Kitobni o'qish: «Мисс Дичембре и клан Луны»

Shrift:

* * *

Questo libro è stato tradotto grazie a un contributo per la traduzione assegnato dal Ministero degli Affari Esteri e della Cooperazione Internazionale italiano

Эта книга была переведена благодаря финансовой поддержке, предоставленной Министерством иностранных дел и международного сотрудничества Италии

Посвящается Антонио
Бу! Не ожидал?

В дымоходе

Дичембре прищурилась и раскрыла рот от удивления. Из дымоходной трубы выглядывал ребёнок.

Она видела детей в кроватках и колясках, в почтовых ящиках и корзинах для белья, внутри пушек и в клетках с тиграми, но в дымоходах не видела никогда. Голова возвышалась над кирпичной трубой, словно клуб дыма: не то ветер спутал чёрные, цвета воронова крыла, волосы мальчишки, не то дрозд свил гнездо от одного его уха до другого.

Ясно было одно: ребёнок разглядывал именно её. Ни на подъездной дорожке, ни у ворот особняка больше никого не было. Трёхэтажный дом из красного кирпича с башней на крыше стоял в окружении жёлтых деревьев. Кучи опавших листьев в саду, виноград, обвивающий окна, – зима здесь как будто ещё не наступила.

Дичембре достала клочок газеты с объявлением о работе, взглянула на табличку с адресом: номер дома совпал.

– Вы на собеседование? – спросила открывшая ворота экономка. – Я заметила вас из окна.

Девушка кивнула и робко шагнула вперёд.

– Там, в дымоходе, ребёнок, – встревоженно прошептала она.

– А где ж ему ещё быть? – ответила женщина, отряхивая золу с фартука. – Следуйте за мной, мистер Лунро ждёт вас.

Дичембре колебалась. Она снова бросила взгляд на крышу: черепица, кирпичная труба дымохода. Ребёнок исчез.

Девушка послушно зашагала следом за экономкой. Они вошли в дом и оказались в просторном зале, обрамлённом галереей третьего этажа. Стены и балюстрады были тёпло-коричневые, вдоль стены поднималась лестница из вишнёвого дерева, а напротив, за чередой резных колонн, Дичембре разглядела восхитительную столовую.

Экономка прошла мимо столовой и остановилась перед двустворчатой дверью с цветными витражами в форме сот. За дверью оказалась библиотека, а в ней – уютный уголок для приёма гостей: горящий камин, столик, повторяющий изгиб стены диван в форме полумесяца.

– Вещи можете оставить здесь. – Женщина указала на вешалку между книжными шкафами, ещё раз отряхнула фартук и торопливо вышла из комнаты.

Дичембре поставила на пол лоскутный чемодан, забросила на вешалку накидку с капюшоном, жёлто-красную шляпу в форме безе и села на диван-полумесяц.

Девушка внимательно изучила шторы: на них были изображены зяблики и малиновки в ветвях деревьев. Рассмотрела торшер, золотой глобус, подставку для ног, её обивку, декоративные кисточки по бокам. Единственное, что чуть не ускользнуло от взгляда мисс Дичембре, – мужчина, сидевший прямо напротив.

– Мистер Лунро? – спросила она испуганно. Откуда он только взялся?!

Мужчина кивнул, даже не взглянув на неё. На нём был элегантный тёмно-синий костюм; густая седая борода поднималась к вискам, словно дым из курительной трубки.

– Без сомнения, ваше резюме самое длинное из всех, что я когда-либо получал, мисс Дичембре, – произнёс мистер Лунро.

– О, благодарю!

– Боюсь, вы неверно поняли: это не комплимент.

Дичембре сжала губы, чуть ссутулившись, как будто хотела уменьшиться.

– Я вижу, что за последние два года вы сменили бесчисленное множество работ и срок вашего пребывания в большинстве должностей, мягко выражаясь, был невелик, – рассуждал мистер Лунро, приглаживая свою дымную бороду. Клубы кудрявых волос выскакивали из-под его руки, будто их затягивало в дымоход камина.

– Ну, там были непредвиденные… обстоятельства, – пробормотала Дичембре, пытаясь успокоиться.

Мистер Лунро приподнял руку: жест сообщал, что ей следует помолчать.

– Кондуктор в трамвае, опыт работы – с трёх до пяти часов. Уволена в тот же день.

– Билетную ленту заело, а потом ролик укатился, и когда я…

– Чистильщица обуви. Два дня, – перебил мистер Лунро.

– Мне не сказали, что сначала надо чистить щёткой, а только потом полировать. Если б я…

– Цветочница. Три дня.

