Kitobni o'qish: «Белый кубок», sahifa 2

Марика низко наклонила голову, вцепилась в саму себя руками, и набрала воздуха побольше. Вот сейчас, сейчас! От ужаса, что на нее через секунду уставятся взгляды со всех парт, никак не получалось издать ни звука. Кристина еще сильнее повернула голову, вскинула подбородок в раздраженном ожидании: давай, чего молчишь?! Стони!

Марика попыталась издать звук, однако так одеревенела от страха, что вместо протяжного оха у нее вышел едва слышный писк, будто кто-то просто вздохнул печально. Раздосадованная Кристина молниеносно вытянула руку и со всей силы ущипнула подругу. Марика охнула от неожиданности и боли, математичка оторвалась от своих конспектов, вскинула голову в поисках источника звука, на что Кристина мгновенно выкрикнула:

– Ольга Викторовна, у Голубевой живот болит. Сильно!

Марика не видела, но слышала движение воздуха от поворота десятков голов в ее сторону. Ее сразу окатило жаром стыда, в висках с шумом запульсировала кровь. Как же стыдно!

Математичка вскочила со стула, но тут же затопталась на месте. Ведь не бросит же она учеников наедине с контрольной. А Кристина уже стояла в проходе и тихонько подпинывала носком туфли Марику, чтобы вытянуть ее из-за парты:

– Ольга Викторовна, давайте отведу ее в медпункт, я уже все решила.

Учительница с облегчением закивала:

– Конечно, Кристина, помоги однокласснице.

Они медленно вышли в коридор: Марика медленными, мелкими шажочками, с опущенной головой, в то время как подруга поддерживала ее заботливо под локоть.

В коридоре они кинулись бежать на первый этаж к медкабинету. Как и обещала Кристина, он был заперт.

– Сиди тут, – велела она строго и снова побежала по школьному коридору. Марика замерла у запертой двери, от волнения ее трясло как в лихорадке, мысли так и прыгали в голове. Ей казалось, что если она сейчас не выплеснет хоть как-то напряжение внутри, то ее разорвет. Вынужденное ожидание было таким тягучим и тоскливым, хотелось как можно быстрее уже кинуться на поиски лошадей, а не придумывать небылицы для учителя.

Наконец, через пару минут вернулась запыхавшаяся Кристина с двумя рюкзаками:

– Уф, все, получилось! Поверила, как миленькая, и разрешила тебя проводить домой. Все, погнали на остановку.

Школьницы успели выбраться из здания и уже быстрым шагом успели почти дойти через двор до распахнутой калитки, как вдруг их остановил грозный окрик.

– Завирова, Голубева, а ну, стоять!

Марике даже голову не надо было поворачивать назад, чтобы понять, кто это кричит им вслед. Операция провалилась, сама Жанна Аркадьевна заметила их попытку сбежать с уроков!

Стук каблуков казалось загрохотал на весь двор. Директор печатала шаг, который словно говорил за нее: вас ждет наказание!

Теперь уже не понарошку, а по-настоящему застонала Кристина:

– Вот мы попали! Все, нам конец!

А Марику от отчаяния и страха будто ударили хлыстом, и она вдруг сорвалась с места и кинулась бежать со всех ног вперед. Позади осталась растерянная подруга и возмущенный крик Жанны Аркадьевны:

– Я так и знала, что вы что-то задумали. Не зря твоя подружка названивает тебе в шесть утра! Как обычно, Голубева на тебя дурно влияет! Сейчас же ко мне в кабинет!

А Марика уже летела между деревьев по рощице, страх, который ее до этого опутывал, как веревки, вдруг лопнул, и теперь, наоборот, толкал в спину, заставлял бежать, как можно быстрее. Она не успела ничего понять, как неожиданно оказалась на остановке и прыгнула в раскрытые двери троллейбуса. Механический голос забурчал в громкоговорителе на весь салон, большая машина дернулась и потекла по улице вместе со всем потоком из машин и автобусов.

Марика достала деньги, забрала взамен билет от кондуктора, но все делала механически, будто в каком-то забытьи. Она будто бы еще бежала: грудь быстро поднималась и опускалась от резкого дыхания, ноги и руки дрожали, а внутри колотилась мысль: быстрее!

