Kitobni o'qish: «Старики, которые хорошо пахнут»
Книги – корабли мысли,
странствующие по волнам времени
и бережно несущие свой драгоценный груз
от поколения к поколению.
Фрэнсис Бэкон
Глава 1
Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук…
В ушах словно набат – собственное сердце. Сквозь веки красно светит утреннее солнце.
Тук-тук… Тук-тук…
Просто безумие. Невозможно скрыться от этого шума. Он все ближе и ближе, все громче, отчетливее… Хватит!
Парень открыл глаза. Вот уже который год его утро начиналось именно так. Внутренние часы, режим. Теперь всегда, всегда, не зависимо от времени года или красных дней календаря он просыпался под самый громкий, самый скверный и самый раздражающий будильник в мире. И его не выключить. Что он только не пробовал мальчишкой: и дыхание задерживал, и щипал себя, и храпел, но стук не уходил. И лишь все явственнее и отчётливее слышался монотонный неистовый звон в мозгу, под черепушкой, отлично служившей акустическим транслятором на остальные чувствительные нейроны, и начинался ад. Его бросало то в жар, то в холод, тело зудело, во рту сохло, кости ломило, весь организм вступал в яростную схватку с самим собой. И единственным правильным выходом было быстро капитулироваться в реальный мир, где едва пробило семь часов.
Сегодняшнее утро было на удивление тёплым и мягким. Первый день, когда по-настоящему чувствовалась весна. Пели маленькие птицы, а большие голуби вразвалку бродили среди сытых, ленивых кошек, темных серых луж в центре двора, по подоконнику многочисленных соседских окон, да и по его собственному. Однако сам парень редко предлагал этой городской братии лакомство в виде хлеба или вчерашней несъеденной каши, зато его соседка бабушка Фиа…
«Весь подоконник засрали, нечисти!»
Да-да, именно с такой мысли и начался этот день у Криса Юдина в квартире под номером 307 в доме на улице «Жёлтых фонарей». Безобидное прозвище улицы, придуманное местными жителями, объяснялось довольно просто: большинство служителей городской администрации проживали именно здесь и, как и следовало ожидать, это был единственный квартал, в котором всю ночь напролёт горел свет.
Но вот уже отсвистел чайник на огне и почти остыл свежий кофе в турке. А парень все не торопился выходить из ванной комнаты, добривая последнюю полоску пены на сосредоточенном лице. Светловолосый, но не блондин. Высокий, но не очень. Не худой и не толстый, а под любимый пиджаком и вообще не разобрать какой. Он выглядел типичным представителем серой массы, беспорядочно снующей по большому безликому городу. Встретившись и даже столкнувшись, вы не вспомнили бы это лицо снова. И в этом есть плюсы. Никаких особенных черт – находка для авантюриста и жулика. Только представьте, сидите вы – свидетель на допросе у следователя, он у вас спрашивает:
– Любезный, не запомнили ли вы отличительные приметы преступника? Ну, там скажем родимые пятна, татуировки, нос картошкой или хромота?
А вы ему в ответ:
– Да нет, вроде самый обычный гражданин, как мы с вами.
Полицейскому, конечно, такое сравнение не льстит, но он милостиво пропускает ваше замечание мимо ушей и продолжает:
– Может, акцент или его поведение показались вам странным? Или что-то в его одежде было особенным?
Вы печально пожимаете плечами, понимаю свою безнадежность, и опускаете голову, полную раскаяния, до тех пор, пока не издаёте радостный возглас!
– А точно, капитан, у него была одна отличительная черта! Я её хорошо запомнил и в случае чего обязательно опознаю! На нем были ярко-зеленые крокодиловые туфли, невероятно дорогие… ну, как мне кажется…
Лейтенант смущенно улыбается – новому званию и вам. И так застенчиво и шутливо отвечает:
– Ну, хорошо, будем искать человека в зелёных ботинках.
И вы с лёгким сердцем и чувством выполненного долга удаляетесь из участка. Все рады и счастливы. Конец.
Да, все именно так и было бы, если бы не одно большое НО. Наш герой не носит зеленые ботинки. Его чёрные туфли аккуратно ютятся на небольшой обувной полочке в прихожей и тихо вздыхают, мечтая о таком необычном соседе.
