Kitobni o'qish: «Сводная проблема демонолога»

Глава 1

В Холмгоме снова шел дождь. Мелкий, моросящий, такой может не прекращаться сутками. За окном поля, леса и серая хмарь. Ничего удивительного. Дерьмовая погода. Дерьмовый край и дерьмовое настроение. Странно было ожидать другого, когда возвращаешься домой после трехлетнего отсутствия. Особенно, если из дома тебя выперли за дурное поведение в закрытый школу-пансион. Она тоже располагалась в той еще глуши,  но хотя бы недалеко от столицы. Здесь  же все унылое, серое и подернутое дождливой завесой, а до  центра империи два дня пути и портал.

– Тес-с-с-а-а… – слышу свистящий шепот за спиной и вздрагиваю. Нет! Нет! Только не это! Проклятый край! Проклятый дождь! Я в карете одна. Ну и моя слуховая галлюцинация. От усталости еще не то почудится. Шепот лишь призрак прошлого.

– Тес-с-с-а-а… скучала?

Не скучала! Ни капельки! Не хочу! Зажмуриваюсь и дышу глубже, прислушиваясь к шорохам и звукам. Тишина, только мерный перестук колес. Медленно выдыхаю и  оборачиваюсь назад, чувствуя, как лихорадочно стучит сердце.

Вижу только обивку сидения и шторки на заднем окошке кареты. Темно-бордовые с вензелями и задорными золотыми кисточками. На шторах наш греб и никого, кто мог бы шептать мое имя  знакомым с детства голосом. Показалось. Мне просто показалось.

Карета, переваливаясь  с одного бока на другой, вползает в приветливо распахнутые ворота старинного  поместья, утопающего в цветах, которые среди серости Холмгома смотрятся чуждо. Слишком яркие краски для этого унылого места.

Когда спрыгивала с подножки, попала сразу обеими ногами в глубокую лужу и тут же выругалась, потому что светлый подол юбки приобрел весьма причудливый окрас – словно я ползала в выгребной яме все годы обучения в пансионе!

– Да демоны утопи это место! – прошипела я раздраженно и услышала тактичное покашливание впереди. Подняла глаза и увидела перед собой на ступенях нашего Хэлм-холла Мистера совершенство.  Столь же неуместного здесь, как и розы у ворот. Что он тут делает?

Впрочем, вопрос крайне глупый. Полагаю, живет, считает поместье своим домом. И, в отличие от меня, в ссылку его не отправляли!

Белые носки туфель, белоснежные брюки и снисходительная усмешка на презрительно изогнутых, красивых губах. Такую дарят, когда  на сто процентов ощущают свое превосходство над собеседником. Мистер совершенство был высок,  хорош собой и идеален во всем. И на нем уже точно не было следов местной отвратительной погоды!

Бесит! Я вместо приветствия зло топнула ногой по луже, надеясь, что брызги долетят до него.

– Эй-эй! Осторожнее! – заржал парень и отпрыгнул повыше по ступенькам. Что характерно, мой подол стал грязнее, а его штаны сохранили удивительную белизну.

– Добро пожаловать домой Тесса! – сказал парень доброжелательно и протянул руку в белой, мать его, перчатке. Видимо, я должна была изобразить книксен и принять  его ладонь, чтобы выбраться из грязи на ступенечки! Так ведь учат в пансионах?

Я посмотрела на парня и поняла, вопреки желанию отца, мы с Даниэлом рэ Сертосом – моим сводным братом совершенно точно не подружимся. Я итак не подарок, а  на фоне этого идеального во всем, и уверена, магически одаренного индивида, я буду выглядеть еще хуже. К тому же я даже пытаться не буду победить в соревновании, которое безбожно проигрываю на этапе старта. Нет уж! Хорошей девочки из меня не получилось! И не получится. Так смысл напрягаться? Точки на «й» надо расставить с самого начала.

Признаю, я повела себя глупо, когда вместо того, чтобы принять руку, подцепила носком безнадежно испорченных модельных туфель грязь и точным ударом  отправила  ее в Мистера Совершенство. Он невозмутимо увернулся, а вот  тот, кто вышел меня встречать в этот момент, нет. Упс!

