Kitobni o'qish: «Трудно быть солнцем»
24 сентября
Плети дождя хлестали по витражному стеклу, затем послышался мерный грохот – белоснежные жемчужины града обрушились на старинный Староникольский монастырь.
Юлия, чувствуя, что слабость разлилась по телу, опустилась в старинное кресло. Она вслушивалась в утробно-низкое гудение ветра. За окном царила непроглядная тьма. Вот он, ураган…
Теперь-то она знала, кто является безжалостным Садовником, который душил женщин тогда, в 1916 году. Она знала, кто копировал его преступления сейчас. Но это знание пугало ее.
Эта книга в темно-синем сафьяновом переплете – ключ ко всему. И эта книга лежала у нее на коленях.
Юлия захотела подняться с кресла, но не смогла. За дверью раздались тихие шаги. Юлия поняла – это шаги смерти.
Ее смерти.
Садовник здесь. Он пришел за розой. За последним цветком.
И этим цветком была она!
Кованая дверь, издав пронзительный вскрик, как душа грешника в аду, медленно раскрылась.
На пороге стояла фигура в черном плаще до пят с капюшоном, закрывавшим лицо, в садовых перчатках на руках. Вот он, Садовник, загубивший столько жизней. И в этот раз он пришел за ней.
– Юлия, ты же получила вчера мое послание: «Завтра ты умрешь». Завтра наступило. И ты умрешь! Сейчас!
29 июля
Часы гулко пробили половину одиннадцатого. Так же гулко стучало сердце Юлии, таким же раскатистым эхом отдавались в висках слова, которые только что произнес Виталий:
– Я думаю, нам надо поговорить, Юля…
Она и сама прекрасно понимала, что разговора, тяжелого и, скорее всего, последнего, им не избежать. Виталий… С ним она познакомилась почти год назад. В течение этого года было все – равнодушие, первое пьянящее чувство, перешедшее в страсть, снова равнодушие. И вот теперь…
Неужели этот год пролетел так быстро? Юлия не могла поверить. Сегодня ей исполнилось двадцать восемь.
Виталий занимал пост директора одной крупной строительной фирмы, у него была жена и ребенок. Юлия давно терзалась вопросом – а что дальше? Как дипломированный психолог, она понимала, что боится ответа на этот вопрос, поэтому-то и не заводит с Виталием разговор. Она боится того, что он скажет ей.
Скажет, что им пора расстаться. В течение последних месяцев неприятности сыпались на Юлию, как будто кто-то решил наказать ее за грехи прошлой жизни. Сначала сменилось начальство в институте, где она работала. Новое руководство сразу же заявило, что некоторым придется в ближайшем будущем расстаться с рабочим местом. И, судя по упорно курсировавшим слухам, в черных списках была и ее фамилия. Юлия не могла понять – почему? Но институт-то частный, поэтому сопротивление бесполезно.
Ее статья по подростковым психозам, над которой она работала почти два месяца, была отклонена редакцией журнала с унизительной формулировкой «черновой материал». Как же так, она старалась, а получается, что ей как девчонке указывают на якобы грубые недоработки. Или все дело в том, что главный редактор толстого журнала по психологии лучший друг нового директора института?
Или ей лучше было тогда согласиться? Новый директор, достаточно молодой, но с уже объемистым брюшком и еще более крупными амбициями, свежеиспеченный доктор наук, вызвал ее через пару дней после своего прихода к себе в кабинет. Он хотел поближе познакомиться с каждым из сотрудников. «Поближе» в его понимании означало – постель. Он был достаточно умен, чтобы напрямую не предложить Юлии провести с ним уик-энд у него на даче, однако она видела, как его масленые глаза обшаривают ее тело. Ей так и хотелось дать ему пощечину, а пришлось, подогнув ноги на неудобном низком кресле, улыбаться, выслушивать пустопорожние разглагольствования директора и его намеки на то, что удержаться на престижном месте и сделать карьеру ей поможет только его покровительство.
