Kitobni o'qish: «Няня по принуждению»

Глава 1

Мне кажется, что мир сошел с ума. В ушах звучит какофония звуков – истошный плач ребенка, шум шоссе, по которому пролетают мимо нас машины… еще и полицейский что-то орет мне перед лицом.

Я не могу ничего ответить. Меня трясет так, что я боюсь выронить с рук малыша , лет двух на вид, который рыдает в голос, уткнувшись мне в плечо. Трясет от того, что я успела его поймать буквально за секунду, когда он уже хотел шагнуть на шоссе.

– Вы меня вообще слышите? Дамочка?

– Мне двадцать пять, – отмираю я, возмущенно посмотрев на полицейского, – какая я дамочка?

– Я рад, – криво усмехается он, окинув меня и ребенка взглядом, – не объясните мне, почему ребенок ходит один, в темноте, возле шоссе? А если бы он под машину попал? Вы что за мать вообще?

– Я не мать. Это не мой ребенок, – растерянно вырывается у меня и брови мужчины удивленно ползут вверх.

– Чего?

– Я этого ребенка сама увидела случайно. С работы шла – смотрю, бежит один… а взрослых вокруг нет.

– Офигеть, – выдает полицейский, оборачивается и жестом подзывает напарника. Тот нехотя отрывает свой зад от сиденья в машине и выходит наружу, лениво направляясь к нам, – Миш, тут потеряшка. Дамочка утверждает, что не ее ребенок.

Тот хмуро смотрит на меня, а я, наконец, смотрю на притихшего ребенка, который молча жмется ко мне. Темные волосы, короткая стрижка под мальчика, а одет легко – в одну футболку и штанишки с кедами, несмотря на то, что лето только-только настало и ночью еще прохладно. Маленькие ручки покрыты мурашками, да и судя по холодной коже он заметно продрог.

Что ж за мать у него такая? Как можно было потерять такого кроху? Его пока только за ручку и водить, ни на шаг от себя не отпуская. Страшно представить, что случилось бы, задержись я на работе чуть дольше, или если б пошла другой дорогой.

– Подожди, малыш, – произношу я, и ставлю ребенка на ножки. Он снова начинает хныкать, скуксившись, а я быстро снимаю с себя ветровку, и накидываю ему на плечи, закутывая.

– Погодите-ка, – произносит полицейский, – у него рюкзак за спиной. Может, проверите? Вдруг там какие документы.

– Расстегивайте, проверяйте. Я ребенка грею, не видите, что ли? – я запахиваю поплотнее куртку, чтобы малыш скорее согрелся, а полицейский со вздохом задирает ее подол сзади и с тихим “вжих” расстегивает молнию маленького рюкзачка, – все, не переживай, – я глажу ребенка по голове и вытираю слезы с лица, – ты не один, видишь, дяди сейчас тебе помогут? Только не плачь, они хорошие. Сейчас найдут твоих родителей.

Я успокаиваю малыша и смотрю, как полицейский достает из рюкзачка зеленую бумажку, сложенную вчетверо, разворачивает ее, и на асфальт планирует маленький белый листочек с кривыми буквами, будто подросток писал.

Я успеваю подхватить его, прежде чем он упал бы в лужу, и читаю.

“Верните ребенка отцу – мне нечем его кормить. Меня не ищите. Все равно не найдете”.

– Блин, – в голосе полицейского сквозит неподдельное изумление, – Мих, прикинь! Амира, кажется, сын-то! – он пихает свидетельство о рождении под нос напарнику и тот хмурится.

– Однофамилец, может.

– А отчество? Ребенку два, как и его мелкому. Ты прикинь, сколько он нам отвалит, если мы скажем, что его сына спасли!

– Ну, не знаю, – с сомнением произносит он, и они оба смотрят на меня.

– Слушайте, девушка, вы подождете, если мы один звоночек сделаем?