Только через пару остановок она успокоилась и пришла в себя. О Жанне Аркадьевне и том скандале, что поднялся сейчас в школе, она решила пока не думать. Конечно, Кристину сейчас накажут, да и ее саму ждет выговор от директрисы, но это будет потом. Сейчас важно совсем другое: она наконец-то едет в сторону ипподрома, где сможет начать поиск Мелодии. Усилием воли Марика отогнала пугающие мысли о школьных разборках и сосредоточилась на Мелодии. Она попыталась представить ее, вдруг это поможет натянуть снова невидимую нить, которая связывает их, и почувствовать, где лошадь находится сейчас.

Она мысленно позвала ее:

– Мелодия!

Пускай они знакомы чуть меньше года, только этой осенью Марика случайно побывала в «Зеленом замке» и начала заниматься конкуром вместе с кобылой, однако этого оказалось достаточно, чтобы стать партнерами, ведь именно так называют всадника и лошадь.

Короткого времени хватило, чтобы она и прекрасная своенравная кобыла стали лучшими друзьями. Даже больше, чем друзьями – компаньонами, близкими существами, у которых одна душа на двоих, общие горе и радость. И может быть чуткое животное почувствует беззвучный призыв своей подруги, откликнется на него.

Марика закрыла глаза и мысленно представила себе Мелодию – высокая, одновременно большая и при этом легкая, как корабль, что движется без всяких усилий; мощное тело переливается всполохами, словно снег искрится под солнцем; вот только голова у нее напряженно вытянулась вперед на длинной шее; кобыла осторожно втягивала воздух и пряла ушами, словно пыталась что-то найти вдалеке.

Марику будто кто-то толкнул изнутри, от радости она заерзала на месте. Кажется, лошадь чувствует, что она зовет ее! Надо пытаться снова и снова.

Марика закрыла глаза и сосредоточилась на картинке, которая возникала у нее перед глазами. Она не обращала внимание на духоту в салоне, на пассажиров, которые то заходили, то выходили из троллейбуса, на шумный город за стеклом, всем своим существом она была сейчас в тихом, влажном лесу, среди черных деревьев, рядом со своей любимицей.

«Остановка „Лесная зона“», – громкоговоритель вырвал хриплым объявлением девочку обратно в реальность салона. Она устремилась к двери: пора выходить, следующая остановка будет уже ипподром и Зеленый замок. Снаружи Марика оказалась вместе с небольшой толпой из пассажиров. Однако они сразу же направились по пешеходному переходу на другой край широкого асфальтового полотна и там дружно зашагали по дороге, которая вела к россыпи одноэтажных домов. Школьница же осталась одна на бетонной площадке остановки. Несколько секунд она неуверенно топталась на месте, никак не решаясь, в какую сторону двинуться. А потом перехватила покрепче рюкзак и шагнула прямо между деревьев. Несколько шагов – и лес будто обхватил ее мягкими руками из веток и утянул в свое сумрачное царство. Здесь не было признаков человека, вокруг жила лишь природа: щебетала, скрипела, шуршала путаница из птичьего гомона и движений ветерка в ветках; влажный воздух проникал под одежду и лип к коже; деревья, кусты словно постоянно пытались коснуться девочки – протягивали ветки, подкладывали сучки и коряги под ноги, проводили пальцами-прутиками по волосам. Марике не было страшно, но она растерялась, как же ей в этом лабиринте из зарослей найти лошадей?

Она набрала побольше воздуха в грудь и позвала:

– Мелодия!

Потом все громче и громче:

– Мелодия!!!!! Мелодия! Я здесь!

Ее крик разлетелся по веткам деревьев, запутался в кронах, его подхватил ветерок и потянул невидимой дымкой над лесом.

Высокая серебристая лошадь уловила его чуткими ушами, поймала вибрацию в пространстве настороженными ноздрями. Ее девочка здесь, она рядом! – Марика поняла это мгновенно. Кобыла втянула воздух, выискивая родной запах. Тот, который она искала уже много часов среди сплетения отвратительных ароматов. Они убежали далеко от мерзкой рези горечи и нагара, но он все еще тянулся невидимыми липкими лентами по всему лесу. Однако сейчас через эту ужасную вонь пали пробился запах ее любимой всадницы, она была где-то совсем рядом!

