Kitobni o'qish: «Тайна коварной русалки»

Все герои и место действия этой книги вымышлены. Любое сходство с существующими людьми случайно.

Тайное братство кленового листа

Глава I
Украли!

«Так, – размышлял на ходу Петька. – Сейчас быстренько возьму книги, заброшу их домой и – к ребятам». Он поглядел на часы. Без трех минут одиннадцать. «Только бы Ниночка сегодня не задержалась, – подумал мальчик. – А то жди ее перед дверью неизвестно сколько времени».

Вывеска перед входом в библиотеку гласила, что она работает ежедневно с одиннадцати утра до семи вечера, кроме среды и воскресенья. Однако Ниночка часто опаздывала. Иногда на полчаса, а иногда на час. Петька всегда удивлялся этому. Ведь Ниночке до работы было буквально два шага. Она с детьми и мужем жила в деревянной пристройке к старинному охотничьему домику, в котором и располагалась библиотека поселка Красные Горы. Впрочем, если кто-нибудь из утренних посетителей уж очень спешил, то попросту отправлялся к Ниночке на квартиру, и та, оставив за столом недокормленного ребенка с размазанной по лицу кашей, бежала выдавать книги.

Именно к такому способу Петька и собирался прибегнуть, если библиотека окажется закрытой. Однако, едва приблизившись к охотничьему домику, с удовольствием отметил, что Ниночка сегодня явилась даже немного раньше срока. Дверь была приоткрыта.

«Вот повезло!» – обрадовался Петька. Взбежав на крыльцо, он вошел внутрь. И тут же почувствовал приятную прохладу, какая бывает жаркими летними днями только в старинных зданиях. Петька перевел дух и крикнул:

– Привет, Ниночка! Это я!

Ответа не последовало. Лишь Петькин голос пронесся эхом под сводами охотничьего домика.

– Ниночка! – уже направляясь в читальный зал, повторил мальчик. – Где ты там? Я очень спешу! И мне нужны…

Тут он осекся. Несмотря на солнечное утро, читальный зал тонул в полумраке. Шторы на окнах были задернуты. «Наверное, она сразу прошла в хранилище, – сообразил мальчик. – Вот и не слышит меня».

Но и в хранилище Ниночки не оказалось.

– Где же она? – пробормотал Петька. – Ниночка! Ниночка! – еще раз позвал он. – Это я, Петька!

Тишина. Петька двинулся к выходу. Около двери он вдруг споткнулся о какой-то тяжелый предмет. Мальчик нагнулся и тихо вскрикнул от изумления. Возле порога валялся замок. Петька перевел взгляд на дверь. Замка на ней не было. Его кто-то высверлил.

– Ну ни фига себе, – вырвалось у мальчика.

Тут на пороге возникла Ниночка.

– Ты зачем дверь сломал? – с раздражением уставилась она на Петьку.

– Я? – разинул рот от возмущения мальчик. – Ничего я не ломал. Подхожу – дверь открыта. Я думал, что ты внутри. Захожу – тебя нет. А тут – вот это.

И он услужливо поднял с пола высверленный вместе с куском двери замок.

– Как заходишь? Как меня нет? Как вот это? – округлились глаза у Ниночки.

– Тебе должно быть виднее как, – ответил Петька. – Все-таки рядом живешь.

– Да я только пришла, – растерянно произнесла Ниночка. – Вот видишь, – взглянула она на часы. – Даже не опоздала.

– При чем тут «опоздала, не опоздала»! – уже начал соображать, что к чему, Петька. – Ты лучше скажи, кто тут дверь взломал?

– Дверь? Взломал? – словно эхо, повторила библиотекарша. – А разве это не ты сделал? – с надеждой посмотрела она на Петьку.

– Я? – возмутился тот. – А на фига мне дверь взламывать?

Тут, видимо, до Ниночки наконец дошел весь ужас создавшегося положения, и она, тихо вскрикнув: «Украли! Ограбили!» – кинулась внутрь. Петька, естественно, последовал за ней.

– Ты только, Ниночка, не волнуйся, – напутствовал он на бегу. – А главное, ничего не трогай. Иначе сотрешь отпечатки пальцев.

