Kitobni o'qish: «А чего дома сидеть? Том 2: Памирский тракт»

Никто еще не заблудился, следуя своему внутреннему голосу.

Генри Д. Торо, американский писатель-отшельник

Посвящается моему мужу и всему памирскому народу

Примечание от автора

Эта книга – продолжение истории, которая началась в 2017 году, когда я отправилась в одиночный поход по России на полгода, прихватив с собой только верного друга – таксу Капу – и необходимые вещи для выживания. Главным событием того странствия стало то, что во время скитаний я встретила своего будущего мужа – путешественника Валеру. Взаимная симпатия и сам эффект встречи двух одиночных велосипедных путешественников сделали свое дело, мы объединились и продолжили путь вместе.

При написании этой книги я, как и прежде, использовала записи из своего блога в интернете и личного походного дневника. Встречи или события, которые не оказывали решающего влияния на развитие истории, я опускала. В интересах безопасности и приватности я изменила некоторые имена и названия населенных пунктов, но по большей части они сохранены. Все фотографии сделаны на телефон.

Пролог

Знаете, есть такие люди, которых пошлешь куда подальше, а они возвращаются оттуда загорелые и с магнитиками. Про них еще с юмором говорят, что таких людей во времена Союза по приказу партии сразу рожали космонавтами. А потом, когда Союз распался, космонавты остались и нарожали стране таких же детей-космонавтов. Вот они теперь и тренируют свою суперспособность к выживанию на Марсе: носят тяжелые рюкзаки, ботинки со злым протектором и три дня лезут в какую-нибудь глушь, гремя котелками для еды и сбивая ноги в кровь. Сидят потом у костра, потягивают травяной чай и с придыханием приговаривают: «Красота-то какая, лепота». Забавное соображение, согласитесь, в этом что-то есть?!

Меня зовут Аня, и мои родители не были «космонавтами», но мама очень часто нам с братьями устраивала походы одного дня. Совсем простыми их не назовешь, иногда за день мы проходили более двадцати километров, здорово уставали и первым делом, возвращаясь домой, не падали в постель, а осматривали одежду, снимали с себя гроздья клещей и по очереди шли принимать ванну. Если поход был урожайным, то потом садились за стол чистить грибы и перебирать ягоды. Моя мама любит природу, думаю, что такими походами она нас закаляла.

Но в детстве их было слишком много, ощущалось перенасыщение. И когда я стала подростком и уже могла выбирать сама, я предпочитала в них больше не ходить. Была рада, что они исчезли из моей жизни. Но со временем я переехала в столицу, иногда с друзьями мы выбирались на природу в Подмосковье и устраивали пикники. В глубь леса никогда не уходили и тем более не оставались в нем на ночь. А когда мне перевалило за тридцать, жизнь сама подтолкнула к путешествиям.

Когда я устраивалась на новую работу в хостинговую компанию, еще на собеседовании мы с будущими руководителями обсудили, что я неусидчивая, а должность креативная, нужно вдохновение. Буду долго сидеть в офисе – зачахну! При этом позиция не требует моего фактического присутствия в стенах организации. Встречи можно проводить онлайн, а управлять задачами и проектами – при помощи специальных сервисов. В те годы в России еще не было такой повсеместной практики – отпускать сотрудников на удаленную работу, но ко мне прислушались.

После месяца сидения в офисе мне одобрили пробный забег: я купила билеты в Юго-Восточную Азию и отправилась примерять на себя роль первого сотрудника на удаленке. Осматривала достопримечательности, изучала местную кухню и на ходу вела офисные дела прямо с телефона. Это был мой пионерский прорыв, и я не подвела. Вернувшись, просидела в офисе еще один месяц, а потом состоялся неприятный разговор с начальством. Нам довольно часто приходилось задерживаться на работе допоздна, сверхурочные не оплачивались, мои знания Трудового кодекса подсказывали, что так быть не должно, и я прямо обозначила свое недовольство.

Руководитель компании пригласил меня на разговор, и мы сошлись на том, что либо я прекращаю устраивать маленькую революцию, либо пишу заявление об уходе. Я выбрала заявление, но на следующий день начальник снова позвал меня в кабинет и предложил подумать.