Серебряная кобыла пошла между деревьев на этот ориентир, который тянул ее все ближе и ближе к страшному месту. Там шумели автомобили, неприятно пах горячий асфальт и выхлопные газы. Но сейчас там ждала ее девочка, и серебрянка, вытянув бархатную морду, отправилась ей навстречу.

– Мелодия! – от крика начало скрести в горле, идти было все тяжелее, а она ведь только начала поиски. Изнутри у Марики потихоньку поднималось отчаяние: вокруг десятки километров лесного массива, оврагов, зарослей, глухих мест, ей придется очень долго искать здесь лошадей.

Как вдруг ее слух уловил нежное ржание и мягкий перестук копыт. Большая кобыла-серебрянка вышла из-за деревьев. Она ступала грациозно и мягко, словно серая тень.

Марика вскрикнула от радости, кинулась со всех ног к любимице и прильнула к ее шее:

– Ты жива! Ты нашлась! Ты нашлась! Ты услышала меня!

Серебряная кобыла с невероятной осторожностью коснулась губами волос человека. Все ее движения выражали радость от встречи!

Марика, закрыла глаза, и вдохнула знакомый аромат, в котором смешались теплая древесина, свежесть лесной зелени и хлебная кислинка.

Мелодия! Под пальцами скользил знакомый бархат морды, упругая шея пульсировала теплом. Ее любимая, родная лошадь!

Это чудесное воссоединение было словно соткано из волшебства, в котором они услышали и почувствовали друг друга через пожар и десятки километров.

Кобыла вдруг всхрапнула и принялась переступать ногами, развернула корпус в ту сторону, откуда пришла.

– Остальные, – осенило Марику. – Они там, да? Веди меня к ним! надо выбраться из леса и вернуться к людям.

Она поняла все правильно, Мелодия куда-то повела свою напарницу через густую чащу. Они пробрались через невысокие заросли, потом чуть спустились в низинку по отлогу, заваленному валежником. Здесь влажность стала еще сильнее, Марика почувствовала в воздухе свежесть, которая исходит от воды, скорее всего лесной речушки, которую они видели на карте.

Кобыла вдруг остановилась и мелодичным ржанием позвала остальных, на ее призыв из высокой черно-зеленой гущи начали выходить остальные лошади. Марика ахнула радостно:

– Вы все здесь!

Прекрасные животные окружили девочку, они фыркали, касались ее, будто приветствуя. Они выражали свою радость, что люди о них не позабыли и не бросили в беде. Они все еще чувствовала ее жуткий запах, удушливый и колючий, он тянулся теперь по всей лесной полосе, будто невидимые ленты между деревьев. Она не замечала его, ей была доступна лишь сырая свежесть леса. А вот животные до сих пор с отвращением втягивали воздух с этой неприятной примесью, он пугал их и вызывал желание умчаться подальше от невидимой и все же такой явной опасности.

Но появление человека означало, что опасность миновала.

И лошади, притаившиеся в лесном ложке, наперебой заходились в тревожном ржании, словно перекликались друг с другом, желая убедиться – все целы.

В лесной тени они казались Марике в своей воздушности бесплотными тенями и в то же время живыми и теплыми. Их особенный аромат, гладкие бока и утонченные движения кружились вокруг нее мягко и грациозно. В этом доверчивом слиянии человека и животного была невероятная гармония. Марика протянула руку и коснулась шелковистой шкуры, почувствовала, как под пальцами мерно перекатываются мощные мускулы. Она уже год занимается в Академии конного спорта и до сих пор удивляется при каждой встрече, до чего лошади похожи на живые корабли, такие же плавные и сильные. Себя она чувствовала лесной волшебницей из сказки: изящная фигурка с кольцами темных кудрей на плечах; вокруг кольцо из тонконогих, грациозных существ с такими же завитками и прядями шелковистых грив; их ажурные силуэты сплетались с гибкими ветвями и мощными стволами огромных деревьев в единое целое. Она общалась с ними без слов, чувствовала душой.

Правда, что делать дальше, лесная фея не знала, как теперь вывести животных из леса и главное – куда? Ведь конюшня сгорела, а вести их на пепелище бессмысленно, там никого сейчас, наверное, нет.