– Вы совсем ку-ку? Ребенок замерз, а вы предлагаете ему на улице еще поторчать? Нет, – отрезаю я, – оформляйте, давайте. Мы в отделение с вами поедем, там, хотя бы, тепло. А если не хотите – тогда я его домой к себе отведу и искупаю. Можете мой паспорт взять.

– А давайте! – радостно предлагает полицейский, который, видимо, уже начинает подсчитывать, на что потратит вознаграждение от этого Алима? Амира? Какая разница. Я достаю из кармана паспорт, отдаю его полицейскому, и подхватываю мальчишку на руки.

– По адресу прописки живете?

– Да, – отвечаю я, глядя, как мужчина листает мой паспорт.

– Замужем? Муж-то не удивится, если с ребенком придете? – хмыкает он, а я неожиданно начинаю злиться.

– Этот вопрос сильно важен? Не беспокойтесь, ребенка на улицу я не выкину. Хорошего вам вечера и постарайтесь поскорее найти папу малыша.

– Паспорт заберите, девушка, – произносит полицейский, доставая смартфон и делая фото.

Я забираю свободной рукой протянутый документ, разворачиваюсь и иду к дому – слава богу, что до него мне остается всего ничего.

– Ты только не бойся, малыш, – успокаиваю я ребенка, который доверчиво жмется ко мне, но смотрит так жалобно, что мне самой хочется заплакать. Я работаю в роддоме, и не раз видела малышей, от которых отказывались их биологические мамы. Сердце просто кровью обливалось – такие крохотные, только пришли в этот мир и уже не нужны человеку, который должен был стать самым важным для них в жизни.

Но еще страшнее, когда мама была, а тут вдруг ее нет, и ты ей оказываешься не нужен. Какая-то незнакомая тетя несет тебя неизвестно куда, но у тебя нет выхода, потому что без нее опаснее и страшнее.

Я открываю дверь квартиры без звонка, и захожу в прихожую. И сразу же сталкиваюсь с мужем.

Глава 2

– Рит, это что? – обмирает он, глядя на ребенка, – тебе на работе детей мало, ты решила домой принести?

– Вов, помолчи, а? Нашла я его. Чуть на дорогу не выбежал, его мать бросила и записку в рюкзак пихнула вместе со свидетельством. Сейчас полиция отца найдет, он его заберет, – произношу я, разуваясь.

– Рит, ты точно больная. Оставила бы его ментам, сами разобрались. А если папаня не придет? С чего ты взяла, что он ему нужен, а? – я в ответ на реплики мужа закатываю глаза, раздеваю ребенка и иду с ним в ванну, чтобы смыть с ручек и личика грязь, а Вова плетется за мной, – ты меня вообще слушаешь? Я вообще-то не готов к детям. От слова “совсем”. Тем более, к непонятно чьим.

– Иди в задницу, ладно?! – не выдерживаю я, – уйди с глаз моих! Тебе не стыдно такое говорить?!

– Не стыдно, когда жена все за тебя решает, не спросив. Чтоб ребенка я через час не видел, Рита. Веди его в полицию.

Я пораженно смотрю на него.

– Ты крышей поехал, Володя? Я вроде не за морального урода замуж выходила. Он тебе что, котенок?

– Я все сказал, – отрезает он, – у него есть родители. Он – их забота.

И уходит. Потрясающе. Я в шоке принимаюсь мыть ручки и личико малышу, пока он хмуро рассматривает все вокруг, а потом потихоньку оживляется, не давая мне погрузиться в отвратительные мысли о правильности брака с Володей. Черта с два я поведу сейчас ребенка в ночь в полицию. Малыш и без того настрадался, чтобы он еще сидел в одиночестве с незнакомыми дядьками? Ко мне он хоть привыкать начал.

Я дотрагиваюсь рукой до штанишек и понимаю, что они насквозь мокрые. Снимаю их, и вижу полный памперс.