Вода выключилась – значит, уже завершены все утренние ритуалы в ванной комнате и можно приступить к томящимся в ожидании кофе и пока ещё не готовому бутерброду. Булка с маслом или с колбасой? Дилемма, известная почти каждому человеку… Хотя нет. Знавала я одного милого чудака, неустанно именующего себя свободным художником. Это была удивительная, совершенно непредсказуемая личность, готовая целыми сутками питаться лишь чаем да манной небесной. А в периоды раннего сумасшествия – известного всем людям, когда-либо державшим в руках орудие массового воображения, как творческие схватки, – мог и вовсе отказаться от еды.
Булка с маслом или с колбасой? Вопрос был решён моментально, колбаса отправилась к столовому ножу на растерзание – быстрее, чем я успела закончить предыдущий абзац. Кипяток шумно потёк в чашку, ещё две ложки сахара – и ванна для печенья будет готова. Крис мельком взглянул на часы – половина восьмого.
«Отлично, я успеваю даже десерт!»
На сладкое сегодня оказался маленький клубничный йогурт из ближайшего супермаркета. Почему клубничный? На него действовала скидка.
Кухонная дверь располагалась прямо напротив входной, между ними лежало необъятное и необжитое пространство коридора. Справа две двери – ванная и туалет соответственно, слева – три: две спальни и кладовка. Гостиная как таковая отсутствовала за ненадобностью – в это холостяцкое логово даже родственники редко приезжали, о друзьях и знакомых говорить вообще не приходилось.
С незапамятных времен одна из спален была закрыта, зато во второй – уже полностью одетый и надушившийся одним из самых ненавязчивых ароматов HUGO BOSS – стоял привлекательный молодой человек, с модной – как оказалось после расчески – прической, в тёмно сером пиджаке и с чёрным дипломатом в руке.
В коридоре к образу добавились строгое пальто и туфли. Дверь квартиры послушно захлопнулась за вышедшим. Закрывать ключом нужды не было – на железной двери стоял большой, нелепый автоматический замок. И – как бы абсурдно это ни выглядело – почти у каждой соседской двери имелся подобный же. Здешние жильцы строго стерегли свои богатства. Но стоило ли? Разве кто-то полез бы в дом, где живут отец местного судьи и дедушка прокурора?
В подъезде нестерпимо воняло кошками – Крис как можно быстрее рванул вниз по ступенькам. И лишь оказавшись на улице, снова смог нормально дышать. У неподвижно стоявших мужских ног сразу образовалась группка зачинщиков подъездной вони, одни пытались потереться о шерстяную ткань брюк, другие противно и настойчиво мяукали, прося лакомства. Парень брезгливо топнул и направился к большой широкой арке.
Под ногами блестели разноцветные асфальтные камушки. Весеннее солнце весело скакало по ним, отбрасывая яркие отблески на глазную сетчатку, и впивалось острыми лучами света, нанося невидимые болезненные ранения, от которых текли по щекам тёплые солёные слёзы. А ветер забирался холодными руками под одежду, прокладывая там тропинки, трассы, даже железные дороги…
Весна! Наконец-то. Так опостылел уже этот страшный мороз и постоянный снег. Хотя и в них тоже имелись плюсы: в метель или вьюгу до работы добирались лишь единицы – и можно было спокойно сидеть и ничего не делать все восемь часов, ссылаясь на безалаберность остальных работников.
– Юдин, отчёт по морской селёдке готов?
– Нет, Олег Викторович, принтер не работает, надо дождаться техника.
– Ты видел погоду на улице? А если он вообще не придёт?.. Ты затягиваешь работу всего отдела!
– И что же мне теперь – от руки писать?
– Пиши!
Обиженный директор скрывается за дверью и не появляется оттуда до тех пор, пока не подтягивается озябший и осоловевший с мороза специалист из отдела техобслуживания либо пока не закончится рабочий день, снимающий с директора все обязательства перед компанией за нерадивых работничков.