Марика достала телефон и набрала номер тренера Нади. Та откликнулась сразу, заговорила первая:

– Марика, привет. Хорошо, что ты позвонила, я совсем забегалась и забыла сообщить, что занятий не будет. Ты же знаешь о том, что на ипподроме был пожар. Лошади сбежали из денников, проломили копытами горящую стенку и убежали от испуга куда-то далеко. Мы сейчас ищем их.

– Я знаю… – Марика прервала Надю. – Они рядом со мной, я нашла их. Вернее, нашла Мелодию, а она привела меня к остальным.

Радости тренера не было предела:

– Я так рада, ох, это просто невероятно! Где ты находишься?! Они в порядке, никто не ранен? Как они себя ведут?

– Да, все хорошо, – Марика успокоила тренера. – Мы рядом с небольшой речкой, недалеко от ипподрома. Остановка называется «Сосновый бор», я не знаю, где точно.

– Оставайся с лошадьми, а я скоро буду.

– Я могу вывести их поближе к дороге, – предложила Марика. Надя помолчала, обдумывая ее предложение, после чего сказала:

– Нет, все-таки оставайтесь на месте. Я скоро буду, я совсем рядом. Десять минут и буду там, – Надин голос звенел от радости.

Марика положила трубку и задумалась.

Она заговорила с окружившими ее животными:

– Нам надо просто подождать. И нам помогут.

Марика вслушивалась в звуки, которые доносились издалека, со стороны дороги, пытаясь определить, подъехала ли Надя. Вот вроде бы что-то заурчало за стеной из деревьев, лошади еще сильнее заволновались. Ноги у них напряглись, уши стояли торчком, все тяжело дышали. Вдруг между веток дробным переливом пронеслось:

– Марика!

Она откликнулась:

– Я здесь! Надя! Я здесь!

Она старалась не кричать громко, чтобы не спугнуть осторожных животных. Они и без того пряли ушами, нервно вздрагивали напряженными телами в ожидании новой опасности.

Раздались шаги и из-за деревьев вышла Надя, тренер академии. Невысокая, крепкая, с разметавшимися прядями темных густых волос, она была похожая на маленькую, аккуратную пони.

Тренер тяжело выдохнула, когда дошла до своих подопечных:

– Наконец-то! Я так рада!

Она принялась осматривать лошадей, осторожно проводила ладошкой по их большим телам, выискивая подпалины на шкуре, ожоги, ссадины. И неутешительно качала головой, замечая нервозность животных. Да, пожар напугал их, без травм не обошлось. У некоторых были отметины на шкуре, которые оставил огонь, и все были настороже из-за навалившейся беды. Ни дома, ни привычного расписания, ни корма, боль на коже, ночевка в лесу – все это для человека было бы временными трудностями, он понимал бы и надеялся, что скоро ему помогут. А несчастные животные не знали, что случилось и когда эти несчастья прекратятся.

– Ну где же трейлеры? – пробормотала себе под нос Надя. Марика вскинулась:

– Что?

– Сюда должны подъехать фургоны, чтобы увезти лошадей, – пояснила тренер. – Ветеринара обещали прислать, – добавила она. И внимательно посмотрела на девочку: – Спасибо тебе огромное! Но как ты их нашла? Я с пожарными обошла все вокруг ипподрома, но мы не смогли их обнаружить.

– Я искала гораздо дальше, подумала, что раз у них тонкий нюх и слух, то скорее всего они убежали как можно дальше от запаха и шума пожара. Начала искать на этой территории, позвала Мелодию, она вышла ко мне, а потом отвела к остальным.

Надежда слушала Марику и кивала, на ее лице было удивление и восхищение ее способностью чувствовать животных. Конечно, она и не такое видела за время преподавания в конной школе и привыкла полностью доверять этим чутким и умным животным. Однако, такая парочка встречалась ей впервые. Своенравная Мелодия отличалась от остальных. Как строптивым характером, к которому нашла подход лишь единственная ученица, Марика Голубева, так и необыкновенным умом. Эта серебристая красавица мгновенно понимала любую команду школьницы по едва заметному движению и действовала всегда ловко и изысканно, напоминая своими движениями отточенные, воздушные па балерины.

Тренер гладила вздымающиеся бока и шелковые шеи лошадей, а те тревожно жались к ней и нервно переступали копытами, будто этим перестуком пытались пожаловаться, какой ужас им пришлось пережить.