– А там вообще вышло несправедливо: у тех цветов почти все лепестки были на месте…

– О существовании некоторых профессий я даже не догадывался: клубникоторговец, кружевница-продавец в магазине бабочек, настройщица музыкальных шкатулок, переплётчица оперных либретто, поддельщица городских карт. Последнее меня заинтриговало. Что это значит?

Дичембре наклонилась поближе к мистеру Лунро, жестом попросила его сделать то же и прошептала:

– Бульвара Бора на самом деле не существует.

Мистер Лунро состроил гримасу и вернулся к изучению профессиональной жизни мисс Дичембре.

– Здесь написано, что вы выросли в цирке. Сейчас вам пятнадцать лет, и вы уже два года как переехали в город в поисках работы.

Дичембре кивнула.

– Вынужден сказать вам, мисс: у вас нет ни рекомендаций, ни опыта. И вы очень-очень молоды. Вы хотя бы знаете первое правило няни?

Дичембре на мгновение задумалась. Может, готовить ребёнку еду? Нет, на это есть повара и экономки. Рассказывать ему сказки? Но это могут делать родители или старшие братья и сёстры, если ребёнку повезло и они у него есть. Учить с ним алфавит? А как же гувернёры? Чуть не забыла о гувернёрах…

– Ну я…

– Учитывая все обстоятельства, думаю, вы не тот человек, которого я ищу. Благодарю за потраченное время, – заключил мистер Лунро.

Поднявшись с дивана, он оторвал указательный палец от листа с резюме и направил его на дверь. Затем отвернулся, подошёл к письменному столу из красного дерева в глубине комнаты, сел и занялся своими делами.

Дичембре встала, разочарованная; во время разговора она так вцепилась в юбку, что та помялась. Девушка обиженно зашагала в сторону двери, где её ждали чемодан и накидка. А вот жёлто-красной шляпы в форме безе и след простыл.

Дичембре посмотрела по сторонам и пришла в ужас: шляпа лежала на самом высоком библиотечном шкафу. И как она только там оказалась? Деревянная приставная лестница не доставала даже до середины шкафа, да и ту со всех сторон окружали подставка для ног, торшер и золотой глобус.

– Вы всё ещё здесь? – спросил мистер Лунро, не отрываясь от стопки бумаг и подписывая одну за другой.

– Там моя шляпа, – указала на верх шкафа Дичембре.

– А, конечно, возьмите, – только и ответил мистер Лунро.

Будь это красная шляпа с восковыми грибочками или жёлтая с подсолнухами, она бы оставила её там покрываться плесенью среди книг. Но это была её любимая шляпа.

Дичембре подхватила подол юбки, разбежалась и подпрыгнула. Когда правая нога утонула в мягкой обивке подставки, она отклонилась чуть вбок и прыгнула ещё раз. Левая нога оказалась на лестнице, правая смогла оттолкнуться от торшера. Последний прыжок – и Дичембре на глобусе: приподнялась на цыпочки, обежала вокруг золотой земной шар – и пальцы наконец дотянулись до шляпы. Схватив шляпу, девушка соскочила вниз. Юбка надулась, как облако, и Дичембре мягко приземлилась возле шкафа.

– Хорошего дня! – крикнула она, довольная собой, и натянула шляпу.

– Вы приняты!

– Что?

Мистер Лунро встал из-за стола и через всю библиотеку прошагал прямо к ней.

– Вам всё ещё нужна работа? – спросил он, пристально глядя на девушку большими серыми глазами.

Может, он был впечатлён её вежливостью или решительным звонким голосом, каким она пожелала ему хорошего дня. А может, её отменным вкусом: в конце концов, такой жёлто-красной шляпы в форме безе больше ни у кого не было. Дичембре недоверчиво кивнула.

– Вот и хорошо, мисс Малхони покажет вам вашу комнату. Нидия! – позвал мистер Лунро и постучал по двери.

На пороге тут же появилась уже знакомая женщина: она снова отряхивала фартук от золы.

– Мистер Лунро, – произнесла Дичембре, прежде чем проследовать за экономкой по коридору, – когда я пришла… я видела ребёнка в дымоходе.

Мужчина расплылся в широкой улыбке – сияющий полумесяц среди серых усов-туч.

– Рад, что вы уже виделись.

В печи

За дверями библиотеки, как ни странно, оказалось холоднее, чем внутри. По коридорам гулял сквозняк и кусал Дичембре за лодыжки. Закутавшись в накидку, она неловко семенила за экономкой через галерею третьего этажа в свою новую комнату.

