Kitobni o'qish: «Камень желаний»

© Одувалова А., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Величественный город, напоминающий с высоты птичьего полета схематичное изображение солнца, раскинулся на бескрайних просторах земли, которую спустя многие столетия назовут Урал. Идеальной формы круг крепостных стен, внутрь которого вписан квадрат – центральная площадь, символизировал высшую степень духовности, которую так сложно сохранить в материальном мире. Город поражал своей масштабностью и выглядел снаружи необычно и завораживающе – круглый, с высокими башнями, огнями в остроконечных окнах и внешними стенами, облицованными разноцветным кирпичом.

Здесь не было ничего случайного. Ворота строго ориентированы по сторонам света. Жилища примыкали к высокой крепостной стене, словно дольки апельсина, и имели выход на основную улицу. В Аркаиме имелись две кольцевые стены – первая, внешняя, символизировала солнце, а вторая, внутренняя, – луну. Любой входящий в город, прежде чем попасть на внутреннюю квадратную площадь, должен был пройти путь, который проходит солнце от восхода до заката.

Основавшие Аркаим существа не были людьми. Древние прабоги, спасаясь от наступающего ледника, покинули солнечный город, находившийся далеко на Севере, на острове, поглощенном ледяным морем, и двинулись на юго-восток в поисках теплых земель. Город, возведенный в горах, был всего лишь перевалочным пунктом. Попыткой сохранить древние знания и артефакты. Внизу, под крепостными стенами, раскинулась сеть подземных ходов-катакомб. Именно там расположились основные сокровищницы и святилища древних богов.

Темнокожая, величественная Кали являлась одной из тех, кто помнил Гиперборею и знал ее секреты. Богиня была настолько древней, что в ее глазах плескалась вечность – черная лава расплавленных воспоминаний, убитых недоброжелателей, вспыхивающие искорки череды предательств и спрятанное где-то в глубине души всепоглощающее пламя разрушительной любви. Кали была соткана из контрастов: красота поджарого, гибкого тела и уродство украшений, разлагающаяся плоть человеческих рук на поясе, жуткие оскалы черепов на ожерелье. Любовь и смерть, страсть и разрушение не просто уживались в ней, они превращались в одно целое – две стороны монеты.

Юный Яма – ветреный, наивный, влюбчивый, но несмотря ни на что целеустремленный, по божественным меркам совсем недавно перевоплотился из простого смертного в высшее, божественное существо. Он еще помнил, каково это – быть смертным, он не забыл, что такое настоящее чувство и каково это жить. Юный бог преклонялся перед разрушительной красотой и мудростью Кали. Он восхищался многоликой, но все равно решился на предательство. На кон было поставлено слишком многое.

Ветреный, смелый бог, повелевающий мертвыми, прекрасно понимал – кровавая богиня никогда не простит его, но все равно опускался все ниже и ниже, ярус за ярусом в глубину подземелий, туда, где на черном, окропленном кровью постаменте лежал невзрачный камень. Именно он был целью Ямы. Последней возможностью исправить ошибки. В одной из четырех рук молодой бог сжимал медальон – переплетенную змейку, вписанную в круг, – ключ, который ночью он украл с шеи Кали.

Следовало торопиться, глупо надеяться, что богиня не заметит пропажу, а значит, времени осталось не так-то уж и много. Яма преодолел последнюю череду ловушек и, пытаясь отдышаться, замер перед массивной каменной дверью, на которой было высечено огромное солнце с лучами, расползающимися по стенам. В середине солнечного диска находилось небольшое углубление идеальной, круглой формы.

Бог дрожащими руками поднес к нему золотой медальон, но вставить не успел. Сзади раздался грохот, и в клубах дыма появилась разгневанная богиня любви и смерти. Высокая и гибкая, с темной, отливающей синевой кожей и развевающимися за спиной волосами, она замерла в проходе. С ее раздвоенного алого языка капала слюна, глаза горели огнем и бешенством, человеческие руки на поясе, нанизанные на красную нить, тянули к парню скрюченные почерневшие ногти.

– Ты посмел предать меня? – прошипела Кали и сделала шаг вперед.

– Это не предательство. – Яме отступать было некуда, поэтому он замер у стены, гордо расправив плечи и покрепче зажав в кулаке амулет.

– Умоляй! – презрительно бросила богиня. – Скажи, что раскаиваешься, глупый мальчишка, и, может быть, я прощу тебя. Нам было хорошо вместе.