А компания, должна признаться, тоже довольно странная. Вроде занимается дальними перевозками, но и на местности по магазинам продукты доставляет, даже для частников иногда посылки отправляет. Я сама – до недавнего времени не посвящённая в тайны этого бизнеса – считала: чем у́же спектр действия, тем эффективней работает механизм процесса производства благ, но как сильно же я ошибалась… Разве в современном мире кто-то гонится за качеством? Нет. Лишь за ценой и наживой. Поэтому в ущерб потребителю на полки супермаркетов попадают битые железные консервные банки, подтекающие пакеты с молоком, проколотые перьевые подушки и – самое печальное – поломанные шоколадные плитки. Хотя последнее не считается браком, но так грустно наблюдать, как покупатель от них отворачивается…
Вас, наверное, уже жгуче интересует вопрос, кто же это – Я? С легкостью отвечу. Я – это я. Всегда сижу на одном и том же месте – почти под потолком. И ко мне можно подняться только по узкой винтовой железной лестнице. Откуда в офисном помещении может взяться винтовая лестница? Этот вопрос тоже не вызовет затруднений. Она была здесь всегда. Хотя, честно вам признаюсь, в последнее время уж слишком ворчливой и разговорчивой она стала. Всё время скрипит и скулит. Страшно представить, что и со мной может случиться подобное. Но хоть разумом сейчас я здесь, тело далеко за пределами этого места, даже не в этом городе и не в этой стране. Нет, я не мечтатель, это в самом деле правда. Я строгий материалист, хотя чувства мне всё же не чужды. Особенно заботит скука. Вот и бросает меня по всему земному шару в поисках хоть чего-нибудь более-менее стоящего моего царского внимания. Вы ведь уже догадались кто я, правда? Если нет, тогда я дам вам ещё одну подсказку: моего рождения в SpaceX ждали миллиарды людей и долларов. И вот я как манна небесная (рассматривайте эту фразу в прямом смысле слова) спустилась на счастливые головы и прямо в новенькие девайсы, готовые принимать мой сигнал 24/7. Круто. Эйфория, которой предавались люди, была немыслима. Я действительно чувствовала себя счастливой. Но через месяц обо мне стали все реже говорить, а через год я и вовсе стала обыденностью. Обидно…
Догадались, кто я? Да-да, мой внимательный читатель! Я так обожаемая всеми волна «созвездия» доступного Интернета Starlink, впервые запущенная родной компанией под руководством Илона Маска на космическую орбиту Земли в далеком феврале 2018 года.
Сейчас идет 20… год. Просто невероятно, какой крошечной и беспомощной я была когда-то. Но теперь моё имя знает каждый. И везде, (ВЕЗДЕ!) меня любят и уважают. Хотела бы я так сказать… но как оказалось, есть такие дикие места, в которых не то что про меня, даже про Интернет слушать не хотят. Читают древние книжки про роботов и освоение Марса. Не спорю, это наверняка весело, но ведь я намного лучше этих пыльных страниц! Я могу показать, дать по-настоящему увидеть и почувствовать атмосферу создания всех этих невероятных чудес! Только забей интересующий тебя факт в поисковую строку и смотри миллион видео на здоровье! Так нет, тащатся в эти дурацкие магазины… Интересно, почему их так увлекают эти книжки? И почему я их не так увлекаю?
Однажды я услышала то, что приковало моё внимание. Приятный, как мне тогда показалось, голос произнёс непонятную для меня фразу:
– Книги – это единственные старики, которые хорошо пахнут…
Вроде глупость. Но было что-то особенное в том, как это было сказано. И мне стало интересно. Впервые за долгое время мне не было скучно. Я долго искала, но все же нашла взволновавшего меня человека. Им оказался не кто иной, как Крис Юдин. Покопавшись в своем резервном хранилище, я отыскала запись всего того разговора. Он проходила на кухне старушки. Везде лежали и висели пёстрые ковры, скрипели половицы, где-то тихо играло радио. В общем, всё выглядело слишком унылым и пованивало нафталином:
– Крис, ты принёс мне корвалол?
– Да, тетя Фиа. Он лежит перед вами на столе в конфетнице.