– Боже, бедняжка, – я скрываю с него этот килограммовый комок, который он таскал на себе и помогаю малышу забраться в ванну. Водные процедуры растягиваются на все полчаса, и пока я мою ребёнка, то слышу, как из комнаты доносится звуки какой-то очередной компьютерной стрелялки. До этого меня не раздражало хобби мужа, но сегодня я испытываю ярость и мне хочется его убить.

В дверь внезапно раздаётся звонок.

– Рита, открой, – кричит муж, – за ребёнком наверняка пришли.

– Сам открой! Я его в полотенце хоть заверну.

Володя, тихо ругнувшись, шаркает тапками к входной двери. Я накидываю на малыша полотенце, заворачиваю его, доверчиво тянущего ко мне ручки, и забираю из ванны.

– Вот и твой папа, наверное, пришёл, – тихо шепчу ему я, – сейчас он тебя заберёт, и все будет хорошо, вот увидишь.

Я выхожу в коридор в тот момент, когда муж открывает дверь, и замираю в ужасе.

Через порог квартиры перешагивает страшный человек. Мне казалось, что Володя высокий и атлетически сложен , но на фоне этого мужчины он кажется просто тростинкой. Незнакомец будто заполняет собой прихожую. Огромный, как хищный зверь, с тёмными волосами и тёмной бородой. До меня доносится запах дорогого одеколона, тяжёлого и мужского. А затем в прихожую заходят ещё двое, и я холодею, прижимая к себе малыша, а сердце стучит, как ненормальное.

– А вы к кому? – неожиданно тихим голосом спрашивает муж, пятясь в комнату. Трое не обращают на него никакого внимания, будто бы и нет его. Зато самый главный – не знаю, почему мне кажется, что он их главарь! – просто жжёт меня взглядом, в котором стремительно разливается тёмная ярость.

Он делает шаг ко мне и я вся сжимаюсь. Наверное, это какие-то бандиты. Наверное, они просто что-то перепутали! Страшнее всего мне за малыша, поэтому я пытаюсь закрыть его руками, отодвигаясь от огромного человека рядом со мной.

– Сбежала от меня, тварь? – низким и холодным голосом произносит он, и у меня внутри все обрывается, – удивительно, как долго тебе удалось скрываться.

– Что? – растерянно произношу я, потому что совсем ничего не понимаю. От кого я сбежала? Я впервые его вижу! Он меня с кем-то путает! Ужасно то, что язык становится ватным от яростного взгляда незнакомца, и я не могу вымолвить ни одного оправдательного слова.

– Ребёнка отдай, – звучит тихий приказ, а я вздрагиваю и в панике мотаю головой.

Я обязана защитить малыша. Пусть даже сама пострадаю!

Глава 3

– Паспорт для начала покажите, – предлагаю я тихо, – если это ваш ребенок и вы за ним пришли.

– Я пришел не только за ним, но и за тобой, дрянь, – отвечает холодно мужчина. В этот момент малыш поворачивает голову, смотрит удивленно на этого огромного бородача и, сморщившись, начинает отчаянно реветь.

– Да он же вас не узнает. Вы кто такой? Я полицию сейчас вызову, – бормочу я, пятясь, и врезаясь спиной в стену коридора. Кажется, все плохо. Кто же они? Киднеперы? Узнали, что у меня чужой ребенок и решили украсть, пока отца не нашли? А я им для чего?

Муж бледнеет, продолжая тихо пятиться в комнату, и главный переводит на него взгляд. Потом криво усмехается.

– Это твой любовник? Переломайте ему ноги и вышвырните вон.

– Эй, подождите, погодите, – трусливо бормочет Вова, когда два амбала хватают его за плечи, – я ничего не делал. Вы же из-за ребенка? Забирайте его и уходите. Рит, отдай им ребенка! Ты что стоишь?

– Это мой муж, – вырывается у меня, – вы чего? Пожалуйста, объясните, что происходит.

– Муж? – переспрашивает с хриплым смехом главарь, – верю. Паспорт твой настоящий у меня, Мирослава. Вышла замуж по новым документам? Только тебя это не спасет. Я твой муж. Пока ты жива, – он прибивает меня к земле мрачным, тяжелым взглядом, и я понимаю, что он не шутит. Он не шутит, но тут явно какая-то путаница, – и тебя спасает только то, что ты держишь на руках нашего ребенка.