– «Мы» не имеем отношения к этому. – Яма кивнул в сторону каменной двери. – Я просто хочу исправить ошибки прошлого…

– Прошлое не исправишь, – возразила Кали чуть спокойнее. – А любые попытки приведут только к краху существующей действительности. Я не допущу этого.

– Но я буду пытаться, – упрямо заявил молодой бог. – Год за годом, век за веком. Даже если ты убьешь меня, я все равно возрожусь в новом теле и возобновлю попытки.

– Глупый и упрямый мальчишка, – грустно вздохнула богиня и сделала резкое движение рукой. Мощный поток воздуха вырвал из руки Ямы амулет и закрутил его в бешеном вихре. Маленький золотой кругляш превратился в смазанную золотую полоску, которая вращалась все быстрее и быстрее, пока, наконец, не упала к ногам Кали маленькой юркой змейкой. Змейка попыталась проскользнуть между камнями и улизнуть в щель, но Кали поймала ее за хвост, хищно облизнулась и одним движением откусила голову. Кровь брызнула в разные стороны, разлетевшись алыми бусинами, которые зависли в воздухе, образовав вокруг Кали закрученное в спираль гранатовое ожерелье.

– Ты не сможешь осуществить задуманное, – печально улыбнулась богиня и резко махнула рукой. Кровавое ожерелье разорвалось и разлетелось в разные стороны, растворившись в воздухе и исчезнув в каменных стенах. – Капли крови раскиданы по временам и всему миру. Только люди, в вены которых попали эти капли, смогут открыть дверь. Но даже я вряд ли смогу найти их, а ты – тем более, – заметила она, шагнула вперед, сжала Яму в объятиях и, поцеловав, отстранилась, а потом резко свернула шею молодому богу.

Массивное темно-синее тело упало к ее ногам и замерло в неподвижности.

Пролог

Пальто местами порвалось, покрылось уродливыми грязными пятнами. На щеках и руках тоже застыла грязь. Этот щенок обнаглел настолько, что посмел выкинуть ее из окна третьего этажа прямо на припаркованные под окнами автомобили, а потом смылся с нагайной-недоделком! Выбраковкой, которую нужно уничтожить. Подобной глупости и импульсивности Елена Владленовна от Влада не ожидала и очень сильно злилась.

Он подверг опасности не только ее, но и всех нагов. От боли она едва не обратилась в змею на глазах минимум десятка людей, которые оказались случайными свидетелями некрасивой сцены. Пришлось изображать из себя пострадавшую, отвираться, чтобы не натравить на мерзавца полицию, позорно бежать из машины «Скорой», ловить в непрезентабельном виде такси в каком-то закоулке и ехать в лицей. Елена Владленовна была разгневана. Она осталась без Вероники, без машины, которую дал Шеша, и без нового дорогого пальто.

Король нагов, как назло, не брал трубку, а рыжеволосой нагайне было просто необходимо, чтобы он вынес приличное пальто к воротам лицея. Не показываться же ученикам в таком виде. Засмеют, да и глупых вопросов не оберешься. Послушав несколько раз длинные унылые гудки, Елена Владленовна смирилась с неизбежным и позвонила одной из нагайн-шестерок. Старшекурсница Оксаночка прибежала буквально через две минуты и, наивно хлопая огромными голубыми глазами, с ужасом поинтересовалась:

– А что произошло?

– Ничего хорошего! – огрызнулась Елена Владленовна и накинула принесенное пальто поверх испорченного, прикрывая разорванные полы и грязь. Оксаночка раздражала своей глупой услужливостью, наивными глазами и похожими на одуванчик пушистыми волосами. Она была глупа, и даже змеиная сущность этого не изменила. Помощница директора поспешила от нее избавиться, приказав идти обратно на занятия, а сама отправилась на поиски короля нагов.

Шеши не оказалось в кабинете, и разозленная женщина поднялась на третий этаж и направилась в левое крыло, которое почти полностью занимали апартаменты короля нагов. Он был у себя. Стоял, повернувшись к широкому окну, и задумчиво смотрел вдаль на открывающуюся панораму – лицейский сад, припорошенный снегом, каменный массивный забор и белые холмы, за которыми виднелась черная покосившаяся макушка старой кладбищенской церкви. Поза короля нагов, расслабленные плечи – все говорило о том, что он полностью безмятежен и никакие мирские проблемы его сейчас не волнуют. Это выводило из себя.

