Kitobni o'qish: «Древний элемент»

Пролог

Кругом была сплошная тьма и ничего больше, словно все, что было в этом мире, прекратило свое существование, либо само это место не ведало, что такое существование. Он видел свои ноги, но не чувствовал под ними никакой опоры, и потому ему казалось, что он не идет, а без толку перебирает ногами одно и то же пустое место. Его плоть отозвалась неприятной судорогой на отсутствие всяких ощущений. Не было ни того могильного холода, ни жажды живой крови, к которым привык вампир, как живое создание привыкает к желаниям и чаяниям плоти. Он чувствовал себя, мягко говоря, неудобно. Но поделать с этим мертвец ничего не мог, ведь не побежит же он из этого проклятого даже для проклятых места лишь из-за страха, отсутствием коего бахвалятся все дакны, слуги темного бога, тем более что он самолично призвал сюда своего слугу.

Но вот впереди показались зловещие сполохи багрового пламени. По мере приближения к пожарищу в его пекле возникла черная фигура, восседающая на таком же троне. А когда лорд-вампир Кэнтон предстал пред троном всемогущего владыки и бога, он смог воочию убедиться в мощи и величии своего властелина, чьи извергские очи высились над его головой на добрые пять человеческих ростов. Несмотря на то, что пекло зла бушевало вокруг, поглощая и трон, и его хозяина, ни трон, ни сам Баал, темный бог, не отражали света огня, наоборот, они его поглощали, отчего пламя словно темнело, становилось грязным, мрачным, багровым огнем тьмы. Да, палаты склепа Кэнтона по сравнению с этим дворцом, вотчиной повелителя тьмы, казались милыми и жизнерадостными, как жилище любых светлых существ.

– Вы звали, владыка? – нерешительно спросил вампир своим шипящим голосом, потупив взор и сцепив руки за спиной.

– Твой час настал, мой верный слуга! – молвил Баал в ответ, извергая из пасти голос, преисполненный ненависти и презрения ко всему сущему, по сравнению с которым голос Кэнтона был младенческим писком. – Ты долго спал. С тех времен прошло много лет, и теперь я хочу вернуться в Гилион-Палантин, – на этих словах повелитель тьмы замолчал. Кэнтон на мгновение поднял взгляд, но, наткнувшись на пламенно-ядовитые очи Баала, кои, казалось, способны ослепить своей ненавистью и злобой, сразу же вновь потупил взор, прикусив для верности язык. Он понимал, насколько этот разговор судьбоносен.

Когда-то Баал явился в этот мир в обличье светлого бога Ваала. Это было давно, наверное, очень давно. Кэнтон не знал точно, ведь все это время он покоился в посмертном сне. Когда Ваал обзавелся достаточным количеством сподвижников, он сбросил светлую личину, явив миру свое истинное лицо. Темный бог объявил войну всем светлым богам и народам. Слуги и подданные Баала тогда обратились в вампиров, оборотней и прочих мерзких тварей. Кэнтон был одним из них, самых первых прислужников Баала.

Кэнтон получил из рук своего повелителя бессмертие – дар вечной жизни. Если иных вампиров можно уничтожить, то только не лорда Кэнтона. Он стал военачальником первого легиона тьмы на свете. Однако бессмертие не спасло его воинство от поражения. И тогда Баал повелел своему слуге упокоиться до поры до времени, а сам покинул священный регион Гилион-Палантин. Вампир вместе с остатками своей дружины замуровался в старом фамильном склепе и заснул до тех пор, пока не поступит команда свыше. И сейчас владыка зла и тьмы призвал его к себе. Час настал!

Когда Кэнтон последний раз беседовал с Баалом, владыка пообещал, что он вернется в Гилион-Палантин. Высший вампир понимал, что это вопрос первостепенной важности.

Природа всех богов такова, что их сила и бессмертие происходят от источника Живой Воды. Огромная территория действия силы этого источника зовется священным регионом Гилион-Палантин. И ежели какой-либо бог покидает святую землю, он теряет свою мощь и становится смертным. Это касается всех богов без исключения, всех, кроме одного – Баала.