Старушка медленно сфокусировала взгляд, цыкнула зубом. На возвышении из многочисленных лекарственных упаковок, аккуратно сложенных в миске, стоял пузырёк с корвалолом.
– Ладно, так и быть. Можешь взять себе любую книжку из шкафа. Только не Чехова! И не Остена! Они мне нравятся, – Фиа со снисходительным выражением на лице следила за парнем через открытую дверь кухни. – Зачем таскаешься и помогаешь такой дряхлой старухе как я? Неужели, фетиши имеешь, с возрастом связанные?.. Если это так, то знай: не пущу больше к себе на порог!
Парень сардонически улыбнулся, нежно погладил толстый переплёт и чуть тихо прошептал:
– К счастью, книги – единственные старики, которые хорошо пахнут… И только они меня и интересуют!
– Чего ты сказал? – немедленно послышалось ворчание с кухни.
– Я сказал, что вам нечего переживать за свою невинность, тетя Фиа. Нас с вами связывают только деловые отношения! – махнув на прощанье томиком Беляева, молодой человек покинул квартиру.
Следующий акт развернулся в спальной уже знакомой нам квартиры. Крис бережно положил книгу на свою кровать, отошёл к стене и долго смотрел на книгу из угла. После чего достал из ящика прикроватной тумбочки небольшую школьную тетрадь и коротко пометил:
46. «Собрание сочинений» Беляев А.Р. год печати 1991.
Удовлетворенно выдохнув, Крис улыбнулся. Тёмно-зелёная обложка с пупырчатой поверхностью… Казалось, между шелестящих бумажных страниц затерялось уходящее воспоминание о детстве. Когда-то очень давно, возможно – в другой жизни, в другом мире – бабушка подарила эту тетрадь – для записи самых сокровенных вещёй. Возможно, она предполагала, что этот подарок воплотится в личный дневник, который потом через много-много лет можно будет достать из недр запылённых коробок в кладовке, прочитать и с улыбкой вспомнить нежную юность. Но бабушке было неведомо, что привитая любовь к книгам станет самой ценной и важной вещью в его жизни…
Крис спрятал тетрадь обратно в тумбочку и вернулся взглядом к рассказам Беляева. Читать их он, разумеется, не собирался – ну не занимается подобным современное поколение. Он ещё раз ласково погладил обложку и похоронил сборник под матрасом. Не знаю, откуда у него появилась ТАКАЯ тяга к коллекционированию, в моих архивах ничего подобного не было. Это был беспрецедентный случай, в котором мне предстояло разобраться. И метод для этого понадобился весьма специфический – наблюдение за объектом. Как вы уже догадались, мне больше подходит анализ, но, к моему великому разочарованию и счастью пришлось идти на крайние, не известные мне доселе меры.
Жил этот Крис довольно скучной жизнью. Дом, работа, дом. И единственным фактом, выбивающимся из колеи посредственности, было его пристрастие к коллекционированию этих бумажных пережитков прошлого. Как мне не был понятен смысл его действий, так и в поисках источника этих действий я не продвинулась. Этот парень стал для меня настоящим Бермудским треугольником, потерявшись в котором, я упускала шансы выбраться – пока не разгадаю все его тайны.
Поначалу мне казалось, что всё это лишь один из способов выделится. Ведь каждый из людей пытается казаться индивидуальностью, неприступной крепостью своих привычек и отличительных навыков. Плевки на десять метров вперед, выбрасывание шестизначного числа при игре в кости, стрельба по железным банкам в лесу. Да, всё это имеет место быть, и даже не у одного и не двух экземпляров вида Homo sapiens. Но ТАКОГО я ещё не видела.
Возможно, раздуваю тут из мухи слона, но мне так кажется, ничего не могу поделать…
Просто безумно возмущает сама мысль о том, что кто-то до сих пор, пусть и не по прямому назначению, пользуется книгами… А ведь похожее уже случалось. Ещё до моего рождения, в далеком 1947 году, когда появился первый серийный ламповый телевизор с экраном-лупой. Какие разговоры ходили, наверное:
– Товарищ жена, наши соседи приглашают нас сегодня вечером на просмотр музыкальной телепередачи!