– Ты все время канючишь: «Хочу работать удаленно, не могу сидеть в офисе». Ты ценный специалист, мы уважаем тебя за нетривиальный подход и умение защитить идею. Забери заявление, пожалуйста, и оставайся работать удаленно, с сохранением оклада и прочими привилегиями.

Это было моей личной победой. Медлить я не стала, уладила дела и отправилась в одиночное путешествие по миру на несколько месяцев. Посетила шесть стран, путешествовала с комфортом: отели, самолеты, шопинг, массаж, ресторанная еда. А спустя три месяца вернулась в Москву абсолютно другим человеком. И когда распробовала дух свободы, его уже было не отнять. Следующие несколько лет работала удаленно, совмещая карьеру с путешествиями. А в 2016 году зачем-то снова вернулась в Москву и вышла в офис. Продержалась ровно год и за это время отчетливо поняла, что такая жизнь мне больше не подходит.

В психологии есть такой термин – «высокочувствительные люди». ВЧЛ – это психологическая и нейробиологическая категория людей, которая, если кратко, определяется по чувствительности к окружающему миру. Имеет значение все: обстановка вокруг, цвет, запах, тактильные ощущения, с какой интонацией разговаривают люди, как смотрят, что говорят, мощнейшая аналитика процессов. Одним словом, ВЧЛ легко может сойти с ума, если окружающая среда становится для него токсичной. Пакуй тогда рюкзак и беги, ведь твоя личность разрушается прямо сейчас.

И в один миг я просто созрела, взяла свой велосипед, прихватила специальный прицеп, в котором разместила любимую собаку, палатку со спальником, и отправилась в долгое странствие. Было волнительно и страшно одной, особенно ночевать в палатке в лесу. В соцсетях мне писали жуткие вещи, что я не уеду дальше соседнего города. Люди смеялись и называли меня круглой дурой. Кто-то из пользователей даже присылал угрозы встретить меня на трассе и проучить. Оказалось, что мой поступок многих задел.

Но на сотый день пути я встретила Валеру, мы полюбили друг друга, объединились и продолжили кочевать вместе еще несколько месяцев, предварительно скорректировав маршрут в сторону Востока. С появлением Валеры все мои страхи ушли, в соцсетях меня тоже оставили в покое, и следующие три месяца были по-настоящему счастливыми. Но когда наступили холода и мы застряли в Монголии на полтора месяца из-за визовых вопросов с Китаем, нам пришлось остановиться.

На время холодов мы уехали в Беларусь, в отчий дом Валеры. И эта вынужденная остановка на зиму стала для нас серьезной проверкой. Мы стали отдаляться. Мне кажется, что мы неосознанно обвиняли друг друга в случившемся: взглядами, не до конца произнесенными фразами, отстраненностью. Как будто из нас кто-то и вправду был виноват. Чтобы не сходить с ума от безделья, Валера устроился сборщиком на местное мебельное производство. Сначала просто пропадал целыми днями на работе, а потом мы вообще перестали видеться, у него начались командировки по стране.

Я тоже взялась за работу: вела несколько удаленных SMM-проектов и параллельно села писать свою первую книгу, погрузилась в дела с головой. В итоге во время зимовки мы разошлись, причиной тому стали Валерины измены в командировках. Узнав о них, я словно влетела в стену со всей силы, меня оглушило. Ужасное чувство предательства и разочарования, будто меня лишили достоинства. За один день я собрала вещи и с разбитым сердцем вернулась обратно в Москву, где дописала свою первую книгу о необычном походе и о том, как я встретила прекрасного мужчину Валеру.

Немного было похоже на мазохизм, но свое дело я знала. Издала книгу, которую еще на этапе печати заметила российская кинокомпания и выкупила у меня права на ее экранизацию. Я провела презентацию и сразу же построила маршрут для нового похода. Место выбрала необычное, его называют крышей мира – горный Памир (Таджикистан), куда мне хотелось скорее уехать и забыться.

Пока я завершала текущие дела и готовилась к новой авантюре, узнала, что Валера намеревается приехать на презентацию моей книги в Москву, и мы разговорились:

– Раз так, приезжай сразу с рюкзаком и зацепи все необходимое для похода, – сказала я.