– Тесса…

– Отец. – Я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица, как меня учили в пансионе. Пожалуй, это единственный навык, который я освоила за последние три года. Впрочем, все остальное мне казалось настолько унылым и бессмысленным, что я не прикладывала никаких усилий, чтобы даже создать видимость учебы.  Из ссылки за плохую успеваемость домой не возвращают.

– Очень по-взрослому, – мрачно заметил отец, недовольно разглядывая комья грязи на своих светло-серых брюках. – Как я понимаю, три года в пансионе так и не научили тебя хорошим манерам? И на пользу тебе не пошли?

– Конечно, не пошли! – согласилась я благосклонно. Папу я в отличие от Мистера Совершенство была рада видеть.  – Я сделала для этого все возможное.

Папа вздохнул, закатил глаза, но все же открыл мне навстречу объятия.

– Добро пожаловать домой, дочь!

– Я тоже рада видеть тебя, папочка! – визгнула я и кинулась к отцу, еще больше разбрызгивая грязь по сторонам. Вообще, надо было так остановить карету! Везде же плиточка,  но мне везло на такие мелкие неприятности. Зато крупные меня обходили стороной.

За спиной отца я заметила красивую высокую женщину – это папина новая жена и мать Мистера Совершенство – сразу видно, в кого пошел мой сводный братик. Ее глаза по мере наблюдения за моим триумфальным прибытием становились все больше. К такому новую леди ре Веррингтон жизнь не готовила. Мы виделись три раза, но ко мне она так и не привыкла, мне кажется, она вообще не понимает, что бывают неидеальные дети. С таким-то безупречным сыном! Я уверена,  он с отличием закончил что-нибудь там и уже выбрал себе со всех сторон правильную невесту!

– Добро пожаловать домой, Тесса! – выдавливает она из себя вежливую улыбку. – Слуги покажут тебе твою комнату.

– Да, я вроде бы  за год память не растеряла и дорогу помню, – фыркнула я и прикусила язык. Наверное, стоит быть все-таки чуточку вежливее. Или не стоит? Очень сложный вопрос.

– Понимаешь, Тесса… – осторожно начал отец. – Немного изменились обстоятельства.

– Ну все, я уже опаздываю, – подал голос мистер Совершенство, а я задумчиво уставилась на его идеальную физиономию. Кажется, я понимаю, почему за  два года, с того момента, как папа женился, я ни разу не пересекалась с его новым сыночком. Папа понимал –  он для меня будет как красная тряпка для быка.

– Хорошо потрудиться тебе милый! – расцвела идеальная мать идеального мальчика.

– Мама, – белозубо улыбнулся парень. – Это всего лишь практика!

– Это практика у мэра! – вставил папа с гордостью, и я закатила глаза. Ну, началось!

– Это все прекрасно, но может, кто-то объяснит мне, что с моей комнатой? Не хочется прерывать семейную идиллию, но я несколько устала и грязна с дороги… – Я указала на свой подол, с которого капала вода.

– Прости дочка… мы тебя решили переселить… – очень и очень осторожно заметил папа.

– В чулан? – подозрительно уточнила я. Кто их знает, я, кажется, ничему не удивлюсь.

– Ну почему это сразу в чулан… – обиделся родитель. – На третий этаж… там комната больше и вид из окна лучше. Правда! И ремонт новый, к твоему приезду готовились.

– Да мне и моя прошлая комната нравилась. В чем проблема?

– Пойдем милая,  – пропела мачеха и поманила меня за собой. Еще бы вкусняшку в руки взяла. Что тут творится?

– Дурдом какой-то! – прошипела я и едва разминувшись на лестнице с Мистером Совершенство, который отправился делать свою совершенную карьеру, зашла в знакомые с детства двери.

Тут мало что изменилось с моего прошлого приезда. Разве только появилась новая ваза, выглядящая так, словно до этого она несколько десятилетий хранилась у кого-то на чердаке. Так оно, подозреваю, и было. Папа у меня известный любитель древностей, постоянно ездит в разные уголки мира и тащит оттуда… всякое. У нормальных людей это называется «хлам», в нашем же доме его принято именовать «антиквариат» и хвастаться пред друзьями и гостями. Никогда этого не понимала. Интересно, а Мистер Совершенство понимает?