После того, как Баал покинул Гилион-Палантин, он оказался вне досягаемости для других богов. У него было достаточно времени, чтобы собрать силы, обзавестись новыми союзниками – иными словами, подготовиться к войне за святую землю.

– Ты и твои подданные – единственные мои слуги в священном регионе… – менее громко продолжил речь бог зла, акцентируя теперь каждое слово. – Я не говорил тебе раньше, но у источника Живой Воды есть одна особенность… – Темный лорд опять замолчал. Вампир вновь поднял взор от еще большего удивления, но в этот раз в лицо владыке не посмотрел. Что же это за особенность священного источника, раз на ней Баал решил сакцентировать свое внимание? – Вокруг источника, над Гилион-Палантином, действует могучая аура. Она не дает силам тьмы проникнуть в священный регион. И даже я не могу преодолеть эту преграду. Но как я могу свергнуть других богов, если я не могу даже попасть в Гилион-Палантин?! – вдруг рявкнул, подобно извергающемуся вулкану, Баал, отчего мертвая плоть кровопийцы содрогнулась.

– Но, повелитель, вы уверены?.. – робко прошипел Кэнтон. Он о таком слышал впервые, и верилось в наличие этой ауры, откровенно говоря, с трудом. Но Баал был далеко не тем, кто любит шутить, значит, во всем этом есть нечто, что ускользает от понимания вампира.

По логике вещей, если аура не пускает силы тьмы, порожденные злой черной магией, в Гилион-Палантин, то она действует на всей территории региона. Тогда как Кэнтон и его дружина могли спокойно дремать в самом сердце этой ауры? Неувязочка выходит. Но говорить об этом повелителю явно не следовало, ибо он не любит, когда подданные сомневаются в его словах.

– Абсолютно уверен! – Ну вот, судя по сузившимся пылающим глазам Баала, даже этот вопрос пришелся ему не по нраву. – Как и многие ауры, эта подобна мыльному пузырю – непроницаема снаружи и полая внутри. Поэтому наше решение отправить тебя на покой оказалось очень удачным. Те из нас, кто уже внутри Гилион-Палантина могут не беспокоиться о магической защите. Ты и твои рыцари – последние, кто остался внутри.

– А лучший способ попасть в крепость – это открыть ее изнутри, повелитель? – подал голос Кэнтон. Он начинал понимать, что к чему и зачем его позвал Баал. Осталось узнать, где дверь у этой ауры и какой от нее ключ.

Теперь все выглядело предельно ясно. Первые баалисты, темные силы, как и сам Баал, появились в Гилион-Палантине. Потом войско Кэнтона потерпело поражение, Баал бежал из святой земли, а уцелевшие дакны в пределах действия ауры были перебиты. Все, кроме Кэнтона с остатками дружины. И теперь за пределами Гилион-Палантина расплодились толпы дакнов, которые только и ждут возможности хлынуть в священный регион. Вот только хлынуть как раз таки они не могут. Лишь благодаря тому, что владыка велел своим верноподданным спать могильным сном, их не постигла участь остальных баалистов, что было очень кстати.

– Да, вампир, именно это я от тебя и хочу! Но для этого нам понадобится завершить одно маленькое дело. – Баал вновь заговорил тихо, заговорщически растягивая каждое слово.

Кэнтон помнил всего две задачи, которые перед ним когда-то ставил Баал, но он не особо понимал, как это связано с действием ауры Живой Воды. В таких ситуациях конечно же лучше промолчать в надежде, что господин сам продолжит все объяснять.

– Ты должен принести мне «Подавитель».

Ну да, Кэнтон так и думал. Ведь другое поручение он добросовестно исполнил. Вот только при чем тут «Подавитель»? Непонятно.