Как она потом узнала, фирменным приемом нового директора было усаживать приглянувшихся сотрудниц с низкое кресло, так, чтобы они были вынуждены скрючиться и волей-неволей расположиться во фривольной позе.
– Юля, ну вы же понимаете, – он навис над ней, а его рука легла ей на плечо. – Вы молоды, работаете отлично, блестяще защитили кандидатскую. Наш институт, как вы знаете, представляет интерес для всех, начиная от правительственных структур и заканчивая богатыми меценатами и зарубежными фондами.
Юлия была в курсе. В институт, где она работала в качестве доцента, стремились попасть почти все выпускники вуза с дипломом психолога. В отличие от других заведений, тут платили много и существовала возможность быстро сделать себе карьеру и имя в науке.
– Я думаю, мы сработаемся, – произнес директор.
– Мне кажется, что нет, – в тон ему ответила Юля.
Она и сама не понимала, с чего это вдруг решила обострить отношения с новым начальником. Скорее всего, потому, что хотела сразу же возвести стену между ним с его притязаниями и собой.
Директор, натужно улыбнувшись, произнес:
– Ну-ну, Крестинина, можете быть свободны.
С этого все и началось. Потом последовало уже открытое предложение поработать над статьей у него дома. Причем секретарша, болтливая особа, от которой ничего нельзя было утаить, сказала Юлии, что супруга директора только что укатила в Америку на три месяца и он чувствует себя, как уголовник, вышедший на волю после десяти лет строгого режима.
Юлия отказала, причем сделала это в присутствии той же секретарши, которая моментально улетучилась из директорского кабинета. А через час весь институт знал, что Юлия Крестинина подписала себе смертный приговор, сказав твердое «нет» начальнику.
– Зря ты это сделала, – пеняла ей потом одна из подруг. – Конечно, он мерзавец, пользуется тем, что все от него зависят, но ведь тебе надо потерпеть всего недельку-другую. Он же бабник, волочится за каждой юбкой. Жена держит его в ежовых рукавицах, он боится ее до смерти. Поэтому и все связи у него краткосрочные. Зато подумай – карьера тебе обеспечена, и над докторской пора задуматься. А еще учти, в следующем году грядут выборы заведующего кафедрой, это лакомое местечко. Да и гранты пришли на сто тысяч долларов, хорошо бы получить…
Юлия, давно не будучи наивной простушкой, была в курсе того, кто отправляется в зарубежные командировки и получает теплые места в институте. Ей было противно, если не сказать омерзительно, продаваться облеченному властью борову. Нет, что он с ней сделает?
Не прошло и месяца, как Юлия в полной мере ощутила на себе все прелести опалы. Ее статью зарубили, ее имя значилось в тайных черных списках, ее проект, представленный на получение гранта от Нью-Йоркского университета, был в пух и прах раскритикован и признан едва ли не самым худшим.
Неприятности на работе и в личной жизни, как же она устала от всего этого! Юлия давно чувствовала, что ей пора отдохнуть, взять отпуск и скрыться от всех на три недели, лучше на месяц, но позволить себе этого она не могла.
С финансовой точки зрения она была обеспечена, ей помогали родители, оба геологи, которые уже пять лет работали по контракту в Южной Африке. Так как Юлия была их единственным ребенком, причем горячо любимым, то они не скупились на переводы. Благодаря этому – а совсем не достаточно большой зарплате в институте – она сумела купить небольшую, но вполне уютную квартирку в центре Москвы.
И вот теперь, что же хочет ей сказать Виталий? Неужели для того, чтобы расстаться, он выбрал именно ее день рождения?
Он появился с роскошным букетом бордовых роз, преподнес ей тонкую золотую цепочку, выполненную в виде змейки, кусающей собственный хвост, с крошечными изумрудами в качестве глаз. Юлия знала, что Виталий более чем обеспечен. Но ей не требовались деньги!