Чемоданы с моей одеждой несли за мной двое рабочих. Я, наконец-то, вернулась домой. Как и отъезд, это событие не было радостным. Я бы предпочла остаться в столице. Но папа ясно дал понять, в столице я могу остаться только с мужем. А где его взять, если три года ты училась быть благородной девицей среди таких же несчастных? Пришлось возвращаться в родные пенаты и надеяться, что получится приспособить себя к какому-то делу, потому что замуж я решительно не хотела.

– Мисс! Мы по вам скучали! – ко мне вышел наш дворецкий Эдрион Пэй и с улыбкой принял плащ. Теперь ощущение возвращения в детство стало полным.

Интересно, что произошло такого, из-за чего папа решил меня переселить? Этот вопрос мне не давал покоя. Впрочем, ответ я узнаю очень скоро.

Моя старая комната располагалась на втором этаже через стенку от родительской спальни, которую сейчас занимают папа и его новая жена. Я не испытывала негатива к Дарии, она была милая и заставляла папу улыбаться. Меня бесил Мистер Совершенство, про которого я очень много слышала за эти два года. Его идеальные флюиды долетали до меня, даже когда я находилась на другом континенте. А сейчас споткнувшись с ним у входа, поняла, рассказы о нем меня бесили не просто так. Реальность оказалась еще более ужасна, нежели родительские описания. Не бывает идеальных людей, я это усвоила очень хорошо. Мистер Совершенство из этого правила выбивался, чем невероятно меня бесил. Ну и раззадоривал, конечно же! Очень уж мне хотелось найти темные пятна на его светлом облике, раз не получилось посадить их на дорогой белоснежный костюм.

– Так в чем проблема с моей комнатой? – спросила я, отвлекаясь от кровожадных мыслей.

– Нет-нет, это не проблема, – сказал отец осторожно и посмотрел на меня так, что желудок свернулся в тугой комок от страха. Да, что, демоны забери, тут происходит?

– Мы ничего тебе не говорили, потому что не знали, как ты отреагируешь, – тихо заметила Дария и отступила, словно желая спрятаться за папой. В каждом семейном замке обязательно есть призраки, они пугают гостей, домочадцев, про них складывают легенды и при свечах рассказывают в назидание маленьким детям. В нашем поместье призраков не было. Здесь, похоже, всех пугали мной.

– Отреагирую на что? – подозрительно поинтересовалась я, уже порядком устав от недомолвок и загадок. Нельзя, что ли, сказать прямо. Чего бы ни произошло, я же не кусаюсь!

– Пойдем мы лучше тебе покажем!

Да, пожалуй, учитывая разыгравшееся косноязычие у папы и Дарии, показать – не самый плохой вариант. Все еще не понимая, к чему все эти тайны, я послушно двинулась за родителями к своей бывшей комнате. Той, из которой меня бесцеремонно выселили. Дверь передо мной открыл папа, и когда я сунула свой любопытный нос внутрь, хрюканье, вырвавшееся от неожиданности, сдержать не вышло. А потом в воздухе повисла звенящая тишина.

Моя комната, моя любимая, обставленная с особым тщанием комната походила на торт со взбитыми сливками. Аж к горлу тошнота подкатила. Папа прав, я тут жить точно не смогу. Я выскочила в коридор, а потом, уже понимая, что ожидать, осторожно сделала шаг внутрь. Посмотрев свежим взглядом, я поняла, это не просто торт, это торт, вывернутый наизнанку. Словно кто-то взял гигантский шпиц с кремом и выдавил розовую субстанцию в открытую дверь – везде рюши, нежные цвета и плюшевые игрушки.

За всем этим я едва не пропустила самое главное – колыбельку, которая стояла в центре комнаты. Молоденькая девушка-кормилица, увидев гостей, подскочила со стула и склонилась в реверансе.