– Ты совсем с ума сошел? – закричала женщина, с брезгливостью швыряя грязное и порванное пальто на пол. – Я тебе названиваю, а ты даже не удосужился взять трубку! Мне пришлось ехать сюда в таком виде! – она пнула острым носом сапога некогда дорогую дизайнерскую вещь. – Неужели совсем не волнует, что сотворил твой глупый змееныш?

– А что он сотворил? – голос медленный, тягучий, под него хорошо спать. Шеша даже не удосужился отвернуться от окна, он рассматривал покрытые снегом холмы так, словно видел их в первый раз.

– Не делай вид, будто забыл! – Елена Владленовна отступила на шаг, пораженная безразличием короля нагов. Еще несколько часов назад он вел себя совсем иначе.

– Я не забыл… – Шеша медленно повернулся, и на его лице промелькнула растерянность. – Просто… это сейчас неважно…

– А что важно? – голос Елены Владленовны дрожал, а в душу начали закрадываться сомнения. Когда король нагов подошел вплотную, сомнения укрепились, и женщина испуганно сглотнула, прошептав: – Кто ты? Ты ведь не Шеша… я знаю его слишком хорошо, чтобы ошибиться.

– А вот это важно, – от едва заметной улыбки повеяло мертвенным холодом, и Елена Владленовна отступила, прижавшись спиной к стене. Существо, замершее перед ней, не было Шешей, но пугало, пожалуй, еще сильнее, чем привычный король нагов. От него веяло холодной, мертвой вечностью и безразличием.

Глава 1
Заснеженное счастье

Алина

Мягкий, пушистый снег летел большими хлопьями, похожими на клочки сладкой ваты. Неву тонкой, ломкой и хрустящей коркой сковал лед. Припорошенный снегом, он походил на постеленный на водную гладь пушистый плед. От этого река выглядела уютной, вид не портили даже редкие темные лунки и рыбаки, напоминающие жирных черных мух.

Ветра не было, легкий морозец пощипывал щеки, а сверкающие на улицах гирлянды создавали предновогоднее настроение. Питер переливался всеми цветами, вспыхивал трескучей россыпью салютов и пах жжеными спичками от разорвавшихся неподалеку бомбочек-шутих. Практически у каждого торгового центра стояли украшенные мишурой и шарами елки, а капельки мандариновых духов на запястьях были последним штрихом, создающим новогоднее настроение. Я очень хотела все забыть и влиться в праздничную толпу, поверить в то, что такая же, как все. Убедить себя, будто этот год не изменил ровным счетом ничего и приближающийся праздник так же будоражит мою душу, как и раньше, но это было не так-то просто. Маленькая восторженная девочка, похоже, умерла безвозвратно, а та, которая оказалась на ее месте, еще не обрела свой характер и привычки.

Шум распродаж, красные, перевязанные яркими лентами подарочные коробки на витринах, спешащие в предновогодней суете люди – все это казалось мне пришедшим из другого, не моего мира. После кошмарной осени предпраздничная суматоха выглядела странной и чуждой. Я не сразу поддалась общему настроению. Оно нахлынуло на меня вместе со сверкающими предновогодними сумерками.

Я медленно шла по Невскому и улыбалась, ведь за руку меня держал Влад, а на Земле наступало время исполнения всех самых заветных желаний. Еще вчера думалось, будто впереди ждет лишь тьма, и нам с молодым человеком никогда не быть вместе, а сегодня все проблемы остались в прошлом, и я могла себе позволить немного расслабиться и забыть о неприятностях. Лишь иногда стыдливой краской на щеках проступали воспоминания о Яне. Я не хотела думать о наших объятиях и поцелуях, убеждала себя в том, что иначе было нельзя, но все равно чувствовала себя неловко и понимала: рано или поздно признаюсь во всем Владу, только не сейчас. Сегодня наш вечер, и ничего не должно омрачать праздничного настроения. Мы даже не поехали ко мне домой, чтобы Влад мог очаровать маму и убедить ее отпустить меня отдыхать куда-нибудь в теплые края. Мне неприятна была сама мысль о том, что придется применить сверхъестественные способности в отношении своих родителей. Я вообще не привыкла пользоваться своими силами. Осознание того, что я могу заставить любого человека принять свою точку зрения в любом вопросе, давалось нелегко.