Когда она впервые увидела его, высокого, темноволосого, с потрясающей улыбкой, в гостях у одной из дальних родственниц, то сразу почувствовала притяжение к нему. Он ответил ей тем же. Меньше чем через неделю они были вместе, затем последовали упоительные дни в его, как он выражался, загородном поместье. Именно там, случайно, она и обнаружила фотографии, запрятанные на самое дно ящика – Виталий, блондинка и рядом с ними мальчик семи лет.
Он не стал скрывать, что женат. Юлия, которой он раньше говорил, что не связан узами брака, едва не разорвала с ним отношения. Она терпеть не могла ложь.
Однако Виталий значил для нее многое. Она с ужасом почувствовала, что, похоже, влюблена в него. Он столько раз твердил ей, что она «его единственная девочка» и «любимая мышка», а что получается? Она была для него не более чем любовницей. Сколько раз она разбирала чьи-то судьбы, скрытые в учебниках по психологии и научных трудах за безликими инициалами, сколько раз она сталкивалась на практике с любовным треугольником, и вот… Кто бы мог подумать, что она окажется любовницей женатого мужчины.
Вечерний ветер, удушливо-жаркий и торопливый, теребил занавески, словно до них дотрагивались невидимые пальцы. Юлия, которая самым тщательным образом подбирала платье, меню и сервировку стола, чувствовала, что ее бросает то в жар, то в холод. И из-за кого, из-за Виталия! Она пыталась внушить себе, что разрыв отношений только к лучшему, но никак не могла убедить себя в искренности этих слов. Ей же больно, ей так больно…
– Юля, ты же все прекрасно понимаешь, – произнес он на одном дыхании, не глядя на нее и вертя пальцами пустой бокал, в котором еще недавно пенилось французское шампанское. – Понимаешь, что так больше продолжаться не может. Поэтому я решил все изменить.
– Ты делаешь мне предложение? – с некоторым сарказмом произнесла Юлия.
Виталий вздрогнул, затем, горько усмехнувшись, взял ее ладонь в свои руки:
– Юлечка, поверь, так будет лучше для всех нас. Я люблю тебя…
– Но жену и сына любишь еще больше, – закончила вместо него Крестинина.
Ну что же, все ясно. Золотая змейка, поблескивая изумрудными глазками, лежала на темно-синей скатерти. Это его прощальный подарок.
– Я не хочу расставаться с тобой, но я не могу ничего изменить, – сказал он. – Ты ведь это знаешь…
Юлия вздрогнула. Еще бы, все, как в учебнике по психологии для студентов второго курса. Он расстается с ней и пытается при этом сделать ее своей сообщницей.
– Нет, не знаю. И мне все равно. Виталик, не обижайся, если я попрошу тебя немедленно уйти.
Похоже, такое развитие событий его совсем не смущало. Еще бы, внизу, под окнами квартиры, его ждал «Мерседес». Дома, в шикарном особняке, который Виталий сам спроектировал, его ждали жена и ребенок.
А что ждало ее? Почему в этом году все идет наперекосяк? Она по гороскопу Лев, неужели в этом месяце все так ужасно для нее? Она практически безработная, брошенная любовником, впадающая в депрессию, стареющая.
Хотя… Кто сказала, что это именно так? Она сама! Все можно рассмотреть под совершенно иным углом зрения: молодая, уверенная в себе, чрезвычайно талантливая дама освобождается, наконец, от тяготящих ее отношений, радикально меняет направление деятельности и входит в новую, безусловно, самую удачную стадию своей жизни. И все это в день рождения!
Виталий, даже не пытаясь ее поцеловать, сказал:
– Юля, спасибо тебе, ты великолепная женщина… Мне нужно подумать. Точнее, нам нужно подумать, собраться с мыслями.
Дверь за ним затворилась неслышно. Значит, он действительно бросил ее. Иначе к чему эта якобы утешающая, а на самом деле унизительная фраза «нам нужно подумать»!
Юлия заметила, что ни она, ни Виталий не притронулись к еде. А ведь она так старалась. Да и спиртное все осталось, за исключением открытой бутылки шампанского.