– Какие отпечатки? Каких пальцев? – замерла посреди читального зала Ниночка.

– Ну кто-то же дверь взломал, – постарался как можно спокойней объяснить Петька. – Значит, залез сюда, чтобы чем-нибудь поживиться. И вполне мог оставить свои отпечатки пальцев.

– Ты что? Серьезно? – спросила Ниночка.

– Какие уж тут шутки, – мрачно ответил ей Петька. – За здорово живешь замки не высверливают. Тем более из такой двери. Грабитель, наверное, провозился не меньше часа.

– Да, дверь хорошая, – подтвердила Ниночка. – Еще при князе Борском делали. Из цельного дуба.

– Вот и прикинь, сколько времени ее надо сверлить, – продолжал Петька.

– Господи! Как же я-то из квартиры ничего не услышала, – запричитала Ниночка.

– Ничего удивительного, – покачал головой Петька. – Во-первых, у тебя окна выходят в противоположную сторону. Во-вторых, жулик явно орудовал ночью, когда вы все спали. А в-третьих, сейчас существуют электродрели на батарейках. Они работают сравнительно тихо.

– Беда-то какая! – всплеснула руками Ниночка. – Ой! – спохватилась она. – А что же украли?

И она побежала вдоль стеллажей. Петька следовал за ней по пятам. Осмотрев библиотеку, Ниночка в замешательстве проговорила:

– Ничего не понимаю. Вроде бы все книги на месте. И никакого беспорядка. Словно никто и не залезал.

– Ты уверена? – внимательно посмотрел на библиотекаршу Петька.

– Во всяком случае, я ничего не заметила, – уточнила Ниночка. – Слушай, а вдруг это чья-нибудь глупая шутка?

– Сомневаюсь, – покачал головой мальчик. – Если, конечно, ты, Ниночка, не нажила за последнее время какого-нибудь злейшего врага.

– Да ты что! – воскликнула библиотекарша. – Зачем мне враги?

– Ну не знаю, – пожал плечами Петька.

Впрочем, такая версия представлялась ему крайне сомнительной. Доброжелательную и приветливую Ниночку все в поселке любили.

– А не мог просто какой-нибудь бомж забраться? – выдвинула новую догадку библиотекарша. – Переночевал и убрался восвояси.

– В такую погоду проще под кустом переночевать, – решительно возразил Петька. – И потом, будет тебе бомж полночи сверлить замок электрической дрелью. Нет, тут кроется что-то гораздо серьезнее.

– Интересно, кому и что тут может понадобиться? – охватывало все большее недоумение Ниночку.

– Мне тоже интересно, – подхватил Петька. – Слушай, – вдруг осенило его, – а ты случаем тут каких-нибудь денег не держишь?

– Ой! – охватила паника Ниночку. – Конечно, держу.

– Где? – спросил Петька.

– В ящике стола, – уже навернулись слезы на глаза Ниночке. – Вчера как раз Тяпа Верещинский пожертвовал на пополнение фондов библиотеки.

И она бросилась к письменному столу. Однако деньги преспокойно себе лежали там, где она вчера их оставила.

– Ну и ну, – посмотрела Ниночка на Петьку. – Ты когда-нибудь видел такое, чтобы дверь взломали, а деньги не тронули?

– Вообще-то случается, – с бывалым видом ответил мальчик. – Например, когда какое-нибудь заказное убийство…

– Убийство?

Колени у Ниночки подогнулись, и она в изнеможении опустилась на стул.

– Да ты не бойся, – торопливо ободрил библиотекаршу Петька. – Никто же пока тебя не убил.

– А кого же, кроме меня, тут убивать. – Не принесли его слова облегчения Ниночке.

– Кроме тебя, больше некого, – вынужден был согласиться с ней Петька.

– Вот видишь, – дрогнул голос у Ниночки. – Господи! – всплеснула она руками. – Что же это в мире происходит, если киллеры уже стали охотиться за библиотекаршами!

– Да погоди ты! – жестом остановил ее Петька. – Почти уверен, что за тобой не охотились.

– А почему тогда Тяпины деньги не взяли? – даже с некоторым возмущением спросила Ниночка.

– Ну, может, не нашли, – предположил Петька.