– О чем задумалась? – спросил Влад, нежно смахнув с моего носа снежинку. В его черных, как ночь, глазах сверкнули звезды. Парень улыбался и выглядел безмятежно, исчезла напряженность, которую я замечала в последнее время. Я улыбнулась в ответ и, покачав головой, заметила:

– Да так, ни о чем конкретном. Размышляла о смысле бытия.

– Это вполне в духе юной нагайны, – согласился Влад. – Наги вообще философы.

– Я не чувствую себя нагом… – удержаться от серьезных тем и волнующих вопросов не вышло. – Впрочем… – я задумалась. – И человеком я себя тоже не чувствую.

– Это нормально. Слишком мало времени прошло. – Влад пожал плечами в темно-бордовом адидасовском пуховике, купленном буквально час назад. – Я сам долго не мог примирить внутри себя две сущности – человека и змея.

– А сейчас? – поинтересовалась я, остановившись и поймав взгляд темно-вишневых, практически черных глаз.

– Возможно, наконец, мне удалось разобраться в себе.

– Поделишься своими открытиями?

– Почему бы нет? – Влад взял меня за руку и потянул за собой вдоль проспекта – остановившись, мы мешали готовящейся к праздникам толпе.

– Я долго размышлял над причиной внутреннего конфликта, – начал Влад, опустив глаза в землю. Парень был сосредоточен и не смотрел на меня, видимо, чтобы не отвлекаться. – Пока не понял ее суть. Дело не в человеке и змее, делящих одно тело. Все сложнее и в то же время проще. Душа человека, да и любого другого, пусть и божественного, существа, состоит из двух начал: неизменного – атмана – это частичка сущности бога-создателя Брахмы, те качества и тот характер, который дан нам при рождении. И мантаса – той части души, которая формируется на протяжении всей жизни. Мантас изменяется постоянно, он эволюционирует или деградирует. У людей эти два начала, как правило, гармонируют между собой, а у богов все несколько сложнее.

Нашу сущность вроде бы определяет неизменный атман, но мы меняем аватару за аватарой, проживаем тысячелетия, и мантас становится сильнее. Видимо, мой жизненный опыт таков, что мантас, сформировавшийся за годы существования и забвения, совсем не подходит к изначально заложенному змеиному атману. А конфликт человеческой и божественной сущности второстепенен. На первом месте – противоборство атмана и мантаса.

– То есть ты все же не ощущаешь себя человеком?

– Нет, – усмехнулся парень, и в его глазах вспыхнуло расплавленное золото. – Но я однозначно ощущаю себя не таким, как раньше, и мне это нравится. Я понял, что я далеко не Вритра, мне просто дарована его сила и возможность прожить жизнь в новом теле, не повторяя ошибок себя прежнего, и этим нужно пользоваться. Долгое время я жил одной лишь местью. Она придавала мне силы и в то же время отравляла существование.

– А сейчас? – насторожилась я.

– А сейчас у меня есть ты. – Парень нежно привлек меня к себе, потянув за воротник новой снежно-белой шубки, и поцеловал, согрев губы своим дыханием.

– Может, кофе? – отстранившись, предложил он и, не дожидаясь ответа, потянул за собой в ближайшую кофейню.

Я счастливо засмеялась и побежала за ним следом в уютное тепло небольшой кофейни, где витал аромат свежей выпечки и шоколада. Мне было легко и свободно, я ловила улыбку Влада, смущалась от огоньков страсти, то и дело вспыхивающих в глазах, и понимала, что сегодня самый счастливый день с момента моего поступления в лицей имени Катурина.

Рука Влада, сжимающая мою ладонь, была сильной и теплой. Я чувствовала, как по пальцам пробегают похожие на удары тока искорки желания, и сейчас, примостившись за маленьким столиком у окна, я не могла понять, кому оно принадлежит – ему или мне.

Я смотрела в его глаза и проваливалась в густую, вязкую темноту, реальность отступала на второй план, и оставались только мысли о мягких пахнущих апельсином и корицей губах. В эти минуты мне хотелось оставить недопитый кофе на столике и уйти с Владом куда-нибудь, где нет праздничной суматохи и любопытных людских глаз. Но я сдерживалась и не высказывала свои желания вслух, только делала очередной глоток ароматного обжигающего напитка и улыбалась. Влад хитро щурил глаза в ответ. Мне казалось, он понимает меня с полуслова.