– Я понял! – ответил Валера.

У него было всего несколько дней, чтобы подать заявление на работе, подготовить снаряжение и примчаться ко мне.

В те дни мы много разговаривали о случившемся: может ли быть счастливая жизнь после измены, получатся ли крепкие доверительные отношения? Сошлись на том, что в принципе мы столкнулись с довольно распространенным этапом между мужчиной и женщиной. И, возможно, даже хорошо, что все это произошло именно сейчас, пока мы еще думали, насколько действительно нужны друг другу. Решили, что новый маршрут станет для нас проверкой – окончательно разведет в стороны или укрепит.

Валера приехал в день презентации, на его ноге появилась новая татуировка – девочка на велосипеде с прицепом, в котором едет такса. Это был рисунок с обложки моей первой книги, в которой мы встретились и полюбили друг друга. А еще несколько дней спустя мы отправились в дорогу.

Часть первая: «Брошу все. Отпущу себе бороду и бродягой пойду по Руси»

День первый

Десятого мая 2018 года мы сели в самолет до города Ош в Киргизии. Оттуда начинается наш новый маршрут, в котором мы планируем раствориться, сойти с ума и пропасть без вести. Последнее, конечно, абсурд, метафора, когда хочется на время исчезнуть из шумного мира и погрузиться в пустоту, послушать себя и свое сердце. Еще Есенин писал: «Брошу все. Отпущу себе бороду и бродягой пойду по Руси…» Я думаю, что любому человеку иногда очень хочется все бросить и убежать куда глаза глядят.

Посадка началась с того, что нашу старенькую таксу Капу не пустили в салон самолета: высота клетки всего на несколько сантиметров превышала норму. Уговоры, что на прошлом рейсе этой же авиакомпании нас без проблем впустили в салон, не помогли. Переноску с четырнадцатилетней собакой пришлось сдать в багажный отсек.

Мы прошли в самолет и наблюдали из окна, как под нашим крылом выгружают багаж: разноцветные чемоданы, обмотанные пленкой, сумки с бирками, а вот и два наших рюкзака. Последней появилась клетка с нашей таксой, и мое сердце замерло. Никогда не знала, как животных грузят в самолет. Я выжидающе смотрела в окно, что будет происходить дальше. Вот, наконец, на транспортер отправили наши рюкзаки, осталась только клетка. Грузчик взял ее в руки и сам понес в багажный отсек. Полет длился всего четыре часа, но я с трудом находила себе место. За время зимовки сноровку потеряли не только мы с Валерой, но и наша такса. Шесть месяцев – достаточный срок, чтобы утратить походные навыки, я уже не была уверена, как прежде, что Капе в багажном отсеке будет достаточно безопасно.

В салоне было душно и многолюдно.

– Вы тоже летите в Кыргызстан? – к нам вдруг обратился киргизский мальчик лет семи.

– Да-а-а, – ответили мы.

– Как такое может быть? Вы же русские! – не мог он скрыть своего удивления.

Так началось наше путешествие в светское государство Центральной Азии, куда, по представлению киргизского мальчика, не летают славянские народы.

Когда самолет приземлился и все пассажиры выстроились в очередь у паспортного контроля, в толпе началось волнение. Оказалось, что это бегали сотрудники аэропорта и выкрикивали мое имя: «Анна Смолина, мы ищем Анну Смолину. Пассажир Анна Смолина, пожалуйста, откликнитесь!» Когда я отозвалась, ко мне подошли люди с вопросом: «Это вы везете “груз 200”?»

Невозможно передать словами, что происходит внутри в такие секунды. Оцепенение, эмоциональная кома. Ты говоришь: нет-нет, это ошибка, я везу в клетке собаку. Но работники настаивали, что в багажном отсеке прилетел труп.

Спустя время мне принесли клетку, внутри сидела Капа и, хлопая глазами, выжидающе смотрела на меня: «Открывай, ма, чего застыла?!» Я и правда застыла и чуть не грохнулась в обморок. С Капой было все хорошо, а работники аэропорта действительно ничего не знали про собаку, потому что в грузовом отсеке вместе с ней летел «груз 200». И только он значился в их документах.