– Да они даже ящик стола не пытались взломать, – внесла ясность Ниночка. – Это что же получается, – продолжала она. – Сверлили-пилили дверь, а потом удалились несолоно хлебавши?

– А тебе, выходит, их жалко? – несмотря на драматизм ситуации, усмехнулся Петька.

– Нет, – покачала головой Ниночка. – Просто, если бы взяли деньги, хоть было бы ясно, зачем они явились.

– Значит, им нужны были не Тяпины деньги, а что-то совсем другое, – сказал Петька. – Они знали заранее, где находится эта вещь. Поэтому и взломали дверь.

– Но ведь все цело, – в который раз повторила Ниночка.

– Ты же всех книг наизусть не помнишь, – возразил Петька.

– Всех, конечно, не помню, – отозвалась Ниночка. – Но если бы рылись на стеллажах, то я бы заметила.

– А давай-ка мы с тобой еще раз пройдем по комнатам, – предложил Петька.

Ниночка покорно поднялась со стула.

– Отсюда начнем или сначала сходим в хранилище? – посмотрела она на мальчика.

– Давай в хранилище, – принял решение тот.

Ниночка, пройдя буквально три шага, вдруг замерла как вкопанная.

– Ты чего? – не понял Петька.

– Украли, – хрипло произнесла Ниночка.

– Что украли? – не доходило до Петьки.

– Вот ее, – указала пальцем на стену библиотекарша.

– Там ничего нет, – отозвался Петька, а про себя добавил: «Боюсь, у Ниночки нервный шок».

– Вот именно, что ничего, – сокрушенно проговорила Ниночка.

«Ну точно, крыша поехала, – пронеслось в голове у Петьки. – Что же мне с ней теперь делать?»

– Ничего нет, – тем временем продолжала с потерянным видом библиотекарша. – А раньше была картина. «Коварная русалка».

Тут только Петька и вспомнил, что на этой стене с незапамятных времен висело небольшое живописное полотно в массивной позолоченной раме. На картине был изображен пруд. Окрестности озаряла полная луна. Блики ее отражались в темной воде. Возле самой воды на валуне сидела русалка. Кокетливо улыбаясь, она манила к себе пальцем какого-то крайне испуганного молодого пастуха. Судя по его испуганному виду, он изо всех сил сопротивлялся чарам миловидной русалки. Кто победит в этом ночном поединке? Окажется ли молодой пастух на дне пруда или русалка уплывет ни с чем? Об этом зрителю оставалось только догадываться.

Впрочем, на картину уже давно никто не смотрел. Жители Красных Гор, посещающие библиотеку, воспринимали это старое полотно просто как часть обстановки. Вот почему даже Ниночка сейчас не сразу заметила пропажу.

– Погоди-ка. Может, картина просто упала, – полез за каталожный ящик Петька.

Но там картины не оказалось.

– Вот чудеса в решете, – пробормотал мальчик.

– Висела, висела, – откликнулась Ниночка. – И вдруг на́ тебе. Неужели из-за нее дверь испортили?

– Может, она какая-нибудь ценная? – не слишком уверенно произнес Петька.

– Вот чего не знаю, того не знаю, – ответила Ниночка. – Подписи художника на ней нет. Но картина старая. Наверное, прошлого века. Она тут всегда висела.

– И вроде бы никому не была нужна, – задумчиво проговорил Петька.

– Да на нее вообще никто никогда не глядел, – подтвердила Ниночка. – Только я, и то когда пыль вытирала.

– Нет. Я лично несколько раз глядел, – возразил Петька. – Только я был совсем маленьким. Мне тогда как раз сказку Андерсена про русалку читали. Вот меня эта русалка и заинтересовала.

– Слушай, а чего ж мы с тобой стоим? – вдруг вновь охватила паника Ниночку. – Надо срочно Шмелькову звонить. А то сейчас посетители явятся. Тогда действительно все следы затопчут.

– Не затопчут, – заверил Петька. – Надо на дверь прикрепить табличку «Закрыто по техническим причинам».

– Верно! – одобрила Ниночка. – Ты сейчас это напиши. Потом прикрепишь к двери. А я сейчас позвоню Шмелькову.