Ян

Ян не умел ездить медленно. Скорость его завораживала, а нечеловеческая реакция помогала избежать ДТП. Скользкая трасса не пугала, а только будоражила кровь. В непростых дорожных условиях сложно думать о чем-то, кроме управления автомобилем. Очень кстати, если в голову лезут разные неприятные мысли. Из-под колес красного «Фольксвагена» вылетали комья промороженной грязи и спрессовавшегося снега. Вечерело.

Молодой человек уехал из клуба Камы ранним утром, но не отправился в лицей. Было необходимо провести какое-то время в дороге, промчаться по заснеженной КАД, остановиться перед застывшей гладью финского залива, завернуть в Гатчину и избавиться от не дающих покоя мыслей.

Все складывалось одновременно удачно и мучительно сложно. Столько противоречивых чувств и эмоций бог мертвых не испытывал очень давно. В таком состоянии возвращаться в лицей было нельзя. Там ждала Яна, а она слишком хорошо его знала. Сестра и так начала догадываться, что он не оставил давние планы и снова взялся за старое, Ян не хотел, чтобы ее подозрения усилились. Яна считала, что прошлое стоит оставлять в прошлом и не нужно идти наперекор карме. И, в общем-то, она была права, но, как считал Ян, не в этом конкретном случае.

К вечеру молодой человек полностью успокоился и вернул себе привычное невозмутимое состояние. Он мог уже не думать о том, что впервые за долгое время у него появился шанс исправить ошибки и не вспоминать об Алине, которая стала ему ближе, чем он хотел бы.

Ян не торопился в лицей. На него не распространялись правила, действующие для других лицеистов, он вообще не понимал, почему остается так долго в этом богом забытом месте. Тут было спокойно и удобно, но не пора ли двигаться дальше? Этот вопрос Ян задавал себе на протяжении нескольких лет и всегда отвечал на него: «Чуть позже». Возможно, время менять свою жизнь настало сейчас? К тому же если получится осуществить задуманное, порвутся сразу несколько связей, удерживающих его в лицее.

К металлическим кованым воротам молодой человек приехал ближе к вечеру, но успел до отбоя. Привычно кивнул знакомым охранникам на проходной и припарковался перед центральным входом. Незнакомый хищный мотоцикл – хромированный, с массивным рулем и причудливым, напоминающим шею дракона изгибом рамы, настораживал. Мало кто рискнет ездить на столь неустойчивой технике зимой. На это способен либо сумасшедший, либо некто наделенный сверхъестественными способностями. Лицей имени Катурина чаще привлекал вторых, нежели первых.

– Кто-то новенький? – нарочито небрежно бросил Ян, остановившись возле трех девушек из своей группы и старательно выискивая глазами в толпе Яну. Она точно могла сказать, кто пожаловал.

– Красавчик, – мечтательно закатила глаза длинноногая Ирка, и Ян даже не сразу понял, что речь идет не о нем.

– Ага, все ясно, – скептически хмыкнул он и отошел, решив для себя, что бессмысленно тратить свое время. Вряд ли девушки скажут что-то вразумительное, а Яны, как назло, поблизости не оказалось.

Молодой человек поднялся по ступеням, и ему навстречу, едва не сбив с ног, вылетела как всегда жизнерадостная Ксюха:

– Привет! – восторженно повисла она на его шее.

Девчонка была похожа на милого шаловливого щенка – с огромными преданными глазами и пушистыми каштановыми волосами. Ян относился к ней с нежностью, но откровенный огонек страсти в ее глазах отталкивал. Он не хотел этого. Ксюха напоминала ему Яну, точнее ту, кем она была очень давно, еще тогда, когда они оба были живы.

Ян чмокнул девушку в висок и осторожно, но настойчиво отстранился от слишком близко прильнувшего горячего тела. В глазах Ксюхи промелькнула безуспешно скрываемая обида, но девушка ничего не сказала, а Ян сделал вид, что не заметил.

– Смотрю, у нас новенький? – предпринял он еще одну попытку узнать подробности и кивнул в сторону мотоцикла на парковке.

– Какой-то парень, – безразлично пожала плечами Ксюха. – Глаза синие-синие. Бр-р-р, – передернула она плечами. – Холодные, аж мурашки по коже, а девчонкам нашим понравился. Красивый.

– А тебе? – словно невзначай поинтересовался Ян и тут же пожалел о своих словах.