Марика замолчала, а потом задала вопрос. который мучил ее уже давно:

– Что теперь? Где они будут жить?

Тренер сразу помрачнела: одна проблема решена, но еще столько ждет впереди… Как тяжелый камень, на Надю навалилось осознание, что теперь их школе нужен новый дом. И найти его надо как можно быстрее! Сейчас тепло днем, но ночами до сих пор зябко и в любой момент может испортиться погода. Конечно, открытое пространство – естественная среда обитания лошадей. Для начала можно бы обойтись попонами. Но это не дело. Лошадям нужен дом!

Она ответила на вопрос:

– Мне надо позвонить, поторопить перевозку. Придется отвозить лошадей по очереди, есть всего две оборудованных машины.

Она не сказала вслух, что перевозка будет стоит огромных денег, но Марика и сама по ее поникшим плечам и потухшим глазам поняла, что все плохо.

У Надежды вдруг зазвонил телефон, и она с удивлением перевела взгляд с экрана на Марику:

– Это твоя мама… – она вдруг догадалась. – Она не знает, что ты здесь?

Марика опустила голову, а вот и расплата за ее утренний порыв сбежать из школы прямо под носом у директора. Наверное, Жанна Аркадьевна пожаловалась маме, и та теперь пытается узнать, куда могла пропасть ее дочь.

Надя покачала головой в молчаливом осуждении. Нет, конечно, это девочка – талантливая всадница, но эти постоянные приключения и проблемы тянутся с прошлого года. Тогда-то и выяснилось, что-то Кристина Завирова скрывала весь год от матери свои занятия, то отец Марики не сразу узнал об увлечении дочери. Девчонки росли и становились все более самостоятельными, пробовали делать все сами, и это не всегда нравилось их родителям.

– Я должна ответить. Ты же понимаешь, что твоя мама переживает? – Надя кивнула на звенящий телефон.

Марика только кивнула в ответ, ей стало так стыдно, что она уткнулась в грудь Мелодии. Только она принимает ее без всякого осуждения и никогда не ругает, не говорит, как надо себя вести, просто преданно любит, как, наверное, не могут люди.

В носу защипало. слезы подступили к глазам от обиды. Вроде бы она и виновата, но с другой стороны ведь мама совсем не хотела ей помочь. Отказалась везти ее на ипподром… Ей больше ничего не оставалось, как действовать в обход, ну не бросать же Мелодию в беде – этого она точно никогда бы не допустила.

Марика еще сильнее вжалась лицом в мягкую шкуру, чувствуя, как бьется большое сердце. Серебрянка положила ласково огромную голову на плечо девочки, прильнула в ласковом утешении. Чудесная кобыла не знала, что произошло, но всегда готова была поддержать своего родного человека, чувствуя большим сердцем его боль.

Если бы не она, то Марика, наверное, бы разрыдалась в голос. Она нервничала всю ночь, потом сгорала от стыда в школе ради того, чтобы найти и спасти свою любимицу из холодного сумрачного леса. И меньше всего ей сейчас хотелось нотаций и упреков…

Она прижималась к лошади все время, что Надя разговаривала по телефону. Оторвалась от Мелодии только из-за Надиного облегченного вздоха:

– Ну все, скоро приедет коневоз и будет перевозить лошадей в Луговое.

Марика удивленно переспросила:

– Что это? Конюшня?

Надя вдруг не сдержалась и выпалила:

– Нет, на такое у нас совсем нет денег. Этот пожар… он так некстати. Мы только вложили деньги в покупку новых лошадей, хотели устроить прокат в Зеленом замке и заниматься иппотерапией. А сейчас… – она махнула ладонью. Марика совсем еще ребенок, школьница, не стоит обсуждать с ней взрослые проблемы. Что у них сейчас нет денег на восстановление «Зеленого замка» и даже на аренду денников и манежа для занятий нет средств.

Тренер лишь смогла коротко пояснить:

– Луговое, это такое место на окраине города. Раньше было село, а теперь это часть города, там ферма. В общем, один мой знакомый разрешил там пока разместить лошадей. Это временно… занятий, правда, не будет, но хотя бы у них появится дом на какое-то время.

