала Анна.

– Не знаю, – натянуто ответил Лука.

Она в замешательстве покачала головой.

– А ты его не спрашивал? – растерянно спросила Анна.

– Нет, – ответил Лука.

– Но почему?

– Потому что он мертв.

Глава 2

Голубые глаза Анны расширились от удивления, но она не произнесла ни одного банального слова соболезнования, и ее молчание усилило подозрения Луки, что его отец причинил ей много боли.

Звякнул колокольчик над дверью, и этот звук вызвал воспоминания о старомодном кафе-мороженом, которое они с братом часто посещали в маленькой рыбацкой деревушке неподалеку от дома, где провели детство.

Как и все, что касалось его брата, воспоминания вызвали чувство тревоги, и он выкинул их из головы и посмотрел в сторону входа. В дверном проеме стоял жилистый, лысый мужчина, который вошел в магазин и направился к прилавку.

Анна повернулась к нему, незаметно увеличивая расстояние между собой и Лукой.

– Привет, Брайан. Мне очень жаль, но я немного опаздываю с твоим заказом. Если подождешь, приготовлю его через пару минут.

– Нет проблем, сначала займись своим клиентом, – ответил он, вежливо кивнув Луке.

– Сейчас я займусь заказом Кэролайн, – покачав головой, ответила Анна. – Ей нужен букет для встречи с клиентом к трем. Мне очень жаль, – обратилась она к Луке. – Может быть, ты вернешься через десять минут?

– Я могу подождать.

– Отлично, – сказал Брайан. – Я просто заскочу к Дот, вернусь через минуту.

Массивный прилавок за спиной Анны тянулся вдоль стены под прямым углом к стойке. Лука встал в самом конце, прислонился к деревянному краю и скрестил руки на груди.

Анна уперла руки в бока и прищурилась, глядя на него. Он уставился на нее в ответ.

– Мы поговорим.

– Отлично. Мне нужны мои ножницы.

Лука взял ножницы и протянул ей, приподняв одну бровь.

– Тебе можно доверять?

Анна бросила на него испепеляющий взгляд и выхватила ножницы у него из рук и принялась за работу.

Лука огляделся. Магазин был маленьким, но пространство хорошо использовано, декор стильный и современный. Элегантный логотип, нанесенный по трафарету на большом переднем окне, гласил: «Цветочный бутик ароматов». Из отчета детектива выяснилось, что Анна была совладельцем этого бизнеса.

– Поздравляю с открытием магазина, – сказал Лука.

Она остановилась и уставилась на него.

– Ты ведь об этом мечтала, не так ли? – добавил он.

– Ты прав, – немного поколебавшись, ответила Анна.

– Ты должна гордиться собой.

Лука хорошо знал, как сложно построить бизнес с нуля. Он основал успешную частную акционерную фирму в Нью-Йорке. На это ушло пять лет неустанной работы, но он не пожалел ни об одной минуте. Ему нравилось законно зарабатывать на жизнь. Такого подхода к финансам его отец никак не понимал.

Деревенский магазин флористики и инвестиционная фирма стоимостью миллиард долларов находились на расстоянии нескольких световых лет друг от друга, но принципы успеха были те же самые.

А Анна не только занималась бизнесом, но и растила ребенка. Его ребенка.

Анна снова принялась за работу. Лука достал телефон. Если бы он не нашел себе занятия, то стоял бы там, наблюдая за ней, и его мысли в итоге потекли бы в неправильном направлении. Ее хрупкость, безупречный цвет лица, стройная, но соблазнительная фигура. Ее глаза по-прежнему были поразительно голубыми, а длинные волосы – золотистыми и блестящими.

Пять лет назад он не поверил бы, что Анна Синклер может стать еще красивее.