Выдав Петьке бумагу, ручку и клейкую ленту, Ниночка кинулась к телефону. Вскоре до мальчика донесся ее взволнованный голос:

– Алеша! Скорее в библиотеку! Ко мне залезли!.. Нет, книги на месте!.. Картину украли!.. Как это не было? Была. На стене. Да ты приезжай быстрей, сам все увидишь!

И Ниночка повесила трубку.

– Едет, – объяснила она Петьке. – Объявление-то написал?

– Написал, – продемонстрировал ей бумажку Петька. – Пошли прилепим.

Они прилепили объявление к двери. Правда, посетителей не было. Однако, как заметил по этому поводу Петька, в подобных случаях лучше перестраховаться, чем недостраховаться.

– Ладно. Пошли обратно, – сказал он Ниночке. – Пожалуйста, погляди еще раз внимательно, может, не только картину сперли?

– Сейчас, – покорно отправилась в хранилище библиотекарша.

Едва только она ушла, Петька внимательнейшим образом оглядел место преступления. Ему хотелось как можно больше успеть до приезда Шмелькова. На стене светлел прямоугольник и одиноко торчал погнутый ржавый гвоздь. Рядом с каталожным ящиком стояла табуретка. Петька придвинул ее поближе к прямоугольнику и собирался уже на нее забраться, когда вдруг его осенило: на табуретке могли остаться следы преступника.

Поправив съехавшие на кончик носа очки, мальчик склонился над деревянным сиденьем. Однако, сколько он ни напрягал глаза, никаких следов не обнаруживалось. Тогда Петька попробовал дотянуться до места, где висела картина. Это ему удалось лишь с большим трудом. «Значит, одно из двух, – пришел к выводу мальчик. – Либо преступник намного выше меня, либо он все-таки воспользовался этой табуреткой. В таком случае, он мог быть и невысокого роста».

Тут появилась Ниночка.

– Все остальное вроде бы цело, – сообщила она.

– Слушай, а табуретка тут вчера стояла? – решил выяснить Петька.

– Табуретка? – переспросила Ниночка. – Не помню. Хотя нет, – спохватилась она. – Я как раз вчера, перед тем как домой уйти, на этой табуретке сидела и расставляла карточки в каталог.

– Значит, ты ее тут оставила? – задал новый вопрос Петька.

– Да, – кивнула Ниночка.

«Вот и пойми, пользовались воры табуреткой или нет», – с неудовольствием отметил про себя мальчик.

– А ты эту картину часто снимала со стены? – поинтересовался он.

– Чего ее снимать, – отвечала Ниночка. – Я в основном пыль с нее стирала. Встану на табуретку и вытру.

Снаружи послышался треск мотоцикла.

– Шмельков! – воскликнула Ниночка и побежала навстречу.

Когда Петька достиг входной двери, молодой щупленький участковый, капитан Алексей Борисович Шмельков, уже взбегал на крыльцо. Следом за ним с мрачной физиономией следовал сторож поселка Красные Горы и отец Ниночки – Иван Степанович. Плотный торс сторожа облегала зеленая майка с красной надписью по-английски «Я тебя люблю». С этой деталью туалета причудливо сочетались вылинявшая от времени милицейская фуражка и старая охотничья двустволка.

– Ты почему меня не оповестила? – строго осведомился Степаныч у дочери.

– Да понимаешь, папа, – съежилась под его взглядом Ниночка, – я просто не успела.

– Ему, значит, успела, – перевел Степаныч взгляд на Шмелькова, – а родному отцу не успела.

– Она правильно действовала, Степаныч, – вступился за Ниночку капитан. – Я все же при исполнении.

Круглое лицо Степаныча мигом налилось краской. И он гневно воскликнул:

– Я, Алексей, тут тоже при исполнении! И эта дачная территория вверена мне!

Неизвестно, куда бы завела двух стражей порядка эта дискуссия, не заметь Степаныч, что на крыльце стоит Петька.

– А ты что тут делаешь? – мигом переключился на него сторож.

– Папа! – быстро произнесла Ниночка. – Петька, между прочим, первым заметил, что дверь взломана.

– Ах, первым! – пробуравил мальчика пронзительным взглядом Степаныч. – Первым заметил, а точнее будет сказать, первым взломал.