– Ну па-а-па… потрясенно протянула я, осторожно подходя ближе к кроватке. Очень надеюсь там не брат, если в колыбели мальчик – это конец. Юному мужскому организму нанесен непоправимый урон розовым безобразием вокруг. Если девочка, еще есть шанс воспитать из нее нормального человека.

– Мы переживали, что ты будешь не рада, – сказала Дария тихо дрогнувшим голосом, – поэтому и молчали.

Какая, право слово, глупость! Новый человечек в доме – меньше внимания мне! И это прекрасно! Я боялась папиной навязчивой гиперопеки! А теперь она достанется новому человечку, который еще не подозревает, в какой жестокий мир его привела судьба.

В колыбели лежала девочка, ну, если Дария не обрядила сына в чепчик с розочками и бантиком. Очень хорошенькая голубоглазая девочка, единственный недостаток которой – она неприлично похожа не на меня, а Мистера Совершенство. Это, конечно, засада, но, может быть, с характером ей повезло чуть больше, чем с внешностью!

– Папа, я думала в вашем возрасте принято заводить котят… ну или хотя бы свору борзых… – сказала я, и только потом поняла, насколько эта фраза далека от мыслей, которые бродят у меня в голове. Беда в том, что мысли я уже подумала и они стали для меня очевидны и не актуальны, а эту фразу я вообще не думала. Такие казусы со мной вообще случаются с завидной регулярностью, поэтому многие люди считают меня циничной и черствой, а я просто разделяю процессы. Все сентиментальные вещи я прокручиваю у себя в голове, а говорю… ну, что вылетело. Не лучшее качество, согласна. Но у меня с лучшими качествами вообще напряженка.

– Я подозревал, что ты воспримешь новость не радостно, – грустно заметил отец за спиной, а я залипла на маленькую ножку, которую принцесса умильно засовывает в рот. Она определенно лучше, чем котенок!

– Поэтому мы тебе и не сказали, Тесса… но это твоя сестра, продолжал папа, который умел многое, но, к сожалению, мысли не читал.

– Меня бесит… – снова не в тему ляпнула я.

– Тесс… – начал папа. – Ну ты не маленькая.

– Да, папа! – взорвалась я. – Прекрати перебивать! Меня бесит, что она не похожа на меня! Не могли постараться получше?

– У нее глазки светленькие, – как-то совсем потерянно заметила Дария.

– А если потемнеют? – ревниво уточнила я и поймала растерянный взгляд. Да уж мачеха определенно не знает как себя со мной вести, а вот папа сразу же после моих слов расслабляется. Неужели он мог подумать, что я буду против появления нового человечка с дома?

– Так ты не против? – спросил он.

– Тебе не кажется, что этот вопрос, имеет смысл задавать до того, как в моей комнате превративший в торт завелся новый житель?

– Просто эта комната ближе всего к нашей, – снова виновато заметила Дария.

– Я очень рада, папа, – улыбнулась я, понимая, что мачеха от волнения скоро рухнет в обморок. – И очень надеюсь, что теперь ковырять мозг будут ей, а не мне. Давайте, показывайте чулан, в который вы меня выселили. Простите, целовать сестричку не буду, я два дня была в дороге, если на нее нападет какая-нибудь бацилла, вы меня выгоните из дома, а я только приехала и не готова снова пускаться в дрогу.

После этого я гордо развернулась к выходу и услышала два облегченных вздоха. Это каким же кошмаром я осталась в глазах семьи? Точнее, в глазах папы, что даже Дария меня боится, а те пару раз, что мы встречались, я вела себя примерно. Уже в коридоре вспомнила, что не уточнила одну очень важную деталь.

– А как хоть зовут наше маленькое домашнее чудо? Я могу, конечно, называть ее Принцесса, но хотелось бы знать имя.

– Ирма.

– Ирма… – покатала я на языке имя и улыбнулась. – Хорошее имя. Сильное. Мне нравится. Мы непременно подружимся.

Мне кажется, или папа в ответ на мое радостное замечание икнул. Или это была Дария?