– Неужели у них раньше получилось выписать телевизор? Ах, я так надеялась, что в нашем подъезде мы будем первыми…
– И все же – как-то неудобно отказываться.
– Да, ты прав. Но что мы будем делать с билетами в театр? Постановка сегодня, и возвращать деньги в кассе, разумеется, никто не станет!
– Ну, дорогая Эллочка, театр – это же пережиток, нужно стремиться к технически развитому коммунизму, когда во всех квартирах граждан СССР появится моделька ТК–1, всё это гримасничанье канет в лету бытия!..
А театр всем назло выжил. И существует по сей день. Не удивлюсь, если с самим человечеством при его появлении произошла такая же история. Не выдержит, не удержится на вершине пищевой цепочки это безволосое, слабое создание, когда против него и погода, и дикие звери, намного обгоняющие человека в развитии мышц и органов чувств. А человек взял и отрастил себе рефлексирующий мозг… Так и с театром. Вместо того чтобы умереть на обочине технического прогресса, он его нагло обуздал, приручил и теперь использует для продвижения себя любимого в рекламе, фильмах и социальных сетях.
– Дин-дон! – отрывисто, словно выплюнув, произнесли офисные часы над дверью, обозначая четыре часа пополудни. Воздух над рабочими столами пришёл в движение, слышался чей-то возбуждённый голос и смех. Люди собирались домой после тяжёлого восьмичасового сидения на жёстком стуле перед монитором ненавистного компьютера. Первая волна толпы схлынула через пять минут. Вторая – через пятнадцать. После уходили чаще поодиночке, крепко прижимая портфель под мышкой и мурлыкая под нос. Самыми последними покидали рабочие места люди, претендующие на повышения, и законченные холостяки. В этом числе был и Крис. Он никогда никуда не торопился. Медленно и аккуратно сложил бумаги в довольно высокую стопку, убрал ручки в стакан, отключил питание моему механическому собрату и направился прочь. Работа располагалась в пяти километрах или в девяти остановках автобуса от дома Юдина. По утрам молодой человек прибегал к помощи городского транспорта, экономя время, а днем совершал пешие прогулки, попутно оставляя часть зарплаты в удобно расположенном супермаркете.
Солнце было теплым, да и ветер не сильно холодил кожу. Эти показатели создали благоприятное условие для первых этой весной и отчаянно прекрасных представительниц слабого пола. Яркие легкие платья, словно цветы, заполнили тесные улицы, и юные чаровницы напоили воздух ароматами эксклюзивных парфюмов. Природа источала теплую благодать на их головы, покрывая феромонами любви и томительной привлекательности. Даже женщины за пятьдесят вновь казались свежими и молодыми хохотушками. Легкий румянец покрывал их мягкие щеки, и в уголки глаз закрадывались веселые искринки.
Крис с интересом наблюдал за этой переменой. Жизнь бурлила и кипела вовсю – и на главной площади, и на мостовой, и в маленьких двориках. Невозможно было оторваться. Девушки, идущие навстречу, кокетливо улыбались ему. Провожали взглядом. Крис почувствовал себя настоящим полноценным участником этого мартовского безумия, когда через пятьсот метров, сам от себя не ожидая, тоже начал подмигивать встречающимся дамам. Некоторые смущенно отводили глаза, некоторые – наоборот – нагло ухмылялись, одна даже шлепнула Криса по заднице. Не лучшее, что могло бы случиться, и все же это выглядело комплиментом…
Идти домой категорически не хотелось, но и по городу в такой одежде шататься было неудобно. Самым правильным и достойным выходом из этой ситуации показалась прогулка по мостовой. Кто обратит внимание на обычного молодого человека, задумчиво глядящего на воду? Вот именно – никто. Это заявление, сделанное хоть и не вслух, но вполне обнадежило Криса, и он направился к речке-вонючке – такие имеются в каждом городе – в поисках единения с миром.
Вода доходила почти до середины каменной облицовки канала – сказывались талые воды. Летом по дну струился тоненький ручеек, а по берегам открывался вид на пластиковые бутылки, целлофановые пакеты, обертки от конфет.