Боже, что происходит? Я попала в какой-то страшный и дурацкий сон, где жуткий незнакомец говорит, что я его жена и найденный малыш – наш общий ребенок.

– Меня Рита зовут. Вы ошиблись… пожалуйста, отпустите Вову.

– Еще слово, и я твоему любовнику не только руки сломаю, но и шею сверну. Собирайся и спускайся.

– Рит, делай, что они говорят, – слышу я испуганный голос мужа, и молнией бросаю в его сторону взгляд. Он бледный и трясется. Мне больно и страшно, что он говорит такие вещи, но в душе вспыхивает ярко надежда – ну, точно! Он просто позвонит в полицию, как только они уйдут. Опишет, как выглядели, может, из окна номера машины подсмотрит. Просто Володя умный, и не станет лезть на рожон к противнику, который сильнее его в несколько раз.

– Хорошо, – тихо произношу я, боясь поднять глаза на бородатого монстра, – только малыш в полотенце. Простынет. Его нужно одеть.

– Ты сядешь с ним в машину, Мирослава, – слышу я злую усмешку, – не верю своим ушам. Начала думать о ребенке?

– Я не Мирослава, – устало говорю я, и иду мимо мужчины к выходу. Мне кажется, будто я своим телом разрезаю воздух, который вокруг него стал неожиданно тяжелым и горячим. Сердце бьется так, будто я увидела не человека, а чудовище из кошмаров. Может, так оно и есть.

Мой паспорт у меня в сумочке. Надеюсь, что я смогу достучаться до этих людей, доказать, что они меня с кем-то путают.

Когда я выхожу, то оглядываюсь на секунду и вижу, что двое остаются с мужем. Чувствую, как кулак упирается в спину, и вздрагиваю.

– А Володя? Отпустите его!

Бесполезно. Монстр молчит, и мне приходится покорно спускаться по лестнице. Я закутываю поплотнее в полотенце притихшего малыша, накидываю край ему на мокрые волосы, чтобы его не продуло. Прижимаю к себе, и мы выходим на улицу. Возле подъезда припаркованы три машины – черные, огромные и дорогие.

– Пожалуйста, объясните мне, что вообще происходит, – пытаюсь достучаться до своего похитителя, когда сажусь в машину, в просторный салон. Мужчина садится рядом и кивает водителю. Я вижу отсюда только бритый затылок, – вы называете меня Мирославой, но я Рита. Маргарита, – я сажаю малыша в детское кресло и пристегиваю его, – вот, смотрите, у меня есть паспорт. Можете проверить его по базе. У меня еще дома и карта из поликлиники и куча детских фоток.

Мужчина неожиданно что-то показывает рукой водителю, и между ним и нами поднимается в салоне перегородка. Я нервно сглатываю.

Он выдирает паспорт из моих рук, раскрывает его, листает и нехорошо усмехается. А потом он с треском его рвет напополам.

– Что вы делаете! Как я без паспорта буду!

– Покойнику документы не нужны, – голос моего похитителя холоден и я в ужасе отодвигаюсь от него. Сползаю со скрипом по кожаному сиденью, – ты сбежала, дрянь. Вместе с ребенком. Изменила мне, – его глаза опасно темнеют, – позор свой смоешь кровью. Твой любовник тоже. Чем касался тебя – того и лишится сегодня.

– Нет, нет, – шепчу я, холодея, – куда вы меня везете? Нет трогайте меня и Вову, пожалуйста. Вы ошиблись, вы правда ошиблись, я не Мирослава, я Маргарита, – я начинаю плакать, потому что он равнодушно отворачивается от меня, сказав эти страшные слова.

Словно я абсолютно пустое место. Не человек. Я надеюсь только на одно – что у меня получится сбежать. Когда-нибудь он должен потерять бдительность. Я не хочу умирать.