– Поздравляю тебя, крошка, – произнесла она, смотрясь в большое зеркало. Отражение, державшее бокал, до краев наполненный шампанским, выглядело потрясающе. Что же, у господина директора института были все основания возжелать ее в качестве любовницы.
Юлия Крестинина, двадцати восьми лет. Высокая шатенка с правильными чертами лица, темно-зелеными глазами и стройной фигурой. Платье из темно-бордового шелка, которое она специально выбрала для сегодняшнего вечера, подчеркивало белизну ее кожи. Ну что же, недаром ее прабабка была в начале века знаменитой актрисой немого кино, а ее бабке то ли Ворошилов, то ли Буденный, плененный ее красотой, предложил прямо на банкете в Кремле стать его любовницей.
Что же, тяга к связям с женатыми мужчинами у нее в крови. Бабушка гордо отказалась. А вот прабабке не повезло – она была убита. Хотя это темная история, она просто исчезла в небольшом городишке, где шли съемки очередного фильма, незадолго до революции. Говорят, ее убил любовник-аристократ.
В их семье предпочитали не распространяться на эту тему. Когда-то это было просто опасно – заявить, что являешься родственницей дивы немого кино Анны Радзивилл, а теперь едва ли кто-то мог вспомнить это имя, гремевшее в начале двадцатого века наряду с именами Веры Холодной и других примадонн.
Юля, поздравив себя с днем рождения, отпила шампанское. Внезапно слезы покатились по ее лицу. Нет, ну почему Виталий выбрал для расставания именно этот день. И что делать дальше? Может быть, плюнуть на гордость и, как предлагают ее многочисленные подруги, потерпеть – отдаться господину новому директору? Нет, на это она никогда не пойдет. Лучше пусть ее уволят, чем она поступится своими принципами. Или, не дожидаясь увольнения, уйти самой? Но почему она должна покидать институт, работать в котором ей нравилось. Только из-за этого любвеобильного сморчка, который по чьей-то протекции занял место директора. Она не собирается этого делать! Ни за что! Это он должен покинуть институт, а не она.
Но что же тогда? Решение созрело в одну секунду. Конечно же, она отправится в отпуск. Тем более что заканчивался июль, работы было не так уж много. Как же ей хочется скрыться из Москвы, улететь куда-нибудь подальше, например, к океану, подставить нежным лучам солнца свое тело, расслабиться в его лазурных волнах.
Родители давно и настойчиво зазывали ее к себе в Южную Африку. Они обитали в большом коттедже недалеко от побережья, у них было два автомобиля и прислуга. Они могли себе это позволить, работая на крупнейшего монополиста в алмазной отрасли, концерн «Де Бирс».
Может быть, и правда принять их приглашение? Это, разумеется, не решит ее проблем, она по-прежнему останется в конфликте с начальством и в разладе с самой собой, но что поделаешь! Ей срочно требовался отдых, она это чувствовала.
Юля убрала праздничный стол, комната снова обрела прежний стандартный вид. Вот и все, Виталий не вернется, но это и к лучшему.
Она включила телевизор, было около полуночи, по всем программам шли или фильмы, выдаваемые за остросюжетные, или последние выпуски новостей. Юлю не интересовало ни то, ни другое. Она опустилась на диван, закрыла глаза. Хорошо помечтать, представить себя за рулем темно-красного кабриолета, который, рассекая пространство, несется вперед по шоссе, уходящему за горизонт. А сбоку виднеется океан, величественный и полный свежести. С другой стороны возвышаются монументальные горы. О, как же ей хочется оказаться в подобном месте, сменить обстановку, забыть обо всех проблемах последнего времени. Но суждено ли ей это?
В конце концов, все зависит только от нее. Стоит позвонить маме, как та немедленно примется за поиски наиболее оптимального решения. Не пройдет и двух недель, как она окажется в Южной Африке. Но то ли это на самом деле, к чему так стремилась Юлия?