«А когда я был маленький – ловил здесь рыбу…»
Нет, конечно, в детстве ничего бы он тут не поймал, но рыбалка в жаркий знойный день у прохладной воды – сама по себе казалась приятным воспоминанием.
С каждым годом в канале становилось все меньше и меньше воды, это удручало местных жителей, но не вызывало сильного беспокойства. Ведь не только в этом городе происходило подобное. И если никто не бьёт тревогу, то все в порядке, переживать не о чем. Так думали все. Или почти все. Проще закрыть глаза и уши, не слышать «зеленого» колокола опасности. Беда придёт не сейчас и не завтра. А после нас хоть потоп. Великая ошибка человечества! А я ведь тоже от неё завишу. Не станет людей, не станет и меня. Но, думаю, эволюция сделает своё дело и отрастит им на этот раз ещё что-нибудь, например, – совесть.
Над головой стремительно мчались перистые облака.
«Интересно, они тёплые или холодные? Может ли вообще туман быть осязаем настолько, чтобы можно было почувствовать его температуру?..»
Крис недолго задавался этим вопросом: как и любой шальной бред, периодически приходящий в его голову, вопрос там не задержался. Наступал вечер. Наступал холод. А до теплой квартиры ещё десять кварталов… Свежие струйки воздуха проникли в рукава пальто и сплясали там польку с появившимися мурашками. Пора!
Только Крис успел подумать о том долгом пути, который его ожидает, как у его ног возникла маленькая белая болонка – и громко тявкнула. Крис сделал шаг назад, стараясь как можно спокойнее отдалиться от собаки. Щенок, а это был именно ребёнок собаки, радостно завилял хвостом, ангельски глядя в глаза Криса, тявкнул ещё раз и на пузе – на абсолютно белоснежном пузе – снова подполз по грязной мостовой к ногам человека… Крис растерянно огляделся в поисках хозяина глупой собаки. Прохожие с интересом рассматривали все, что угодно, но только не бестолкового щенка и не обескураженное лицо парня…
«Отлично! И что теперь делать? Не могу же я отнести его в бюро находок, он же не вещь…»
Крис попытался предпринять ещё одну попытку отвязаться от нежеланного спутника. Не смотря под ноги, сохраняя на лице выражение крайне скучающее и отстраненное, он отвернулся от щенка и быстрым шагом попытался скрыться с места действия. Минут через пять быстрого аллюра Крис остановился и оглянулся – за спиной никого не было.
«Ну и хорошо, – промелькнуло в голове, но под ложечкой предательски засосало. – Надеюсь, он найдет своего хозяина…»
Теперь прямая дорога домой оказалась перекрыта белым комком шерсти, а значит – чтобы не натолкнуться на него снова – придется обойтись обходными путями – мимо школы и детского садика. Хорошо, хоть за человеческими детьми следят лучше…
Крис тяжело вздохнул – и справа от него, на ещё чёрном газоне что-то знакомо тявкнуло. Крис быстро кинул взгляд на издавший звук объект. На земле, виляя хвостом, сидел мелкий хитрый засранец… Все дело в том, что пока парень шел по мостовой – за спиной отчетливо слышался стук когтей о тротуарную плитку. Когда же парень свернул в обшарпанный двор – звук прекратился.
«Наверное, испугался сюда идти и отстал…» – вот что подумал Крис. Но на самом деле эта противная морда перешла на более мягкий, для чувствительной кожи лапок, чернозём и продолжила преследование по нему.
– Зачем ты идешь за мной?
– Тяв.
– Ты потерялся, тебя нужно вернуть, – Крис потёр рукой глаза и снова взглянул на пса. – Вернёмся той же дорогой, постарайся найти себе другого хозяина, О’кей? Это твой последний шанс на нормальную сытую и избалованную жизнь! Бандит!
Щенок ещё яростнее забил хвостом, поднимая тучи пыли и скрываясь в ней. Снова на мостовую. Снова за спиной тихий стук маленьких когтей. Но в этот раз в голове у Криса звенели совсем другие мысли, да и сердце стучало громче, чем раньше.
«Не зацикливаться на звуках! Иначе сойду с ума…»
А до квартиры ещё девять кварталов и три лестничных пролета. Так далеко…