– Но, владыка, как «Подавитель» связан с защитной аурой? – любопытство мертвеца все-таки взяло верх, и он робко подал голос, мысленно уже готовясь к гневу хозяина.

– Слушай внимательно, ибо я повторять не буду…

* * *

Его руки медленно, но уверенно приподняли громадную каменную крышку саркофага, а затем одним движением отбросили ее в сторону с такой силой, словно каменная плита была для мертвеца лишь пушинкой. А затем столь же медленно, как прежде, вампир встал на ноги. Они едва держали хозяина, подкашивались. Неудивительно – пролежи тысячелетия недвижимым и ходить разучишься! Ночное зрение дакна постепенно вылавливало из сплошного мрака серые очертания стен гробницы, другие гробы и стяги паутины.

Стоило Кэнтону выпрямиться, как наручни и наплечник упали на пол, расколотые на части неумолимым временем. Меч при первом же прикосновении рассыпался ржавой пылью, а одежды рваными клочками прикрывали не тронутую тлением белоснежную кожу вампира.

Все ослабло, все стало ничем – тело и дух забыли о былой силе и могуществе, а клинок, одежда и броня, забыв о своем назначении, превратились в останки некогда дорогих и изысканных вещей. Но черт с ними с бренными материями, ибо Кэнтон – бессмертный, и его истинная сила вот-вот вернется к нему. И ее постепенное пробуждение вампир уже чувствовал. Как давно он не источал чары, которые созидают мрак и разрушают свет. В жадном предвкушении попробовать это вновь, рука мертвеца потянулась вверх. Давно потухшие факелы один за другим начали загораться бледно-зелеными огнями, озаряя своим призрачным сиянием склеп.

Испугавшись столь неожиданного освещения, какой-то паук размером с добрый валун угрожающе направился к вампиру. Кэнтон же легким движением руки приказал твари остановиться, завладев ее разумом, и молвил:

– Веди к самому богатому саркофагу!

Он чувствовал, как силы постепенно возвращаются в истощенное долгими годами сна тело, а рассудок проясняется, пока шел по длинным и запутанным коридорам гробницы. Паучок шелестел лапками чуть впереди, а по мере движения этой парочки по склепу в его залах загорались новые огни. Этот могильник был воистину громадным, узкие коридоры уходили ввысь настолько, что даже взор видящего во тьме мертвеца не мог узреть потолков.

Когда-то, очень давно, Кэнтон был человеком из знатного рода. И когда Баал приказал своему слуге заснуть, вампир недолго думая выбрал для ночевки свой фамильный склеп. Этот выбор весьма очевиден.

Предки Кэнтона были похоронены в искусных саркофагах, помещавшихся в изысканно оформленные ниши в стенах гробницы. Причем саркофаги виднелись даже на той внушительной высоте, которую еще можно было узреть сквозь мрак. «Соты» с гробами зижделись даже под потолком могильника. Интересно, как смертные умудрялись помещать столь тяжелые саркофаги так высоко?

Когда насекомое вывело своего хозяина в главный зал, их уже сопровождала целая орда гигантских пауков, а в воздухе вокруг парили стаи летучих мышей. Все они теперь служат Кэнтону – он их господин.

В огромном зале не было ни одного гроба, лишь один единственный саркофаг возвышался на пьедестале в центре помещения. Вампир подошел к гробу и легким движением ноги сбросил крышку на пол. Он, откровенно говоря, уже не помнил зачем, но перед тем, как упокоиться, он спрятал в этот саркофаг свои доспехи и свое оружие. Тогда мертвец нарядился в богатые, но весьма обычные вещи, от которых уже почти ничего не осталось. В некотором смысле, мертвец сменил парадный костюм на эдакую «пижаму» на ночь.

Глаза дакна жадно сверкнули – в гробу красовались изумительные кроваво-красные латы, над коими не было властно само время, и покоился так и пышащий могучей магией великолепный зачарованный меч, лезвие которого было сделано из цельного алмаза! Как давно он не брал его в руки. Этот клинок стоил того, чтобы за него продать целое княжество! А тот, кто обработал алмаз, сделав из него меч, обладал великой силой и крайне могущественной магией, недоступной многим. Оттого и оружие то было необычайной силы.