Нахмурившись, Лука уставился на свой телефон и сосредоточился на электронной почте, пока Брайан не вернулся. Анна протянула ему большой букет. Когда клиент ушел, заперла дверь и повесила табличку: «Закрыто». Она прошла в заднюю часть магазина, на ходу развязывая и снимая красный фартук. На ней были черные брюки и белая футболка с длинными рукавами.

– У меня есть полчаса, но потом мне нужно забрать сына.

– Откуда? – спросил Лука, пряча телефон.

– Из детского сада. Мы можем поговорить здесь, – бросила она через плечо и начала подниматься по лестнице.

Лука последовал за ней. Наверху она остановилась на маленькой площадке, открыла дверь и провела его в большую комнату.

Комната оказалась теплой и солнечной. Лука осмотрелся. Просторная гостиная и небольшая кухня с барной стойкой.

В отчете детектива было указано, что адрес проживания Анны совпадает с адресом ее бизнеса, и вдруг Лука понял, что стоит в доме своего сына, на ковре, по которому Итан, вероятно, ходил и ползал тысячу раз.

Странное ощущение кольнуло Луку в области сердца. Он снова осмотрелся, на этот раз заметив коробку с игрушками рядом с диваном, бело-голубой пластиковый грузовик под кофейным столиком и кошку – настоящую кошку с рыжим мехом, свернувшуюся клубочком на кресле. На стене в рамке висела большая фотография Анны и Итана.

– Как долго вы здесь живете?

– Я жила здесь еще до рождения Итана.

Лука оглянулся на лестницу и попытался представить, как она поднимается по ней с сумками или с коляской и ребенком на руках.

Анна закрыла дверь.

– Я приготовлю чай.

Лука с удовольствием выпил бы эспрессо или даже виски.

Анна прошла на кухню. Лука подошел к окну, выходящему на задний двор. За кухней находилась терраса с небольшим кованым столом, двумя стульями и кучей растений в горшках. На террасу можно было попасть как из кухни, так и по внешней лестнице, ведущей во внутренний двор, где стоял темно-синий хетчбэк.

С точки зрения безопасности Лука был рад, что в квартиру можно попасть двумя путями. Но он не мог удержаться и не сравнить крошечную террасу и бетонный дворик с открытым пространством, которое они с Энцо любили в детстве, где были ландшафтные сады, цитрусовые и оливковые рощи и даже виноградник.

В нем росло неистовое желание, чтобы и его сын мог свободно бегать, играть и исследовать землю, которая однажды станет его. Землю, которую Лука до недавнего времени считал потерянной. Теперь у него была возможность взять то, что запятнал Франко Каваллари.

Услышав, как выключается электрический чайник, он бросил взгляд в сторону кухни. Анна стояла по другую сторону барной стойки, спиной к нему. Он подошел ближе.

Анна стояла неподвижно.

– Анна? – позвал Лука.

Она неожиданно обернулась и посмотрела на него.

– Ты мог бы уйти.

– Прошу прощения? – удивленно переспросил Лука.

– Ты мог бы просто уйти, – сказала она, подходя ближе и глядя на него широко раскрытыми глазами. – И мы оба могли бы притвориться, что тебя здесь никогда не было. Ты никогда не услышишь о нас. Обещаю. Я никогда не свяжусь с тобой. Никогда ни о чем тебя не попрошу.

Лука разозлился. Она думала, что он из тех мужчин, которые могут уйти и притвориться, что его сын, его плоть и кровь, не существует?

– Приготовь чай, Анна, – сухо проговорил Лука.

– Лука… – сказала она хрипло.

Она вдруг вспомнила их ночь.

«Не останавливайся, Лука. Пожалуйста… не останавливайся».

Он чуть не убил ее. Когда жесткое сопротивление ее тела и сдавленный крик боли привели к шокирующему осознанию, Лука застыл на середине толчка, а затем почти рефлекторно отступил. Но было уже слишком поздно. Он не мог вернуть ей невинность. Он был глубоко внутри ее, и она цеплялась за него, упрямо – и сексуально – отказываясь отпускать.