Глава 4

– Пожалуйста, отпустите меня, – предпринимаю я еще одну попытку уговорить похитителя, когда машина тормозит. Из-за тонировки на стеклах я не вижу ничего. За окном полная темнота. – я найду любые доказательства, что я не та, за кого вы меня принимаете.

Малыш тихо сопит в детском кресле, заснув – похоже, он пережил огромный стресс.

Неожиданно на моем запястье смыкаются пальцы, и я, вздрогнув, смотрю на мужчину. Он сжимает до боли – грубо и сильно. Мелькает глупая мысль – могут ли эти руки дарить не боль, а быть ласковыми? Незнакомая мне Мирослава ведь была замужем за этим человеком – неужели он всегда был таким? Неужели она вышла за чудовище? Господи, о чем я думаю, меня убить хотят, а я о каких-то руках… конечно, он монстр. Разве сбегают от хорошего мужчины, да еще и вместе с ребенком, разве станет нормальный мужчина убивать за измену?

Он вытаскивает меня наружу, открыв дверь, и я падаю на мокрые, холодные листья. Темнота и холод обступают на меня со всех сторон.

Ну вот, Рита. Тут и закончится твоя глупая жизнь. В лесу. Он просто не слушает тебя, ему наплевать. Даже не станет искать доказательства. Похожа – и точка.

В тишине раздается щелчок, и я зажмуриваюсь. Сейчас будет выстрел, надеюсь, это не больно и все быстро закончится. Жалко только что никто даже не узнает, что случилось со мной. Закопают меня тут и все.

– Рассказывай. Кто тебе помог сбежать?

– Никто. Я не сбегала. Я не Мирослава.

– Упертая, – тихо смеется мужчина. Я поднимаю голову и встречаюсь с его взглядом. Глупость, но мне кажется, что он горит в темноте, как у дикого зверя.

– Упертая, потому что не виновата, – тихо произношу я, – можете меня пытать, можете что угодно делать – но мне нечего вам сказать. Если бы вы меня послушали, я бы смогла показать вам доказательства…

– Пытать? – он снова смеется, – тебя, женщину? А выдержишь?

– Не знаю, – со всхлипом выдыхаю я.

– К тебе мерзко даже прикасаться. Ты еще и ребенка потащила по любовникам. Чтобы прикрыться им от меня, как живым щитом, если я тебя найду. Окунула его в эту грязь. Если бы подольше побегала бы – кого из мужиков представила бы ему, как отца? Можешь молчать. Я знаю, насколько ты лживая, – он поднимает оружие, я закрываю лицо руками, понимая, что мне конец, но неожиданно открывается дверь машины и я слышу громкий рев малыша.

– Амир, простите, – слышу я голос мужчины, – я пытался его успокоить, но у него сейчас истерика начнется. Ревет так, что синеет и захлебывается. Боится меня.

Бедный малыш, за что же на тебя столько всего свалилось? Я отрешенно отмечаю, что монстра зовут Амир – именно это имя произнесли полицейские. Действительно его ребенок, не обманывал. Значит те ребята позвонили ему, он приехал к нам с Вовой домой, увидел меня и подумал, что я его сбежавшая жена. Господи, какое глупое совпадение, что даже не верится.

– Последи за ней. Если что – стреляй. – бросает мой похититель и уходит к машине. Я осторожно оглядываюсь и встречаюсь взглядом с лысым мужиком. Он качает головой.

– Даже не вздумайте бежать.

– Но у вас нет оружия, – шепчу я, глядя на его руки. Пустые. Это мой шанс. Поднимайся, Рита, найди в себе силы!

Лысый вздергивает удивленно белесые брови, а я срываюсь с места, и бегу прямо в темноту.

Глава 5

– Стой! – кричит лысый.

Мой побег заканчивается позорно. Я слышу тяжелые шаги за спиной, спотыкаюсь, падаю, и боль вспыхивает в запястье и ладони. Вскрикиваю, сажусь и щупаю руку. Пальцы натыкаются на неровные края раны, и теплую жидкость, стекающую по коже.