Когда-то эти доспехи и меч Кэнтону подарил его отец. Его отец не мог тогда и подумать, кем станет его сын через два миллиона лет. Более того, он и не мог подумать, что его сын будет «жив» через столь немыслимое для смертного количество зим. Если бы знал, скорее всего, такого подарка бы не сделал. Впрочем, меньше знаешь – крепче спишь.

Вновь облачившись в свои латы и вооружившись своим любимым двуручным мечом, мертвец, окруженный ордой пауков и летучих мышей, отправился к вратам гробницы. Они были запечатаны и выглядели весьма внушительно. Каменные двери были намертво замурованы. Судя по всему, никто даже не пытался попасть внутрь. А может, и пытался, но внутрь так и не пробился? Неважно. Вампир знал, что двери открываются далеко не просто так, ведь он сам их некогда запечатал изнутри, запечатал при помощи магии. Вампир на минуту остановился, после чего просто дотронулся до врат, и они открылись. Никто не войдет и не выйдет из могильника, ежели не принадлежит он к роду, что там похоронен. Вот только казус в том, что вся семья уже внутри, а значит, потревожить покой вампира не мог никто.

Когда врата отворились полностью, Кэнтон узрел с высоты скалы, в самом сердце которой была прорублена гробница, ту землю, что некогда принадлежала его семье – голое нагромождение скал и гор с множеством троп и небольших ущелий между ними от горизонта до горизонта. Да, а память мертвого воина помнит, как в его владениях зеленели сады. Правда, этой картине он сейчас обрадовался бы намного меньше, чем этим безжизненным видам.

Недолго предаваясь воспоминаниям, которые, к великому удивлению вампира, неожиданной и неестественной для мертвеца волной накатили на его разум, Кэнтон рассек свою ладонь алмазным клинком. Из пореза показалась лишь пара пузырей стоячего трупного яда, в который со временем превращается кровь вампиров. Бессмертный надавил на запястье, чтобы на ладони показалось больше яда, после чего разбавил его слюной с жвал одного из пауков и движением, коим пытаются развеять что-то по ветру, попытался стряхнуть мерзкий состав с себя. На удивление, вязкая жидкость, от которой и без того нелегко избавиться, превратилась в алую дымку и растворилась в воздухе над головой вампира.

– Я, первый князь тьмы лорд Кэнтон, по праву бессмертия и праву сильного призываю всех слуг тьмы к моему престолу! Да придете вы оружными лично и при вассалах! По праву господина призываю я всех холопов с собачьего двора, и да придете вы со своими питомцами! – кричал в пустоту чистого ночного неба свой клич мертвец. Подлунный мрак должен был стать идеальным проводником для его слов. Если в этих землях еще осталась какая-то нежить, кроме упокоенных в склепе вампиров и предков бессмертного, то они непременно отзовутся.

Когда-то именно здесь Баал собирал своих первых подданных. Еще в светлом обличье он построил охотный дом и собачий двор. Туда мог прийти любой бедняк и получить кров, работу и пропитание. Дичь, добытая рабочими этих заведений, раздавалась нищим и нуждающимся бесплатно. А когда Баал стал темным богом и объявил войну всему миру и всем его богам, псы с собачьего двора взбесились и покусали своих хозяев, которые вскоре обратились в оборотней.

Как сказал Баал, кроме Кэнтона и его дружины, никого в Гилион-Палантине не осталось, но, в отличие от вампиров, оборотни могут весьма успешно существовать в мире живых – при должной конспирации, конечно. Возможно, кто-то из них, из этих холопов, все еще жив? Если да, то руины охотного дома и собачьего двора – идеальное место, где можно укрыться от светлых созданий. Если это так, то они услышат зов повелителя вампиров, они непременно придут.