– Папа! Как ты можешь! – возмутилась Ниночка.

– Нет, Степаныч, это парень хороший, – вступился за Петьку капитан Шмельков. – И друзья у него что надо.

– Знаем, знаем, – придерживался особого мнения по поводу Петьки и его компании Степаныч.

– Что ты там знаешь? – переспросил Шмельков.

– Неважно, – отмахнулся Степаныч, – но посторонних прошу удалиться.

– Я не посторонний, – мигом заспорил Петька. – Я, как вам известно, тут живу.

– Вот и иди жить к себе на дачу, – рявкнул Степаныч. – А тут место преступления.

Петька знал: со Степанычем спорить бессмысленно. Вздохнув, он спустился с крыльца, но тут же был остановлен Шмельковым.

– Погоди. Мне надо с тебя показания снять.

– Ну, конечно же, Алексей Борисович, – кивнул Петька. – Сейчас я вам все расскажу.

– Нет, ты постой, – велел капитан. – Сперва мне надо произвести осмотр места преступления. А после мне все доложишь.

Тут Петька решил, что может пока сбегать за друзьями.

– Алексей Борисович, – обратился он к капитану. – Вы пока тут осматривайте, а мне нужно на минутку сбегать домой. Я мигом.

– Валяй, – махнул рукой капитан.

Петька быстро пошел по дороге. Степаныч проводил его тяжелым взглядом.

– Шляются тут всякие, – проворчал он.

Но Петька этого уже не слышал. Миновав тупичок, в котором находилась библиотека, мальчик запетлял по улицам и переулкам старого дачного поселка Красные Горы. Откуда произошло такое название, ныне никто не помнил. Парадокс заключался в том, что поселок стоял на совершенно ровном месте, где не было даже холмов, а о горах уж и вовсе говорить не приходилось.

Построен поселок был в середине тридцатых годов на части бывшего поместья князя Борского. Лес вырубили. Затем всего за какой-то год на огромной ровной площадке возник целый дачный городок с множеством улиц, переулков и тупичков. Необъятные участки, просторные двух– и даже трехэтажные дачи, снабженные горячей водой, центральным отоплением и ватерклозетами. Населила Красные Горы элита того времени. Крупные ученые, военачальники, деятели искусств…

С годами состав дачников становился все более пестрым. Кто-то из первых поселенцев умер, не оставив наследников, иные продали дачи, потомки третьих оказывались не в силах содержать дорогостоящие подмосковные владения и продавали их первым попавшимся покупателям. В последнее время участки вовсю скупали «новые русские». Снося старые деревянные дачи, они возводили на их месте монументальные особняки из камня или кирпича. Старожилы Красных Гор воспринимали подобные новшества с крайним неодобрением.

Петька Миронов и его друзья детства, близнецы Дима и Маша Серебряковы, относились уже к третьему поколению старожилов Красных Гор. А Настя Адамова, четвертый член их компании, появилась в поселке лишь в начале этого лета, когда ее родители унаследовали дачу покойного художника Мишина. Именно с появлением Насти в голове у неистощимого на выдумки Петьки родилась идея создания Тайного братства кленового листа. Не успели четверо друзей принести клятву, как в Красных Горах произошло самое настоящее преступление. Ребята блестяще раскрыли его. А меньше чем месяц спустя провели еще одно расследование¹. И вот, кажется, на горизонте возникло новое дело, о котором Петька сейчас и спешил сообщить друзьям.

Миновав еще две длинные улицы, Командор (такова была детективная кличка Петьки) выбрался переулками на тенистую липовую аллею, а оттуда к дачам Серебряковых и Адамовых. Петька на мгновение заколебался, к кому идти в первую очередь. Затем, миновав Настины ворота, вошел на участок близнецов. «Главное, вытащить из дома Димку и Машку, – принял решение Командор, – а за Настасьей забежим по дороге в библиотеку».

Дверь открыл долговязый Димка.

– Ты куда исчез? – с недовольным видом уставился он на Командора. – Звоним тебе, звоним. А мама твоя говорит, что ты, мол, в библиотеке. Мы уж с Машкой и Настей хотели бежать за тобой.

