Kitobni o'qish: «Город 4Д»

Глава 1. “Дохио”

“Однажды Дохио¹ проснется, и беда случится в городе: реки выйдут из берегов и придет смерть.”

– … да россказни это все! Не бывает такого! – Коля отмахнулся от слов учительницы по истории Светланы Юрьевны. Сегодня она проводила экскурсию по городу для десятого класса. Николай Немов был одним из способных ударников, которому лень было учиться на “отлично”: в семье никто на него не давил, позволяя проявлять свои незаурядные способности в IT-технологиях и собирании различных механизмов вплоть до игрушечной машинки на электромоторе. Светлана Юрьевна была классной руководительницей, из-за чего часто беседовала в свободное от уроков время с Колей и первая защищала его на педсовете, если кто-то из учителей поднимал вопрос о переводе Немова из класса “а” в “б”: по ее мнению это был один из лучших представителей класса “а” среди десятиклассников. Коля честно и открыто говорил, что он думает на тот или иной счет, за что классная руководительница его уважала – встретить среди школьников столь критичный интеллект, способный мыслить нестандартно с разных точек зрения, можно было не часто, – и с удовольствием готова была вступить в диалог, если на таковой было время.

– Коля, почему ты так думаешь? – Светлана Юрьевна обернулась, остановившись.

– Что за глупая легенда? – Николай тоже остановился посередине толпы одноклассников, которые остановились вслед за учительницей.

– А ты знаешь, откуда она берет свое начало? – Светлана Юрьевна улыбнулась.

– Нет. А надо? Все равно этих вопросов не будет на ЕГЭ, – если это не пригодится на экзаменах, Коля лишнюю информацию в голову не допускал.

– Но это легенда нашего города! – возмутилась подошедшая к однокласснику кудрявая черноволосая кареглазая девушка. Лейла Гречанинова была фанаткой Светланы Юрьевны и ловила каждое слово классной руководительницы, потому что ее истории будоражили воображение старшеклассницы, пишущей фанфики и свои истории.

– Мне все равно, – безразлично отозвался Коля, сложив руки на груди и пожав плечами. – Пойдемте дальше!

– Ну все-все, ребята, не ругайтесь. Кому интересно, я вам потом расскажу эту легенду, – махнула рукой Светлана Юрьевна, продолжая экскурсию. Они прошли оставшуюся половину моста над Назанкой и направились в сторону кремля.

– Ты зачем опять перебил Светлану Юрьевну? – шикнула девушка, дергая друга за рукав. В школе Лейла строила из себя хорошую девочку, вне стен которой превращалась в полную противоположность.

– Мне не интересно было слушать, вот и перебил, – безразлично ответил Коля, не глядя на подругу.

– Коля, ну я ведь тысячу раз просила тебя вести себя с ней мягче! – взмолилась Лейла.

– А я тебе еще раз отвечу, мне все равно, нравится тебе как я говорю с классной или нет, – парень почесал затылок. – Она же сказала, желающим расскажет легенду потом. Вот и иди к ней, от меня отстань.

– Коля, ты бываешь невыносим, – обиженно фыркнула девушка и, случайно задев юношу плечом, обогнала его, подойдя к Светлане Юрьевне. Немов издалека наблюдал за улыбающейся Лейлой и учительницей, пропуская мимо ушей разговоры одноклассников, идущих рядом. Ему нравилась Лейла и нравилось играть в ту игру, что они завели несколько лет назад, когда он перевелся в эту школу: девушка тогда первая с ним заговорила, тем самым спасая от одиночества, на которое стеснительный новичок часто бывает обречен. На следующий год с Лейлой что-то случилось и она словно превратилась в другого человека (она не рассказывала, что происходит у нее в семье, в гости друзья всегда ходили только к Немовым): вне стен школы она была подобна Коле – свободна в словах и действиях, в школе же превращалась не просто в отличницу – в старосту, которая держит всех в ежовых рукавицах порядка. Десятиклассникам уже не требовалось, чтобы за ними следили как за детьми, большинство из них были спокойными и немного отсраненными, погруженными в свои заботы. И только Коля не вписывался в представления Лейлы о приличном поведении своими пререканиями с учителями.

– Почему ты в школе одна, а на улице другая? – спросил как-то Немов свою подругу, когда они проходили мимо торгового центра “Альфа” в сторону “Северного”.

– Ну, в школе есть определенные рамки и законы жизни социума. Я стараюсь им соответствовать, – задумчиво ответила Лейла. Трасса по левую руку шумела, жизнь кипела и среди спешащих мимо школьников в разные стороны людей.

– А меня почему подгоняешь в эти рамки? – заигрывая улыбнулся Коля, наклонившись к девушке – она была его ниже на двадцать сантиметров.