Огромная люстра из чёрного хрусталя возвышалась над всем домом. Ветви тёмного плюща, украшенные перьями, обвивали её рожки, словно гирлянды. Из-за огарков свечей виднелась резная стая воронов с оранжевыми, цвета дикой моркови, клювами и светящимися ярко-красными глазами.

– А чем занимается мистер Лунро? – спросила Дичембре у мисс Малхони, которая продолжала отряхивать фартук, посыпая золой всё вокруг.

– Внушает страх.

Дичембре рассмеялась:

– Это само собой, но я имела в виду его профессию…

– Вот мы и пришли.

Экономка остановилась, распахнула дверь, сделала шаг к стене, уступая дорогу мисс Дичембре.

– Вот увидите, вам здесь будет хорошо. То время, что вы здесь пробудете, конечно.

От этих слов у Дичембре противно засосало под ложечкой: она и правда нигде подолгу не задерживалась.

Мисс Малхони ушла. Как только развевающийся фартук в пятнах золы исчез из виду, Дичембре скользнула в комнату и закрыла дверь. Она увидела широкие арочные окна, расписные стены с изысканными светильниками. Справа стояла кровать с балдахином, туалетный столик с зеркалом, платяной шкаф, кресло, журнальный столик. Прямо напротив девушки возвышался письменный стол и стеллаж для книг. Слева – большая изразцовая печь на деревянных ножках.

У Дичембре никогда не было такой просторной комнаты. Больше того – никогда не было полностью своей комнаты. Последние два года она жила в скромном пансионе и спала на матрасе, слишком тонком, чтобы нормально высыпаться. А до пансиона жила в обклеенном афишами цирковом фургончике, напоминавшем консервную банку. В фургончике не было печей, каминов и даже свечек, но все твердили, что Дичембре повезло. «Здесь Чёрный Человек точно тебя не найдёт», – говорили ей и рассказывали страшилки о человеке-тени, который по ночам проникает в дома через горящие камины. Его хриплый голос звучит как треск пламени, морщины на лице сливаются с бороздами на обгоревших дровах, красные глаза блестят, как искры среди раскалённых углей. Когда заметишь, что он протянул свою когтистую руку в комнату, будет уже слишком поздно…

До сих пор по ночам Дичембре иногда вздрагивала от треска печурки, которая начинала икать, когда доедала последнее полено. Девушка прогнала эту мысль. Зачем она вообще вспомнила об этом сейчас – когда у неё появилась своя красивая комната с удобной кроватью, на которой наконец можно спокойно выспаться?

Дичембре не устояла: бросилась на матрас и всласть покаталась по мягкому покрывалу. Соскочив с кровати, девушка принялась разглядывать развешанные по стенам рамки с засушенными цветами – как школьница в музее.

На полке туалетного столика выстроились всевозможные флаконы и баночки: лосьоны, духи, перевязанные бантиками коробочки с эфирными маслами, пудреницы; рядом лежали расчёски и заколки для волос.

В шкафу оказалось полным-полно платьев, юбок и фартуков. Вся верхняя полка была занята шляпами. Внизу, в глубине шкафа, стоял деревянный сундук с табличкой на боку.

Девушка обхватила сундук и вытащила из шкафа. Гравировка на табличке гласила: «МИСС ДИЧЕМБРЕ».

Дичембре улыбнулась, отстегнула защёлки, откинула крышку сундука; петли заскрипели. Интересно, как мистеру Лунро удалось так быстро заказать гравировку? Наверное, он заранее заготовил таблички с именами всех претендентов на должность няни и, когда выбрал её, велел мисс Малхони прикрепить нужную к сундуку. Дичембре даже представить не могла, что там внутри. Она и так уже нашла в комнате платья, шляпки, косметику и всё, о чём только можно мечтать.

Впрочем, содержимое сундука её немного разочаровало. В нём оказались четыре печных приспособления: щипцы, совок для золы, потрёпанная щётка-ёршик и деревянные мехи для раздувания огня с нарисованным цветком посередине. Присмотревшись получше, Дичембре поняла, что это не цветок, а отпечаток руки на отполированном дереве. Она повертела мехи, провела ладонью по холодной деревянной ручке: пальцы легли ровно в углубления. «Какой странный подарок», – думала она, продолжая изучать мехи: сложенные гармошкой тканевые вставки по бокам, вытянутый носик. Девушка перевернула мехи к себе и нажала на ручки. Струя холодного воздуха ударила прямо в лицо, так что она чихнула.