– Петечка наш решил в библиотеке поселиться! – раздалось в это время с лестницы, ведущей на второй этаж.

Командор задрал голову. Там стояли Маша и Настя.

– Слушайте, – прошептал Командор. – Бабушка ваша дома?

– Сразу чувствуется влияние библиотеки, – иронично сощурилась Маша. – Раньше ты, Петечка, ходил к нам с Димкой, а теперь начитался книжек и пришел в гости к нашей бабушке.

– Книги – источник силы и знаний, – тряхнув копной ярко-рыжих волос, подхватила Настя.

– Но по поводу бабушки я должна тебя огорчить, – с трагическим видом изрекла Маша. – Вы сейчас с ней не увидитесь. Она в гостях у Ковровой-Водкиной.

– Слава богу! – выдохнул Петька.

– Тебя не поймешь, – фыркнула Маша. – То нашу бабушку подавай, а то радуешься, что ее нету.

– Да погоди ты! – жестом прервал ее Петька. – У меня времени всего пять минут. Библиотеку…

Тут послышался телефонный звонок. Димка схватил трубку.

– Да, Маргарита Сергеевна, – назвал он по имени-отчеству Петькину маму. – Уже появился… Даю…

И Димка услужливо протянул Петьке трубку. Тот, досадливо поморщившись, начал скороговоркой объяснять матери, что с ним все в порядке. Просто он решил сразу после библиотеки отправиться к ребятам, а домой вернуться к обеду.

Не успел Командор положить трубку, как трое друзей накинулись на него с расспросами.

– Что там с библиотекой?

– Ограбили, – был краток Петька.

– Ограбили? – изумился Димка. – А чего там брать-то?

– Картину стащили, – ответил Петька. – И замок высверлили.

– Картину? – еще сильней удивился Димка. – Разве там были картины?

– Была, но только одна, – внес ясность Командор.

– Я помню. С русалкой, – сказала наблюдательная Настя.

– Ах, эта, – отмахнулся Димка. – Неужели кто-то из-за такой фигни пошел на ограбление?

– Думаю, вор лазил за чем-нибудь другим, – выдвинула свою версию Маша. – А картину прихватил просто для отвода глаз.

– Во всяком случае, деньги у Ниночки из стола не взяли, – сообщил еще одну важную подробность Петька.

– Тогда это явно какой-то псих, – без тени сомнения заявил Димка. – Оставить деньги и взять русалку! Я бы, например, поступил наоборот.

– Вот в следующий раз сам в библиотеку и лезь, – порекомендовала Маша.

– Кстати, – усмехнулся Командор, – у тебя, Димка, еще не все потеряно. Деньги-то в столе у Ниночки так и лежат.

– Чем глупые шуточки отпускать, лучше как следует объясни, в чем дело, – проворчал Димка.

– По дороге объясню, – первым двинулся к выходу из дома Петька. – Меня, между прочим, в библиотеке Шмельков ждет. Я у него главный свидетель.

– Значит, Шмельков уже там? – хором воскликнули девочки.

– И бывший заслуженный тоже, – добавил Петька.

Степаныч часто себя величал бывшим заслуженным работником органов правопорядка, не уставая при этом намекать, что его молодость и зрелые годы прошли в напряженной борьбе с преступностью. В качестве воспоминания о тех славных и почти боевых денечках доблестный сторож поселка Красные Горы на День милиции облачался в видавшую виды синюю форму без знаков отличия и фуражку с выщербленной кокардой. По уверениям Степаныча, кокарда его милицейской фуражки пострадала от пули матерого бандита, которого заслуженный, но еще в то время не бывший работник органов правопорядка как раз в это время задерживал и обезвреживал.

Теперь, спустя годы, Степаныч мечтал тряхнуть стариной. Ему очень хотелось самостоятельно задержать какого-нибудь опасного преступника. Доблестный сторож поселка Красные Горы преследовал сразу две цели. Во-первых, он не сомневался, что, поймав какого-нибудь правонарушителя, а еще лучше обезвредив целую банду, поднимет свои акции в глазах правления Красных Гор, а значит, окажется вправе требовать повышения жалованья. Кроме того, Степанычу уже несколько лет хотелось утереть нос слишком, по его мнению, молодому и зеленому капитану Шмелькову, который, в конце концов, должен понять, кто тут, в округе, настоящий мастер своего дела.