– Боюсь, что тебя исключат из нашего класса, и я останусь одна, – после долгого молчания с мрачным лицом тихо призналась Лейла Гречанинова, глядя себе под ноги: эта брусчатка была хороша только летом, зимой же превращаясь в проблемный для пешеходов каток. Коля обнял подругу за шею, потрепав по голове, как младшую сестру. Поведения он кардинально не изменил, но иногда оставлял свое мнение при себе, если чувствовал эту тонкую грань настроения того или другого учителя, который сегодня мог наказать Колю или вызвать родителей в школу.

Вечером после экскурсии школьники разошлись по домам, но только не Коля с Лейлой: этих двоих звал город и возможность погулять, так как наконец-то май порадовал теплой погодой и ясным небом.

– Какая потрясающая была экскурсия! – выдохнула Лейла, потягиваясь. Для прогулок было отличной идеей надеть кроссовки, бриджи и футболку свободного кроя оверсайз. Волосы Лейла весь день то собирала в пучок, то снова распускала, расчесывая их руками. Сейчас она накручивала их в пучок, не закрепляя резинкой, чтобы когда они распустятся снова их собрать.

– Как обычно, – Коля огляделся. Закат вступал в свои права, окрашивая небо в изумительные краски, доступные глазу только летом. В Назаке – городе, где жили ребята, – не было многоэтажек, а где они появлялись друзья не гуляли. Высотки словно перекрывали воздух, загораживая собой бесконечный простор неба, вид на который в Назаке много где можно было найти.

– Ты даже не спросишь, о чем же была легенда? – интригующим тоном спросила Лейла, искоса глядя на друга. Они шли не сильно быстрым шагом по центральному парку, держа путь к главной набережной Назака.

– Нет. Зачем? Если хочешь спросить, интересно ли мне узнать, в чем же было дело, то мне не интересно, для меня можешь не рассказывать, – безразлично пожал плечами Коля, наблюдая за гуляющими людьми. В теплую погоду в центральный парк высыпали различные семьи с детьми, подростками, молодые люди, спортсмены – одним словом, жизнь будто брала все в свои руки, как бы заявляя о себе после долгого зимнего сна.

Друзья прошли по центральной аллее парка мимо скамеек с родителями, качающими в колясках детей, бабушками и дедушками, влюбленными парочками, самозабвенно целующимися, будто они одни во всей вселенной; свернули направо, на проезжую часть, откуда спустились еще ниже, к основанию моста, под которым начиналась набережная, ведущая к кремлевской дамбе. Периодически встречались велосипедисты, самокатчики, даже один мотоцикл проехал мимо и сумасшедший скутер, решивший, что тротуар – это его личная полоса.

– Осторожнее! – крикнул Коля пронесшемуся на скутере человеку, рывком прижимая к себе Лейлу и отскакивая вместе с ней в кусты на крутом склоне. – Ты в порядке? – хорошо, что здесь был маленький палисадник: юноша уперся спиной в ствол дерева, который шел по диагонали вверх, точно копируя склон, на вершине которого рос.

– Да, – испуганно отозвалась девушка. – Спасибо.

После этого Коля держал Лейлу за руку до середины набережной. Спортивные площадки для футбола и волейбола были заполнены разными группами людей. К велосипедистам и самокатчикам прибавились рикшы – повозки, рассчитанные на четыре-шесть человек, которые едут за счет того, что два человека спереди крутят педали. Чем больше солнце клонилось к горизонту, тем больше холодало; от воды на берег доносился аромат реки Назанки. Чтобы не замерзнуть окончательно ребята заскочили в первое попавшееся кафе, находящееся на второй половине набережной, купили чай и сели за самый дальний столик. Стены были стеклянные – с любой точки открывался вид на набережную как на реку, так и на прогулочную дорогу с газоном.

– Ты уже решил, куда будешь готовиться поступать в следующем году? – осторожно спросила Лейла, делая глоток обжигающе горячего чая глядя исподлобья на друга.

– Да, все и так понятно. Не уверен, что меня возьмут – возможно, надо было переводиться туда еще год назад, но хотя бы попробую. Если нет, всегда есть запасные варианты, – Немов подмигнул подруге. – А ты что думаешь?

– Со мной все решено, – кисло улыбнулась девушка, давая понять, что тема закрыта. Лейла не любила рассказывать о семье и о том, что там происходит. Все, что Коля знал про дом девушки: у нее есть своя комната, где она уходит с головой в новые миры собственного производства.

Согревшиеся друзья вышли навстречу светящимся фонарям, потемневшему небу и маленьким огонькам, озаряющим довольно длинную часть набережной. Они говорили о книгах, фильмах, обсуждали учителей, одноклассников, рассуждали, кто кем хочет быть (с кем друзья обсуждали этот вопрос). Лейла с наступлением ночи словно становилась свободнее: она танцевала под звучащую из колонок, расположенных по этой половине набережной, музыку, подпевала, прыгала, бегала, резвилась. Брала за руку Колю, пытаясь делать различные па с его помощью. Коля рядом с ней тоже веселел, внутренне становился спокойнее, обретая мир и уверенность в завтрашнем дне. Им было легко вместе где угодно и это являлось неоспоримым фактом.