А покуда острый слух Кэнтона слышал лишь нарастающий шорох в глубинах склепа, где пробуждались его верные рыцари и предки.

Пока вампир совершал сие волшебнодействие, к вратам гробницы также слетелось множество черных воронов, набежали волки. Теперь уступ перед склепом был похож на эдакий своеобразный устрашающий зверинец. Что ж, очень хорошо, Кэнтон знает применение этим тварям.

– А вы, мои друзья, – обратился он наконец к своим новообретенным зверушкам, – отправляйтесь во все концы этих земель и узнайте все о ее обитателях, и обо всем, что в ней творится!

Раньше Кэнтона переполняла вера в идеалы его бога, запал его энергии и энтузиазма был огромен, и он полагал, что их победа неизбежна. Поэтому, собственно говоря, он и потерпел поражение. Нельзя быть так самоуверенным. Но теперь, после стольких лет, его разум поостыл. Нет, он не разуверился в своем боге, вампир просто понял, что абсолютная вера – делу не помощник, вернее, помощник, но очень ненадежный. В этот раз он будет действовать наверняка. В этот раз его ничто и никто не остановит!

Глава первая. Трагедия века

Драконт оглушительно чихнул при входе в парадный зал Высокого Университета Республики и, шмыгнув носом, изрек: «Чует нос – дельце будет не из легких». В ответ на это на него устремился дружный залп неодобрительных взглядов. Действительно, нашел где и когда шутить! Впрочем, что удивляться – для того, кто всю жизнь расследовал самые тяжкие и сложные преступления, совершенные в Республике, это была лишь работа и ничего больше.

Он был колдуном, как и большинство граждан Республики. Людской род, откровенно говоря, в магии был не силен, отчего в странах людей владели секретами волшебства только немногочисленные представители касты жрецов и священнослужителей. Но были и те, кто проявляли настоящий талант в сем деле. Испокон веков волшебники, не желающие связываться с культами богов, образуют школы, академии и гильдии волшебства. Эти учебные заведения представляют собой закрытые структуры, в которые никто не попадает без особого на то приглашения.

Многие школы магии вследствие своего длительного существования образовали города-государства, полисы, которыми на демократических началах правят лучшие колдуны. А благодаря многовековым «селекции» и «отбору» талантливых волшебников и занятиям сложной магией жители полисов образовали особую людскую расу. Высшее волшебство изменило облик этих людей – у потомственных магов-республиканцев светящиеся глаза, их жизнь необыкновенно длинна, но их способность к продолжению рода крайне низка, вследствие чего волшебники никогда не прекращают набор новых учеников, чтобы города-университеты не опустели.

От большинства магов в Республике Драконта отличало то, что его глаза не светились. Очи волшебников, как правило, приобретали цвет в зависимости от того, к какой школе магии они больше всего тяготели. Драконт же в молодости, еще когда он учился в колледже, пристрастился к чернокнижничеству. Из-за этого его отчислили, но, так как он набедокурить тогда еще не успел, вместо того чтобы попасть под трибунал, молодой маг всего-навсего попал в армию, а там из него уже всю дурь и выбили. Таким вот нехитрым способом он свернул с опасной дорожки. А вычислили его как раз из-за того, что в определенный момент глаза юного волшебника почернели как следствие увлечения темной магией.

Когда Драконт был молодым, Республика воевала с Друидатом, царством эльфов, поэтому всех бездельников, безработных, не учащихся и преступников отправляли на фронт. В обычных условиях отчисленный студент просто вернулся бы домой. После окончания войны Драконт, будучи недоучкой, не видел для себя иной перспективы, кроме как остаться в регулярной армии Республики. Мозги к тому моменту у него на место уже встали, а потому с темными чарами он завязал. Но хорошие знания в этой сфере, как оказалось, сослужили молодому бойцу хорошую службу. Он попал в республиканский отдел расследований. Там его сразу определили следователем по делам чернокнижников как человека, имеющего определенные познания в данной области. В общем, теперь Драконт стал охотиться за теми, кем он сам когда-то был.