Но как-то уж так получалось, что, несмотря на все усилия Степаныча, преступников первыми находили члены Тайного братства кленового листа. С каждым их успешным расследованием сторож проникался все большей неприязнью к «четверым наглым подросткам». Поэтому Петькино сообщение, что бывший заслуженный работник органов правопорядка уже находится на месте преступления, ни у кого из троих друзей радости не вызвало.

– Вечно его приносит, куда не надо, – проворчал Димка.

– Ну, он все-таки сторож поселка, – справедливости ради отметила Настя.

– И к тому же Ниночкин отец, – напомнила Маша.

– Вот это самое удивительное, – сказал Димка.

Члены Тайного братства и впрямь всегда изумлялись, как у Степаныча и его мрачной супруги Надежды Денисовны могла вырасти такая доброжелательная дочь, как Ниночка. Впрочем, она давно уже вышла замуж и жила отдельно от родителей.

– Удивительно – неудивительно, но Степаныч сейчас в библиотеке, – повторил Петька. – И мы вынуждены с этим фактом считаться.

– Ты нам, наконец, расскажешь, каким образом умудрился стать главным свидетелем? – повернулся к старому другу Димка.

– Да я просто отправился за книгами по внеклассному чтению, – начал объяснять Командор. – Предки мои привязались: «Уже август! Уже август! Через месяц пойдешь в восьмой класс, а за список по литературе даже не принимался!»

– К нам бабушка тоже два дня назад приставала с этим списком, – немедленно сообщил Дима.

– Значит, скоро и мои вспомнят, – тяжело вздохнула Настя.

– В общем, я, чтобы успокоить их бдительность, дунул в библиотеку, – продолжал Петька. – У нас дома не все нужные книги оказались. Прихожу – замок высверлен, а Ниночки нет.

– А ты предпочел бы по-другому? – скривила губы в усмешке Маша. – Чтобы замок был высверлен, а Ниночка внутри дожидалась?

– С «Русалкой» в руках! – хохотнул Дима.

– Кстати, совсем не смешно, – мрачно изрек Петька. – Дело-то очень странное.

– Говорю же вам, в библиотеку залез какой-то псих, – отстаивал свою точку зрения Димка.

– Вряд ли бы псих стал так тщательно высверливать замок из толстенной двери, – возразил Петька.

– А если не псих, – стоял на своем Димка, – зачем ему понадобилась эта дурацкая картина?

– Вдруг она какая-нибудь ценная, – повторила слова Ниночки Настя.

– Да она тут сто лет висит, – сказала Маша. – И никто никогда на нее даже внимания не обращал.

– А больше-то точно ничего не взяли? – с надеждой спросил Димка.

– Ниночка говорит, что все остальное на месте, – отвечал Командор.

– Ну, может, она пока еще не заметила пропажи, – сказала Маша.

– Вполне вероятно, – кивнул Командор. – Ладно, – прибавил он шаг. – Пошли скорее. Меня уже, наверное, Шмельков дожидается.

Достигнув охотничьего домика, друзья и впрямь увидели Шмелькова. Капитан, нервно поглядывая на часы, топтался возле собственного мотоцикла. В люльке, нежно обняв двустволку, сидел Степаныч. Увидев членов Тайного братства кленового листа, доблестный сторож сморщился, будто от зубной боли.

– Вам еще что тут понадобилось?

– Нас Алексей Борисович просил прийти, – мигом откликнулся Петька.

– Я просил, – отозвался с меланхолическим видом щупленький капитан.

– Всех вместе? – не поверил Степаныч.

– Вообще-то нет, но можно и вместе, – кивнул капитан.

В отличие от Степаныча, участковый хорошо относился к этим ребятам. И был им благодарен за помощь в двух предыдущих расследованиях.

– Ну, Петька, давай излагай, – обратился он к Командору. Затем очень жалобным тоном добавил: – Вот, раскудри тебя береза, дела.

– Дела серьезные, – согласился Степаныч. – И посторонних в курс ставить нечего…

– Да погоди ты, – перебил Шмельков.