Не знаю, чего я ждала от родителей, но после демонстрации младшего поколения нашего семейства окончательно расслабилась и даже по дороге к себе в комнату ласково мурлыкала под нос незатейливую мелодию. Жизнь прекрасна! Жаль только погода не очень! Но к вечному дождю быстро привыкаешь и даже начинаешь получать от него удовольствие. Он так убаюкивающе стучит по подоконникам!

Моя комната, та, в которую меня привели папа с Дарией, располагалась на третьем этаже, и вид отсюда был ,пожалуй, даже лучше, чем из детской. Видимо, он должен был мне компенсировать потерю законных квадратных метров рядом с родительской спальней. Из окна за пеленой дождя и садом, который разбила мачеха, я увидела озеро, лес и несколько соседних особняков.

А еще у меня был балкон! И почти все мои вещи из старой спальни перенесли сюда. Отлично. Мои чемоданы тоже уже стояли у входа. Папа с мачехой мялись на пороге, словно ожидая, что я их отпущу. Даже неловко.

– Ну как тебе? – осторожно спросил папа.

– Мило. – Я пожала плечами. – И кровать есть. Даже без балдахина… Спасибо, папочка, не переживай. А сейчас мне нужно в душ и переодеться.

– Ну, конечно!

Родителей, как ветром сдуло, а я осталась предоставлена сама себе и смогла осмотреться получше. Бежевые неброские стены, широкая кровать, застеленная уютным персиковым покрывалом, книжный шкаф, заставленный моими любимыми историями, столик с зеркалом, камин, возле которого стояло кресло, и две двери. Одна вела в ванную комнату, другая – в гардероб. Комната, действительно, мне понравилась, а еще, когда я ее рассматривала, то понимала – меня тут ждали. Это тоже было прекрасно.

Как любой ребенок, отправленный в частный пансион вдали от дома, я периодически начинала сомневаться в том, что нужна папе. Ведь у него новая жена и Мистер Совершенство. К счастью, папа меня, действительно, любил, а я не страдала никакими комплексами, поэтому периоды уныния длились недолго.

Я с наслаждением потянулась и уже направилась в сторону ванной комнаты, когда услышала за спиной тихое:

– Те-е-с-с-а-а…

– Ну нет же! – протянула я, чувствуя, как рука тянется к цепочке на шее, где висит зелье. Только вот зелье на шее я уже не ношу много лет. С того момента, как уехала отсюда. Ну нет! Все же осталось давно в прошлом!

– Я ждал тебя, Те-с-с-а…

Выдыхаю, вспоминая карету и голос, который слышала в ней, закрываю глаза и бормочу под нос.

– Ничего нет. Все хорошо. Мне тогда показалось и  сейчас кажется.

– Ну, посмотри на меня, Те-с-с-а… – попросил невидимый собеседник, а я не могла себя заставить пошевелиться.

– Ты же знаешь, это бесполезно…

– Знаю, – хрипло ответила я и развернулась, уже совершенно точно понимая, что увижу за своей спиной. Ошибки быть не могло. Он вернулся. А вместе с ним и мои кошмары.

  Глава 2

 Я все же повернулась. Знала, мой кошмар никуда не денется, пока я не обращу на него внимания. Он сидел на камине, мелкий чуть больше цвергшнауцера нашей директрисы – черный, с горящими глазами и выступающими клыками. Таким он являлся мне, но я знаю, что эта тварь может быть большой и опасной.

– Ты так выросла, Те-ес-са, – протянул он голосом, который подошел бы не плюгавой помеси собаки, поросенка и крысы, а соблазнителю юных дев.

– А ты совсем не изменился, как был противной тварью, так и остался, – огрызнулась я и мстительно добавила. – Утя…

Знала, что его это бесит. Он меня, вообще, недолюбливал и называл зловредной, непослушной девчонкой, вопрос только, почему все равно являлся с завидной регулярностью? Перестал, только когда мне начали давать зелья.

– Я – Уттука! – злобно прошипел он, раздуваясь в размерах, но я показала ему язык. Последний раз Уттуку я видела еще до отъезда в пансион, поэтому и методы общения остались еще те, детские. Тогда на высунутый язык он обижался и уходил, а я получала несколько свободных часов, в течение которых могла быть нормальной и не разговаривать с пустым местом, а еще Уттука знал мои слабости и предпочтения. Боги, сколько фигни было сотворено с его подачи! Настоящий демон-искуситель.