Ничего себе начало, присвистнули мы, на часах было десять утра, прошедшую ночь мы провели в полете и слоняясь по аэропортам. Мы не спали уже больше суток и слабо понимали, что сейчас происходит. Поймали такси и отправились отдыхать в забронированный номер гостевого дома.

День второй

В номере мы рухнули на кровать и проспали до семи вечера. В обед должны были отправиться в туристическое агентство для оформления пермита (специальное разрешение для посещения горных районов) в Горно-Бадахшанскую автономную область (ГБАО), но мы не проснулись. А теперь еще в связи с наступившими выходными вынужденно расслабились. Выдохнули, сходили на базар за дополнительной одеждой. Хозяйка гостевого дома предостерегала нас, что на Памире в это время еще лежит снег и мы собрались туда слишком рано. Необходимо было утепляться. Кроме того, у нее были связи с турагентствами, и благодаря им, несмотря на вечер пятницы, нам удалось договориться о получении пермита в понедельник.

Дни третий – пятый

В понедельник вечером, получив пермит, мы разложили свои вещи по комнате и обсудили, кто какой груз понесет. При моем весе в пятьдесят пять килограммов я могу нести на себе постоянно не более двенадцати с половиной. Формула этого расчета проста: человек может нести в походе не более 20–25 % от массы своего тела без последствий. Еще, конечно, играет роль местность – пересеченка или равнина. В горах ноша будет ощущаться тяжелее и со временем придет накопительный эффект усталости, когда спустя первые пару недель мышцы задеревенеют и идти будет совсем тяжело, рюкзак в такой момент захочется выкинуть. Расчет груза необходимо делать осознанно и не геройствовать. Иначе потом выкинуть захочется не только рюкзак, но и себя вместе с ним.

Мы с Валерой решили, что я несу спальники и одежду. Не считая рюкзака за спиной (11 килограммов), спереди ко мне будет крепиться специальный слинг для продолжительного ношения детей. Его мы купили для нашей Капы (9,5 килограмма), я понимала, что старушке уже не по силам долгие маршруты, поэтому довольно часто ее придется нести на себе. Вместе с Капой и рюкзаком вес, который я грузила на себя, был выше допустимого, но Валера и так забрал все самое тяжелое. Мы не решились ничем пожертвовать и немного пренебрегли формулой. Всегда же кажется, что ты способен на большее.

За дни ожидания пермита температура воздуха упала с +35 до +14 °С. Завтра мы отправляемся в дорогу, и нас сразу же ждет восхождение на высоту 3615 метров над уровнем моря (н. у. м.). Разумеется, не за один день. Валера переживает, что на этом отрезке пути не будет кишлаков, случись что, спрятаться или попросить помощи будет не у кого. «Случись что» – это он имеет в виду меня, условия в горах для женщин слишком суровые. Автомобильного трафика, говорят, до границы сейчас тоже нет. Ребята (наши соседи по гостевому домику), которые вчера вернулись оттуда на внедорожнике, сказали, что за целый день встретили всего одну машину.

Но наша зимовка и так была слишком длинной, я больше не могла сидеть в ожидании и уверяла Валеру, что это как раз то, что нужно: лишения и испытания, погружение в другую реальность и тишину нового мира. Пусть подоблачные ледяные перевалы станут не только нашими спутниками на ближайшие месяцы, но и моими докторами.

День шестой

Пишу из палатки, наконец-то! Валера уже спит, Капа тоже, шагомер показал двадцать четыре тысячи шагов и пройденные сорок один километр пути, но он врет из-за неверной настройки. На самом деле мы прошли всего пятнадцать километров и первые несколько часов часто останавливались. Настраивали стропы на рюкзаках, играли с центром тяжести, перераспределяли его то на плечи, то на поясницу, искали комфортные параметры. Для нас это первый опыт с рюкзаками, и мы оба принципиально не любим тщательно готовиться. Нравится познавать все тонкости уже в пути, начиная от нового снаряжения и заканчивая местами, которые мы увидим по маршруту. Так остается эффект новизны и неожиданности в процессе получения опыта.

