Kitobni o'qish: «Монстр»
Посвящается Джудит Барси
и другим детям с похожими судьбами
– Привет. Почему ты не спишь?
Именно с этих слов началось наше знакомство.
Под кроватью было сухо и пыльно. Мои любимые, самые лучшие «сухо и пыльно». Под прочими кроватями иногда попадались машинки, обертки от конфет, книжки и мячики. Мячики – особенно часто. Днем они стучали по полу, надоедая соседям, но, в конце концов, всегда оказывались здесь или под шкафами. Многие задаются вопросом, почему мы выбираем именно кровати? Потому что на них спят дети? Нет, просто под ними интереснее всего. Я всегда любил фантики, их шуршание так здорово пугало ребят надо мной, питая меня их страхами. Всех без исключения… до того часа, пока не появилась она с ее «привет». Признаюсь, я растерялся – не знал, что ответить.
– Эй, ты меня слышишь? – позвала она снова. – Поговори со мной, пожалуйста.
Ее ровный голос привел меня в чувства. Она правда обращалась ко мне. Странный, необычный ребенок.
– Спи. Здесь никого нет, – решил ответить я и приготовился отправиться на поиски достойного ужина в этом доме. Хотелось поиграть с фантиками, услышать всхлипывания и учащенное биение сердца над собой.
– Меня Даша зовут, – маленькая ручка появилась передо мной, точно для пожатия.
– А меня Вух, – произнес я неожиданно для себя, напрочь забыв про обед и фантики. – Чего ты не спишь?
Странный вопрос. Большинство из нас сами добиваются, чтобы дети не спали, а дрожали, прячась под одеялами, звали мам и пап, кричали и плакали. Наверное, я просто повторил ее вопрос. Зачем? От удивления? Все же я никогда не общался с людьми.
– А ты? – спросила она.
– А я днем сплю.
– Правда? Здорово. Я бы тоже хотела спать днем! Можно к тебе?
– Ко мне? – я совсем удивился, осмотрев свое скромное пристанище. – Но ведь тут скучно, даже фантиков нет!
– Каких фантиков?
– Конфетных.
– Ну так все правильно. У меня ведь нет конфет, поэтому у тебя нет фантиков.
Ее ответ показался логичным. Даже слишком. Из любопытства, чем еще она может меня удивить, я махнул лапой.
– Ладно, спускайся.
На Даше была серая пижама. Короткие темные волосы закрывали пол-лица. В руке она что-то сжимала. Не успел я испугаться, как раздался щелчок, и тут же мои глаза защипало от боли. Я шикнул, зафырчал и уже собирался раствориться, как она отвела фонарик в сторону.
– Ой, прости! Я не знала, что тебе будет больно, просто хотела тебя увидеть. Не уходи, пожалуйста…
Она что, мысли читает? Я проморгался, все еще недовольно фыркая. Что-то заставило меня остаться даже после ее обидной выходки. Может, голос, полный раскаяния, а может, все тот же интерес, что же случится дальше. Голод все еще давал о себе знать, вот только обедал я каждую ночь, а с детьми не общался ни разу.
– Не уйдешь? – осторожно спросила она.
– Ладно, останусь, – проворчал я, протирая лапой два нижних глаза.
Даша помолчала немного, рассматривая меня в слабом свете ослепительной штуки. Я все никак не мог вспомнить, как она называется.
– А ты совсем не такой, каким я тебя представляла, – наконец улыбнулась она, удобнее размещаясь напротив. Я почему-то смутился.
– А какой?
– Похож на моего пёсика, – она запнулась. – Бывшего пёсика. Он ушел на небо недавно. Раньше мы спали вместе, я так по нему скучаю.
От таких откровений я не знал куда деться и даже отодвинулся от нее. На всякий случай.
– Только у него было два глаза, а у тебя пять. И зубы у него были поменьше. Но в остальном… Слушай, давай поиграем! – она приблизилась, и мне стало неуютно.
– Да во что здесь играть? В прятки, что ли?
– В крестики-нолики, – улыбнулась она и тут же начертила пальцем в пыли решетку, поставив по центру крестик. – Ставь нолик.
– Где?
– Где хочешь.
– А в чем смысл?
– Нужно поставить три нолика или крестика в ряд, так, так или так. У тебя нолики, у меня крестики.
– Ну ладно, – я нарисовал кружок, она – крестик, я снова кружок, она наискосок перечеркнула ряд и заулыбалась.
– Я выиграла. Давай еще.
Что-то громыхнуло, как будто ударили в стену. Послышались скрежет и крик, или, точнее, плач – тонкий, без надрыва. Можно было подумать, что это и не плач вовсе, а скулеж, но я был подкован в вопросе рыданий и хорошо отличал одно от другого. Решил бы, что мои братья веселятся, если бы не знал, что в этой квартире живет только один ребенок.