Дичембре потёрла руки. Пришло время опробовать великолепную, богато украшенную печь, занимавшую левую часть комнаты. Поначалу она приняла её за комод, но потом заметила керамическую облицовку, дверцу посередине и возвышающуюся сверху, словно башня, трубу до самого потолка. На стене рядом с печью было изображено дерево с редкими сухими листьями, очертания которых напоминали языки пламени. Дичембре сочла рисунок очень подходящим.

Девушка вернула приспособления в сундук, бросила в топку пару поленьев, скомканный лист бумаги и спичку – всё необходимое для розжига нашлось в корзине возле печи. В комнате сразу стало теплее: потрескивание огня пришло на смену стуку зубов и дрожи в коленках.

Дичембре опустилась в кресло, поджала под себя ноги, но тут в дверь постучали.

– От мистера Лунро, – объявила мисс Малхони и протянула ей поднос, полный сладостей.

Дичембре с радостью приняла подарок, поставила поднос на журнальный столик, обернулась поблагодарить мисс Малхони, но её уже не было. Девушка вздохнула и закрыла дверь.

Какое-то время Дичембре неподвижно стояла над подносом и просто любовалась горой сладостей: песочное печенье, корзиночки с ягодами, маффины с шоколадом и изюмом, морковный пирог, кекс, украшенный яблочными дольками и карамельной глазурью. Только она потянулась за корзиночкой с вишнёвым вареньем, как в дверь снова постучали.

– Мисс Малхони, что-то забы…

На пороге никого не оказалось.

«Странно», – подумала Дичембре, закрыла дверь и вернулась к корзиночке. Может, показалось.

Не успела она откусить от пирожного, как снова раздался стук: три отчётливых удара. Дичембре приоткрыла дверь, выглянула. Никого. Вытянула шею, высунулась за порог, посмотрела налево, посмотрела направо – в коридоре было пусто.

– Мисс Малхони? – позвала она.

Эхо прокатилось по галерее, как камушки по водостоку. Никто не отозвался. Дичембре подбежала к окну, отдёрнула шторы. Но и за окном не увидела ничего, кроме подъездной дорожки и жёлтых деревьев. Солнце садилось за красный кирпичный забор, проглядывая сквозь решётку ворот. Оставалось только вернуться к двери. На полпути, посередине комнаты, Дичембре остановилась и впилась глазами в печь: та гудела и плевалась искрами во все стороны.

Изнутри доносилось невнятное бульканье, приглушённое перестукивание, металлический лязг.

Тум-тум-тум.

Дичембре хотела было сделать вид, что не слышит ничего особенного, и вернуться к своей корзиночке, но тут грохот сменился непрерывным диким скрежетом.

Тум-шкряб-шкряб.

Дичембре присела на корточки. Жар от печи жёг щёки, пелена дыма стояла перед глазами. Девушка вытерла лоб краем рукава, потянулась к задвижке на дверце печи, хотела открыть. Но не успела.

Дверца с треском распахнулась, задвижка отлетела в сторону, и из печи выкатился ребёнок, с ног до головы перемазанный золой. Мятая рубашка выбилась из штанов, воротник и манжеты обгорели. На вид ему было не больше одиннадцати, волосы чёрные и густые: настолько чёрные, что казалось, они закоптились в дыму, настолько густые, что казалось, они и есть клуб дыма.

– Чёрт возьми! – выругался мальчишка, отряхивая одежду со всех сторон. Когда дело дошло до краёв рубашки, он заметил, что они обгорели, и рассердился ещё сильнее: – Что за края стали делать? Совсем не огнестойкие. Ну, Мракус у меня получит, и Дрожикс тоже!

– Ты… ты… кто?.. что?.. как?.. – заикалась Дичембре, показывая пальцем на ребёнка, на печь, снова на ребёнка и снова на печь.

Не успела она сформулировать вопрос, как мальчишка вскочил на ноги и заметался по комнате взад-вперёд.

– Где же ты их спрятала? – спросил он, оглядываясь по сторонам.

Дичембре нахмурилась, покосилась на печь: огонь горел.

– Стой, не говори, я сам найду, – заявил мальчишка, взобрался на пуф у туалетного столика и зазвенел стеклянными флаконами. – Здесь нет, – объявил он, зажав один флакон в руке. Жидкость внутри закипела, поднялась, расплавила колпачок и пенным вулканом вылилась на столик.

– Что ты делаешь? – крикнула Дичембре и кинулась ловить мальчишку.