– Либеральничаешь, Алексей, – грозно сказал Степаныч.

– Вот что, ребята, пойдемте-ка внутрь, – поторопил Шмельков. – Там мне все, Петька, и расскажешь.

Степаныч, досадливо крякнув, выбрался вместе с любимой двустволкой из коляски. Настроение у него было скверное. Он никак не мог простить Ниночке, что та не поставила его первым в известность о происшествии. Степаныч не сомневался: подоспей он на место преступления до Шмелькова, и грабители уже были бы пойманы. Или, по крайней мере, Степаныч успел бы надеть свою милицейскую форму. Теперь же собственный внешний вид крайне раздражал сторожа. Милицейская фуражка, по его мнению, шла вразрез с пузырящимися на коленях тренировочными штанами и фривольной американской майкой, которую ему прикупила на вещевом рынке в Одинцове верная супруга Надежда Денисовна.

Степаныч бурно сопротивлялся обновке. Красная надпись на английском языке казалась ему подозрительной. Однако Надежда Денисовна была неумолима: «Будешь, Ваня, работать в этой майке на огороде». А так как Степаныч боялся собственную жену гораздо больше всяких преступников, то скрепя сердце подчинился.

Когда Шмельков подъехал к шлагбауму, перегораживающему въезд в поселок, Степаныч, к собственному несчастью, как раз возился в ненавистной майке на огороде. Узнав, в чем дело, он быстро кинулся переодеваться. Но молодой и черствый Алексей заявил, что время не терпит. Степаныч только и успел нахлобучить фуражку. И явился на место преступления в совершенно неподобающем виде.

Степаныч уже тяжело топал вверх по крыльцу, когда Шмельков сказал:

– А ты-то чего идешь? Подожди на улице.

Тут как раз Маша обратила внимание на майку доблестного сторожа.

– Ой, Иван Степанович! – всплеснула она руками. – А кого это вы, интересно, любите?

– Что-о? – вытаращился на нее бывший заслуженный работник органов правопорядка, которому было невдомек, как переводится английская надпись.

– Ну у вас же тут написано, – указала на майку Настя.

– Где написано? Что написано? – заволновался сторож. А про себя в панике отметил: «Ну, Надежда! Спасибо тебе, удружила. А ведь я говорил: от этих американцев только и жди провокаций».

– У вас тут написано: «Я тебя люблю», – едва сдерживаясь от смеха, объяснил Димка.

– А не врешь? – с подозрением поглядел на него Степаныч.

– Не врет, – подтвердил капитан Шмельков. – Так на тебе и написано: «Ай лав ю».

– Беда, – вырвалось у доблестного сторожа. «Приду домой, отдам эту дрянь Наде, пусть перекрашивает, раз уж купила», – принял ответственное решение Степаныч. А вслух вдруг сказал: – Знаешь, Алексей, не буду я тебя дожидаться. После мне все расскажешь. Огород поливать пора.

И, прикрывая двустволкой позорную, по его мнению, надпись, бывший заслуженный работник органов правопорядка зашагал в сторону сторожки.

– Папа! Куда ты? – выскочила на крыльцо Ниночка.

– Дела у меня, – даже не обернулся любящий отец.

– Ну, – обратился Шмельков к Петьке, – давай-ка за дело. Мне протокол оформлять надо.

– Сейчас все расскажу, Алексей Борисович, – пообещал Командор.

Однако в библиотеку никому войти не удалось. Ибо именно в это время из-за угла прямо на Степаныча вылетел пожилой кругленький академик Павел Потапович Верещинский. Доблестный сторож, погруженный в невеселые мысли по поводу «американской провокационной майки», совершенно не был готов отразить столь бурную атаку.

Исторгнув сдавленный крик, сторож, словно подкошенный, рухнул на спину. Сверху на Степаныча приземлился Павел Потапович. А между ними оказалась двустволка, которой Степаныч прикрывал зловредную надпись.

Впрочем, энергичный, несмотря на свои восемьдесят с лишним лет, Павел Потапович немедленно вскочил на ноги. И, потирая ушибленную двустволкой грудь, картаво возопил:

– Авексей Богисович! Догогой! Ужасная беда! Утопвенник!