– Ай-яй-яй, – в панике пищу я, потому что понимаю, что напоролась на что-то, падая, и разодрала сильно руку. Очень сильно.

– Поднимайся, – слышу я рык, и издаю обреченный стон, потому что это ОН. Мой похититель и личный кошмар. Как же, как же, далеко ты убежала, Рита.... Он вздергивает меня за шкирку и ставит на ноги. Боже, ну он и огромный. Я стою почти вплотную к нему и едва достаю до плеча, – в машину иди. Ребенка успокой.

– Вы не будете меня убивать?

Он хватает за плечи и встряхивает меня, как куклу.

– Ты еще спрашиваешь?! Я бы с удовольствием покончил бы с тобой навсегда. Сегодня, – тихо произносит Амир, – сын не видел меня полгода. Ты от меня полгода скрывалась, дрянь. Он меня не узнаёт.

Он отпускает меня, оттолкнув, и брезгливо отряхивает руки. Будто бы я действительно какая-то грязная.

– Ты вернешься в мой дом, Мирослава. Будешь жить до тех пор, пока сын не привыкнет ко мне снова, – бросает он, и кивает вперед, – двигайся.

Жить дома у этого чудовища! Я послушно разворачиваюсь, и, пошатываясь, иду обратно к машине. Кровь капает с пальцев, а коленка отзывается тупой ноющей болью – видимо, я неудачно упала на нее.

“Это лучше, чем умереть” – убеждаю я себя, – “у меня есть время. Позвоню мужу, друзьям, кому угодно, лишь бы они смогли прислать доказательства того, что я непричастна ко всему этому. Только бы Вове ничего не сделали…”

Амир вталкивает меня в машину, я падаю на заднее сиденье под рев малыша. Он замечает меня, и, всхлипнув, тянет ручки. Бедняжка плакал, едва ли не заикаясь. Я обнимаю его здоровой рукой, и наклоняюсь, целуя в щечку. Пусть он не мой, но я умею успокаивать детей, к тому же, судя по всему, я невероятно похожа на его мать.

Я стараюсь не обращать внимание на монстра рядом со мной, пока мы куда-то едем, но чувствую между лопаток тяжелый, почти физически ощутимый взгляд. За окном начинают мелькать огни города. Когда машина тормозит, дверь открывается и мой похититель уходит, то я могу впервые вздохнуть полной грудью. Рядом с ним даже дышать кажется опасным.

Он возвращается спустя десять минут. В машине снова поднимается с тихим шорохом перегородка, а я холодею, услышав небрежный приказ:

– Раздевайся, Мирослава. Снимай эти мерзкие шмотки.

Глава 6

– Нет! Вы с ума сошли?

В голове проносятся вереницей тысяча мыслей. Кажется, меня еще и изнасилуют, и судя по всему, избежать этой участи я не смогу, потому что ему просто плевать на мои мольбы. Рука снова отзывается болью, неприятной и дергающей, когда я поворачиваюсь к моему похитителю. Сжимаю зубы, чтобы не застонать. Опускаю взгляд вниз – все леггинсы в крови. Как, так много?

Я переворачиваю руку запястьем вверх и мурашки бегут по спине. Вот это я упала…

– Я сказал – раздевайся. Я не люблю повторять по второму разу.

– Тогда я лучше умру, чем позволю так с собой обращаться, – яростно вскидываю я подбородок, – вы ко мне не притронетесь.

– Ты уверена? – он усмехается. Нет, я уже вообще ни в чем не уверена, больше всего мне хочется заплакать, свернуться в клубочек и чтобы все исчезло. В меня неожиданно летит что – то черное и шуршащее, и я на автомате это ловлю. Потом растерянно сжимаю в руках.

– Это что?

– Твои вещи. В таком виде ты в дом не войдешь, – произносит он и я выдыхаю. Боже, ложная тревога. Пока меня трогать никто не собирался.