Проблема адептов темных искусств была всегда. Ведь на то они и темные, что с их помощью ничего хорошего сделать нельзя. Как следствие, данное направление магии всегда считалось, причем считалось абсолютно справедливо, исключительно криминальным направлением. Поэтому у Драконта и возникли проблемы, когда его раскрыли.

Дельце в этот раз и вправду обещало быть не из легких. Для таких предположений хватало причин: вызвали Драконта поздней ночью, даже самым ранним утром; вызвали по поручению самого президент-стратега, верховного главнокомандующего Республики. Той ночью проходил выпускной вечер у учеников Высокого Университета – элитного учебного заведения, где учится только золотая молодежь, представители самого высшего общества. В этот раз подобралась настоящая элита – сын президент-стратега и дети многих важных должностных лиц страны: дети членов гелиэйи (совета пятисот, управляющего текущими делами полиса), судей Высокого суда и высших офицеров. И ночью все они были отравлены, представились богам, по словам прислуги, почти единовременно. В том, что по чистой случайности такого быть не может, сомнений ни у кого не было, да и почему отравились только студенты, а все преподаватели, слуги и повара целы-целехоньки? Да, и слишком удачный набор лиц за одним столом показался Драконту не случайным, быть может, кто-то, порешив деток верхушки правящей элиты полиса, хочет оказать на нее давление? Вот только кто и зачем?

Парадный зал являл собой в то утро печальное зрелище – огромный, подстать масштабу трагедии, и неуместно прекрасный, освещаемый так никем и не погашенными с ночи огнями и ранними лучами солнца. Он был переполнен людьми. Плач матерей эхом разносился под сводчатым потолком зала. Кругом виднелись безмолвные лики отцов, сверлящих пол тусклыми огоньками опустевших глаз. Причитания и вздохи родственников погибших ребят прощальными словами витали в воздухе, напоминая всем, какие хорошие (ну, может, и не очень, но об умерших либо хорошо, либо никак) юноши и девушки погибли, но, главное, о том, что они погибли еще совсем молодыми! Какой лютый зверь мог так цинично и жестоко убить столько молодых ребят?! Гнев на злодеев и решимость в стремлении найти их сияли в глазах облаченных в латы воинов регулярных войск, снующих по всему залу меж все еще дрожащих и всхлипывающих от потрясения служанок. Преподаватели академии переговаривались друг с другом, еле ворочая языками, устав пересказывать каждому из родственников погибших детальные подробности произошедшего. Повара в рядок выстроились недалеко от пиршественного стола, с опаской ожидая следующего допроса и алхимической экспертизы – вполне логично, что подозрение в совершении отравления падает именно на них.

Впрочем, Драконту это показалось смешным. Яд обнаружить легко, в отличие от отравляющих чар. Раз никого еще не повязали, значит, еще ничего и не нашли, поэтому, вероятнее всего, убийство было совершено с помощью колдовства. Магами в Республике были не все, ведь было достаточно много работы, для которой не требовалось владение магией. Такими делами занимались те, кого отчислили из магических училищ или просто приезжие, которые не смогли поступить в колдовскую школу или колледж, но не пожелали вернуться обратно, туда, откуда они прибыли. Были и просто те, кто от рождения был лишен способностей к колдовству. На кожу таких людей наносились татуировки, чтобы каждый мог знать, что этот человек не является волшебником. Делалось это не для того, чтобы как-то кого-то унизить, более того, эти люди оставались свободными и полноправными жителями Республики с правом голоса. Просто оборот магических товаров в полисе был четко регламентирован. Колдовские принадлежности в руках неграмотных людей, не владеющих чарами, могли привести к катастрофическим последствиям. Поэтому неволшебников и метили, чтобы всегда можно было легко определить, что такому-то человеку волшебные вещи продавать нельзя.