Она не знала. Крестинина не видела родителей уже более полутора лет, однако она не была девочкой, которая льет слезы из-за того, что нет с ней папы и мамы. Но как же ей хотелось, чтобы они оказались рядом с ней. А еще больше Юлии хотелось, чтобы рядом с ней был человек, которому она могла довериться и которого она любила. Виталий предпочел отказаться от этой роли. Ну что же, значит, так тому и быть.
На пушистом белом ковре, под ногами Юлии, зашелестели газеты и письма. Надо же, сегодня утром, когда она готовилась к праздничному ужину, она достала почту и даже не удосужилась ее прочитать. Спать ей совершенно не хотелось, настроение внезапно улучшилось. Прихватив вторую бутылку шампанского, Юля плюхнулась на диван.
Новости ее совершенно не интересовали, она переключила на другой канал и попала на триллер. По всей видимости, далеко не первой свежести, фильм выпуска конца семидесятых – начала восьмидесятых, судя по смешным теперь прическам и одежде. Молодая героиня, которая чем-то напомнила Юле ее саму, получает анонимное письмо. Там буквами, вырезанными из газетных заголовков, кто-то сообщает ей, что она немедленно умрет.
Едва девушка прочитала это странное послание, раздается звонок по телефону. Причем, несмотря на явно дешевый трюк, Юлия, находившаяся в темной комнате, вздрогнула. Господи, ее же никогда не привлекали триллеры и фильмы ужасов. Она предпочитала лирические комедии и романтические истории с хеппи-эндом. А в этом фильме хеппи-эндом для бедной героини и не пахнет.
Телефон продолжал настойчиво трезвонить, и уже кто-то, облаченный в лыжный костюм, с лицом, закрытым страшной маской, ломился через стеклянную дверь террасы в дом. Этот кто-то сжимал в руках кинжал. Героиня, вопя от ужаса, стала звонить в полицию, но телефонная линия была занята. Маньяк гигантскими прыжками настиг свою очередную жертву на втором этаже, где та пыталась скрыться от него в ванной. Она заперла дверь, но преследователь пробил отверстие, затем, просунув руку, сумел открыть замок…
Девушка, всхлипывая, забилась под туалетный столик, мириады сверкающих пузырьков обрушились на нее потоком. Камера показала, как к ней подошла грозная тень, взметнулся кинжал…
Побежала реклама. Юлия перевела дух. Как психолог, она понимала, что подобные фильмы, дешевые и примитивные, вызывают животный страх. Человек боится того, чего не понимает. Надо же, этот фильм явно не может претендовать на «Оскара», а пробрал ее до мозга костей. Ей стало страшно.
Она ни разу за шесть лет, которые прошли с окончания университета, не имела дела со случаями, в которых были бы замешаны маньяки или личности, обуреваемые настойчивым желанием лишить кого-либо жизни. Ее контингентом являлись по большей части подростки, о проблемах которых она и писала. Адаптация в новой среде, переходный возраст, увлечение наркотиками, фальшивые кумиры.
Как она знала, подобные случаи, когда психологи работали с преступниками, совершающими серийные убийства, были единичны. Однако в последние годы, то ли по причине изменения темпа жизни, то ли в результате крушения старых идеалов и отсутствия новых, все больше людей становились способны к насилию и жестокости. Словно рухнули моральные запреты, и дозволенным стало все.
Юлия убрала звук у телевизора, отпила еще полбокала шампанского и принялась за прессу. Газеты – желтые ежедневники, надо же было находиться в курсе текущих событий. И несколько писем.
Ага, поздравление от родителей, они обещали позвонить, но почему-то не позвонили. Скорее всего, находятся где-нибудь в алмазных копях, как именовала это Юлия. Им по контракту было запрещено распространяться об условиях работы и в особенности о системе безопасности. Кроме того, почему-то нельзя было пользоваться сотовой связью. Ну что же, они никогда не забывают о ее дне рождения, объявятся позже.
Поздравления от двух теток, маминой и папиной сестер, пожелания всего наилучшего. Она попытается воплотить их пожелания в жизнь. Если, конечно, у нее это получится.
