Убийство

Я почувствовала какую-то общность этой небольшой повести с «Воскресением» Льва Толстого, хотя сюжеты разные. Та же обреченность, та же общая историческая обстановка. Вероятно, историю эту Чехов услышал на Сахалине, хотя он мог совместить саму историю с более поздними сахалинскими впечатлениями.

Писатель исследует психологическое состояние героев в плане того, как они дошли до жизни такой. Это интересно наблюдать.

Как правило, бытовые убийства производятся первым попавшимся под руку предметом. Кухонным ножом, скалкой, сковородкой… В данном рассказе сестрица с братцем убивают другого брата утюгом. Вот такое варварское убийство. Раскрытию причин случившегося и посвящён рассказ Антона Павловича. Причем, на удивление много в нём места отведено религиозным вопросам.

Все три действующих лица, Тереховы - убитый , Матвей, лет 45, его двоюродный брат Яков Иваныч, постарше на десять лет, сестра Якова, Аглая, «высокая худощавая старуха».

«Тереховы вообще всегда отличались религиозностью, так что им даже дали прозвище - Богомоловы. Но, быть может, оттого, что они жили особняком, как медведи, избегали людей и до всего доходили своим умом, они были склонны к мечтаниям и к колебаниям в вере, и почти каждое поколение веровало как-нибудь особенно».

Поэтому и у Матвея, и у Якова «была та особенность, что они понимали писание не просто, а всё искали в нём скрытого смысла, уверяя, что в каждом святом слове должна содержаться какая-нибудь тайна».

Как мне представляется, Антон Павлович отыскал первооснову сюжета этого рассказа в поездке на Сахалин, скорее всего, из реальной истории. Только очень сложно судить о метаниях двух братьев в вопросах веры. Слишком большой диапазон был у этих мечтаний и исканий. На мой взгляд, очевидным итогом расхождений братьев в отношении к вере и послужил трагический исход, повлёкший убийство, совершённое в состоянии аффекта. Что не удивительно, учитывая разницу в восприятии религиозных отправлений у родственников. Разбирать эти разногласия не берусь.

Жили все три родственника вместе. Конфликт зрел очень давно и проявлялся весьма ярко – «…Матвей появлялся скоро и кричал дрожащим голосом: "Образумьтесь, братец! Покайтесь, братец!" Сестра бранилась, и Яков тоже выходил из себя и кричал: "Пошел вон из моего дома!" А тот ему: "Этот дом наш общий». Религиозный конфликт на бытовой почве назревал, назревал и закончился убийством.

Художественная ценность рассказа, как всегда у Чехова, очень высока. Только религиозные проблемы очень сложны и обсуждать их тяжело.

Фраза – «Ему уже было ясно, что сам он недоволен своею верой и уже не может молиться по-прежнему. Надо было каяться, надо было опомниться, образумиться, жить и молиться как-нибудь иначе. Но как молиться? А, может быть, всё это только смущает бес и ничего этого не нужно?..»

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 529

Очень печальный и трагичный рассказ. Вот вроде бы обычное бытовое убийство, но как глупо и нелепо. Сколько боли на ровном месте.

Семья Тереховых. Все очень верующие. Младший двоюродный брат Матвей в какой-то момент своей жизни и веры стал ужесточать для себя религиозные обряды и считать себя выше церкви.

Только вот по прошествии времени исповедаюсь я однажды у священника и вдруг такое мечтание; ведь священник этот, думаю, женатый, скоромник и табачник; как же он может меня исповедать и какую он имеет власть отпускать мне грехи, ежели он грешнее, чем я? Я даже постного масла остерегаюсь, а он, небось, осетрину ел. Пошел я к другому священнику, а этот, как на грех, толстомясый, в шелковой рясе, шуршит будто дама, и от него тоже табаком пахнет. Пошел я говеть в монастырь, и там мое сердце не спокойно, все кажется, будто монахи не по уставу живут. И после этого никак я не могу найти службу по себе: в одном месте служат очень скоро, в другом, гляди, задостойник не тот пропели, в третьем дьячок гугнивый... Бывало, господи прости меня грешного, стою это в церкви, а от гнева сердце трясется. Какая уж тут молитва? И представляется мне, будто народ в церкви не так крестится, не так слушает; на кого ни погляжу, все пьяницы, скоромники, табачники, блудники, картежники, один только я живу по заповедям.

Стал он религиозным фанатиком, а люди посчитали его святым и стали идти к нему на поклонение и за исцелением. Ничего духовного из этого не вышло. Вразумили его и Матвей вернулся в лоно традиционной церкви.

Будь, говорит, обыкновенным человеком, ешь, пей, одевайся и молись, как все, а что сверх обыкновения, то от беса. Вериги, говорит, твои от беса, посты твои от беса, молельная твоя от беса; всё, говорит, это гордость

Переехал он к старшему брату и сестре. А у тех похожее отношение к вере. Не совсем фанатизм, но близко к этому.

И вот на фоне вопросов веры и конечно же денег, куда без них, случилось в этой семье убийство. Кого и как убили раскрывать не буду.

Много серьезных вопросов по части морали и религии поднимает автор на страницах этого рассказа. Ожидания в отношении прозы Антона Павловича у меня всегда высокие благодаря его таланту, но я никак не ожидала, что это будет так сильно.