– Драконт! – послышался знакомый голос президент-стратега – главы Республики и верховного военачальника страны. Он был человеком достаточно жестким, но жестким в делах, а вот на словах он всегда был вежлив и тактичен, что помогало ему не отталкивать от себя людей. В этот же раз он даже не скрывал своего раздражения. Драконт знал, что его сын должен был окончить Университет в этом году, поэтому детектив особо не удивлялся настрою своего командующего, ведь, судя по всему, его сын тоже отравлен… – Драконт! – Главный полководец страны сразу же направился к новоприбывшему следователю и резко схватил его за грудки. – Ты где шляешься так долго, черт тебя подери?! – Президент-стратег был в ярости, его слегка трясло, а глаза обезумели от гнева и боли утраты.

Драконт не привык к такому обращению, но старался сохранять спокойствие – как-никак, перед ним глава его страны и его высокое начальство. Плюс ко всему, детектив не знал, а как бы вел себя он, если бы вдруг оказалось, что убили его сына. От этой мысли Драконта передернуло, но поведение президента сразу же перестало его раздражать.

– Господин, я прибыл столь быстро, сколь только смог. Если бы вести о трагедии застали меня в столице, я бы явился раньше, но, к сожалению, я находился в своем загородном имении со своей семьей, – спокойно и ровно отвечал детектив, даже не пытаясь освободиться из рук президент-стратега. Последний на некоторое время замолчал, но Драконта из рук так и не выпустил. Видимо, такого ответа он не ожидал. Ну да, чем выше начальник, тем больше он уверен в том, что все его подчиненные всегда рядом и в полной готовности взяться за работу, стоит только сказать «фас». О том, что люди периодически живут своей собственной жизнью, особо никто не думает.

Выдержав некоторое время тяжелый взгляд своего командующего, Драконт спокойно, без резких движений оторвал от себя руки президент-стратега.

– Найди этих ублюдков и покромсай их на части! – тихо, но четко прошипел президент-стратег. В этот миг всем своим видом он являл квинтэссенцию гнева и бурлящей ярости, отчего Драконту стало страшновато, ведь одним богам известно, на что готов пойти отец ради того, чтобы покарать убийцу сына, особенно когда он обличен столь огромной властью!

– Я сделаю все, что в моих силах, господин. Для этого мне нужно осмотреть место происшествия в более спокойной обстановке. Прошу вас вывести родственников погибших. Уведите всех служанок, преподавателей и поваров, но пусть никто из них не покидает здания Университета, они еще могут нам понадобиться. Я уверен, что все они тщательнейшим образом допрошены, и их показания запротоколированы, поэтому нужды в повторном допросе нет. Я ознакомлюсь со всеми показаниями из уст следователей и текстов документов. Мы будем вызывать свидетелей, если возникнет необходимость.

– Аарон! – президент-стратег его, ясное дело, не слушал, а потому позвал того, кто слушать будет, рявкнув так, что, наверное, его можно было услышать даже в самом укромном и дальнем уголке Университета.

– Да, господин! – Аарон, командир войск расследований регулярной армии Республики, добрый старый товарищ Драконта, мгновенно возник из толпы, словно только и ждал, когда его вызовут.

– Командование войсками расследования до раскрытия преступления передаю Драконту! Вопросы есть?!

– Нет, господин! Вопросов не имею! – выпалил Аарон без тени смущения. Впрочем, он всегда обладал отменной выдержкой и сдержанностью, что всячески ему помогало во многих сложных ситуациях. Его сейчас понизили, пускай временно, но понизили, а у него ни один мускул на лице не дрогнул. Впрочем, Аарон трудится на месте преступления, наверное, всю ночь, а потому уже наверняка ощутил на своей шкуре гнев президента от потери сына. Скорее всего, он уже просто понял, что сегодня лучше безропотно соглашаться со всеми прихотями командующего, какими бы странными и обидными они ни были.

– Тогда я вас покину, Народное собрание ждет моего отчета, – с этими словами президент-стратег направился к выходу.