Реклама, которую можно тут же отправить в мусорное ведро, и еще одно письмо. Оно привлекло внимание Юлии своей необычностью.
Странный конверт, темно-красного цвета, оттенок свернувшейся крови. Ее адрес написан печатными буквами, причем у нее сразу сложилось впечатление, что писал ребенок – буквы были немного скособочены, строчки заваливались вниз. Странное послание…
Она повертела его в руках. Обратного адреса не было. А на другой стороне конверта была надпись: «Ваш Друг».
Ха-ха-ха! Она первый раз в жизни получила анонимное письмо. От кого бы оно могло быть, от директора института или одной из ее знакомых, которая давала ей советы? Юлия присмотрелась. Штемпель немного смазан, пришлось включить свет, чтобы суметь прочитать название города, откуда было отправлено таинственное послание.
Не Москва, как она предполагала, и даже не Подмосковье. Староникольск, письмо отправлено четыре дня назад. Староникольск – это название ей о чем-то говорило. Юля напрягла память, ответ всплыл совершенно неожиданно, как будто, гуляя по темному коридору, она распахнула дверь и в лицо ей ударил ослепительно белый свет.
Конечно же, Староникольск! Городок в Ярославской области, где когда-то исчезла ее прабабка, красавица начала двадцатого века Анна Радзивилл. Исчезла без следа! Об этой истории она уже вспоминала сегодня… Точнее, вчера, потому что было далеко за полночь.
Юля почувствовала легкий озноб, и это несмотря на жару. Ее взгляд упал на мельтешащий экран телевизора. Возобновился дурацкий фильм, полицейский с какой-то юной дамой бегут по замусоренным проулкам, пытаясь настичь таинственного убийцу. Тот в самый последний момент ускользает от них, перепрыгивая через железнодорожную насыпь, а по путям через секунду проносится поезд.
Как все банально, сплошные штампы, но ей все равно стало страшно. Дурочка, чего ты боишься, сказала Юлия себе. Письмо из Староникольска. Анонимное, безымянное… Прямо как в этом третьеразрядном триллере. А что будет дальше – к ней нагрянет маньяк в лыжном костюме и попытается лишить ее жизни? Слава богу, мелькнула у нее мысль, что она живет на десятом этаже и стеклянной двери террасы у нее нет.
Любопытство перебороло внезапную волну паники, Юлия надорвала конверт и выудила из него белый лист, на котором тем же детским почерком, впрочем, вполне грамотно, всего с несколькими ошибками, было написано:
«Дорогая Юля! Вы меня не знаете, но это Вам и не требуется. Я на Вашей стороне, поверьте мне. Вы наверняка знаете о трагической судьбе Вашей прабабки, Анны Радзивилл. Она исчезла в Староникольске 24 сентября 1916 года. С тех пор ее больше никто и никогда не видел. Единственное, что я могу Вам сообщить – в тот день она была убита. Если хотите узнать больше, то приезжайте в наш городок. Он ждет Вас. Но будьте осторожны – Садовник не дремлет. И мой совет: уделите особое внимание княжескому особняку. Ваш Друг».
Что за бред! Крестинина прочитала письмо три раза, потом откинулась на спинку софы. Внезапно в комнате прогремел скрипучий зловещий голос:
– Готовься к смерти, красотка!
Юлия вздрогнула. Надо же, она задела головой дистанционный пульт, включила звук. Экранный маньяк продолжал бесчинствовать, лишая жизни на этот раз стриптизершу. Юлия выключила телевизор.
Это что, глупая шутка? Едва ли кто-то кроме родителей и ее самой знал об этой истории с прабабкой, Анной Радзивилл. Что это за письмо? Прабабку вроде бы убил ее любовник, молодой князь, который потом покончил жизнь самоубийством. Но к чему это послание? Ей предлагают приехать в Староникольск? Но зачем?
Аноним пишет, что прабабка была убита. И дата совпадает – она исчезла в конце сентября 1916 года, накануне революции. И что за Садовник, при чем тут княжеский особняк?