– Утя, – упрямо ответила я и посмотрела с вызовом. – Ну, и зачем ты явился? Столько лет не было.

– Потому что ты снова готова меня видеть. – Он по-человечески пожал худенькими плечами. – Сколько ты уже не пьешь лекарство? Две недели, да? Они травят тебя, заглушая способности, поэтому ты перестала меня видеть. Яд вышел, и я снова с тобой.

– У меня нет способностей, – парировала я. – Кроме одной – видеть тебя. Но это не способность, это отклонение. И я надеялась, что все в прошлом.

– Глупая. Нельзя вылечить дар. Спорим, твой папочка очень скоро примчится с новой дозой. Только вот… нельзя спрятать дар, он копится внутри и рано или поздно вырвется. И будет большой… – Демон развел лапки в стороны и, подпрыгнув, сказал. – Бу-у-м!

От размахивания мохнатых когтистых лап, с каминной полки слетела фотография в стеклянной раме, вазочка и статуэтка. Все это со звоном мелкими осколками разлетелось по полу. Чтоб его! Сколько всего было перебито в детстве! Всегда этим противным мохнатым поганцем и всегда виноватой оставалась я. Потому что взрослым бывает сложно объяснить, что глюки разговаривают и вполне материальны!

Демоны не приходят к людям. Демоны не разговаривают с людьми. Демоны убивают людей, если вырываются в наш мир. Справиться с демоном может только демонолог, такой как Мистер Совершенство, это знают абсолютно все. Даже дети. А я обычная девочка без дара, и я видела демонов. Точнее, одного конкретного демона, а это опасно и неправильно.

Он заставлял меня творить неправильные вещи, делал меня сумасшедшей. Согласитесь, девица, которая спорит с воздухом, нормальной не выглядит.

Первый раз я увидела его после маминой смерти. Спустя два года папа понял, что со мной что-то не то, и начал давать зелья, а потом отправил в пансион, где все прекратилось. Но стоило мне вернуться сюда, и вот он мой ночной кошмар – маленький, лохматый и ужасно надоедливый – мое проклятье.

Хлопнула дверь, и Уттука исчез в воздухе, а в комнату заглянуло круглое лицо нашей горничной.

– Мисс, снова вы вазочку разбили! – Она всплеснула руками, а я закатила глаза. Ну, началось! Криворукая Тесса, которая не может пройти по комнате чего-то не разбив, вернулась. – Ну не расстраивайтесь. Давайте я вещи вам помогу разобрать. А то вы еще что-нибудь поломаете. А потом привезут платье.

– Какое платье? – насторожилась я.

– Ну, так вечером же будет приветственный ужин! Вы не знали?

Час от часу не легче! Я-то надеялась, что в первый день мне дадут отдохнуть, но в моей семье ничего не меняется. Придется изображать папину радость и улыбаться гостям. А еще явно же там будет звездить Мистер Совершенство. Нет, определенно сегодняшний день не задался.

Я зашла в ванную комнату и с удовольствием заметила ряд разноцветных бутылочек с ароматизированным мыльным раствором, стопку пушистых полотенец на полке и мягкий объемный халат персикового цвета. О чем еще мечтать после долгой дороги?

Точно не о вечернем приеме, в честь которого меня непременно запихнут в корсет и заколют мои длинные пепельные волосы шпильками, тыкающимися в голову!

Впрочем, пепельными волосы именовала только я. Другие говорили, что я русая, а пепел – это нежные блондинки. Видимо, эти люди просто никогда не совали нос в прогоревший камин. Если бы сунули, то точно бы знали, что пепел серый, похожий на мышиную задницу! Серый без рыжеватой примеси, который обычно бывает у истинно-русого цвета. Коричневого пигмента в моих волосах не было. Наверное, я бы смотрелась с ними серой мышью, но не с моим характером и ярким цветом глаз.