Отбросив воспоминания в сторону, Лука расстегнул пальто, снял его и повесил на спинку стула.

– Черный. Без сахара. Спасибо.

Анна моргнула, и умоляющий взгляд исчез из ее глаз. Она молча закончила заваривать чай. Только когда они уселись за маленький обеденный стол, поставив перед собой дымящиеся кружки, она заговорила снова.

– Когда умер твой отец? – тихо спросила она.

– Два месяца назад.

Она медленно кивнула и обхватила кружку, и так долго смотрела в свой чай, что его терпение начало истощаться.

– Ты расскажешь мне, что случилось, Анна?

– А разве все не очевидно? Я не сделала то, чего ты хотел.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – нахмурился Лука.

– Да ладно тебе, Лука, – жестко и горько произнесла Анна. – Может, у тебя и не хватило духу попытаться расплатиться со мной лично, но твой отец ясно дал понять, что представляет твои интересы.

– Когда ты говорила с моим отцом?

– Почему ты спрашиваешь…

– Пожалуйста, Анна, – прервал ее Лука. – Просто ответь.

Она отставила кружку в сторону, откинулась на спинку стула и обхватила себя руками.

– В конце марта, в Лондоне. В офисе Каваллари.

Легкие Луки сжались, как будто кто-то ударил его в грудь.

– Что? – нахмурилась Анна.

Ему потребовалось время, чтобы собраться с мыслями.

– Помнишь, что я сказал тебе в тот вечер в Лондоне? Насчет отъезда в Штаты на следующий день?

– Да. Ты сказал, что уволился, что завтра уезжаешь в Нью-Йорк.

Как бы сильно он ни желал ее той ночью, совесть запретила ему соблазнять ее ложными обещаниями. Его рейс в Нью-Йорк уже был забронирован. В Европе для него ничего не осталось. На Сицилии. Отец объявил его изгнанником, ясно дал понять, что Луку никогда не примут обратно.

Он отодвинул кружку с чаем и подался вперед.

– За три дня до нашей встречи мы с отцом поссорились. Работа, которую я оставил, была моей должностью в лондонском офисе «Каваллари энтерпрайз». После того как я уехал, ни с кем в компании не поддерживал связи, включая отца.

– О чем ты говоришь?

– С того дня мы с отцом больше никогда не общались. Когда я увидел его в следующий раз, он лежал в гробу. Что ты имела в виду, говоря об откупе? Откуп за что?

– Аборт, – прошептала она после минутного колебания.

Анна и Лука уставились друг на друга через стол.

– Расскажи мне все.

Анна сделала глубокий вдох, она пыталась осмыслить то, что ей только что сказал Лука.

– Давай с самого начала, – сказал он, его тон смягчился. – Когда ты обнаружила, что беременна?

– Через четыре недели. Мне и в голову не приходило, что я могу забеременеть. Я имею в виду… мы ведь предохранялись.

Ее лицо вспыхнуло, и она отвела взгляд.

Привести его сюда было рискованно. Они могли бы пойти в уютное кафе в фермерском магазине Уилкинсонов или даже посидеть на скамейке в парке, чтобы поговорить. Но у них не было бы полного уединения, как здесь.

– Но ты не принимала таблетки?

– Нет, – подтвердила Анна.

– А презервативы не так уж надежны, – добавил он.

– Видимо. – Она сделала еще один глубокий вдох. – Ты имел право знать, и я хотела тебе сказать, но не знала, как с тобой связаться.

Анна не хотела выглядеть раздраженной из-за того, что он не дал ей свой номер. Он сказал ей, что уезжает из страны. Анна поняла, что он предлагал: одна ночь, никаких обязательств.

Лука провел рукой по лицу. Он был гладко выбрит, но щетина уже пробивалась.

– Я не думал о том, что мы увидимся… Почему ты встретилась с моим отцом?

Анна взяла свою кружку и сделала большой глоток чая.