После выходных Лейла в школу не пришла. Это был экзаменационный диктант по русскому языку. За окном шел вялый дождь, обещая похолодание и нескорую встречу с солнцем.

– Светлана Юрьевна, вы не знаете, что с Лейлой? Дозвониться не могу до нее – трубку не берет, – подошел после экзамена в учительскую Немов младший.

– Я тоже не могу дозвониться, но, думаю, скоро либо она либо кто-то из ее родных выйдет на связь.

Ждать долго не пришлось: вечером стало известно, что у Лейлы умерла мама, а не пришла она на экзамен из-за похорон. На звонки Коли она все также не отвечала, связь с миром поддерживала только в письменном виде через смс-сообщения. Дождь шел весь день и всю ночь, а на следующий день маленькая местная река Назанка вышла из берегов, затопив частный сектор в одном из районов города.

– Это Дохио, – прошептала Лейла, сидя на подоконнике у Коли перед ужином. Марьям Василовна настояла, чтобы сын привел девушку: им хотелось поддержать сироту, которая в скором времени должна была переехать к бабушке.

– Что? – повернулся Коля к подруге.

– Дохио. Она вышла из себя, поэтому Назанка вышла из берегов. Будут смерти, – безжизненно произнесла девушка.

– Ты о той легенде? – уточнил юноша.

– Да.

– С чего ты решила, что это именно она? – парень слез со стула и присел на подоконник к Лейле, обнимая ее стопы. Лейла глазом не моргнула, глядя в окно.

– “Дохио, богиня и хранительница рек, поклялась Матери Природе, давшей жизнь, что впредь она и ее сестры не причинят вреда ни одному живому существу. Никому из них нельзя убивать людей, поэтому она всегда будет стараться спасти любого, кто попадает в беду в ее владениях. Но и свои владения она в обиду тоже больше не даст: будет беречь и защищать всех жителей рек сама. Дохио пообещала, что не простит, когда жизнь, дарованную Матерью Природой, человек решит прервать в ее водах. Утопленники обрекут не себя на вечные мучения, а тех, кто остался жить: что делает один, могут сделать все, а значит, наказывать надо оставшихся в живых”, – процитировала отрывок легенды Лейла.

– Кто-то утопился на днях? – осторожно задал вопрос Коля.

– Моя мама.

Повисла тишина. Лейла не рассказывала ничего про свою маму, замыкаясь и уходя в себя при упоминании семьи. Спрашивать сейчас что-либо было бы не самым умным решением.

– Тебя обнять? Хочешь об этом поговорить? – предложил юноша, убирая руки от стоп девушки.

– Не хочу об этом разговаривать, – прошептала подруга, сдерживая слезы и подползая к Коле, чтобы свернуться клубочком в его руках. Дождь снова завел свою унылую песню, обещая выть до глубокой ночи. Молодая листва шепталась друг с другом о пробуждении Дохио и грядущих бедах, которые непременно принесет с собой это событие. Потому что итог легенды был ясен, как небо в солнечный день – кто-то должен будет умереть.

Коля не знал, с какого моста мама Лейлы прыгнула, но впредь старался составлять маршрут их прогулок окольными путями, избегая любого намека на пересечение реки. Нахаживали друзья лютый километраж из-за прибавившихся расстояний, поэтому встречались не каждый день. Обычно Коля приезжал за Лейлой домой с большим рюкзаком, куда они складывали термос с чаем, бутылку воды и бутерброды, и направлялись в разные части города. В один день друзья направились в сторону конечной станции метро, пройдя по пути через пару сквериков и два огромных лесопарка, заглянув по дороге в один торговый центр поглазеть на красивые блокнотики, ручки и карандаши (Лейла страстно любила писательскую атрибутику). Тогда погода скорее жаловалась: ветер лениво ныл, как будто бы налетая порывами, но быстро опадая в бессилии, дождь редко моросил. Потом Коля приехал через три дня, и стоило ему переступить порог дома подруги из неба хлынули громкие и продолжительные рыдания, поэтому пришлось остаться у Лейлы. После недели дождей началась аномальная жара, приведшая к засухе.

– Дохио вышла из воды, – наблюдая за кустарником вдоль главной набережной, стоя спиной к реке, произнесла Лейла.

– Хочешь рассказать легенду? – Коля опирался локтями на ограждение лицом к Назанке. На том берегу виднелись два недавно построенных высотных ЖК, слева поодаль строился еще один. Однако вид на берег был столь просторен, что не ощущалось засилья домов, чего нельзя было сказать, оказываясь на том берегу среди этих массивов.

– А ты хочешь ее услышать? – Лейла была самой собой, пока речь не заходила о легенде, напоминающей девушке о случившемся.

– Я хочу разделить с тобой твою боль. Или хотя бы помочь тебе справиться с этим, – Назанка вернулась в свои берега, оставив людей живыми: пострадало только имущество некоторых семей.

– Я расскажу тебе.