Аарон и Драконт проводили взглядами своего главнокомандующего, после чего смогли поздороваться по-человечески.

– Поздравляю с повышением, дружище, – Аарон пожал руку своего давнего товарища.

– Да уж, спасибо. Вот только это повышение выходит тебе боком, – улыбнулся Драконт. – Рад тебя видеть!

– Ерунда! Раскроешь преступление века, тебе присвоят особый статус почетного гражданина, а я вернусь на свое место, и все будут в выгоде, рады и довольны.

– Ладно, давай к делу, мне нужно… – начал было входить в роль начальника Драконт.

– Я все слышал, можешь не повторять, – махнул рукой Аарон, после чего прокричал на весь зал, чтобы солдаты освободили помещение от посторонних.

Воины начали выводить свидетелей и родственников погибших. Преподаватели, слуги и повара выходили без лишних приглашений, родичи ребят выходили с меньшей охотой. Некоторых приходилось вытаскивать несмотря на их рыдания.

– Ну, что расскажешь о случившемся? Что удалось нарыть? – спросил Драконт, не обращая никакого внимания на истерику матерей, которых еле-еле удавалось выводить из зала.

– Отравление. Все произошло вчера в самом начале праздничного банкета – едва солнце зашло. По показаниям всех свидетелей умерли выпускники почти одновременно после первого же открывающего пир тоста. Ну, там, за успешное окончание учебы, бла-бла-бла… Со слов свидетелей в течение двух-трех минут, после того как все выпили, ребят скрючило, и они попадали замертво. Была поднята тревога, в кратчайший срок прибыли регулярные войска, здание Университета было оцеплено, все входы и выходы контролируются. По всему зданию проведен обыск – кроме надлежащим образом хранящихся алхимических ингредиентов, никаких ядовитых веществ неизвестного происхождения не обнаружено, тем более на кухне. Недостачи в токсичных ингредиентах и зельях в лабораториях не обнаружено, хранилища были опечатаны. Алхимическая экспертиза пищи и напитков на столе и на кухне результатов не дала. Кстати, ее проводили два раза, чтобы перепроверить. Провели сканирование на наличие чар. На здании Университета висит много защитных заклинаний, но кроме них что-то фонит. Что именно, установить не удалось. Как ты понимаешь, из-за обилия охранных чар Университета сканированием опознать инородную магию не удалось. После этого провели трассолого-магическую экспертизу, но все равно не опознали посторонний след. Поэтому возникли подозрения, что это темные чары. Решили вызвать тебя.

– Раз результаты экспертиз ничего не дали, значит, применены магия или яд, которые доступны только крайне ограниченному кругу лиц… Логично… Вполне вероятно, что злые чары тут есть. А каковы ваши версии?

– Пока сложно о чем-то говорить наверняка. Все погибшие – дети людей первой величины. У каждого из них найдутся завистники, недоброжелатели, враги. Возможно, на кого-то в последнее время оказывали давление, а теперь перешли к крайним мерам. Кому-то могли таким образом отомстить. Эти версии прорабатываются, младшие следователи работают с родственниками погибших. С уверенностью можно говорить только о том, что оппозиция к убийству не причастна – среди убитых есть дети представителей рабочей и умеренной партий.

Республики магов по всему свету пользуются всеобщим уважением. Они всегда придерживаются нейтралитета, хотя сказать, что они не воюют, нельзя. В соответствии с негласным правилом, полисам запрещено объявлять войны – это очень сильно портит их репутацию. Работы в полисах мало. Волшебники занимаются производством магических товаров, но спрос на такие штучки невелик, ибо частью подобных вещей «простые смертные» не способны пользоваться, а остальные стоят непомерно дорого, чтобы оправдывать свое приобретение. Поэтому многие выпускники учебных заведений Республик после окончания длительного обучения покидают города-государства и идут искать счастья по свету. Вот такие вот вольные наемники и являются основным и самым ценным товаром республик магов.