Пройдя первые километры, мы подключили к ходьбе специальные трекинговые палки. Валера, когда их достал, моментально ускорился, рассказывая, что это как третья нога – разгружает мышцы и упрощает ходьбу. Я, глядя на него, тоже включилась, достала свои палки, и нас уже было не остановить.

Капу несли в слинге по очереди, иногда она шла сама, но надолго ее не хватало, ей, как и нам, еще предстоит расходиться. Когда Капу несла я, у меня здорово пережимало грудную клетку. Идти так было тяжело и непривычно, даже разговаривать сложно. Но есть и хорошие новости – официально мы уже на Памирском тракте. На ночь остановились на сопке, у всей деревни на виду. Места лучше найти не смогли, вблизи города все застроено. Спрятаться от чужих глаз некуда.

Когда стемнело, подошла местная женщина, не поленилась взобраться к нам на склон, неся в руках термос с горячим чаем, пакет с лепешкой, рафинадом и пиалой. Сказала, чтобы мы не тревожились, завтра утром сын сам подойдет и заберет термос, когда поведет на выпас баранов. Мы прибалдели: Средняя Азия славится своим хлебосольством, здешние народы чтут культ гостеприимства. Ведь по старым обычаям гость воспринимается божьим посланником. Местные верят, что вместе с гостем в дом приходит благодать, отсюда соответствующее отношение и большое желание помочь. Правда, в современном мире этот обычай заметно деформировался и подобное отношение к гостям демонстрируют уже не все.

День седьмой

Утро началось с криков детворы, на этот раз уже из другого дома к нам отправили детишек со свежим хлебом и пряниками. Не успели мы позавтракать и собраться в дорогу, как на улице зарядил ливень. Идти под дождем нет смысла: промокнем в два счета, угробим здоровье и далеко все равно не уйдем. Мы остались пережидать в палатке. Дождь не прекращался много часов, но, несмотря на непогоду, местные дети не оставляли нас без внимания, снова принесли термос с горячим чаем. Позже мы увидели, как к нам по склону взбирается мужчина. Сказал, что его зовут Алтынбек, и добавил, что на улице очень холодно, поэтому он приглашает нас к себе в дом, у него есть свободная комната. Мы обрадовались, но отказались, потому что под дождем не сможем собраться – все мгновенно намокнет, спальники и наша одежда. Непонятно, как потом сушиться, а без сухих вещей мы не выживем.

Алтынбек ушел, а ему на смену пришел пожилой мужчина Казбек, житель другого дома. И принялся еще усерднее зазывать нас к себе, хотя бы просто погреться и переждать непогоду. Еще утром, когда не было дождя, я сидела в тишине на склоне, чистила зубы и видела, из скольких дворов и окон за нами наблюдают. Казалось, вся деревня сейчас нам сопереживает. Вчера в нашем блоге в соцсетях даже кто-то написал в комментариях, мол, местные думают, что мы беженцы, вот и пытаются помочь. Это забавно!

Перед поездкой я изучала традиции здешних народов и уже знала, что отказывать тут не принято, это их обижает. Мы с Валерой стали собираться. Пока упаковывали рюкзаки, конечно же, мгновенно вымокли. Палатку с мелочами оставили на склоне, ушли в дом к Казбеку, и там, сидя под крышей, я много часов наблюдала, как наше тряпичное жилище окончательно промокает под дождем.

В доме у Казбека первым делом развесили спальники и мокрую одежду. С наслаждением сняли с себя мокрые кроссовки, достали трекинговые ботинки и специальные плотные носки под них – другое дело, жизнь налаживается! Дождь к вечеру закончился, стоял туман, и мы вернулись на склон собрать палатку. За ужином Казбек и его семья рассказали, что в Киргизии сейчас сезон дождей, и раз мы собрались в такую дорогу, то нам необходимо подумать о дождевиках.

– Завтра утром первым делом отвезу вас на базар, без плащей не отпущу, – сказал Казбек и, подумав, добавил: – Если снова попадете в непонятную ситуацию, не надо стесняться, сразу идите к людям. Будь то дождь или что-то еще, вам никто не откажет, помогут, здесь так принято.

А еще Казбек порекомендовал нам купить оружие, потому что люди в пути будут попадаться разные, но больше риска все-таки нарваться на волков, которые точно не пощадят.