Ответом ей был молчаливый кивок, Марика, несмотря на возраст, все прекрасно поняла, может бы не до конца, но все же ей было ясно, чем так расстроена Надя. Конечно, это деньги, взрослые всегда переживают из-за их нехватки. Ведь конный спорт и содержание лошадей требует огромных расходов, от корма до ветеринара. И сгоревшая конюшня – это настоящая беда, все-таки лошади потеряли свой дом. Марика и сама знала, как это ужасно, когда твоя привычная жизнь рушится. Так было и с ней, когда родители развелись год назад. Ей пришлось с мамой переехать в новую квартиру, пойти в новую школу, научиться жить совсем по-другому. Раньше она никогда не думала о деньгах, отец исполнял любое ее желание, а после переезда пришлось учиться жить скромно. Тогда это Марику сильно расстраивало, но теперь она больше не печалилась из-за произошедшего, потому что именно в своей новой жизни смогла познакомиться с Мелодией.

Надя вдруг оглянулась на дорогу:

– Слышала? Кажется, машина остановилась на обочине, наверное, это твоя мама приехала.

И оказалась права: по тропинке спешила Анна Голубева. Она ничего не сказала дочери, только остановилась молча на тропинке. В воздухе повисло неловкое молчание.

Анна спросила у Нади:

– Решили что-то с лошадьми, куда они поедут?

– Да, договорилась! Сейчас уже приедут фургоны и увезут их всех на ферму в Луговое.

Анна кивнула:

– Это же совсем рядом, можно будет ездить на занятия. Даже еще ближе, чем от нашего дома до ипподрома.

Но тренер вдруг как-то виновато опустила голову:

– Боюсь, все не так просто. На ферме нет условий, ни левады, ни манежа, а до ипподрома добираться на лошадях слишком далеко. Временно придется отменить занятия, пока лошади не оправятся от испуга и не будет восстановлена наша конюшня. Им потребуется время, у некоторых животных есть ожоги. Так что… пока школа закрыта.

Внутри у Марики все похолодело. Она не представляла, конечно, сколько занимает по времени восстановление сгоревшего крыла с денниками, и все же догадывалась, что этот процесс небыстрый. Но как же тогда она будет заниматься с Мелодией?! Ей нужны эти тренировки! Все же знают о том, что спортивных лошадей обязательно надо выезжать, чтобы они не теряли форму. Да что там занятия, она и дня не проживет без своей лошади!

Анна не хотела ругать дочь при тренере, да что там, ей вообще не хотелось ее ругать. Волна возмущения, которая поднялась после звонка директрисы школы, уже улеглась. А теперь, когда она приехала в бор, то вдруг взглянула на дочь по-новому.

Ее задумчивость прервала Надежда, девушка понимала, что Анна Голубева приехала за дочерью, а не вести разговоры про конюшню.

Тренер кивнула:

– Сейчас уже все в порядке, Марика, ты можешь идти. Я справлюсь одна, – она подняла на Анну черные глаза. – Ваша дочь молодец, она в одиночку нашла всех лошадей. Это… настоящий поступок.

Марика прижалась к серебристой морде, пальцы торопливо гладили шелковый изгиб шеи, широкую грудь. Она понимала, что Надя пытается защитить ее перед мамой, оправдать за побег, но это скорее всего не поможет. Ведь она столько всего успела натворить сегодня утром!

– Мы скоро увидимся, – прошептала она Мелодии, и та ответила ласковым толчком большой головы в плечо. – я поняла тебя.

Мама уже сделала несколько шагов вперед, Марика опустила голову и пошагала за ней. В груди впилась болезненными шипами колючая вина, ну почему она не может остаться со своей любимицей, когда она так в этом нуждается.

Надя на прощанье крикнула:

– Буду ждать тебя. На тридцатом автобусе, остановка Луговое, найди там ферму!

Она обернулась на прощанье и кивнула, а потом снова пошла за матерью. С каждым шагом она сжималась все больше, хотелось раствориться и исчезнуть, лишь бы не выслушивать нравоучения. Они молча сели в машину, Анна нажала на газ, и автомобиль понес их от соснового бора назад в город.