– А мне нравишься ты, – ляпнула девушка и тут же, спохватившись, замолчала. На ее щеках явственно проступил румянец.

– Ксю… – начал Ян.

– Ничего не говори, – раздраженно отмахнулась она. – Хорошо? – на глазах блеснули слезы.

– Ты мне как сестра… – зачем-то попытался оправдаться парень.

– Я не хочу быть тебе сестрой! – зло выдохнула она и, резко развернувшись, рванула по коридору. По ее щекам текли слезы.

Ян выругался. Ксюша была последним человеком, которого он хотел обидеть. Но бежать за девушкой сейчас не имело смысла. Она зла, смущена и расстроена, да и что он мог ей сказать? Попросить прощения? Но ведь не за что, Ян не чувствовал себя виноватым.

– Что же все неправильно-то так?! – зло выдохнул парень и, хлопнув дверью, вошел в протопленный холл здания. Здесь было тепло и немного влажно, толстые каменные стены никогда не просыхали до конца.

Уже преодолев половину пути по подземному переходу, ведущему в корпус, где располагалось общежитие, Ян понял, что сильно проголодался, и, снова выругавшись, развернулся назад, в сторону столовой. Молодой человек вспомнил, что нормально ел еще вчера днем. Смолянисто-черное, крепкое эспрессо Камы, выпитое с утра, не в счет. Его назвать едой сложно. У Камы действительно хорошо можно было подкрепиться только свежей, будоражащей, человеческой энергией. Ночью в клубе всегда собиралась толпа разгоряченного народа. Адреналин зашкаливал, и достаточно было просто пройтись среди веселящейся, развязной толпы, чтобы обеспечить себя необходимым количеством силы на неделю, а может, и больше. Ян любил там бывать, несмотря на раздражение, Кама никому не отказывал в гостеприимстве и не требовал ничего взамен. Редкое для бога качество. Но одной энергией сыт не будешь, а вот с едой по утрам в клубе было негусто. Повара появлялись ближе к обеду.

В желудке жалобно заурчало, а перед глазами появился манящий образ котлеты по-киевски. Но гастрономическим мечтам Яна было не суждено сбыться. Парень насторожился на втором этаже, почувствовав мощный скачок силы. Ян замер и скользнул на подоконник, загородившись плотной шторой. Конечно, глупо было рассчитывать, что тот, кто источает такой поток энергии, не заметит изменение силы, которое произошло с появлением Яна, но парень надеялся, что гость не обратит внимания на колебания в стенах лицея. Здесь силовой фон был достаточно сильный и нестабильный, только постоянно находясь в нем, можно понять, что что-то не так.

Не то чтобы Ян боялся неизвестного визитера, просто предпочитал сначала узнать, кто пожаловал в их захолустье, а уже потом идти или не идти на контакт. Возможно, стоит по-быстрому улизнуть из лицея? Или, наоборот, остаться здесь и возобновить нужное, но подзабытое знакомство? С приездом Кали он промахнулся и оказался в неловкой ситуации. Ян предпочел бы как можно реже пересекаться с древней богиней. К счастью, она была увлечена Владом и не обращала внимания на того, с кем ее связывало очень многое. Ян не знал, что испытал тогда. Злость? Обиду? Облегчение? Ностальгию? Наверное, всего понемногу, но в любом случае пообещал себе в следующий раз быть осмотрительнее и внимательнее относиться к неожиданным гостям из Амаравати.

Скрипнула дверь кабинета директора, и на пороге появился высокий светловолосый парень с пронзительными синими глазами. На его аристократичном лице с правильными чертами и немного тяжеловатым подбородком застыло недовольное выражение. Он презрительно поджал губы, провел загорелой рукой по выцветшим светлым волосам и замер, словно принюхиваясь. Ян задержал дыхание. Он не ругался с этим гостем. Они вообще пересекались редко, но встречаться с ним не хотел. Это было опасно.

К счастью, парень, постояв несколько минут, двинулся по коридору в противоположную сторону, а Ян соскочил с подоконника и рванул к выходу из лицея. Пролетел полупустой холл, едва не сбил в дверях какого-то парня и еще на лестнице пикнул брелоком автосигнализации. Стоило поспешить. В лицей приехал Индра и, похоже, успел поговорить с Шешей, а значит, Владу нужно бежать как можно скорее и как можно дальше. И желательно без Алины, но это совсем другая проблема, которую рано или поздно как-то придется решать.