Ответов, конечно же, она не знала. В Староникольске, заштатном провинциальном городишке, у нее не было друзей, тем более таких, которые могли бы прислать ей подобное письмо. Что же ей делать – выбросить это странное и немного зловещее послание в мусорное ведро или все же уделить ему внимание?
Раздался телефонный звонок, пронзительный, дребезжащий, похожий на требовательный голос судьбы. Второй раз за несколько минут Юлия вздрогнула. Она в первые секунды не могла сообразить, где же находится телефонная трубка. Конечно же, около нее, под диванной подушкой.
Крестинина вытянула руку и ощутила резкую боль в конечностях. Она слишком много времени провела в одной позе, по рукам и ногам побежали мурашки. Телефон продолжал трезвонить. В тот самый момент, когда она подняла трубку, он смолк.
Кто бы это мог быть? Вместо телефонного номера сплошные прочерки, прямо-таки как в дешевом триллере, который она смотрела совсем недавно. Юлия снова ощутила страх. Чего ей бояться, она находится в собственной квартире, за железной дверью…
И все же… Голосу разума иногда внять ой как сложно. Телефон снова пробудился к жизни, Крестинина схватила его и на одном дыхании выпалила:
– Я вас слушаю!
– Доченька, с днем рождения, извини за поздний звонок, у вас в Москве ведь уже ночь, – услышала она голос мамы.
Юлия перевела дыхание. Надо же, как все просто объясняется.
– Ты, наверное, уже спала, а мы тебя разбудили, – виноватым тоном продолжала та. – Мы тебе звонили минуту назад, но никто не подошел. И мы уж решили, что разбудили тебя, поэтому решили продолжить. Наши самые теплые поздравления к твоему дню рождения, Юлечка!
Крестинина отвечала на вопросы родительницы односложно. Разумеется, у нее все в полном порядке. Да, и с работой, и, безусловно, в личной жизни. Не рассказывать же матери, которая звонит ей из Южной Африки, о том, что ее вот-вот могут вышвырнуть из института, а любимый только что дал ей отставку. Они никогда не были близки с мамой, да и с отцом тоже. Те вечно находились в разъездах, командировках, экспедициях, дочь поручили заботам бабушки.
Вот бы кто смог помочь, подумала Юлия. Бабушка, она это точно знала, была в курсе того, что произошло с Анной Радзивилл в 1916 году в Староникольске. Однако бабушка умерла шесть лет назад, незадолго до того, как Юлия окончила университет.
– Мама, – решилась-таки Крестинина, – что тебе известно про Староникольск и Анну Радзивилл? – произнесла она.
Повисла пауза, Юлии показалось, что она слышит дыхание матери. Затем раздался ее осторожный и немного испуганный голос:
– Юля, а зачем тебе это?
Действительно, зачем? Сказать родителям, что ей пришло непонятное послание из маленького городка за подписью «Ваш Друг»?
– Понимаешь, – произнесла Крестинина, – я работаю над статьей, посвященной… посвященной психологии людей, совершающих преступления на почве страсти. А ведь Анна Радзивилл, как я знаю, была убита своим любовником и, скорее всего, именно по этой причине.
– Ничего ты не знаешь, – сердито произнесла мать. – К чему тебе эта древняя история? Забудь об этом, Юля, прошу тебя! Кроме того, никто так точно и не знает, что же на самом деле случилось с твоей прабабкой, моей бабкой. Она исчезла, растворилась в воздухе… Ты права, у нее был поклонник, некий молодой князь, но это ведь только слухи, что он ее убил. Никаких тому подтверждений нет. Да и вообще, в Староникольске, как говорила твоя бабка, дочь Анны, в то время происходили странные дела. Вроде бы… Ну ладно, тебе это неинтересно, да и не хочу я тратить деньги на эти столетние воспоминания.
Ну да, ее матушка, которая могла болтать по телефону часами, невзирая на счета с множеством нулей, никогда не заботилась о таких мелочах. Она придерживалась мнения, что нужно наслаждаться жизнью в полном объеме. Зарабатывали они с отцом весьма прилично, даже по западным меркам, поэтому разговор ночью из пригорода Йоханнесбурга никоим образом не мог пробить брешь в семейном бюджете.