Синие глаза и черные ресницы были моей гордостью. Я вообще, никогда не отличалась скромностью. Внешностью я удалась. Все говорили, что я очень похожа на маму, а маму только ленивый не называл лучшей красавицей наших краев. В детстве я была умненькой девочкой и быстро сложила два и два. Я похожа на маму, мама – первая красавица, значит, я как минимум вторая! С этой мыслью я и жила до своих восемнадцати лет. Правда, потом увидела Мистера Совершенство и приуныла. С другой стороны, он мог бы быть не сводным братом, а сводной сестрой, тогда все было бы еще печальнее. Терпеть красивую конкурентку тяжелее.

После душа я подобрела, но доброта моя длилась до тех пор, пока я не увидела платье, которое висело на манекене в моей комнате. Это платье стоило назвать – родительская радость от возвращения блудной дочери. Шикарное, дорогое и пятой точкой чую неудобное.

Широкий серебристый подол. Переливающаяся органза с искусным шитьем по подолу, и чрезвычайно узкий парчовый корсет, который казался металлическим. Тоже с вышивкой, напоминающей изысканное ювелирное украшение, тонкие стебли и листочки, цветочные головки, украшенные натуральными, прозрачными как слеза камнями. Невероятная красота, которой я предпочла бы любоваться на ком-нибудь другом.

– А давай его подожжем? – раздался вкрадчивый шепот над ухом. Надо отдать мне должное, я даже не вздрогнула от неожиданности. – Вспомни, платье на твое пятнадцатилетие? Как красиво оно горело. Ну дава-а-й! Будет весело и тебе не придется его надевать. А если повезет, вообще не придется идти на праздник! Ты же не любишь официальные приемы и неудобные платья.

Уттука, как всегда, разместился за левым плечом и нашептывал гадости, которые, впрочем, очень живо мне откликались. Только вот сейчас я выросла, стала лучше себя контролировать. Ну, и хорошо помнила о последствиях.

– Вспомни, что случилось в прошлый раз, – сказала я. – Меня на три года упекли в пансион. Где, впрочем, я перестала видеть тебя. Неоспоримый плюс.

– Сейчас тебя не упекут в пансион, – уверенно сказал Уттука. – Ты его закончила. Ну, давай! Вон свечка, как хорошо стоит! Спорим, подол вспыхнет мгновенно и ярко!

– Она не зажженная, – парировала я. – Ничего не вспыхнет.

– Ну, так это я мигом!

Свечка на каминной полке вспыхнула сама собой и медленно начала клониться к платью. Демон! Только не это! Я кинулась вперед, и чудом успела ее поймать. Правда, несколько капель горячего воска капнули мне на руку, заставив выругаться.

– Миссис! – раздалось возмущенное от входа. – Как вы можете так выражаться? Вы же благородная леди! И снова начали безобразничать! Неужели три года ничему вас не научили? Вы снова хотели испортить платье, которое вам подарил батюшка? Они с мисс Дарией так долго его выбирали! А вы!

Она всплеснула руками. На лице так и читалось: «А вы, избалованная маленькая Дрянь». Но, конечно  же, Несси, прослужившая в доме отца ни одно десятилетие, ничего подобного не сказала.

– Вот свечка! – Я продемонстрировала свою добычу. Фитиль потух, пока я ей размахивала. – Я ее поймала. Ничего не хотела портить!

– Мисс, ну вот кого вы обманываете! Я же столько лет вас знаю! Свечка стояла тут для красоты. Ее никто не зажигал.

Я мысленно простонала и отвернулась. Давно привыкла: самое отстойное – это пытаться оправдаться. Пусть думает, что хочет! В конце концов, репутация у меня так себе. И я совершенно не уверена, что надо с ней что-то делать. А вот с Уттукой – надо. Только я пока не понимаю, что. Я всегда считала, что это кто-то вроде придуманного друга. Меня в этом убедили, и то, что с возрастом он исчез и перестал нашептывать мне на ухо гадости, лишь подтвердило эту теорию. Но сейчас он снова со мной, а я не ребенок и могу точно сказать, Уттука реален, и это очень и очень плохо.