Мама молчала, не зная, как начать разговор. Там в лесу она вдруг увидела дочку не в привычной обстановке дома, а рядом с лошадьми. И самое удивительное, что эти огромные, сильные животные подчинялись ее хрупкой, маленькой Маричке. И это произошло не просто так, отчетливо вдруг осознала Анна, ее дочь сделала многое, чтобы завоевать доверие и любовь лошадей. Конечно, ее поступки нельзя было назвать правильными – сбежать из школы, соврать, скрыть все от родителей. Хотя, конечно, это было очень в характере ее дочери, она с самого детства отличалась самостоятельностью и редко просила помощи.

Марика всегда была спокойным ребенком себе на уме, однако особенно ее закрытость обострилась после развода родителей. Год назад Анна с дочерью переехали из загородного коттеджа в элитном поселке в обычную квартиру, и это оказался не просто переезд, а совсем новая для них реальность с непривычными правилами.

Анна, не желая быть на содержании у мужа – бизнесмена, нашла себе работу, а Марике пришлось сменить элитную школу на районную. Мама, которая увлеченно училась самостоятельной жизни, и не заметила, что и ее дочери тоже пришлось пройти через разные испытания.

Марика упрямо молчала и про буллинг от одноклассников, про свое одиночество и про новое увлечение лошадьми.

Обо всем этом Анна узнала позже и пропасть между ними стала меньше. И все же сегодня она вдруг увидела, что за многочисленными происшествиями не заметила, как ее милая и тихая малышка вдруг перестала быть ребенком. Взрослой она еще не стала, только и свою беспомощность маленькой девочки уже утратила. И сегодня самостоятельность Марики проявилась еще ярче, когда двенадцатилетняя она повела себя решительно и настойчиво в упрямом желании заботиться о любимой лошади.

Дочь и до этого, когда решила заняться конным спортом, проявила невероятное упорство. Пыталась найти для занятий этого любые возможности и долго посещала ипподром втайне от родителей. Хорошо, что все вовремя выяснилось и между ними установилось хрупкое доверие. Именно его нельзя сейчас разрушить грубыми окриками и приказным тоном, пускай даже и по вескому поводу.

Анна долго подбирала слова, пока вела машину. И только возле дома решилась заговорить:

– Я знаю, Маричка, что ты не хотела сделать ничего плохого. Вернее,… – как же сейчас было трудно понять и объяснить, что такое хорошо, а что такое плохо. – Ты соврала и сбежала с уроков ради хорошего дела. Я рада и горжусь, что у тебя это получилось. Но… лгать учителям, нарушать правила нельзя. Это было опасно, пойти одной в лес. если бы мне не позвонила Жанна Аркадьевна, то я даже не знала бы, что с тобой. Пойми, твои прогулки по лесу могли закончиться печально, ты ребенок и не можешь еще делать и решать сама многие вещи. Поэтому я прошу тебя больше так не делать никогда!

Анна замерла в ожидании ответа, но дочка не ответила ни кивком, ни даже тихим «ладно». Тогда она тяжело вздохнула:

– Ладно, давай ты сейчас пойдешь домой и подумаешь над нашим разговором. Я хотела от тебя услышать все-таки другое.

Но Марика упорно молчала, отвернувшись к окну. Хотя внутри все так и бурлило от возмущения: что она должна сказать? Да она готова еще хоть сто раз сбежать с уроков и хоть год бродить по лесу, если нужно помочь Мелодии. А мама никак этого не поймет! И если сказать ей то, что думаешь, то начнет возмущаться.

Голос у Анны стал тверже, там затаилась досада, до чего же иногда бывает трудно с собственным ребенком, даже если ты ему желаешь только добра. Приходится быть строгим, даже если и не хочется. Она снова вздохнула:

– Ладно, иди домой. Мне надо на работу. И Марика, я запрещаю тебе выходить из дома. Никаких поездок в Луговое сегодня, и ты знаешь почему. Я не наказываю тебя, но хочу все-таки, чтобы ты посерьезнее относилась к своим поступкам. Как раз будет для этого время.

Она видела, как вспыхнул румянец на щеках у дочери. Марика резко дернула замок на двери, выскочила наружу и зашагала к подъезду. Она проводила ее взглядом, снова и снова удивляясь, радуясь и печалясь одновременно: ее дочь больше не ребенок, она незаметно вдруг стала уже почти взрослой…