– Мама, мне это чрезвычайно необходимо, – попробовала настоять на своем Юлия. – Эта статья очень важна для моей карьеры. У нас в будущем году грядут выборы заведующего кафедрой…
– О, моя крошка, – запричитала мама. – И тебя выдвигают на эту должность! Я всегда знала, что ты достойна занять этот пост. Ну конечно же, если тебе это нужно для статьи… Но я и в самом деле много не знаю. Вот твоя бабка, царство ей небесное, могла бы рассказать. Но, сама понимаешь, это уже невозможно. Хотя… Мне кажется, где-то на даче, скорее всего, на антресолях или в подвале, находится ее небольшой архив, посвященный Анне Радзивилл. После смерти бабушки я не решилась его выкинуть, и, если мыши не закусили им, он по-прежнему где-то на даче. Можешь попробовать найти, там вырезки из газет, фотографии… Твоя бабка также интересовалась этим делом, даже ездила в Староникольск, чтобы расследовать таинственное исчезновение Анны.
Затем последовали жалобы на отвратительное качество питьевой воды, невыносимую жару, воровство местной прислуги – и разговор завершился.
Для себя Юлия сделала единственное важное заключение – она поедет в Староникольск. Ее там ждут, и странное письмо лишнее тому подтверждение. Ей в любом случае необходим отпуск, вот она и сбежит от своих проблем, но не на Средиземное море или к океану в Южную Африку, а в провинцию.
Прежде всего она попытается отыскать архив бабушки. Мама, никогда не отличавшаяся особым рвением к чистоте и порядку, считала, что любая старая вещь может в дальнейшем пригодиться, поэтому их подмосковная дача походила на филиал плюшкинского особняка. Юля в последнее время не ездила на дачу, участок, на котором никогда ничего не выращивали, зарос травой, дом был полон паутины и пыли.
Итак, ей предлагается путешествие в прошлое. Почему бы и нет, она обманула маму, но, может быть, после изысканий на самом деле появится великолепный материал для статьи. Увы, очевидцев событий, произошедших в 1916 году, в живых давно нет, разве что древние старушенции и деды, которые в те времена были детьми. Но что они могут ей рассказать?
Ее зовут в Староникольск. Она поедет туда хотя бы затем, чтобы выяснить – кто этот человек, который поставил под письмом подпись «Ваш Друг». Что-то в этом письме не давало ей покоя. С одной стороны, кто-то претендует на то, чтобы оказать ей любезность и помочь, а в то же время… Нет, дело явно нечисто!
Но если она захочет расследовать исчезновение и, вероятнее всего, убийство своей прабабки, то сделать это будет крайне затруднительно. Только в детективах Агаты Кристи и Мэри Хиггинс Кларк возможны подобные повороты сюжета, а на самом деле – велика ли вероятность того, что она сможет докопаться до чего-либо спустя… Спустя почти девяносто лет после событий.
Юлия не верила в это. Но август, месяц, который казался ей страшным, напряженным и полным неудач, вдруг расцветился яркими красками. Решено – в ближайшие дни она возьмет отпуск за свой счет, найдет архив бабушки и отправится в Староникольск. Эта пауза одновременно даст ей возможность собраться мыслями и выработать стратегию по борьбе с неприятностями, воплотившимися в данный момент в лице нового директора института. Он – Юлия знала это точно – пользуясь отсутствием супруги, укатил на две недели куда-то в сторону Лазурного побережья. И явно не за свой счет. И явно не один – очередная дурочка из числа симпатичных сотрудниц поверила его обещаниям и клюнула на приманку.
Значит, у нее есть возможность и самой немного расслабиться. Почему бы и не Староникольск? Что она знает об этом городишке? Практически ничего. Кажется, существует древняя, уходящая корнями в мрачное средневековье история. Что-то, связанное с женой одного из русских царей из династии Рюриковичей.