Несси, подозревающая меня во всех грехах этого мира и в попытке уничтожить платье, решила больше не отлучаться. И это избавило меня от присутствия Уттуки. Еще в детстве я заметила, демон никогда не появлялся на людях, предпочитая сводить меня с ума, когда мы оставались наедине. Поэтому с некоторых пор я стала ну очень общительным ребенком.

Несси сначала с бухтением обошла комнату, выискивая следы моей подпольной вредительской деятельности, а ничего не обнаружив, начала разбирать чемоданы, пеняя мне на то, что я неаккуратно все в них запихала, а могла бы сложить стопочками. Дескать современная молодежь вещи совсем не ценит! А я честно пыталась складывать! Полвечера угробила, а оно сама все помялось и перемешалось. Я не виновата, просто не приспособлена к порядку. У меня всегда хаос и в шкафу и в голове! Это тоже не я сама придумала. Это мне в приюте сказали.

Очень хотелось огрызнуться, но я молчала. Спорить с Несси себе дороже. Вот вроде бы прислуга, но на ней держится весь дом. Несси это знает, за словом в карман не лезет, и чуть что грозит уволиться, приходится молчать и терпеть.

Разложив мои вещи, Несси позвала несколько девушек, которые должны были помочь мне с укладкой и макияжем, и лично засунула меня в платье, затянув потуже корсет. Вот честно, я думала, у меня глаза из орбит вылезут, но нет, вроде бы удержались на месте. Но дышать стало определенно сложнее.

И взгляд стал, что не скажет наша классная дама из пансиона, выразительный. «Такой определенно понравится потенциальному жениху». Ну как у кошки, какающей в хозяйский ботинок. Не знаю, какому жениху подобное могло понравиться. Мужчины, которые попадались на моем пути, обычно были чуток умнее. Но, возможно, потому что все мужчины в моей жизни – это папа и его друзья, которые мне, естественно, в силу возраста казались умнейшими людьми. А потом я выросла, и меня стали допускать на взрослые мероприятия, и эта твердая уверенность пошатнулась… но это совсем другая история.

Задумчивость, в которую я впала, помогла мне почти безболезненно вынести все подготовительные экзекуции, такие как затягивание корсета, втыкание колючих шпилек в затылок (видимо, старались воткнуть их так, чтобы они входили сзади в голову и изнутри придерживали выпадающие из орбит глаза, которые вылезли при затягивании корсета) и завивка горячими щипцами. Зачем столько страданий, перед тем как поесть и выпить бокал шампанского на людях!

Впрочем, вечерний прием в честь моего возвращения был не самой большой проблемой. Мне совершенно не нравилось, что я снова вижу Уттуку. И сказать я никому ничего не могла. Знала, что таким, как я, которым мерещится разная дичь, после пансиона светит только лечебница для душевно больных. А я совершенно не хотела, опоенная зельями, подавляющими магию и волю, завывать сидя на подоконнике перед зарешеченным окном в широкой белой ночной рубашке, когда всклоченные волосы развеваются за спиной. Образ вышел настолько жуткий, что меня передернуло.

Нет уж! Никому и ничего я не скажу! Я не маленькая и со своими проблемами разберусь сама. Вот только осталось понять, с чем именно мне необходимо разобраться. Наверное, мне стоит наведаться в библиотеку, где может быть много интересной информации о демонах (явно же семейному демонологу разные образовательные книжки покупали) и в кабинет отца. Уверена, у него остались записи с ходом моего лечения. Возможно, папа знал, что Уттука реален? Если с библиотекой проблем не было, то в кабинет к папе попасть непросто. Впрочем, прием – отличное время. Кабинет будет пустовать, и я смогу туда незаметно пробраться.

Еще бы понимать, что искать. Всю имеющуюся в доступе информацию о демонах, я и так знала. Как и любой взрослый и достаточно образованный человек.

Демоны делились на несколько классов. Низшие могли пробираться в наш мир. Именно за ними охотились демонологи, которые их видели и могли проявить – сделать демонов видимыми для других. Из-за своих уникальных способностей демонологи и были магической элитой нашего мира. Кадры на вес золота и оплачивалась их работа так же. Золотом. Именно демонологи обладали магией, способной уничтожить низших демонов.