– Чем вам не нравится моя одежда?

– Ты слишком много болтаешь, – он сощуривает горящие черным огнем глаза, и я закусываю губу, мечтая стать невидимкой, – и заставляешь меня повторять.

– Хорошо. Я поняла, – быстро произношу я, потому что сталь в его голосе становится острее, и злить человека, у которого есть самое настоящее оружие, я не хочу, – я переоденусь. Отвернитесь, пожалуйста.

– Ты вообще слышишь, что МНЕ говоришь? – обрушивается на меня полный удушающей ярости голос, а я вздрагиваю. Черт с ним! Представлю, что я просто на приеме у доктора. Постараюсь. Он же не будет меня трогать? Как я надеюсь на это.

Я раскрываю пакет, и растерянно вытаскиваю длинное, золотого цвета платье. Красивое, что дух захватывает. Я такие никогда не носила. Конечно, по сравнению с ним моя одежда выглядит просто дешевым мусором.

– Я испачкаю… – мой голос звучит глухо, когда я поднимаю на Амира глаза, – я руку поранила. Там кровь, а платье красивое…

Он бросает быстрый взгляд на мое запястье, но суровая маска на лице не меняется. Ни один мускул не дернулся. А что я ожидала от этого монстра? Жалости? Как с ним вообще бедная Мирослава жила? Если бы мой муж увидел, как я разодрала запястье – я бы уже давно лежала бы в постели, а он прыгал бы вокруг с перекисью в руках. Этот, мне кажется, скорее добьет, чтобы не мучилась. Животное.

– Плевать. Надевай, – следует неизменно холодный приказ, а я закрываю глаза, проклиная его, и снимаю с себя футболку. Не хочу видеть, как он на меня смотрит, – и это тоже снимай!

– Что?…

– Белье снимай.

– Прекратите! – вскрикиваю я, обнимая себя руками, – зачем вы заставляете меня это делать? Вам мало унижений? Я уже согласилась надеть платье! Чем вам белье не нравится?!

– Ты еще спрашиваешь? – слышу я рык, и сильная рука хватает меня за шею, перекрывая воздух, рывком притягивает ближе к этому зверю, – хочешь прийти в мой дом в тряпках, которые купил твой любовник?

– Я сама… сама купила…

– Мам… – слышу я позади жалобный голос ребенка, и Амир неожиданно разжимает пальцы. Я открываю глаза. Мужчина смотрит на малыша, и в его взгляде я впервые замечаю что – то человеческое. Из него пропадает холод.

– Одевайся, – сквозь зубы рычит он, отстраняясь, и я спешно надеваю на себя платье, пока он снова не передумал и не разозлился из – за белья. Прохладная ткань платья обнимает мое тело. Рукав из легкого кружева я умудрилась все же запачкать алым. На плече тоже пятнышки— задела рану, пока в спешке просовывала руку.

– Зайдешь в дом – и сразу же избавишься от этих тряпок. Я проверю. Слышала меня?

– Слышала, – глухо произношу я.

Тиран. Безжалостный, холодный, грубый и бездушный. Я уверена, что проверит, да еще и самым унизительным образом. И ничего его уже не остановит. Малыш едва борется со сном – его придется уложить спать, да и не могу же я, в самом деле прикрываться ребенком?

Я неожиданно вспоминаю про телефон в сумке и надеюсь, что у меня получится его достать, как только чудовище потеряет бдительность, и позвонить в полицию. Просто один звонок и я спасена. У меня есть интернет. Я могу узнать, где нахожусь, сказать им точный адрес.

Машина неожиданно останавливается. Я облизываю пересохшие от страха губы и смотрю за окно. Как же болит рука… кажется, будто в нее ввинчивается раскаленный гвоздь. Мне нужно еще немного потерпеть, еще немного побыть сильной. Потом я просто забуду этот день, как страшный сон. Лишь бы они с Вовой ничего страшного не сделали. Мне надо поторопиться.

– Выходи, – произносит Амир, – Приехали.