– Разве это имеет значение? Что сделано, то сделано. Последние пять лет уже не отменить. Я пыталась найти тебя в социальных сетях, – вздохнув, сказала она, не упомянув, что на самом деле искала информацию о нем еще до того, как узнала, что беременна. После той ночи забыть его оказалось трудно. В конце концов любопытство взяло верх, хотя успехом ее поиски не увенчались. Она знала его имя, но не более того, и быстро обнаружила десятки профилей мужчин с именем Лука Каваллари. Ни один из них не был тем смуглым, сексуальным незнакомцем, с которым она провела ночь в роскошном гостиничном номере в Лондоне.

– У меня нет профиля в социальных сетях.

– Я догадалась. – Анна поставила на стол недопитый чай. – Я искала в Интернете, используя твое имя в сочетании с Нью-Йорком, а затем Римом, поскольку ты сказал, что родом оттуда. Это заняло целую вечность, но в конце концов я наткнулась на твою фотографию на каком-то мероприятии в Риме.

В заголовке упоминалась компания вашей семьи. Я обнаружила, что в Лондоне есть офис, и позвонила, чтобы узнать, может ли кто-нибудь дать мне твой номер телефона или адрес электронной почты. Мне ответили, что ты уволился и у них нет о тебе никакой информации. Я не могла поверить, что никто из родственников не может с тобой связаться. Я продолжала перезванивать, но мне говорили одно и то же. В конце концов я потеряла самообладание и сделала какую-то глупость, – призналась она. – Я сказала, что беременна от тебя, и подумала, что тебе передадут эту информацию. Вскоре мне позвонила женщина и назначила встречу через два дня. До приезда в офис я думала, что, может быть, встречу тебя, – призналась она. – Но на встрече был твой отец. Он обращался со мной как с авантюристкой. Выписал чек на десять тысяч фунтов и велел сделать аборт, – дрогнувшим голосом продолжила Анна. – Я попыталась уйти, не взяв денег, но он запихнул его в мою сумку, а потом выпроводил меня из здания. Я разорвала чек, как только вернулась домой.

– Что еще он сказал?

– Не много.

– Анна.

Она снова вздохнула.

– Он сказал, что ты сам предложил бы мне такой выход из ситуации, если бы остался в стране. Потом он сказал, что ты желаешь мне добра и надеешься, что мы больше не увидимся.

Эти слова ранили глубже, чем любые другие. После того как высокий крупный мужчина указал ей на дверь, она поспешила прочь на трясущихся ногах.

– Он тебе угрожал?

– Не совсем. Не на словах. Но он… напугал меня своим видом.

От волнения у нее перехватило горло, она резко встала и бросилась к задней двери. Дрожащими руками она попыталась открыть ее, но засов заклинило, и она тихо выругалась.

Анна яростно заморгала. Она не будет плакать. Ей просто нужно подышать свежим воздухом.

Если бы только этот проклятый замок…

Дверь открылась, и она, спотыкаясь, вышла на террасу, чтобы вдохнуть свежего мартовского воздуха. Через несколько секунд Анна почувствовала покалывание в затылке прежде, чем низкий голос Луки прогремел позади нее.

– Я не знал, что ты беременна, Анна. Если бы я знал, все было бы совсем по-другому. Важно, чтобы ты понимала это, если мы хотим двигаться дальше.

Двигаться дальше?

Положив руки на перила, она посмотрела на верхушки деревьев, холмистые поля и сельхоз угодья за ними. В Холлифилде было тихо, иногда даже слишком тихо, местность была красивой, район – безопасным, жители – дружелюбными и добрыми.

Они с Итаном поселились здесь. Им здесь нравилось. Она не хотела, чтобы его жизнь была нарушена, как это часто случалось с ней в детстве.

Но Лука был здесь, и он не собирался уходить.

– И что теперь?

– Отведи меня к сыну.

Bepul matn qismi tugad.