– Здесь тоже нет, – продолжил он, ныряя головой в ящик для белья. Схватил новую пару носков и тут же бросил назад с прожжёнными дырами. Затем метнулся к письменному столу. – И здесь нет. – Перья, в которых он успел покопаться, задымились. – Нет. – Линейки расплавились. – Нет и нет. – Тетради почернели, некоторые страницы поджарились. – И тут тоже. – Он добрался до книжного шкафа и начал рыться на полках.

Как это возможно? Ребёнок жёг и испепелял всё, к чему прикасался.

– Можно узнать, кто ты такой? – выпалила Дичембре, пытаясь собрать обгоревшие книги. Маленькие костлявые пальцы отпечатались на корешках.

Мальчишка замер, бросил на пол последнюю книгу и впился в Дичембре испепеляющим взглядом. У него были большие серо-голубые глаза. Скорее серые, чем голубые.

– Как невежливо! Я Корвин. Корвин Лунро.

Он протянул Дичембре руку. Девушка посмотрела на красные кончики пальцев: они горели, как свечи на праздничном торте. Взглянула на опустевший флакон на полке туалетного столика, прожжённые носки, почерневшие обложки разбросанных по полу книг. И сделала шаг назад.

– А ты не такая глупая, как кажешься, – заметил Корвин, убрал руку и подул на раскалённые пальцы.

– Так ты… ты тот самый ребёнок из дымохода! – воскликнула Дичембре в растерянности. – А я…

– Я знаю, кто ты, – перебил Корвин, наигранно зевая. – Ты эта, со странным именем. И ты побудешь моей няней, но недолго.

И снова то непривычное ощущение в желудке.

– Конечно, это было странно, когда ты вот так появился, – сказала Дичембре, опускаясь на колени возле печи. – Но мне к странностям не привыкать. Я ведь выросла в цирке, знаешь?

– Что ты делаешь? – проворчал Корвин.

– Ищу тайник, – ответила девушка, приложив ухо к стене, – потайную дверь, люк, двойное дно или что ты там использовал, чтобы проделать этот трюк. – Дичембре легла на пол, сунула руку под печь, ощупала щели между половицами. – У нас в цирке был волшебник – Великий Юл. Юл – это сокращение от Июль. Пару раз я была ассистенткой на его представлениях, пряталась в потайной отсек и сидела там, пока он отвлекал внимание зрителей. О, точно! – внезапно воскликнула она и села на полу. – Отвлечение внимания! Ты ведь его использовал, да? Признаюсь, я немного растерялась, когда в дверь постучали; никогда бы не подумала, что мисс Малхони твоя сообщница…

Корвин схватил флакон духов и швырнул на пол. Дичембре вздрогнула.

– Трюк? Так ты думаешь, это был трюк?

Свет ламп потускнел. Тень Корвина упала на пол, изогнулась, разрослась, покрыла стены.

– Ладно-ладно, признаю: у тебя здорово получается. А теперь перестань, хватит! – Дичембре подняла руки вверх.

Мальчишка хмыкнул и начал испаряться. Острые черты лица сгладились, складки на одежде исчезли, взъерошенная шевелюра стала ещё чернее и ещё больше походила на дым, а потом ребёнок целиком превратился в густое дымовое облако.

– Скажи мне, где они! – приказало облако; из его центра смотрели красные глаза.

Дичембре метнулась в сторону, колени дрожали.

– Я правда не знаю, о чём ты.

– Мехи, – прозвучал голос Корвина откуда-то издалека. – Где мехи?

Лампы гасли одна за другой: чёрное пятно, сжимаясь, перепрыгивало из плафона в плафон, отскакивало от потухшего фитиля и неслось дальше. Огонь в печи всё ещё горел, но воздух снова стал ледяным.

– Перестань! – взмолилась Дичембре. – Ты меня пугаешь!

– Мехи, – повторило пятно, подлетев к ней. Подскочило, вытянулось, закружило вокруг всё быстрее и быстрее, посыпая пол пеплом, дёргая Дичембре то за волосы, то за юбку, оплетая руки и ноги.

– Умоляю, перестань! – завизжала Дичембре. Горло забило сажей, дышать было нечем.

Вихрь разомкнулся, взлетел выше, потом снова опустился и обхватил её, как скорлупа орех.

– Они в шкафу, в сундуке! – крикнула Дичембре и, раздвигая дым руками, в слезах бросилась прочь из комнаты, вниз по лестнице, к выходу.

Свежий вечерний воздух не смог её успокоить. Тело била дрожь, сердце так и выскакивало из груди.

– Добрый вечер, мисс Дичембре! – раздался голос за спиной. – Вы что, уже покидаете нас? Так быстро?