Раньше это был парк «Сад Аквариум». Театр им. Моссовета, Театр Сатиры, Концертный зал. Всё рядом. Многие его называли «парком Моссовета» и не знали, как он называется на самом деле. Утром здесь было наиболее атмосферно. Если кто-то и сидел на лавочках, то маленькими группами. В основном те, кто недавно закончил работать. Те, кто работали ночью. Это была особенная атмосфера. Усталость, клонившая в сон, смешивалась с радостью отдыха после работы под лучами восходящего солнца. Рассвет, пиво, чипсы, иногда гашиш. А кто запретит? Утром никого нет.

А сейчас в 2050-ом году и этого нет. Словно и не было никогда. Я – это робот. Люди сейчас не помнят даже того, что было вчера. А я помню. Я один из тех, кто собирает эту информацию. Их память. Большая Садовая – это моя улица. Я летаю ночью от дома к дому и собираю информацию из блоков-накопителей. А дальше передаю её в «Центр». А теперь вы спросите, кому и зачем я это рассказываю? Ты мог бы спросить. Но ты не спросишь, потому что догадываешься, что я о тебе знаю. А значит, знают и другие. Тебе недолго осталось убегать.

БАХ! Что-то упало на робота.

Большая Садовая, «Сад Аквариум». Деревьев уже нет давно. Одни картины в ряд. И теперь это не картины актёров. А картины городов. Машины видели в них величие. Монументальность. Теперь это приравнивалось к красоте. Люди давно уже ничего не решали. Но им нравились эти картины. По крайней мере, об этом говорили их мысли. Мысли, которые у них забирали. Конфисковали.

Мужчина вывалился из запасного выхода маленького бара, в который только что врезался эйр-мобиль.

Парк теперь представлял собой большую платформу. Большая Садовая улица – длинное полотно. Земли под ней не было. Как не было её и под платформой парка. Земля теперь была главной ценностью. Её продавали. И со временем города становились скелетами из металла и бетона. Трубы метро, сверху полотна дорог, тротуаров, платформы парков, башни домов и торговых центров. А между ними воздух и сваи. Монументальные сваи.

Мужчина перепрыгнул через ограждение платформы парка и упал прямо на робота-сборщика. Робот представлял собой вытянутую металлическую коробку с маленькими турбинными соплами внизу. Он летал. Больше чем на половину он состоял из аккумулятора. Меньшую часть составлял блок памяти.

БАХ. Робот накренился и врезался в ограждение, накрывающее трубу метро. Пропорол металлическую сетку ограждения и повис над пропастью, дна которой не было видно.

– Значит, мне недолго осталось убегать, говоришь? – сказал мужик. – Ты прав.

Он резко выдернул что-то из своего порта за ухом, выбросил, и далее также резко дёрнул блок памяти робота и вставил его в свой порт. Закрыл глаза. Мужчине было уже много лет, но действовал он как молодой парень. Уверенно, жёстко.

– Что ты делаешь? – спросил механический голос. Это не было сказано вслух. Мысль проскрипела у него в голове. Мужчина открыл глаза.

– Теперь на всех камерах я – это ты. Теперь я – робот.

И в этот момент перед лицом мужчины завис дрон. Инфракрасный луч дрона словно стрела воткнулся в его лоб.

– Привет, – сказал вслух механическим голосом мужчина. И улыбнулся. Дрон сканировал около минуты. Капелька пота выступила на виске у мужика. Он продолжал улыбаться. Большая Садовая. Когда-то утром здесь было весело. Сегодня весельем не пахло. Солнца утром уже давно не видно. Дрон выключил сканер и резко, как стрекоза улетел влево. В туже секунду мужик перепрыгнул робота и повис на решётке ограждения. Сверху, с платформы парка высунулся солдат с автоматом. Накренившийся каркас робота скрывал висящего человека. Больше вокруг никого не было. Утром сейчас почти никого не бывает. Не как раньше.